Звонок бывшего мужа

После инцидента с Сяо Керан атмосфера в школе стала особенно подавленной. К счастью, ее отец, чья единственная лояльность заключалась в том, чтобы использовать смерть дочери в своих собственных интересах, наконец перестал приходить в школу, чтобы поднять шум. Таким образом, все потихоньку стало возвращаться в норму.

Казалось, все вернулось к тому, что было когда-то, спокойные волны больше не шевелились ветрами. На самом деле то, что произошло, не могло быть стерто. Жизнь, покинувшая этот мир, больше не могла вернуться.

Тон Цю иногда обнаруживал, что отключился в офисе, предсмертная записка Сяо Керана все еще лежала в его ящике. Он слишком боялся прикоснуться к ней снова.

Он уже обратился в школу с просьбой освободить его от обязанностей классного руководителя на следующий год и будет вести только два класса в качестве лектора. Сначала директор пытался убедить его передумать, но после его продолжительной настойчивости директор понял, что его психическое состояние нуждается в корректировке, поэтому в конце концов он уступил.

— Тон -лаоши снова мечтает?

Услышав эти слова, Тон Цю пришел в себя. Подняв голову, он увидел учителя, чей рот был таким же ядовитым, как и его разум. Тон Цю немедленно решил выйти из ситуации.

Он улыбнулся и сказал: —Разве у Сюэлаоши нет уроков?

Учитель был как заноза в его боку и всегда искал способы поиздеваться над Тон Цю. Учитель снял очки, взял кружку и сказал: — Я закончил. Должен сказать, однако, что когда я только что проходил мимо вашего класса, каждый ученик был лишен жизни. Не стоит на них так сильно давить.

— Я бы не посмел. Потому что приближаются вступительные экзамены. У них нет времени возиться во время перерыва. Тон Цю привел в порядок свои вещи и решил вернуться в класс, чтобы сопровождать своих учеников во время их самостоятельных занятий. Он не мог больше оставаться наедине с другим учителем.

— Это то, что вы думаете, но если бы на них не было такого большого давления, случилось бы это? 

«......»

Тон Цю уже нес свои книги на руках, но когда он услышал слова мужчины, он положил книги обратно. Он встал рядом со своим столом и улыбнулся: — Сюэлаоши , что ты имеешь в виду?

—В этом не было никакого смысла, я просто  напоминаю тебе, но ты, похоже, не хочешь слушать. Сюэ лаоши с раздражением посмотрел на него. — Вы, молодые люди, просто не слушаете чужих советов.

— Дело не в том, чтобы слушать советы — использовать Сяо Керан, чтобы доказать свою точку зрения, на самом деле не нужно.

— Я говорю это с самого начала, дети в эти дни были избалованы своими семьями. Уровень их эмоциональной выносливости слишком низок – нельзя слишком сильно раскачивать лодку, иначе они отомстят вам, угрожая убить себя. Вот почему с ними нельзя быть слишком строгим.

Ярость Тон Цю уже достигла макушки, а из его глаз почти шел дым. Обычно этот учитель любил болтать о досужих сплетнях за спинами людей. Ему особенно нравилось делать Тон Цю предметом своих сплетен, и он говорил на такие темы, как сексуальность Тон Цю, его развод или даже его методы обучения. Теперь, когда учитель поднял вопрос о самоубийстве своего ученика, Тон Цю больше не мог этого выносить. В конце концов, у него тоже был искуситель.

—Сюэ- лаоши , я всегда относился к тебе с уважением. Вы преподавали здесь еще тогда, когда я был еще студентом. Хотя вы не учили меня лично, с тех пор, как я начал работать здесь, я относился к вам как к учителю. 

Тон Цю глубоко вздохнул и изо всех сил пытался не взорваться. — Однако вам не кажется, то, что вы сказали, было слишком много? Вы тоже учитель в этой школе, так что вы должны знать причину, по которой Сяо Керан покончила с собой. Но теперь вы хотите обвинить во всем меня и очернить мое имя, сказав, что это я ее погубил? И не только я виноват, но и моя ученица виновата в том, что у нее не хватило эмоциональной способности вынести это. Вы хоть думали о том, что ей пришлось пережить? Ваше обычное издевательство надо мной - это то, что я могу отпустить, но не втягивай в это своих учеников. Они не имеют к вам никакого отношения, большое вам спасибо.

Закончив свою речь, Тон Цю решил, что он все-таки не уйдет. Он бросил книги на стол и снова сел. Он открыл книгу и продолжил как обычно.

Почему он должен бежать?

Очевидно, другой стороной должен быть тот, кто вышел из-за стола из-за смущения

Сюэ-лаоши уже привык совать свой нос в чужие дела, и за последние несколько лет его редко вызывали. Правда заключалась в том, что всем было просто лень опускаться до его уровня. Наоборот, он почему-то пришел к выводу, что это произошло потому, что он сказал последнее слово.

На этот раз он пнул железную пластину, и пальцы на ногах так болели, что лоб вспотел.

Сюэ-лаоши открыл рот, словно хотел что-то сказать, но, взглянув на застывшее выражение лица Тон Цю, закрыл рот и притворился, что занят .

Тон Цю внезапно почувствовал себя счастливым, он никогда не любил ссориться с людьми, но ученики были его основным доходом.

В тот вечер Тон Цю позвонила его мать. После инцидента в школе его мать только в самом начале звонила, чтобы немного спросить о нем, но как только она услышала, что школа достигла соглашения с родителем, она вздохнула с облегчением.

— Я была напугана до смерти, — сказала мать Тон Цю. — Твой отец не разрешал мне каждый день навещать тебя, потому что беспокоился, что ты слишком напряжен и не в хорошем настроении. Я боялась спросить тебя напрямую, поэтому мне пришлось позвонить Сяо -Хо. Хорошо, что он рядом с тобой — я могу спать спокойно, зная, что он рядом.

Тон Цю действительно был с Хо Чжисин довольно часто в эти дни. Независимо от того, когда Хо Чжисин заканчивал работу, он немедленно отчитывался, почти как приходя и уходя с работы. Ночью Хо Чжисин тоже не возвращался к себе домой — он всегда приходил прямо из полицейского участка в дом Тон Цю. На мгновение Тон Цю задумался, не попросил ли он Хо Чжисина жить с ним, пока его разум был затуманен.

Однако то, что Хо Чжисин был здесь, действительно было хорошо. Поскольку Хо Чжисин был там, чтобы составить ему компанию — будь то немного поболтать или время от времени заняться любовью — его душевное состояние почти восстановилось.

Тон Цю не знал, смеяться ему или плакать из-за того, как его мать ходила по яичной скорлупе, когда допрашивала его.—Не беспокойтесь об этом, умственная стойкость вашего сына довольно сильна.

Мать и сын продолжали болтать, и Тон Цю заверил ее, что она не будет так сильно волноваться.

— В любом случае, я не могу беспокоиться о каждой мелочи, с которой вы сталкиваетесь, — мать Тон Цю почувствовала некоторое облегчение и дала ему последнее напоминание: — Не забывайте о 1 мая. Ты уже купил билеты? Никому из вас не разрешено отсутствовать в этом году!

— Не волнуйтесь, Чжисин уже скорректировал свой рабочий график, и мы уже купили билеты. Мы вдвоем отправимся утром первого дня и должны успеть к обеду.

— Хорошо, тогда твой отец заберет вас двоих на станции, когда придет время, — сказала мать Тон Цю. — Вчера твой дедушка купил новый комплект одежды только для того, чтобы встретиться с Сяо -Хо. Он даже спросил, была ли Сяо -Хо его внучкой или внуком, и мы посмеялись над этим. Он с нетерпением ждал этого каждый день.

Тон Цю улыбнулся: — О чем думает этот старик? Я ничего не скажу! Почему он с нетерпением ждет встречи с Чжисином? Почему он не хочет меня видеть?

— Чего ждать от встречи с вами? Есть только так много, чтобы с нетерпением ждать . Тон Цю не мог не рассмеяться. — Ты уверена, что ты моя настоящая мать?! 

После того, как Хо Чжисин покинул станцию, он направился прямо в клинику через улицу. Чжао Хэю побежал за ним и спросила: — Шифу , тебе действительно не нужно, чтобы я пошел с тобой?

Хо Чжисин закрыл лицо и махнул рукой: — Вернись и позаботься о вещах — преподай этому маленькому сопляку хороший урок!

Полчаса назад несколько учеников профессионального училища подняли шум. То, что началось как небольшая ссора между несколькими людьми, переросло в полномасштабную групповую драку. Хо Чжисин прибыл на место происшествия, чтобы позаботиться об этом, но получил несколько ударов, пока не обращал внимания.

Его ударили по плечам, что не имело большого значения — просто было больно, — но также ударили по лицу. В результате половина его лица опухла.

Прекратив потасовку между мальчишками, избитый Хо Чжисин обратился в клинику. А так как была поздняя ночь, то он сильно напугал сиделку.

Медсестра, работающая сегодня вечером, была той самой молодой женщиной, которая приносила им пельмени, и как только она увидела состояние Хо Чжисин, она сразу поняла, что травмы были получены во время «служения людям».

Медсестра позаботилась о его травмах, дала ему две коробки с лекарствами и сказала: «Я не видела вас какое-то время, поэтому я подумала, что вы перешли в другое отделение».

Хо Чжисин улыбнулся, от чего у него заболело лицо и голова. "Как я мог? Я такой трудолюбивый».

Медсестра рассмеялась, дала ему холодный компресс, завернутый в полотенце, и сказала: — Приложите к лицу лед.

— Все в порядке, я сделаю это сам, когда вернусь домой.

— Все равно возьми. Медсестра дала ему. — Ваше лицо напугало бы любого, кто идет по

улице. Если бы не твоя форма, они бы подумали, что ты гангстер.

Хо Чжисин поблагодарил ее и взял холодный компресс.

— Вы можете попросить Чжао Хейю из вашей команды вернуть полотенце завтра. Медсестра махнула рукой, показывая, что он может идти.

Хо Чжисин спросил: —Чжао Хэю?

— Да, скажи ему, чтобы пришел.

Говоря это, медсестра не смотрела ему в глаза. Ее голова была опущена, но лицо все еще было заметно красным.

В конце концов до него дошло, но он не был уверен, что этот тупоголовый Чжао Хэю поймет. — Звучит хорошо, еще раз спасибо.

Он прижал лед к лицу и задумался, стоя на обочине улицы. Вероятно, было бы лучше, если бы он не пошел сегодня вечером к Тон Цю. Появившись среди ночи с таким лицом, Тон-лаоши наверняка потеряет сон и забеспокоится до смерти. Хотя для Тон Цю было нормально беспокоиться о нем, он не мог позволить этому помешать Тон-лаоши хорошо выспаться.

Он выудил свой телефон и отправил Тон Цю случайное оправдание. Ответ Тон Цю был почти мгновенным, и он сказал: — Хорошо, тогда будь осторожен на обратном пути .

Хо Чжисин ответил: « Иди спать». спокойной ночи», а затем вернулся на станцию. Паршивец, который случайно ударил его, украдкой взглянул и был так напуган, что отшатнулся в сторону.

После того, как он закончил разбираться со всем беспорядком, Хо Чжисин ушел с работы. Прошла почти неделя с тех пор, как он вернулся к себе домой.

Была полночь, когда Хо Чжисин вернулся домой. Приняв лекарство и наложив холодный компресс, он почувствовал, что боль немного утихла. Он взглянул в зеркало на свое распухшее лицо и почувствовал, что у него болит не только лицо, но и голова – он не был уверен, что сможет выздороветь всего за неделю, и не хотел выглядеть как это когда он пошел навестить семью Тон Цю.

Когда он наконец уснул, была уже глубокая ночь. Он решил, что Тон Цю уже спит, поэтому отправил Тон Цю сообщение о том, что его жалкое старое «я» сегодня потрепало. После того он завел будильник на следующее утро.

Хо Чжисин плохо спал – у него болело и лицо, и плечи. Его плечи болели из-за ранения от пули. Какое-то время он даже не мог поднять ничего тяжелого, а после того, как сегодня его ударили палкой, это было невыносимо.

Он снова встал, немного поспав. Стиснув зубы, он приготовил себе поесть и после еды принял лекарство. Он взял полотенце, которое дала ему медсестра, и отправился на работу.

Около 6:30 Хо Чжисину позвонил Тон Цю.

— Что с тобой случилось?—Тон Тон Цю был немного безумным. — Как вас избили, когда вы были на дежурстве?

Хо Чжисин изобразил удивление и сказал: —Откуда ты знаешь?

«......братан, ты был тем, кто написал мне!»

— О, должно быть, я отправил его по ошибке, — сказал Хо Чжисин. — Все в порядке, это была просто кучка гигантских младенцев, которые не знали, что делают, не беспокойся об этом.

— Как я мог не волноваться об этом! Ты в порядке? Ты был в больнице?

С ухмылкой на распухшем лице Хо Чжисин прошел через главный вход станции. Когда он увидел, что Чжао Хэюй направляется к нему, он накрыл лицо Чжао Хэю полотенцем, которое дала ему медсестра, а затем продолжил разговор с Тон Цю. — Я пошел прошлой ночью, это не было большой проблемой. Мое лицо просто опухло, как у Второго Шисюн . В последнее время я выгляжу слишком уродливым...»

— Где ты? Я приду к тебе.

Улыбка Хо Чжисина была почти сияющей, но его голос оставался таким же спокойным, как и раньше. — Я только что приехал на станцию. На самом деле это ничего, так что не беспокойся.

— Хорошо, тогда я понял.

Тон Цю быстро повесил трубку, быстро собрался и быстро ушел. 

Чжао Хэю держал полотенце в руке и тупо смотрел на своего шифу . —Доброе утро, шифу . Почему у тебя такое хорошее настроение, хотя ты весь избитый?

Возможно ли, что его шифу на самом деле был мазохистом?

Конечно, Чжао Хэю не осмелилась произнести это вслух.