Моя любовь больна | 18+

Сколько несчастий должно выпасть на долю одного человека, чтобы окунуть его в пучину отчаяния? Кто-то однажды сказал, что достаточно всего одного крайне неудачного дня и можно лишиться рассудка. А сколько дней необходимо чтобы стать циничным, неуравновешенным и тревожным человеком, одержимым деньгами и способами их заработать? Пожалуй, Кейт Миллер хотела бы знать ответ. Ведь она уже не помнит где отправная точка погружения на социальное дно. Не выплаченный студенческий заём даже спустя два года после завершения Калифорнийского университета нависает над головой Дамокловым мечом. Обещанный успех во имя её художественного таланта давно не виден на горизонте событий, а каждая новая работа явно не похожа на неторопливый подъём по карьерной лестнице. Нет, девушка стоит в скоростном лифте, у которого оборваны тросы. И тот мчится со скоростью света на самый нижний этаж. Всё о чём допустимо мечтать — выжить после приземления. А уже после разбираться где и когда именно она свернула не туда, почему в свои двадцать три вынуждена перебиваться лишь временными подработками.

После университета Кейт казалось, что жизнь начала налаживаться. Она смогла устроиться по специальности; ассистентом в престижном центре искусств крайне претенциозного богатого «творческого деятеля». Но всего через полгода девушке отказали в продлении контракта по не названной причине. Её заменили. Выкинули. Как картину, подлинность которой оказалась под сомнением и та обвалилась в цене. Ещё через месяц скитаний по вакансиям в своей сфере Кейт сдалась. Возможно, мир уйдя в сопротивление, твердил что искусство не для неё? Коллективное бессознательное раскачивало девушку на эмоциональных качелях не хуже умелого манипулятора в человеческом обличии. Это испытание? Намёк отступить? Всё равно. Она была не намерена бросить рисовать. Просто сменила подход, переведя мечту всей жизни в раздел хобби до тех пор, пока не рассчитается по долгам. На следующей работе в должности секретаря в фирме по продаже офисных принадлежностей «Тандер Дейли» ей удалось продержаться целых семь месяцев. А затем девушка попала под сокращение штата сотрудников из-за низкой эффективности филиала. Была ли она разочарована? Определённо. Однако выходное пособие в двойном объёме подсластило горькую пилюлю клокочущих и вопящих о несправедливости чувств. Впереди ждал ещё месяц безработицы. Пока на глаза не попалась вакансия официантки в звёздном ресторане Лос-Анджелеса. Как ни странно, самой высокооплачиваемой и, к очередному пункту в списке неудач, самой быстрой по скорости увольнения для девушки. Два изнурительных месяца, наполненных профессионально отрепетированными улыбками, оборвались из-за постоянного клиента заведения. Гнусного, неотёсанного, обнаглевшего богатенького сынка конгломерата, любящего распускать руки.

«Единственное стоящее увольнение... Надеюсь синяк у него под глазом заживал очень долго». — Подумалось Кейт между делом и на хмуром лице заиграла улыбка. Искренняя. Но мимолётная. Стоит поднять глаза на дверцу холодильника с графиком на неделю, где на каждый день выстроены временные шкалы подработок, и хорошего настроения как не бывало. С понедельника по четверг она подрабатывает пешим курьером по городу. Днём в пятницу и субботу официанткой в придорожной забегаловке у въезда в Лос-Анджелес, а уже ночью уборщицей в мотеле на той же территории. И нигде не устроена официально. Серый посредник без контракта или страховки. Но и не несущая ни за что ответственности. Никаких документов и, как следствие, никаких уведомлений об увольнении, что служат словно пули попавшие в самый центр мишени самолюбия. С налогами всегда можно разобраться в сроки подачи декларации, а с остальным уже вовсе не хочется соприкасаться. Единственный день, который Кейт может посвятить себе — воскресенье. И сегодняшнее особенное в некоторой степени. Июньское, тёплое, открывающее туристический сезон воскресенье. После недель тщательного обдумывания и торгов с чувством собственного достоинства, девушка решилась пойти на пляж, вооружившись карандашами, мольбертом и сменными холстами. Хоть она всегда и считала уличных художников посмешищем для мира искусств. Стервятниками, рассчитывающими на заработок с написанных на скорую руку портретов и шаржей. Оппортунистами, растрачивающими свой талант впустую. И вот сегодня девушка станет одной из них.

«Нищим выбирать не приходится... Да и аренду за меня никто не заплатит». — Успокаивает она себя, сидя на пляжном стуле среди нестройного ряда фудтраков, обосновавшихся вдоль линии набережной как можно ближе к пляжу. Кейт окидывает их быстрым взором, мысленно подмечая как ловко и скоро местные обыватели захватывают самые выгодные территории. Это касается не только бесчисленных фургончиков с мороженным, фаст-фудом, «настоящей калифорнийской кухней» и напитками всех консистенций и температур. Но и местных фокусников, живых ретро-статуй, музыкантов, конкурентов занявших более стратегически выгодное положение. Казалось бы, пляжный сезон открыт лишь недавно, а город уже приспособился к новому ритму жизни. Воспрял и зашевелился подобно гигантскому осиному улью, ощетинившись сувенирами от одного до сотни долларов по стоимости. Даже лёгкий морской бриз, покачивающий величественные верхушки высаженных вдоль набережной пальм, подстроился под общую атмосферу. Ведь для кого-то Лос-Анджелес город мечты, окружённый ореолом таинственности, обещанием славы и богатства. Райские кущи, сердцем которого служат киностудии, модельные агентства и пиарщики в маленьких съёмных офисах, готовые за относительно скромную плату явить миру новую звезду. Город, куда приезжают с горящими глазами, масштабными планами и грандиозными целями. Правда, не всем суждено осуществить задуманное. Кто-то обязательно возвращается в своё родное захолустье с опустошенным карманами и разбитым сердцем. В скором времени Кейт грозит похожая участь, однако пока девушка застряла на распутье. При мысли о возвращении в Блейквуд и встрече с отцом и бывшими одноклассниками, чьи мечты точно также разбились об острые скалы реальности, её бросает в дрожь. Словно чужеродное мрачное видение, она сбрасывает с себя морок и снова начинает оглядываться по сторонам, с досадой отмечая что «особенное» воскресенье теряет свой шарм с каждой минутой. Туристы и местные зеваки образовали толпу через дорогу, где неподалёку расположились высотные здания. Ведомые гулом сирен полицейских машин и мобильных госпиталей пожарных-спасателей, они предпочли лицезреть новоиспечённую трагедию — кто-то сбросился с крыши. С позиции Кейт легко увидеть не только людей, но и то с какой скоростью кровь растекается по асфальту, образуя тёмно-багровую лужу. Жёлтая лента, которую растягивают патрульные по периметру места преступления, едва ли останавливает подоспевших журналистов с профессиональным оборудованием, свободных «охотников за заголовками», да и случайных добровольных зрителей с камерами в мобильных телефонах. Вечером точно стоит ожидать репортажи по всем каналам в криминальной сводке новостей и как минимум сотню записей стримов в соцсетях. А вот чего не стоит ждать, так это заинтересованности в навыках художника Кейт. Кому нужен детализированный отрисованный вручную портрет, когда есть возможность получить новых подписчиков и сорвать куш из лайков, запечатлев смерть очередного бедолаги, которого поглотил Лос-Анджелес? Это убийство? Самоубийство? Кем был этот человек? Почему так поступил или кто и за что с ним это сделал? Безопасны ли крыши небоскрёбов и высоток на набережной? Сколько контента! Можно провести расследование не выходя из дома. Смонтировать и выложить видео, а ещё лучше записать серию подкастов, вновь ставших популярными за последние пару лет. Насилие, каким бы отвратительным и неприемлемым не было в реальности, в виртуальном мире выигрывает у настоящего искусства со значительным отрывом.

«И почему именно сегодня?» — Кейт неосознанно закатывает глаза. Откидываясь на спинку пляжного стула, она подставляет лицо навстречу морскому бризу, закидывает ногу на ногу и зарывается ногтями в длинные тёмно-каштановые волосы. Проводит по ним от корней до самых кончиков словно гребнем и в мгновение опускает руки на подлокотники, позволяя густым прядям свободно ниспадать вниз по спине.

От столь неудачного стечения обстоятельств хочется выть, рвать, метать, врезать кому-нибудь по физиономии! Или, что было бы лучше всего, воскресить устроившего шоу бедолагу, схватить за грудки и обругать его на чём свет стоит за выбор места, времени и даты своей кончины. Год или два назад Кейт могла бы удосужиться посочувствовать трупу незнакомца, изобразить участливую коллективную скорбь и пустить скупую слезу с потрясённым видом. Год назад. Сейчас же девушка едва сводит концы с концами и её заботят исключительно деньги. Не неудачники, сдавшиеся на полпути или связавшиеся не с теми людьми. Пусть зеваки записывают свои подкасты сколько угодно, но не в этот день! Сочувствие? Кейт испытывает исключительно раздражение. И склизкие щупальца этого чувства поднимаются из глубин её очерствевшей души всё выше к горлу, грозя излиться потоком нецензурных мерзких по содержанию слов. Она устало вздыхает, плотнее закрыв глаза и до боли закусывает нижнюю губу. Затем наконец поднимается на ноги, не забыв пригладить складки длинного платья-сарафана цвета морской волны. Помедлив, Кейт скользит кончиками пальцев вдоль поверхности мольберта и замирает, обдумывая присоединиться ли к успевшей значительно поредеть толпе любопытных обывателей или провести остаток выходного лёжа в кровати дома с видом обречённого на поражение неудачника. Но от необходимости взвешивать все за и против обоих вариантов её избавляет яркая вспышка фотокамеры, объектив которой нацелен непосредственно на неё. Девушка разворачивается к источнику беспокойства, готовясь выплеснуть скопившийся негатив на осмелившегося её побеспокоить человека. Неспеша, смакуя каждое язвительное слово, каждое оскорбление пришедшее на ум. Однако, следуя тенденции заданной с раннего утра, этому не суждено случиться.

— Прошу прощения, миледи. — Голосом, напоминающим перезвон колокольчиков, отчеканивает молодой мужчина с золотистыми светлыми волосами длиной почти до плеч и бледной, практически белой кожей. Глядя на него, можно решить будто плод любви скандинавского божества и повзрослевшего херувима явил своё существование миру в доказательство возможности подобного союза. Облачённый в обтягивающие джинсы и чёрное худи, не смотря на царствующую июньскую жару, он выглядит подтянутым и спортивным. Настолько, что легко вообразить рельеф каждого мускула и то какой труд должна проделать даже одна капелька пота чтобы покинуть поверхность кожи. Высокий, сильный, явно знающий обо всех достоинствах своей внешности, но не кичащийся ими. Уверенный, но не наглый. — Мне стоило спросить разрешения, но я не мог упустить момент. Это выражение... — Он неопределённо взмахивает свободной рукой и в три шага преодолевает расстояние между ними, оказываясь по правую сторону от Кейт. Мужчина поправляет волнистую прядь светлых волос и тут же жестом просит её посмотреть на экран. — Смесь гнева, отчаяния и страдания. Восхитительно.
— Сомнительный комплимент. — Только и выдаёт Кейт в ответ вместо заготовленной брани. Его хладнокровие и непосредственность обескураживают. Назревающая бравада улетучивается в мгновение ока под гнётом волны жара, охватывающего и без того согретую солнцем кожу девушки. Она поворачивается лицом к незнакомцу, мысленно ругая себя за неуверенность, сквозящую в голосе всё больше с каждым новым словом. — Тебя не учили, что даже в общественных местах люди не могут быть объектом съёмки... Без разрешения?
— Это вопрос или утверждение? — Кокетливо улыбается парень. Фото на экране сменяется новым: на нём запечатлён момент когда Кейт только вознамерилась вернуться домой ни с чем. — Я могу удалить, но... — Он деланно огорчённо вздыхает, а всего секунду спустя уголок его губ бледно кораллового оттенка тянется вверх, намекая на насмешливую полуулыбку. — Мы определённо не с того начали. Я Джаспер.

Золотисто-карие глаза встречают холодность серых глаз девушки, заставляя её замяться и засомневаться в собственной правоте ещё больше. Что же такое? Глупое тело, рассыпающееся всплеском эндорфинов под натиском его обезоруживающей харизмы!

«Прекрати! Замолчи и иди прочь! Для полного счастья мне не хватает зациклиться и в очередной раз безответно влюбиться в случайного красавчика на улице. Кейт, перестань! Это не судьба, это случайность. Гиперфиксация. Проходили, знаем».

— Джаспер Прайс. Фотограф, если можно так выразиться. Возвращался с места преступления, проходил мимо и решил воспользоваться советами тренера по пикапу. — Он явно утрирует, насмехается в попытке вызвать улыбку и девушке приходится приложить заметное усилие чтобы не отреагировать на импульс.
— И какие же?
— Сейчас вспомню. Не суетиться, действовать по ситуации, улыбнуться, найти не стандартную тему для разговора. Есть. — Он поправляет камеру, вешает на ремешок через плечо и обходит Кейт, становясь напротив неё. Будучи нарочито серьёзным, продолжает навязанный диалог. — Что дальше? Отрезать путь к отступлению?
— Выполнено. — Отвечает она, всё же улыбнувшись и при этом проклинает себя что с лёгкостью попалась на крючок. На элементарную наживку, брошенную умелым игроком на поле знакомств Лос-Анджелеса. Любопытство губительно. Да и кто вообще знакомится на улице в современном мире? — Больше похоже на то как маньяк заманивает жертву в свои сети. — Кейт хлопает ресницами, наматывая прядь каштановых волос на палец, изображая гиперболизированную наивность, но в специфической саркастичной манере. — Сейчас ты предложишь мне конфетку?
— Да и нет. Следующий пункт это ненавязчиво вторгнуться в личное пространство. Но с моей стороны уже была допущена наглость — запечатлеть твой образ, не спросив разрешения. — Он постукивает пальцами по крышке объектива и вдруг хмурится, будто задумавшись. — Однако я слегка разочарован. Подобранная мною тема ушла не в ту сторону, а ты до сих пор не представилась.
— Не в ту сторону? Мне следовало уточнить кто вообще верит пикап-гуру? Или ты про фразу «возвращался с места преступления»? — Он пропускает смешок, заставляя Кейт вновь улыбнуться. Но девушка не намерена терять бдительность и потому без промедления продолжает. — Фотограф, несчастная жертва, толпа зевак, полиция, журналисты. Всё очевидно, разве нет? — Кейт отступает к пляжному стулу, забирает сумку и начинает складывать в неё приготовленные для рисования инструменты. Насколько бы интригующим и обаятельным не был бы этот парень, но он не стоит предполагаемого простоя в дневных пробках на жаре, а на метро с мольбертом наперевес ей ехать не хочется. Нужно спешить. — Ты «охотник за заголовками».
— Это так очевидно?
— Бейджа нет, одет почти неприметно. — Она прищуривается анализируя информацию, цепляет сумку наискось через плечо и возвращается в исходную точку. Будто загипнотизированная не решается попрощаться. — Точно не штатный журналист. Или это ты столкнул того бедолагу с крыши? Подождёшь минуту, пока я зарегистрируюсь на сайте охотников за головами? Потом можем прогуляться до ближайшей патрульной машины.
— Это приглашение на свидание?
— Возможно. Или я хочу получить награду за поимку преступника. Как раз скоро платить аренду за квартиру.
— В таком случае мне нужно столкнуть ещё несколько человек, в перспективе проработать метод и свой почерк. За серийных убийц награда намного выше. — На его бледном лице вновь сияет кривая ухмылка с игривой ямочкой на щеке. Если бы харизма была человеком, то перед Кейт стоит её воплощение. Живой сосуд обаяния, от которого не так просто уйти, не взирая на силу намерения.
— И ты пойдёшь на это ради незнакомки?
— Не могу же я оставить даму в беде.
— Кейт. — Наконец сдаётся она. Телом девушка движется в направлении мольберта, складывая его ножки чтобы понести последний из инструментов неудачной попытки присоединиться к обществу прозябающих в нищете уличных художников. Но каждой струной души, откликающейся на проявленный к ней интерес, жаждет оказаться ближе. Желание прикоснуться к отливающим золотом волосам и растрепать уложенные локоны возникает само собой. Будто они не заигрывают на нейтральной территории в попытке найти нечто общее, а знакомы десятки лет. Даже глупая шутка, выданная из-за неудачного оборота фразы, сработала как надо. Девушка продолжает сопротивляться осознанию лёгкости, чувству комфорта, отсутствию неловкости. Но не может. В конечном итоге для пламени достаточно даже самой маленькой искры. В её случае даже той, что размером с молекулу. Слишком давно девушка не выходила в люди. Не говоря уже о простом человеческом общении без требования вычистить чужой номер после бурных выходных, подлить кофе или ультрасрочно доставить папку с документами в одно из многочисленных агентств, разбросанных по городу. — Кейт Миллер. Художник, если можно так выразиться.
— Приятно познакомиться, Кейт Миллер. — Джаспер протягивают ладонь для рукопожатия, а когда его жест находит отклик, поворачивает ладонь девушки тыльной стороной вверх, легко касаясь губами поверхности кожи. И с её уст против воли срывается кроткое хихиканье. Совсем как у девочки-подростка, чья юность не была отравлена не ко времени взрослыми проблемами.
— Ворваться в личное пространство. Выполнено. — Кейт спешит одёрнуть ладонь пока волна мурашек расползается вверх по запястью, поднимается к предплечью и отзывается электрическим разрядом по всему телу. Но Джаспер, кажется, совсем не замечает этого или галантно делает вид. В любом случае данный жест становится очередным плюсом в мысленном списке черт идеального парня Миллер. Как и тот факт, что в стремлении помочь он поднимает мольберт и, словно джентльмен из прошлого века, приглашает её пройти по тропе.
— Я знаю где делают лучший кофе в городе.
— Кофе? — Вопросительно выгнув бровь, переспрашивает девушка.
— Для горячительных напитков ещё слишком рано. Не хочется нарушать негласное правило и выходить за рамки приличия окончательно. Я же не анархист.
— О, вопрос не в этом. С чего ты решил, что нам по пути?
— У меня заложник. — Он поднимает и перехватывает мольберт уже левой рукой, обезоруживающе сверкнув улыбкой. И снова заставляет электрический разряд пробежаться по коже. — Но самый главный аргумент, что ты первая пригласила на свидание.
— Не помню такого. Наверное, это всё из-за уловок с урока...
— Прости, здесь перебью. Думаю, эта шутка зашла слишком далеко. Если говорить серьёзно, то я тысячу лет ни с кем не знакомился на улице. Решил таким образом разрядить обстановку. Эта гениальная идея посетила мою голову как только увидел, что ты собираешься уходить. Ты выглядела...
— Злой?
— Скорее печальной. Раздосадованной.
— Мои обычные эмоции.
— Жизнь в городе мечты не похожа на сказку, верно?
— Для меня уж точно.

Удалившись совсем немного от первоначальной точки, Джаспер останавливается у белого фудтрака с неоновой вывеской в форме пончика над пёстрым полосатым козырьком розового цвета. Фургон стоит в тени пальм, почти у выхода с набережной, поодаль от всех. Вокруг почти нет туристов, лишь изредка кто-то спешит в эпицентр зоны развлечений и отдыха, проходит мимо совсем не замечая «Кофе Джеррис». Прекрасное место для бесед.
Джаспер ставит мольберт возле столиков и приглашает девушку присесть. Сам же отходит к продавцу и возвращается уже с парой прозрачных пластиковых стаканчиков и лотком с крендельками в малиновой глазури, кладёт «добычу» на середину стола и присаживается напротив Кейт.

— Холодный латте на кокосовом молоке. Лучше нигде не найдёшь — Джаспер подталкивает стаканчик к девушке, делает глоток из своего и кивком негласно передаёт инициативу в её руки. — На чём мы остановились?
— Не хочется развивать тему о плохом.
— Говорят, что излить душу незнакомцу бывает полезно для психического здоровья.
— Тогда наш диалог превратится в мою персональную исповедь. Не лучший вариант для первой встречи. Я вылью на тебя кучу... негатива, а потом мы больше не увидимся. Мне бы этого не хотелось.
— Прямолинейно. — Джаспер поворачиает стаканчик в руках, делая вид будто читает надпись с этикетки на нём. Он настойчиво выдерживает паузу, сохраняя бесстрастное выражение лица. Но от него исходит приятное тепло, будто парень сияет изнутри. Секундная пауза. — Значит, я тебе понравился?
— Что? — Кейт хмыкает, впервые за всё время их общения испытав неловкость. Сердце пропускает удар. Она чувствует как щёки мгновенно наливаются кровью и становятся красными. Это очевидная, но крайне неугодная правда. Чувство такое, будто в магазине её с поличным поймали на краже. Стыд первая реакция на слова, но за ним приходит возмущение. — И это я прямолинейная? Кто так делает?
— Жизнь слишком коротка, чтобы разменивать её по пустякам. Не считаешь? Хотя в свою защиту скажу, что обычно я веду себя не так.
— Да? Что же случилось? Сахар ударил в голову? — К своему удивлению Кейт раздражена, тихий тон и размеренный тембр голоса сами собой взлетают вверх по нотам. Но Джаспер будто не замечает наскоро прикрытого злостью смущения. Он выглядит ещё более расслабленным нежели при знакомстве; откидывается на спинку стула, положив обе руки на стол, склоняет голову вбок на мгновение и кивает будто согласившись с невидимым собеседником.
— Первое впечатление бывает обманчивым, но сейчас я нахожу подтверждение своим догадкам относительно тебя. Ты показалась мне искренней. Я часто бываю на местах преступления из-за работы и заметил, что в большинстве своём люди, даже случайные очевидцы, изображают горе и сочувствие в угоду социальным нормам. А ты не скрывала злости от того, что день явно пошёл не по плану. Насколько бы жестоким или циничным это не казалось бы, тебя это не заботило. В этом есть доля очарования. Меня это привлекло... Помимо очевидного.
— Помимо очевидного чего?
— А ты не знаешь?
— Нет. Не знаю.
— Ты красивая, Кейт Миллер. — Он постукивает кончиками пальцев по поверхности стола, торопливым движением поправляет ремешок камеры и шумно выдыхает. — Ты мне понравилась. Видишь? Я ещё более прямолинейный чем ты. Пусть это и разрушает магию игры в «далеко-близко» и «горячо-холодно», я привык говорить как есть. Но к огромному сожалению — парень достаёт из кармана телефон, быстро заглядывает в него и убирает обратно — пора возвращаться на работу.
— На самом интересном моменте. — Только и бросает в ответ Кейт, затем хмыкает и наконец отпивает холодный латте. Напиток и правда вкусный: классический кофе с тропическими нотками, ореховым сиропом вместо обычного сахара. То что нужно, чтобы подсластить горечь скорого расставания. И что немаловажно — собственную глупость почти вселенского масштаба. Кейт определённо разучилась знакомиться. Откликнулась на первоначальный импульс интереса, но не смогла превратить искру в пламя. Лишь по привычке закрылась в своей раковине, предоставляя на всеобщее обозрение односложные ответы, полусаркастические замечания невпопад и вопросы, какие задавал бы пятилетний ребёнок постоянно переспрашивая сказанное ему. — И ты так просто уходишь?

«Да что с тобой не так?!»

— В этом городе чуть ли не каждую минуту происходят преступления и чтобы обогнать других стрингеров приходится постоянно двигаться. К тому же нужно успеть отдать фото издательствам до трёх часов.
— Как бы то ни было, была рада познакомиться.
— Мы не прощаемся. — Подмечает он как самую очевидную вещь на свете. — Я хочу узнать тебя лучше. И если это взаимно, то жду тебя завтра в этом же месте. Во сколько тебе удобно?
— В пять будет здорово.
— Значит договорились. Телефонами обмениваться не предлагаю, чтобы сохранить щепотку магии. Увидимся, Кейт Миллер — художник.
— До встречи, Джаспер Прайс — фотограф.

Они в очередной раз обмениваются улыбками, а затем Кейт всё же собирает свои инструменты и направляется домой. Ничего не заработав, но заказав такси. Её квартира студия в получасе езды от пляжа и дорога не занимает много времени. Околдованная голосом Джаспера, она и вовсе не замечает как за спиной захлопывается входная дверь. Послеполуденный зной также остаётся вне поля ощущений. Кейт на автопилоте включает кондиционер и, переодевшись в домашние футболку и шорты, торопится воскресить в памяти черты лица нового знакомого. Его слегка курчавые блондинистые волосы с золотым отливом, золотисто-карие глаза и бледную кожу, на фоне которой даже лист бумаги идеального качества может показаться желтоватым. В ещё свежих воспоминаниях он кажется слишком красивым. И пусть беседа была не достаточно информативной чтобы судить о характере и личности Джаспера, но парень в её мыслях являет собой образчик совершенства. Тяжело поверить, что такой как он обратил своё внимание на неприветливую девушку. Какой бы симпатичной она бы не была, грубость оттолкнёт кого угодно. А Кейт привыкла быть нелюдимой. Она сбросила внешнюю броню из десятков лишних килограммов почти пять лет назад, однако барьер отделяющий её от мира нормальных людей никуда не исчез. Всего лишь стал невидимым для посторонних глаз.

— Плод любви херувима и скандинавского божества. И как тебя не отпугнуть? — Саму себя подначивает Кейт. Она сидит на диване, подпирающем барную стойку на кухне; в маленькой импровизированной гостиной, как привыкла называть этот квадрат пространства. Девушка вычитывает своё резюме опубликованное на сайте для фрилансеров. Более чем за месяц она видела от силы три-четыре отклика со списком сомнительных трудовых обязанностей. Неудивительно, что открыв очередное сообщение, она не ждёт ничего хорошего. Но осознав происходящее, готова чуть ли не взвизгнуть от восторга. Кейт кликает по иконке уведомления, перепроверяет дату — сегодня в час дня — и вчитывается в текст, будто не веря в реальность происходящего.

«Уважаемая, мисс Миллер. Рады сообщить вам о наличии вакансии личного помощника председателя корпорации «Авалор».Собеседование состоится в 10:00 по адресу...»

Возможно ли, что в один день можно наладить и карьеру и линую жизнь в не столь далёкой перспективе? В сообщении её имя. Её приглашают в одну из самых влиятельных компаний штата Калифорния!

«Авалор» — та самая компания ставшая корпорацией, взлетевшая со ступени маленького филиала занимающегося перевозками и поставками до небывалых высот. За каких-то семь лет занявшая нишу разработки приложений, спонсирования благотворительных программ, музеев и импорта в промышленных масштабах. И Кейт может стать её частью!.. Если осмелится появиться. Адрес, по которому её приглашают пройти собеседование в двух с половиной часах езды от дома. В трёх часах от пляжа, на территории которого будет ждать Джаспер. И здесь на размен первой волны эйфории приходит обыденная тревожность.

А возможно ли успеть всё? Она имеет равные шансы как получить желаемую должность, так и провалиться с грохотом и треском. А также успеть на свидание, а оно окажется ужасным вопреки ожиданиям. Или опоздать, при этом не получив ничего взамен. И тогда ни приятного времяпровождения. ни работы. Вариативность событий грядущего дня сводит с ума едва ли не буквально. Открывшиеся перспективы манят и пугают своей несвоевременностью. Стоило привыкнуть за все годы, что она ходит по замкнутому кругу рушащихся и вновь восстающих из праха надежд.

Всё или ничего.
Разве когда-то было иначе?