Пролог
«Я не умру здесь... Только не так... Только не так!» — Вот первая здравая мысль, что проносится в её голове.
Облокотившись о дверной косяк, она кое как выбирается на улицу. Над головой на бесконечном покрывале ночного неба мерцают звёзды. Под босыми ногами холодная земля, что почти мгновенно становится влажной от обильно льющейся из резанных и колотых ран крови. Кейт пытается зажимать отверстие под правым ребром и её тонкие костлявые пальцы становятся красными, липкими и, лишь на доли секунды, горячими. Точно как ночная шёлковая сорочка на тонких бретелях, некогда сшитая нежно-розового цвета. Как и её кожа, летний золотистый загар с которой сошёл на нет, обнажая природную бледность. Кровь повсюду. Окропляет землю, пропитывает собой дорогие ткани того, что осталось от одежды, стекает струйками по изрезанным предплечьям, кистям рук. Заливает глаза. Да так, что и без того измученная девушка не видит перед собой ничего. Лишь ощущает гнетущую пустоту, прерываемую немым беспрерывным зовом о помощи. Если бы только кто-то мог услышать его! Отчаянный, болезненный крик, эхом проносящийся в голове. Левой рукой Кейт пытается вытереть лицо и тут же теряет равновесие. Спотыкается о так неуместно и подло торчащий из земли корень дерева, в конце концов падая в грязную лужу. Она инстинктивно переваливается на спину, глухо скуля от боли. Не хватало ещё захлебнуться в микроскопической версии пресного океана, прежде чем сердце окончательно сдастся. Её замутнённый рассудок как само собой разумеющееся подмечает, что недавно прошёл дождь. Возможно, она даже слышала как капли бились об окна и ниспадали на крышу накануне днём. Или это было прошлой ночью? Или неделями ранее? Как бы то ни было, девушка не может заставить себя вспомнить, почти полностью утратив ощущение времени. Боль — единственный ориентир. Та напоминает Кейт о необходимости двигаться, но сил чтобы подняться всё меньше. Потому их остатки она направляет чтобы подать голос, молясь про себя:
«Пожалуйста... Пожалуйста. Ты должен меня найти! Кто-нибудь должен...»
Так проходит минута. Две. Вечность. Затем вздох, полный агонии. Но закричать не выходит, губы не слушаются и вместо настоящего зова из горла вырывается сдавленный хлюпающий звук, больше похожий на всхлип. Так происходит ещё несколько раз, пока девушка не престаёт пытаться. Неужели это конец? Кейт столько всего не успела сделать в своей жизни! Едва вкусила плоды трудов, лишь недавно обрела любовь, веру в то, что жизнь наладится. И что теперь? Должна исчезнуть из-за воспалённых фантазий больного психопата, решившего, что он вправе распоряжаться девушкой будто вещью? Это несправедливо!
«Несправедливо! Нет! Я не умру здесь!»
Она не останется лежать на сырой земле посреди леса. Эта чёртова хижина возле озера не станет последним пристанищем. Только не для Кейт Миллер. Она — боец. С момента рождения и до самой смерти. Но это место точно не станет её могилой!
Помедлив, девушка всё же переворачивается на живот, игнорируя пронизывающий каждую клетку тела холод и боль в подреберье, ядом растекающуюся по телу. Упирается обеими руками в землю и предпринимает попытку подняться. Однако вновь неизбежно оказывается лежать в грязи, понимая, что потеряла слишком много крови. И продолжает терять. Этого, что совсем уж очевидно, нельзя допустить. Кейт переваливается на бок, нащупывает дыру в сорочке и, цепляясь ногтями за края, отрывает полоску шёлковой ткани. Если она выживет, то современная медицина обязательно разберётся с подхваченной инфекцией, сепсисом, заражением крови и чем бы то ни было ещё. А прямо сейчас девушка затыкает отверстие под ребром импровизированным бинтом и, чтобы тот не отвалился по пути, перевязывает ещё одной оторванной с подола полосой окровавленной кружевной ткани. Получается плохо и далеко не с первого раза, но он держится. Уже что-то. И это вселяет в Кейт надежду. Хотя её тяжёлое дыхание становится надрывным, замедленным и всё более болезненным. Нужно решаться на новый рывок. Кейт поползёт. В конечном итоге, что ещё ей остаётся? Девушка зажмуривается, прикусывая щёки чтобы не потерять с таким трудом обретённое сознание, то жалкое подобие ясности мысли после длительного пребывания в наркотических полуснах.
Но в каком же направлении дорога?
Куда двигаться?
Как спастись?
Ответом на не заданный вслух вопрос становится гул сирен. Сперва Кейт кажется будто это кровь переливается в голове и от того она слышит шум. Или, быть может, убеждённость что её ищут играет злую шутку, вызывая галлюцинации. Галлюцинации, ставшие новой обыденностью. Может и всё происходящее — сон? Сколько раз за прошедшие дни девушка успела вообразить как выкручивает шурупы на окне в ванной и выбирается наружу? Или как поджигает проклятый дом, как срабатывает пожарная сигнализация и спасатели мчатся на вызов автоматической системы безопасности? Как убивает своего мучителя?.. Но затем гул нарастает. Вдали виднеются огни полицейских и пожарных машин. И они не проедут мимо. Не должны! Просто не могут!
«Настоящие?! Это реально». — И вот теперь полились непрошенные слёзы, размазывая месиво из засохшей крови и налипшей грязи по лицу, подбородку, почти торчащим из-под кожи ключицам. Один глаз определённо затёк, веки распухли, да и губы потрескались до основания. Но её руки опять упрямо упираются в землю. На сей раз девушка успешно отползает ближе к дереву, ногтями впиваясь в почву. Цепляется за выступы грубой коры, заставляя себя карабкаться. Ей удаётся встать. Ноги дрожат и подкашиваются, но Кейт больше не падает. Напротив, отталкивается от ствола старого дерева, делает первый шаг. Ещё один, более уверенный. И наконец бежит, вложив всю оставшуюся волю к жизни в движение. Даже не заметив, что переливающиеся красным и синим огни остановились совсем близко.
— Кейт! КЕЙТ! — Ей мерещится? Нет. Слышится вдали мужской голос, высокие ноты ужаса в котором полное отражение этого же чувства самой девушки. — Господи... Кейт...
Она различает силуэт в ночи ровно за секунду то того, как на всей скорости врезается в его грудь. Его сильные руки обвивают её костлявые плечи, обещая столь желанную безопасность. Он нашёл её. Он её не оставил!
— Ты... — Начинает было девушка, силясь воплотить в слова с трудом пришедшую в голову мысль, но проваливается во тьму едва ощутив тепло. А вместе с тошнотворным металлическим ароматом крови в воздухе повисает лишь один единственный вопрос:
Когда именно всё пошло не так?
С чего всё началось?