Глава пятая ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Прежде чем он завопил, кто-то зажал ему рот ладонью и прошептал на ухо:
― Эй, дубина, я же просила тебя подождать!
Йонас застыл, услышав знакомый голос тем более в тех же обстоятельствах: вновь Юдит зажимает ему рот и что-то шепчет на ухо. Когда она слезла с него и Йонас выплюнул изо рта снег и перевернулся на спину, он увидел над собой ее жуткую темную фигуру, отталкивающую лунный свет.
― Какого черта? Почему ты здесь?
― А ты почему здесь? ― парировала Юдит. ― Я же сказала: здесь не безопасно. Но ты, вместо того чтобы прислушаться и собрать манатки, идешь в лес в полнолуние!
Он не собирался оправдываться перед этой настырной девицей, но слова сорвались с языка сами собой:
― Кто-то бродил мимо моего окна, а затем этот кто-то пошел в лес. ― В ответ Юдит так высоко подняла брови и так мрачно посмотрела на него, что Йонас ощутил себя пятилетним малышом, который ослушался маминого приказа. Рассердившись сам на себя, Йонас отрезал:
― Не важно! Это вообще не твое дело, и я не знаю, зачем разговариваю с тобой. Иди домой, Юдит!
Прежде чем Йонас вернулся к своим делам, он явно увидел, как Юдит закатила глаза. Не проверяя, идет ли она за ним, он зашагал вглубь леса, проваливаясь в сугробы и стараясь не замечать снег, забившийся в ботинки.
Он быстро забыл о Юдит, сосредоточившись на том, чтобы разобрать в темноте следы, но спустя несколько минут это стало практически невозможно: снег превратился в кашу, будто здесь прошла дюжина человек.
Йонас остановился, изумленный и настороженный.
― Я бы на твоем месте затушила свет.
― Черт! ― Йонас едва не выскочил из ботинок, услышав за плечом голос Юдит. Она засмеялась, явно обрадовавшись его испугу, но потом с иронией попросила его меньше ругаться и уже сама двинулась вперед, похрустывая свежим снегом под ногами. Она еще что-то добавила и Йонас, чтобы расслышать, пошел следом, раздраженный тем, что теперь впереди она, хотя изначально это был его поход.
― Я просто говорю... ― Юдит перевела дыхание, высоко поднимая ноги и уклоняясь от ветвей диких растений. ― Ну, ты знаешь... Йонас, ты должен уехать, чтобы жить нормальной жизнью.
«Да-да», ― подумал он, буквально наступая ей на пятки.
И вдруг Юдит остановилась, обернулась к нему и схватила за плечи, да так крепко, что ее пальцы вжались в его плоть сквозь куртку и свитер.
― Я серьезно, Йонас: уходи.
― Куда уходить? ― не понял он, поглядев поверх ее головы по сторонам. Внезапно Юдит схватила его за щеки и заставила смотреть глаза в глаза.
― Йонас, ты в опасности.
Он открыл рот, собираясь ответить ей, но не нашелся; попытался снова, но внезапно осознал, что чувствует прикосновение Юдит к коже, остывшей на морозе. Ее пальцы были горячими, как пламя, и Йонас вспыхнул. Его уже три года никто не касался, никто не смотрел ему в глаза так пронзительно как Юдит. Йонас вдруг подумал, что мог бы поцеловать ее. Эта идея ошарашила, будто кто-то залепил ему в затылок снежком. Он очнулся и сосредоточил на Юдит взгляд. Она, к его удивлению, смотрела на него так же удивленно, будто испытала те же эмоции.
Ох.
Они отскочили друг от друга. Юдит убрала руки в карманы пальто с таким видом, будто поразилась собственному поведению. Йонас даже почувствовал себя немного польщенным: неужели он подействовал на нее так гипнотически?..
Нет, стоп-стоп-стоп, у него тут вообще-то дело, и при том важное!
Йонас отступил еще на шаг, собираясь сказать, что идет в лес несмотря ни на что, но Юдит с вновь вернувшимся сарказмом поинтересовалась:
― И что же тебе надо здесь, а? Разве ты не сбежал однажды, разве для тебя это так тяжело?
У него отвисла челюсть.
― О чем ты говоришь?
― Ты знаешь, о чем! ― отрезала Юдит, до того изменившись в лице, что Йонасу расхотелось ее целовать. ― Думаешь, они ничего не знают? Они знают все!
― Ты меня пугаешь, ― буркнул он, пытаясь обратить все в шутку, но прозвучало очень серьезно, да еще и посреди леса, в лютую метель и с бродящей где-то поблизости жуткой фигурой.
― А тебе и стоит бояться! ― неприветливо парировала Юдит. Она собиралась добавить еще что-то, но не успела: вдруг до их ушей донеслась музыка. Это были чарующие нотки барабанов и свирели. В мелодию вмешались женские и мужские голоса, и от этого сочетания у Йонаса мороз пошел по коже: звучало до того великолепно и при этом жутко, что он ощутил дикий, первобытный страх.
Йонас выключил фонарь и пошел на звуки, идущие из глубин леса. Юдит, когда он обходил ее, глубоко и с явным раздражением вздохнула, но поплелась следом.
Йонас крался вдоль дикого кустарника, стараясь одновременно защищать лицо и смотреть вперед. Из-за с трудом проникающего сквозь деревья лунного света и сияющих в его отражении сугробов, Йонасу удавалось не сходить с тропы и наконец он вплотную приблизился к поляне, которая влекла его звуками музыки.
― Боже, ― пробормотал он, ― что это?
Он ни к кому в особенности не обращался, но на вопрос ответила Юдит. Притаившись за его плечом, она шепнула:
― Похоже на какой-то зловещий ритуал.