Глава третья ЮДИТ
Некоторое время спустя
«Странное местечко».
Следующей ночью Йонасу понадобилось еще больше времени, чтобы расслабиться. Застыв в одной позе, растерянный и ошарашенный, он пытался понять, что за неприятное предчувствие свернулось клубком среди его внутренностей. Ведь в конце концов он наконец-то в безопасности, сбежал от прошлого, от бремени, которое тяготило его последние три года, и может свободно дышать. Он должен быть благодарен Флоре за то, что она поселила его у себя, выделила комнату, готовит ужин!
«Ничего себе, я как будто уговариваю себя здесь остаться», ― подумал Йонас и усмехнулся самой нелепости этой мысли. Даже окажись эта община племенем каннибалов, он бы не смог уйти. Тут Йонас снова удивился сам себе: что только не придет в голову на голодный желудок...
Он с нетерпением стал ждать ужина и даже успел задремать, когда дверь в его комнату вновь открылась.
― А вот и я! ― Сперва появился огромный поднос, затем вплыла Флора. У Йонаса отвисла челюсть, когда он увидел все эти яства: тарелка супа, от которого валил пар, стакан сока, бутерброд с колбасой и яйцом, два блинчика с сочной начинкой из варенья и даже куриная ножка в соусе.
Судя по тому, как Флора широко улыбнулась, она услышала, как у Йонаса громко урчит в животе. Изловчившись, она установила на его кровати поднос и с довольным видом шагнула назад, сложив руки внизу живота.
― Ешьте-наедайтесь!
― Я... я не совсем уверен...
― Не вредничайте! У нас полно еды! ― отрезала Флора, и в ее взгляде мелькнуло что-то, что Йонасу совсем не понравилось, не считая того, что хозяйка дома говорила с ним как с пятилетним ребенком. Но тем не менее он по-прежнему с глупой миной улыбался, хоть и чувствовал, что его рот вот-вот лопнет от напряжения.
― Ладно. Да, конечно, большое вам спасибо! ― Его голос дрожал, а глаза были такими огромными, что Йонас чувствовал боль. Под пристальным взглядом Флоры у него не было иного выхода кроме как взять ложку и зачерпнуть немного супа. Прежде чем он проглотил его, в голове мелькнула мысль: «Она пытается отравить меня».
Мысль эта была из прошлого, и едва она посетила его, Йонас вздрогнул и с яростным аппетитом принялся за свой ужин. Он давно не ел, и тем более не ел такой вкусной пищи, и опасения о яде обязаны остаться позади. Йонас набил полный рот еды и, с трудом проглотив ее, поблагодарил Флору, которая расплылась в довольной улыбке от увиденной картины.
― А знаете, ведь Исайе завтра исполняется девятнадцать лет. ― Йонас чуть не подавился. Флора понимающе кивнула, склонив голову. ― Да-да, он родился слабеньким. ― Вздохнув, она широко улыбнулась. ― Ну ничего, скоро наши испытания закончатся.
Йонас издал нечленораздельный звук, пытаясь проглотить пищу, но Флора похлопала его по плечу, еще раз сказала «ешьте-наедайтесь» и ушла.
«Ничего себе, девятнадцать лет!»
Йонас был впечатлен, но не настолько, чтобы перестать есть. Он не остановил набег тарелки пока с них не исчезла последняя крошка. Характерная боль, появившаяся в животе, лишь вызвала у него улыбку: впервые за три года он наелся до отвала, не боясь, что кто-нибудь нападет из-за спины.
«Я на свободе, ― наконец-то начал осознавать Йонас, сползая по подушке вниз. ― Я наконец-то свободен».
Не заметив, как это случилось, он погрузился в глубокий, но беспокойный сон, где вновь утопал по колено в снегу, пытаясь сбежать от погони. Вот-вот его схватят за руку, вернут в клетку, посадят на цепь. Он дрожал под двумя шерстяными одеялами, звал на помощь, хоть и знал: никто не спасет его, никто не вытащит из передряги.
Вдруг он упал и не смог подняться; лицо онемело от холода, кровь тут же остыла, при попытке набрать воздуха в легкие он вдохнул снег.
«Я так и погибну здесь», ― подумал он той частью мозга, которая еще могла думать. «Так и погибну...»
― Впусти меня.
Йонас открыл глаза, услышав этот зловещий голос. Он приподнялся на онемевших руках, сосредоточившись на том, чтобы кости, совсем не ощущавшиеся под кожей, не преломились по полам как сухие веточки.
― Впусти меня, ― повторил голос, ― открой дорогу, не стой у меня на пути...
Теперь Йонас дрожал не только от холода, но от страха, а голос продолжал твердить, настойчиво вгрызаясь в мозг:
― Впусти же, впусти же, впусти же меня...
Йонас уже собирался ответить, но внезапно кто-то зажал ему рот ладонью, и он проснулся. Целую секунду он не понимал кто он и где находится. Кровать была широкой и удобной, слева от него через тонкие занавески в окно заглядывала полная луна, по стеклу скользили снежинки. С помощью рассеянного света он увидел склонившуюся над ним фигуру.
― Только не кричи, умоляю.
Услышав знакомый голос, а не зловещий шепот из ночного кошмара, Йонас пришел в себя и сердито оттолкнул руку.
― Какого черта? Что ты здесь делаешь?
Знакомая девушка раздраженно зашипела, приложив палец к губам, затем выпрямилась:
― Если будешь вопить, я уйду!
Йонас скептически изогнул бровь, с трудом подавив смех.
― А почему бы тебе и вправду не уйти отсюда? ― Увидев в свете луны как девушка напряглась, он со вздохом спросил: ― В чем дело? Я уже понял, что не все мне здесь рады, но разве это не может подождать до утра?
Девушка насмешливо фыркнула и скрестила руки на груди.
― А с какой стати я должна радоваться? Я вообще-то... ― Она прокашлялась, вовремя останавливаясь, чтобы не сболтнуть лишнего. Йонас напрягся, ожидая продолжения. ― Ты... ты появился на пороге моего дома, без документов, говоришь, что пишешь книгу...
― Как тебя зовут? ― перебил Йонас.
Девушка опешила. Она повращала глазами, глядя по сторонам, будто снова переживая, что их подслушают, или в надежде, что кто-нибудь выскочит из-за угла и подскажет ей подходящее имя. Йонас выжидающе изогнул брови. Сдавшись, она нехотя буркнула:
― Юдит. Меня зовут Юдит.
― Ну так вот, Юдит, ― сказал Йонас, строго глядя на нее. ― Я нахожусь здесь не просто так, я собираю фольклор.
Ее лицо расслабилось, на губах появилась снисходительная улыбка.
«Она знает, она все знает, все-все...»
Юдит кивнула, будто отвечая на его не озвученный вопрос, вскинула голову, набрала побольше воздуха и выдохнула. Йонас с затаенным ужасом наблюдал за ее движениями, ожидая вердикта. И тут Юдит сказала:
― Мне все равно, где ты находишься ― здесь или где-то еще. Я лишь хочу дать один-единственный совет: уходи. Не жди утра, собирай вещи и беги отсюда куда глаза глядят. Не важно, какие у тебя снаружи проблемы ― уходи. Оно того не стоит.
Прежде чем Йонас сумел выдавить из себя хоть сколько-нибудь приличный ответ, кроме ошарашенного мычания, Юдит развернулась и широким шагом покинула его комнату, оставив после себя лишь пряный аромат какой-то травы.