.
Утро было обманчиво ясным.
Солнце отражалось в каплях росы на траве, воздух был чистым, почти прозрачным.
Но внутри всё сжималось.
Томас стоял у машины, прислонившись к двери, и ждал.
На нём был тёмный свитер, джинсы и тот самый взгляд, который я научилась читать за эти недели: «мы едем туда, где нет места сомнениям».
— Далеко? — спросила я, садясь на пассажирское сиденье.
— Достаточно. — Он пристегнул ремень и завёл двигатель.
Я отметила, что он не сказал «да» или «нет».
Дорога сначала шла через тихие улицы нашего района.
Знакомые дома, ухоженные газоны, машины у подъездов.
Потом — выезд на трассу, где скорость поднялась, а разговор — исчез.
Я смотрела в окно.
Лес тянулся зелёной стеной, время от времени прерываемой полями.
Солнце сменилось лёгкой дымкой, и цвета за стеклом стали тусклее.
С каждым километром внутри росло ощущение, что я знаю эту дорогу, но не помню, откуда.
— Мы уже ездили здесь? — спросила я.
— Нет, — ответил он быстро, но чуть слишком ровно.
Минут через сорок он свернул на узкую дорогу с потрескавшимся асфальтом.
Деревья начали смыкаться над машиной, превращая путь в туннель из веток и теней.
Сквозь открытую щель окна тянуло запахом влажной земли и чего-то железного.
И в этот момент внутри меня что-то дёрнулось.
Картинка — босые ноги на холодном бетоне.
Тот самый запах.
Я сглотнула.
— Томас… — начала я, но он не ответил.
Мы проехали ещё несколько минут и оказались у массивных металлических ворот.
Покрытые ржавчиной, с цепью и замком, они выглядели так, будто их не открывали годами.
Томас вышел, достал из багажника ключи, молча открыл замок и вернулся за руль.
Въехав внутрь, мы оказались на территории заброшенного комплекса:
серые бетонные здания, пустые окна, трава, пробивающаяся сквозь трещины.
И вдруг моё дыхание сбилось.
Я знала этот запах.
Я знала этот холод, даже сквозь солнечный день.
— Останови, — сказала я тихо.
Томас посмотрел на меня, но послушался.
Я вышла из машины.
Почти неслышно шагнула на потрескавшийся асфальт.
Впереди был длинный, узкий коридор между двумя корпусами.
Серые стены, лампа над головой…
Мигнула.
— Это он, — прошептала я, и голос дрогнул.
— Коридор из сна? — уточнил Томас.
Я кивнула.
Он смотрел на меня, как смотрят на человека, который только что открыл важную дверь в собственной голове.
— Значит, мы начинаем, — сказал он.
Вход был узким, ржавая дверь висела на одной петле, и Томас придержал её ладонью, чтобы я могла пройти.
Внутри пахло затхлостью и чем-то ещё — едва уловимым, но странно знакомым.
Смесь сырости и… старого металла, как в мастерской или на заброшенном складе.
Мои шаги глухо отдавались по бетонному полу.
Гулко, пусто, и каждый звук будто тянул за собой эхо из прошлого.
Мы двинулись вперёд.
Томас шёл чуть сбоку, внимательно следя за мной, но не вмешивался.
Я скользила пальцами по холодной стене, чувствуя подушечками шероховатость краски.
И вдруг пальцы наткнулись на царапины.
Тонкие, хаотичные.
Сердце кольнуло.
В голове мелькнул образ: рука — моя рука — царапает стену в попытке за что-то зацепиться… или оставить след.
Я резко отдёрнула пальцы.
— Всё нормально? — тихо спросил он.
— Да, — солгала я, но он, кажется, не поверил.
Мы прошли ещё несколько шагов, и воздух изменился.
Появился лёгкий металлический привкус во рту, будто где-то рядом был ржавый железный резервуар или старая труба.
Я остановилась у открытого проёма в стене.
Внутри — маленькая комната, пустая, но на полу, ближе к углу, темнело что-то похожее на старое пятно.
Я не знала, что это — вода, краска или что-то хуже.
Вспышка.
Чужие голоса. Мужские.
Один громкий, грубый. Другой — тихий, шипящий, как змея.
Я не могла разобрать слова, но от них становилось холодно в груди.
— Софи, — голос Томаса вытащил меня обратно, — если что-то приходит в голову — говори.
— Я… слышала… — я замялась. — Голоса.
— Какие?
— Не знаю. Но один… был близко.
Он кивнул, и мы пошли дальше.
Коридор тянулся вперёд, лампы над головой были разбиты, и свет пробивался только через щели в стенах.
Я вдруг заметила, что иду всё медленнее.
Каждый шаг казался шагом вглубь своей же головы, туда, где я не хотела быть.
Слева — ещё одна дверь.
Я толкнула её, и она открылась с противным скрипом.
Внутри — стол, перевёрнутый на бок, несколько стульев.
И на одном из них… верёвка, висевшая с подлокотника, будто кто-то торопился её развязать и не успел.
В груди что-то оборвалось.
Картинка.
Я.
Руки связаны.
Свет бьёт в глаза.
Чей-то силуэт за спиной, тень ложится на стену.
И шёпот прямо у уха: «Ты ведь помнишь меня?»
— Софи! — Томас снова приблизился, и я поняла, что задыхалась.
— Я… — я схватилась за стену. — Я была здесь.
Он кивнул, его взгляд стал ещё серьёзнее.
— Тогда нам нужно найти, зачем.
Лестница вниз начиналась в конце коридора — узкая, бетонная, с проржавевшими перилами.
Томас посмотрел на меня, прежде чем спуститься, и сказал:
— Здесь хуже. Ты готова?
Я не была, но кивнула.
Первый шаг вниз — и воздух стал тяжелее.
Второй — холоднее.
На третьем я уже слышала, как где-то в глубине капает вода.
Подвал встретил нас темнотой и тишиной, но не пустотой.
Тишина здесь была живая.
Она дышала.
Томас включил фонарик. Луч скользнул по голым стенам, ржавым трубам, старым ящикам, брошенным в углу.
Я шагнула за ним — и сразу остановилась.
Запах.
Резкий, глухой, металлический, с примесью чего-то сладковатого.
Я знала этот запах.
Не сейчас. Раньше. Там.
Вспышка.
Холод под спиной.
Руки стянуты.
Где-то в темноте — глухие удары, будто что-то тяжёлое роняют на пол.
И голоса… теперь я слышала их отчётливее.
— Она ничего не скажет.
— Проверим.
Я вздрогнула и вцепилась в перила.
— Софи? — Томас повернулся, но я уже шагала в сторону одного из закоулков.
Там, в углу, был старый металлический стул, прикрученный к полу.
Краска облупилась, и на спинке остался тёмный след, который не смыла даже ржавчина.
Вторая вспышка.
Я — на этом стуле.
Холод металла прожигает через ткань.
Свет бьёт в глаза, и я щурюсь, пытаясь разглядеть лицо того, кто стоит напротив.
Но лицо — в тени.
Всегда в тени.
— Ты что-то вспомнила? — Голос Томаса был тихим, но напряжённым.
— Я… была здесь. Точно была. — Я провела пальцами по спинке стула, и ладонь задрожала. — Но не знаю, кто я тогда была. И почему. И ... Я хочу уйти
Он смотрел на меня долго, будто пытался найти в моём лице ответ, которого я сама не знала.
— Значит, мы ищем дальше, — сказал он. — Пока ты не вспомнишь всё.
Я кивнула, но внутри знала:
может, я и вспомню.
Вопрос в том, захочу ли.