.
Сегодня я впервые должна была выйти из квартиры как Лия Хант.
Новое имя в паспорте.
Новое фото в документах.
Новая история, заученная как школьный урок.
Я стояла у зеркала в коридоре, в куртке и с ключами в руке, и пыталась сказать вслух:
— Лия Хант.
Звучало… пусто.
Словно я взяла чужое платье и надеваю его на голое тело, зная, что оно мне не принадлежит.
В подъезде пахло сыростью и чем-то старым, как будто здесь хранились воспоминания чужих людей.
Каждая ступенька под ногами скрипела.
Видимо, поэтому я услышала его.
Ещё до того, как открыла дверь на улицу.
Тихий шорох где-то выше по лестнице.
Как будто кто-то остановился, когда я вышла.
Я подняла голову — пусто.
Только тусклая лампочка под потолком и тени, цепляющиеся за перила.
Снаружи было прохладно.
Небо затянуто, серое.
Люди шли быстро, с опущенными лицами, уткнувшись в телефоны.
Я сделала шаг, потом второй.
Двор казался слишком открытым, слишком пустым одновременно.
Мне пришлось напомнить себе:
Я просто иду за продуктами. Это всё. Никто меня не знает.
Улица шумела машинами.
Я шла по тротуару, чувствуя, как ветер цепляется за ворот куртки.
Первые десять шагов всё было нормально.
А потом я услышала это.
Шаги.
Синхронные моим.
Не громкие, но и не прячущиеся.
Плотные, уверенные.
Я ускорилась — и они ускорились.
Замедлилась — и они замедлились.
Я повернула в сторону маленького продуктового магазина на углу.
Витрина отражала улицу — и меня.
А за моей спиной… силуэт.
Высокий. В тёмной куртке.
Лица не видно — капюшон и отражение делают его расплывчатым.
Но он был там.
Чётко.
Я вошла в магазин, стараясь не бежать.
Мелкие колокольчики над дверью звякнули слишком громко.
Внутри было тепло, пахло хлебом и кофе.
Я взяла корзину, но руки дрожали.
Я бродила между полками, делая вид, что выбираю.
Молоко. Хлеб. Банка консервов.
Всё медленно.
И каждый раз, когда поднимала взгляд, видела его через стеклянную дверь магазина.
Он стоял на улице.
Не курил. Не разговаривал по телефону.
Просто ждал.
Кассир улыбнулась, но я не смогла улыбнуться в ответ.
Заплатила, забрала пакет и… задержалась у выхода.
Мне нужно было выйти.
Мне нужно было пройти мимо него.
Дверь открылась.
Холодный воздух ударил в лицо.
Я сделала шаг, потом ещё один.
Силуэт стоял в трёх метрах.
И когда я прошла мимо — он повернулся.
Я почувствовала это, даже не глядя.
Повернулся и пошёл.
Но не за мной.
Просто в другую сторону.
Я дошла до дома быстро, слишком быстро, почти бегом.
Замки закрылись за мной с глухим щелчком.
Пакет упал на пол, я прислонилась спиной к двери.
И только тогда поняла:
в пакете лежит не только то, что я купила.
Между хлебом и банкой консервов — маленький предмет.
Тонкая чёрная пуговица.
Точно такая же, как первая.
Я долго сидела у двери, слушая, как моё дыхание постепенно возвращается в норму.
Пакет с продуктами лежал на полу.
Пуговица внутри казалась тяжелее всех покупок вместе.
Я не доставала её.
Пусть лежит там, в темноте полиэтиленового мешка.
Как яд в капсуле.
В квартире было слишком тихо.
Тишина вязкая, липкая, как патока.
Мне нужно было что-то, что заглушит её.
Не мои мысли — их я уже не могла заглушить.
А именно тишину.
Я взяла пульт.
Телевизор включился с тихим щелчком, экран загорелся холодным светом.
Каналы мелькали быстро: реклама, шоу, музыка, снова реклама.
Пока картинка не замерла на новостях.
Мужчина в строгом костюме, ровный голос.
Сзади — серые кадры дороги, окружённой мокрым лесом.
Камера дрожит, как будто съёмка с телефона.
Полицейская лента.
Мигающие проблесковые маячки.
— …тело молодой женщины было обнаружено сегодня утром на обочине шоссе… — голос ведущего ровный, почти отстранённый. — По предварительным данным, смерть наступила около трёх часов ночи.
Я перестала дышать.
— Место обнаружения — участок дороги между мостом и старой автозаправкой, — продолжал он. — Именно там неделю назад прохожий нашёл другую женщину в тяжёлом состоянии, которую удалось спасти.
Картинка сменилась: теперь — крупный план места.
Мокрый асфальт.
Следы от шин.
И там… там, за лентой, в траве — то самое тёмное пятно, куда, как я помню (или как мне сказали?), я упала.
Я подалась ближе к экрану.
Словно вглядываясь, могла бы увидеть лицо.
Но его не показали.
Только силуэт под брезентом.
Слишком маленький, чтобы казаться безликим.
Слишком… живым в памяти, чтобы быть просто телом.
— Личность погибшей пока не установлена. Следствие рассматривает разные версии, включая возможность связи двух происшествий, — говорил ведущий. — Полиция просит всех, кто что-либо видел, обращаться в участок.
Я выключила звук, но картинка осталась.
Экран всё ещё показывал мокрую дорогу.
Туман, фонари.
И я не могла отвести взгляд.
Потому что это место — не просто похоже на то, где нашли меня.
Это оно.
Точно.
Каждая трещина в асфальте.
Каждый облупленный столб.
В груди сжалось.
Если это место забирает людей… значит, в тот раз кто-то решил, что меня ещё можно оставить в живых.
Вопрос — зачем.
Я выключила телевизор.
Экран потемнел, но на стекле я увидела своё отражение.
И показалось… оно смотрит чуть иначе, чем я.
Чуть более настороженно.
Чуть более… чужо.