Три Укуса

Я ожидал, что время с той секунды полетит так быстро, что я не буду за ним поспевать.
Но оно разделилось на две невыносимые параллели, одна из которых и правда летела, не разбирая дороги, но вторая тянулась и тянула меня за собой так медленно, что моментами я готов был рвать на себе волосы, только бы оно перестало тащиться.

В саду слонялись вялые люди. Мы с Томэ сидели в тени под деревом на деревянной скамейке. Поставив ноги прямо в ботинках на скамью, я уткнулся лбом в колени. Скучнейшее утро первого из трех дней перед утолением. Ничего не происходит, делать нечего, а в воздухе тяжелым гнетом висит ожидание.
Томэ потянулась, издав сонное протяжное мяуканье, и пихнула меня в плечо.

- Ну расскажи, кому ты отправил согласие?

В очередной раз я покачал головой. Утром мы все писали последнее письмо - на красной бумаге было написано:

«Я, человек, даю согласие на утоление голода моей кровью Вампиром ...»

В пропуск нужно было вписать имя и его же указать на конверте. Курьер в черном одеянии забирал его и относил к получателю.

Такое письмо могло быть только одно - к одному вампиру. Вампир же получал сразу несколько. Из них он выбирал.
Если тебя не выберут, ты попадешь в лист ожидания - список для вампиров, которым не хватило людей. Если же тебя не выберут и там, ты поедешь домой.
Что было лучше: попасть к вампиру случайно или уехать ни с чем? Мне казалось, что случайность могла стать роковой - слишком несхожий по крови вампир - и ты получишь серьезную травму. Я бы выбрал вариант без сюрпризов.

- Это нечестно! Ты то знаешь, кому я отправила! - продолжала Томэ.
- Рэму.
- Ну да! Хотя я и не говорила!
- Тут и гадать не надо.

Она обиженно отвернулась.

- Ты знаешь, что Дюран запретил Рэму давать мне согласие?

Я поднял голову.

- Думаешь, он послушается?

Томэ трогала пальцами нижнюю губу и смотрела наверх, на ветки.

- Не знаю. Рэм сказал, Дюран не сильно им занят. У него что-то свое на уме.

Я хмыкнул.

- Я боюсь, что попаду в лист ожидания, а оттуда к кому-то, кого я даже не знаю. Ты понимаешь, это ведь рулетка? Можно попасть к Ирде или Сатиру. Я даже словом с ними не обмолвилась, а они очень сильные.
- Я думаю, у них будет много человек.

Она оперлась щекой о кулак и закатила глаза. Страх во внутренней печке она умело превращала в раздражение.

- Ты к Араму пойдешь, - вдруг сказала она. - Не хочешь говорить, потому что тебе неловко. Ты сильнее меня, но выбрал самую слабую нишу. Если что, я тебя не сужу. Испугался ты или тут что- то другое - это никак не определяет тебя.

Я промолчал. Вчерашний день был одним большим секретом, которым я не хотел, да и не имел права делиться.

В тишине синей ночи мы стояли в стеклянном коридоре между двумя небоскребами, поглощенные темнотой. Он разглядывал меня, изучая дотошно и спешно, ожидая скорую разлуку. Звёзды следили за нами, не стесняясь своих широко открытых бесстыдных глаз.

- Еще есть время подумать.
- Я уже дал ответ. Я не пойду к Араму.

Дюран нахмурил брови. Ну что же он злится?

- Вы обещали мне безопасность. Обещали, что я не попаду в список ожидания.
- Все устроено. Можешь не бояться.

Я склонил голову в благодарности.

- Вы оставили за мной право - одно желание. Сказали сохранить для важного момента.

Он попытался перебить меня, но я поднял ладонь.
- Я озвучил его. Вы исполните?

Губы его сжались, и он покачал головой.

- Ты погибнешь. Ты это понимаешь?
- Вы знаете, что это ложь.
- Это случай, Джесси! Один процент - и ты мертв! Не просто мертв. Это страшная участь! Тебе ведь рассказали, как это будет? И я буду тем, кто сотворит это с тобой!
- Я согласен на это.

Он замер, занеся руку в уверенном жесте. Не веря, он смотрел на меня и искал признаки лжи, но их не было.

- Скажи это последний раз, и тогда я поверю.

Я выпрямился и посмотрел ему в глаза.

- Я готов к любому исходу. Стать иным, новым существом, потерять все, чем я был от рождения - я готов. Умереть от вашей руки, испытать непомерную боль и страдания - я готов. Об одном я прошу вас - чтобы в обоих случаях это были Вы!

Его губы приблизились к моим. Ледяной, без дыхания поцелуй. Я бы отдал все, чтобы в этот миг он был пылким и полным чувства. Дюран показался мне смертью, которой жаль забирать того, кому суждено покинуть этот свет.

- Ты всегда можешь уехать. У тебя будет три дня, чтобы покинуть город. Знай, что я никогда не осужу тебя. А после я найду тебя. Если же ты этого не хочешь, тогда позволь попрощаться.

Я покачал головой.

- Не будем прощаться. Мы скоро увидимся. Так ведь?

Он вдруг сжал мою ладонь и опустился передо мной на колено. Дрожащее дыхание коснулось кожи. Он поцеловал мою руку долгим и трепетным прикосновением губ.

- Я передам Араму о твоем решении. Постарайся отдохнуть за эти три дня. Наберись сил.

Уже в конце коридора, где ожидали стражи, он повернулся.

- То поле, - он медлил. - Я сожгу его до основания, сотру, превращу в мертвые земли, если ты не сможешь застроить его.

Я проводил его прямую спину взглядом. Скоро исчезли и звуки шагов. Стражник окликнул меня. Он пришел, чтобы проводить меня. Идти к себе я совсем не хотел.

Трое суток наедине с мыслью, что это могут быть последние мои дни. В любом случае, я не знаю, что дальше. Что будет со мной, если я стану вампиром?
Понимаю ли я в полной мере, что это значит? Нет... Готов ли я к этому? Абсолютно нет.

Три дня для приговоренного к казни - срок невыносимый, страшный! Но тяжелее всего, что ни с кем я не могу поговорить об этом! Все вампиры проведут это время в одиночестве. Так они готовятся к утолению. А мы? Людям придется просто ждать.

Ночь перед первым днем я не спал, мучительно ворочаясь, пытаясь избавиться от головокружения и тошноты, которые вызывал ужас. Забылся я ненадолго перед рассветом, который и разбудил меня, окрасив оранжевым стены комнаты.
Я лежал на боку и смотрел за его движением между высоких стеклянных строений.

Солнце немного успокоило меня, но за завтраком в саду я ничего не ел. По правде говоря, почти никто не притронулся к пище. Даже те, кому посчастливилось заручиться уверенностью в ответе, выглядели взволнованными и напряженными.
Томэ спустилась к завтраку бледная и уставшая. К моменту, как мы уселись под деревом поодаль от остальных, красок на ее лице не прибавилось.

Не отрываясь, она напряженно смотрела в сад, но видимо ничего не видела. Она сцепила бледные руки в слишком сильный замок из пальцев, отчего кожа покрылась красными пятнами. Я взял ее за руку, и она сильно вздрогнула.

- Томэ, не мучай себя. С тобой ничего не случится.
- Сам то чего трясешься тогда? - на ее лице появилась горькая, но совсем не злая ухмылка. Томэ сделала глубокий вдох. - Спасибо тебе. Правда. Я бы одна с ума уже сошла.
- Я тоже, - подумал я.

Со стороны беседки вдруг раздался шум. Томэ вскочила, а я опустил ноги на землю и стал всматриваться. На дорожке появилась стремительная фигура в черном плаще и капюшоне. Люди поспешно уступали ему дорогу. Это был Рэм.

Быстро и уверенно он приблизился к нам и снял капюшон. Томэ, совершенно бледная, с округлившимися от страха глазами, поклонилась ему. Я склонил голову.

- Джесси, Томэ, хорошо, что я вас быстро нашел. Томэ, мне нужно с тобой поговорить.

Он протянул ей руку, и они отошли в сторону. Удивленно и с какой-то новой и неожиданной нежностью я наблюдал, как Рэм держит ее сложенные в умоляющем жесте руки, как произносит что-то уверенно и серьезно в ее отчаянное лицо.

- Нет! Нет! - вскрикнула она.

Он притянул ее к себе, резко и сильно обвил руками. Томэ рыдала. Взяв за плечи, он резко отстранил ее.

- Соберись! Ты должна сделать как я сказал! Тебе понятно?

Томэ закивала, и он оставил ее, почти без сил опустившейся на дорожку. Быстрым шагом, не оборачиваясь, он подошел ко мне.

- Скоро вынесут ответы. Никому не показывай свой, тебе ясно?

Я кивнул.

- Ты отказал ей? - я обернулся к Томэ, сидящей на земле.

Рэм не последовал за моим взглядом, упрямо смотря ровно перед собой.

- Это было правильно, - в его лице отразилось болезненное, виноватое сожаление.

- Я понимаю, - произнес я.
- Ты сам в порядке? - он оглядел меня.
- Мне очень страшно, - произнес я, понизив голос почти до шепота. Мне не стыдно признать это перед ним. Сейчас он единственный, кто может мне помочь. И, к тому же, он итак все знает.

Его рука в плотной перчатке вдруг опустилась мне на плечо.

- Я одобрил решение Дюрана. Ты будешь в порядке.
- Но что потом?
- Потом? - на его лице появилась добрая и любопытная улыбка. - Потом тебе придется видеть мое лицо еще чаще. А если серьезно, Дюран не оставит тебя. Он обо всем позаботится.

Я взглянул на него серьезно. Этот вампир больше не вызывал во мне злобы. В нем я видел верного друга моего Господина, а в будущем, возможно и моего.

- Если я погибну, Рэм, сделай все, чтобы Дюран не пострадал. Помоги ему это пережить, не бросай его! Пусть знает, что я хотел, чтобы он был счастлив.

Рэм кивнул, и мы пожали руки. Как черный призрак он скрылся в круге стражи, которая увлекла его обратно в здание.
Я бросился к Томэ.
Все ее ладони были в песке. На щеке, которую она вытерла грязной ладошкой, остался коричневый след. Я усадил ее на скамейку и рукавом рубашки отер лицо и руки. Она сидела молча, приходя в себя, как ребенок после падения и боли от разбитой коленки. Я погладил ее по волосам.

- Что он сказал тебе?

Ее нижняя губка дрогнула, но она справилась с собой.

- Согласия не будет.
- Так. А дальше?
- Он договорился с Дюраном. Я могу просто поехать домой.
- Значит, ты не попадешь в лист ожидания?

Она вяло покачала головой.

- Это хорошо.
- Угу, - промычала она.
- Что еще он сказал?

Она утерла нос рукавом платья.

- Что мы скоро встретимся.

Она вдруг встрепенулась и указала мне за спину. В сад вышли люди в алой форме с подносами в руках, и разошлись по дорожкам. Отовсюду поднимались люди, многие поспешили на встречу курьерам, кто-то стоял, напряженно и прямо, ожидая письма. В нашу сторону шел один человек. На подносе у него лежал красный конверт с золотой печатью. Курьер поклонился мне, и я протянул руку за конвертом. Пальцы дрожали. Бумага показалась мне теплой, словно ее только что держали в руках. Надломив золотой воск, я немного бумагу не целиком, одним краем наружу.

«Согласен. Господин Силлегии - Дюран Силлежский.» - значилось в первой строчке.

Внутри безбрежной волной нахлынуло мучительное облегчение. Хорошо. Значит, я принял правильное решение. Я сунул конверт во внутренний карман пиджака.

- Все в порядке? - Томэ подошла ближе. - Да, - я улыбнулся ей.

Она посмотрела на меня внимательно и испытующе.

- Проводишь меня на вокзал? Хочу с тобой попрощаться.

Мы зашагали в сторону здания. В саду слышались оживленные голоса. Кто-то радостно показывал вскрытое письмо.
Какая-то девушка сидела одна в беседке и громко плакала. Томэ взяла меня под руку.

- Я увижу тебя еще, Джесси? Я удивленно взглянул на нее.

Что за вопросы?
Она держала меня крепко, словно боялась, что я вырву свою руку.

- Ты ничего не говоришь, ни с кем не делишься, но я вижу, что ты что-то такое решил... Что-то опасное. Мне кажется, ты и сам чувствуешь, что эти дни словно твои последние. Так ведь? Ты напоминаешь человека, который узнал, что смертельно болен и принял это - задумчивый, углубленный в себя, печальный, смотришь на все, будто только вчера явился на свет. Поэтому я и спрашиваю, увижу ли тебя снова? Или мы говорим в последний раз?