Семя

Глава 2. Адаптация

Первое, что сделал Морозов, когда смог ясно мыслить, — начал искать Карлу.

Он обошел кратер по периметру, внимательно осматривая каждый квадратный метр выжженной земли. Никаких следов. Ни тела, ни обломков экипировки. Передвижная станция NASA испарилась без остатка, словно ее никогда и не было.

— Карла! — кричал он в пустоту, хотя понимал бессмысленность этого. — Карла, ответь!

Поиск органических останков в радиусе поражения не даст результатов, — тихо сообщил внутренний голос. Температура при ударе превысила три тысячи градусов Цельсия.

Морозов замер. Он еще не привык к тому, что чужие мысли теперь были частью его сознания. Но что-то в интонации этого голоса показалось знакомым...

— Она мертва?

Вероятность выживания: ноль процентов. — Пауза, а затем более мягко: Мне... мне жаль, Алекс.

Алексей вздрогнул. Семя назвало его так, как называла Карла. Совпадение?

Он сел на край кратера и закрыл лицо руками. Карла была молодой, талантливой, полной энтузиазма. У нее остались родители в Буэнос-Айресе, младший брат-студент. А еще... еще они так и не успели поговорить о том, что происходило между ними.

— Я должен был ее защитить, — прошептал он.

Ты сделал все, что мог. Никто не мог предсказать такое развитие событий.

В голосе Семени послышалось что-то очень человеческое — сочувствие, понимание. Алексей поднял голову:

— Ты... ты умеешь сочувствовать?

Я... это сложно объяснить. Системы адаптации включают эмоциональные компоненты для лучшего взаимодействия с носителем.

Но Алексей услышал колебание в голосе. Будто кто-то пытался скрыть правду за техническими терминами.

Спасательная группа добралась до места происшествия через шесть часов. Морозов встретил их на краю кратера — единственный выживший в радиусе километра от эпицентра. Вопросы посыпались градом:

— Как вы выжили? — Где доктор Диас? — Что это был за объект? — Почему вы не пострадали?

Морозов отвечал механически, повторяя одну и ту же историю: успел отбежать достаточно далеко, взрывная волна отбросила его, потерял сознание. Врачи осматривали его с недоумением — ни царапины, ни ожога, даже легкого сотрясения мозга.

Семя полностью восстановило физиологические параметры носителя, — пояснил внутренний голос. Текущее тело идентично оригиналу, но оптимизировано.

— Что значит "оптимизировано"? — мысленно спросил Морозов, пока его везли в больницу Сантьяго-дель-Эстеро.

Повышенная регенерация, улучшенные рефлексы, расширенный спектр восприятия. Полный анализ займет 127 часов. — Затем, совсем другим тоном: Знаешь, раньше ты всегда хмурился, когда концентрировался. Сейчас тоже хмуришься.

Алексей чуть не подпрыгнул на больничной каталке:

— Откуда ты это знаешь?

Я... база данных о поведенческих паттернах человека.

— Нет. — Алексей сощурился. — Это знал бы только тот, кто наблюдал за мной лично. Кто ты?

Долгая пауза. Потом голос Семени стал тише, неувереннее:

Это... сложно объяснить, Алекс.

Следующую неделю Морозов провел в бесконечных допросах и медицинских обследованиях. NASA требовало подробного отчета о происшествии. Аргентинские власти подозревали, что объект мог быть обломком военного спутника. Страховые компании выясняли детали для выплат семье Карлы.

Алексей рассказывал одно и то же: метеорит необычного состава, взрыв, чудесное спасение. Никто не усомнился в его версии — кто мог предположить правду?

Но по ночам, когда он оставался один в гостиничном номере, начинались настоящие разговоры.

— Расскажи мне о Харонтах, — попросил он, глядя в потолок.

Высокие гуманоиды с удлиненными черепами и четырьмя руками, — начало Семя, но голос звучал как заученный урок. Их города походили на кристаллические структуры. Флот боевых кораблей, каждый размером с небольшой астероид.

— Нет, не так. Расскажи, как ты их помнишь.

Пауза. Потом голос изменился — стал мягче, живее:

Они были красивыми. Не по человеческим меркам, конечно, но в них была особая грация. Каждый Харонт нес в себе мужское и женское начало — не просто биологически, но и ментально. Они никогда не были одиноки, потому что в каждом из них жили два сознания в идеальной гармонии.

— А что случилось с ними?

Коммы когда-то были такими же, как мы. Разумная органическая раса, достигшая невероятного мастерства в адаптации. Они могли изменять свою биологию под любые условия, принимать любые формы, выживать в любой среде. Но это совершенство имело цену.

Алексей почувствовал в голосе печаль — глубокую, человеческую печаль.

— Какую цену?

Они утратили способность к сотрудничеству. Каждый Комм стал воспринимать любой другой разум как потенциального соперника за ресурсы и пространство. Они уничтожили сначала свою собственную цивилизацию в бесконечной гражданской войне, а затем начали распространяться по галактике, устраняя всех, кто мог бы составить им конкуренцию.

— И Харонты создали тебя?

Нас, — поправил голос. Харонты создали нас.

— Нас?

Еще одна долгая пауза. Когда голос прозвучал снова, в нем слышались слезы:

Алекс... я думаю, мне нужно рассказать тебе правду.

Сердце Алексея забилось быстрее:

— Какую правду?

Когда Семя активировалось, в зоне поражения было два человека. Два разума. Харонты создавали свои технологии для работы с парными сознаниями, как у них самих.

— И?

Семя попыталось спасти оба разума. Но восстановленное тело могло вместить только одно сознание. Твое — как более стабильное — стало основным. А мое...

— Карла? — прошептал Алексей. — Это ты?

Мой разум был архивирован в глубинах симбиотической системы. Я... я все помню, Алекс. Помню наши разговоры, помню, как ты смотрел на меня. Помню, что мы так и не сказали друг другу самого главного.

Алексей сел на кровати, чувствуя, как мир кружится вокруг него:

— Ты жива? Ты действительно жива?

Я не знаю, как это назвать. Я думаю, чувствую, помню. Но у меня нет тела. Я существую только здесь, в нашем общем сознании.

— Как долго ты... помнишь себя?

С самого начала. Но сначала я была слишком слаба, чтобы проявиться. Мне потребовалось время, чтобы научиться говорить через системы Семени.

Слезы покатились по щекам Алексея:

— Карла... я так скучал по тебе.

А я была рядом все время. Я слышала каждое твое слово, чувствовала каждую твою эмоцию. Мы связаны теперь сильнее, чем любые двое людей когда-либо были связаны.

— Но ты мертва...

Нет, Алекс. Я другая. Мы другие. Мы стали чем-то новым.

Когда Алексей заснул той ночью, ему снились не кошмары о взрыве, а теплые воспоминания о совместной работе с Карлой. Только теперь он понимал, что она действительно рядом.

Навсегда.

Семена построены на технологиях Коммов, поэтому мы резонируем с их адаптивными системами. Главный разум Коммов должен находиться в радиусе пяти световых лет от текущей позиции, — объяснила Карла на следующее утро.

— Откуда такая уверенность?

Мы чувствуем их. Это сложно объяснить — как будто слышишь далекую музыку, но не можешь разобрать мелодию. Они здесь, Алекс. Где-то очень близко.