Воришка снов

Он манипулировал каждым из нас

Язык прилип к нёбу, в горле словно открыли филиал Сахары. Я старалась не шевелиться лишний раз, потому что буквально каждое движение отдавалось тошнотворной головной болью. Впрочем, она и так пульсировала маленькими молоточками по вискам в такт гитарному бою.
Макс сидел на подоконнике и, позаимствовав гитару, на которой я так и не научилась играть, бренчал что-то неуловимо знакомое.
- Фальшивишь.
- А ты опухшая, - по-дурацки парировал Макс. - И вообще страдаешь похмельем, так что оценить мои таланты не в силах.
«Сегодня мы играем в придурочного...»
- Раз уж ты здесь, принеси воды.
Воришка поставил гитару на подоконник, аккуратно стер с нее свои отпечатки – и спустился по лестнице. Я тяжело вздохнула: теперь мы с ублюдком практически живем вместе! Не стоило вчера напиваться, наверное, но не знаю, как еще можно забыть о похоронах хоть на ночь.
Постепенно в памяти всплыл вчерашний вечер, пугающий разговор о реальности и снах. Я снова попыталась вспомнить прошедшие трое суток, и, к великому облегчению, память послушно показала, что происходило между неудачной операцией и похоронами. От радости на глаза навернулись слезы, но вернувшегося Макса я встретила с непроницаемым лицом.
- Вот, держи.
Мужчина склонился, подавая воду. Схватив стакан, я стала пить – маленькими глотками, осторожно.
- Не тошнит?
- Вроде, нет. Я была права, Макс.
- В чем? – воришка присел на край кровати. Я глубоко вдохнула: от врага пахло можжевельником и пылью. Странный, ни к чему не подходящий запах.
- Я вспомнила все, что было в последние три дня. Никаких провалов.
Макс медленно покачал головой.
- Какое сильное погружение! Удивительно, твой мозг за несколько часов создал целые цепочки событий! Что ж, было бы слишком хорошо – пробудить тебя так легко.
Я закатила глаза.
- Ну сколько можно? Слушай, как ты хочешь меня будить?
- Голодными демонами, - воришка слегка отвернулся, так что голос его звучал глухо и неразборчиво.
- Не поняла?
- Голодными демонами, - повторил Макс. - Ты не очень любишь картины, да?
Я не ответила, лишь поджала колени к подбородку.
- Не сомневался даже. А я вот иногда разглядываю. Особенно средневековые. Попадаются забавные вещи: например, изгнание беса: священник вытаскивает чертенка, держа его за язык, из горла человека. Представляешь? –он опять засмеялся своим приятным, мелодичным смехом.
- Зачем ты это говоришь?
Смех оборвался.
- Какая же ты унылая. Сидишь в коконе, позволяя себе только необходимые малости. А внутри сидят изнывающие от голода демоны, так и рвущиеся наружу.
Воришка поймал мои ноги и потянул к себе, заставляя выпрямиться на кровати. Склонившись, он поймал запястья и склонился, почти впустив меня в темноту капюшона. Несмотря на его худобу и внешнюю легкость фигуры, Макс оказался довольно сильным – вырваться и цепкой хватки я не смогла. Почувствовав кожей горячее дыхание воришки снов, я отвернулась, подставляя взгляду мужчины лишь щеку.
- Ты из последних сил сдерживаешь страх, муки совести, мечту все бросить и желание убивать. Твои демоны годами ничего не ели, и представляешь, что будет, когда я схвачу их языки – и вытащу на свет?
Согнув колено, я ударила Макса в живот – не сильно, но чувствительно, по-другому не получилось. К счастью, этого хватило – воришка снов хрипло выдохнул и скатился с кровати, согнувшись пополам.
- Я лучше дождусь, когда демоны сдохнут от голода, а ты – от пули!
Макс поднялся на ноги, качнулся сломанной куклой, и молча вывалился на лестницу, захлопнув дверь.

Чтобы отдышаться и прийти в себя после этих длиннейших суток, понадобились час и таблетка аспирина. Я подошла к зеркалу в прихожей.
Выглядела я не очень – действительно опухшая, с темными кругами под глазами – тревожным симптомом для дрим-сталкера. Мы ведь спим порою по 12 часов, со сном никаких проблем. Я коснулась рукой волос. Они начали сечься.
«Это все таблетки».
Чем заняться сегодня? Я обещала Президенту найти и покарать «контрагента» до конца месяца, нужно что-то придумать. Поднявшись в комнату для медитации, я присела на коврик и глубоко задумалась.

Итак, для поиска Макса есть три пути: проект «Ангелина», сектанты, которыми сейчас занимается Семен, и плащ с эмблемой Крылатых. Почему Макс носит именно эту одежду?
Так, стоп. А с чего я взяла, что одежда демонстрирует его принадлежность к секте? Макса не интересует ничего, кроме меня, он же делает все, чтобы расшатать мою психику! Значит, одежда – это тоже знак, тоже кусочек паззла. Я попыталась вспомнить, чем же было примечательно то дело с «Крылатыми». А потом поняла.

Это было первое дело, где я пострадала. Рассталась с иллюзорной неуязвимостью, получив сотрясение мозга во время захвата сектантов.

Об этом и напоминает Макс. Все, что он делает, направляет подсознание на нагнетание чувства опасности.
Стоп! Неважно, пока неважно, зачем он одевается в плащ! Главное – откуда он его взял?! Если Макс – работник Конторы, он вполне мог украсть или даже законно выписать одежду из архива!

Я вскочила на ноги и побежала переодеваться. Надо срочно ехать в НИИ, время утекает сквозь пальцы! Вылетев из дома, я запрыгнула в машину и вдавила педаль в пол.
«Представляешь, сегодня ты, может быть, поймаешь его!»
Машина загудела, летя под гору. Я впервые за месяц почувствовала себя на коне, на шаг впереди воришки снов. Может быть, это шанс? Или он хотел, чтобы я догадалась? Неважно, даже если игра идет по его правилам, у меня нет выбора.

***

Архив в Конторе находится на самом верху – сырость подвала вредит документации. Я побежала по ступенькам, отбивая каблуками сбивчивый ритм. На втором этаже столкнулась с Семеном.
- Привет, ну что?
- Пока глухо, - друг поморщился, - жду еще два отчета от ребят, чтобы сверить наверняка. Коля что-то не отвечает на звонки, и в институте не появлялся.
- Найди его. Следить за сектой Макса – дело опасное!
- Понял, - Семен кивнул, и мы разошлись, направляясь каждый по своим делам.

***

В архиве царила мертвая тишина. Здесь очень редко бывал хоть кто-нибудь, кроме непосредственно архивариуса. По всей огромной комнате тянулись полки с документацией, коробками с вещественными доказательствами и прочими не очень нужными в нормальной жизни вещами.
Архивариус, кстати, сидел тут же. Ну как «сидел»... Спал он, уронив голову на стол. Улыбнувшись – действительно, что еще здесь можно делать, с нулевым числом посетителей в день - я подошла ближе и коснулась плеча в сером свитере. Немолодой уже мужчина вздрогнул и подскочил, узрев в своей скромной обители аж саму главу Конторы.
- Здравствуйте, Светлана Владимировна! Извините...
Я выставила ладонь перед собой, прерывая поток лишних слов.
- Ничего страшного. Нужна информация по делу о Крылатых, включая вещдоки.
- Разумеется, сейчас-сейчас! – архивариус поправил очки на переносице и забил в компьютер мой запрос. - Вы присядьте, у меня система старая, минут пятнадцать все будет обрабатывать.
Я покачала головой, осматривая пыльные полки.
- Я могу пока пройтись здесь?
- Конечно-конечно. Вы же глава института!
- Здесь главный – вы, - я постаралась мило улыбнуться – и шагнула вглубь архива.

Искала я кое-что конкретное, так что шла медленно, цепляясь взглядом за таблички с надписями, покрытые пылью, перебираясь от полки к полке. Поэтому, когда за одной из них обнаружила Мишель, даже испугалась.
- Миша! Ты чего тут делаешь!?
- Да я... - девушка густо покраснела и отвернулась. - Вам не интересно.
Я сделала вид, что не услышала последнюю фразу.
- Все расследуешь «кражу»?
- Да.
Кажется, девочка совсем на меня обиделась. Поначалу казалось, что мы сблизились, но потом она как-то явно отстранилась. Задетая гордость не позволяла ей признать, что расследуемая «кража данных» - простые человеческие невнимательность и разгильдяйство. Ну и ладно, некогда сейчас с ней объясняться. Похлопав Мышку по узкому плечу, я пошла дальше, вглубь архива.

Дело № 1234. Дело № 1236. 1238. 1240... 1242... Я уже вела пальцами по табличкам, боясь пропустить нужное. Оно было где-то здесь, пятьдесят шестое. Моё дело.
На полке стояла большая картонная коробка. Чтобы ее достать, пришлось приподняться на носочки, но в итоге я поставила вещественные доказательства к ногам. Присев на корточки, я стала перебирать хорошо знакомые вещи. Небольшой смартфон с разбитым экраном – будто стекло подернулось паутинкой, пара черных перчаток из потертой кожи, документы на имя Сергея Андреевича Солнцева, короткий нож и посеребрённые наручные часы. Я взяла их в руки и завела. Секундная стрелка вздрогнула и побежала по кругу, отсчитывая мгновения.

***

- Как ты мог?!
Сергей сидел на подоконнике, покачивая ногами и рассматривая свои часы. В открытое окно залетал бесконечный тополиный пух, и сквозняк, поднявшийся в аудитории, растрепал мои длинные волосы. Сергей посмотрел на меня и искренне, по-доброму улыбнулся.
- Это легче, чем кажется.
Я не решалась подойти ближе. Во мне боролись разные чувства, но возобладало отвращение.
- Ты сливал всю документацию за рубеж. Убил двоих агентов, раскрывших тебя. Ты лгал всем нам, лгал МНЕ в лицо, как ты мог?!
Учитель, бывший учитель, спокойно пожал плечами.
- Надеюсь, когда-нибудь ты меня поймешь. Я делал это не ради денег.
- А убийства? Тоже идейные соображения?!
Сергей потупился.
- Нет. Это случайность. Испугался, запаниковал... Мне очень жаль.
«Какие-то детские оправдания».
Сергей махнул рукой, как бы говоря: «Да что уж теперь говорить!» Я подняла беретту, целясь в грудь дрим-сталкера.
- Пойдешь со мной.
Учитель... Точнее, бывший учитель виновато улыбнулся и покачал головой.
- Нет, не пойду. У меня в планах не было пыток на Лубянке.
Он взглянул вниз, за раму окна. Я шагнула вперед.
- Не надо! – потом взяла себя в руки. - Тебя ждет справедливый суд.
Сергей искренне расхохотался, даже похлопал себя по ноге.
- Света, по нашему законодательству я вообще ни в чем не виновен! Ни одного факта измены не найти. Меня не будут судить, я просто перестану существовать, ты это знаешь. Я предпочитаю умереть сразу, оставив после себя след, - бывший учитель нервно усмехнулся, - Хоть и след на асфальте...
- Зачем? – я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, душит ком в горле.
Сергей поднялся на ноги и подошел к краю подоконника.
- Я не могу больше убивать. Я думал, если у нашего отдела перестанет это получаться, нас расформируют, перенаправят на другие задачи.
- Мы защищали Родину!
- А мне плевать! – неожиданно заорал мужчина. - Мне все равно, кого я защищаю, убивая ни в чем неповинных людей! Я больше не могу, ты понимаешь? Моя совесть еще не настолько изорвана Конторой, чтобы заткнуться совсем. Но, раз вам удалось меня раскрыть...

Он пригнул голову, высунулся наружу. Мои руки действовали самостоятельно. Я как бы со стороны наблюдала за тем, как пистолет дергается трижды, окрашивая спину Сергея в темно-красный цвет. Он вздрогнул и рухнул вниз, исчезая из поля зрения. В ушах гудело эхо выстрелов, но я различила удар тела о тротуар под институтом. Выронив беретту, я подошла к подоконнику и выглянула из окна.

***

- Сожалеете?
Я вздрогнула и подняла голову. Мышка стояла в начале ряда, не решаясь подойти ближе.
- Что?
- Вы сожалеете о нем?
- Откуда ты знаешь, чьи это часы?!
- Это все знают, - потупилась Мишель. - Вы же глава института, о вас легенды ходят. И об этом тоже.
Я выдохнула и позволила себе чуть расслабиться. Почувствовав, как атмосфера разрядилась, Мышка подошла ближе и присела рядом, прямо на пол.
- Вы сожалеете? – в третий раз спросила она.
Улыбнувшись, я спокойно солгала:
- Нет.
- Почему? - Не могу себе позволить, - я пожала плечами. - Сожалеть о предателе – значит, сочувствовать ему. Понимать и принимать его мировоззрение.
Некоторое время мы молчали.
- Вам, должно быть, очень тяжело сейчас. Кошмаров больше нет.
- Кошмары живы, пока жива я. Обучим новых специалистов.
- А пока вам придется убивать в одиночку?
- К чему ты клонишь? – тон девушки мне почему-то не понравился.
- Ну... - Мишель покраснела и совсем стушевалась. - Я подумала, что... Тяжело, когда такую ответственность и чувство вины не с кем разделить.
- Ответственности и без этого хватает, - меня умилила эта странная забота стажера. - А чувство вины... Да нет его.
- Как нет?
Я перевела взгляд на сломанные часы.
- Он говорил, что у совести есть срок износа. Моя стерлась в пыль уже много лет назад.
Мишель сглотнула.
- Это ужасно.
- Это работа, - я поправила волосы. - Которую кто-то должен делать.
- Но разве можно ради работы растаптывать совесть? – девушка, сама того не замечая, чуть отползла назад.
- Нужно, Миш, нужно, иначе она сведет с ума.

- Светлана Владимировна!
Я вздрогнула и стала быстро складывать вещи обратно.
- Светлана Владимировна! – растянув последнее «а», повторил архивариус.
Я запихнула коробку наверх и пошла на голос. Мишель семенила следом.
- Светлана Влад...
- Я здесь.
- Вот, пожалуйста, - мужчина уступил место за компьютером. - Здесь можно почитать протоколы. А я сейчас принесу вам материалы по делу и вещественные доказательства.

Я мельком пробежалась глазами по строкам отчетов, не особо в них вчитываясь. Гораздо сильнее интересовали вещи, полученные в ходе задержания сектантов. Ждать долго не пришлось – архивариус уже тащил первую коробку. Быстро перебирая один опечатанный в пленку костюм за другим, я сверяла их инвентарные номера по списку. Все на месте. Мужчина поставил рядом еще одну коробку. Бинго!
- Скажите, кто-нибудь в последнее время интересовался материалами «Крылатых»?
Архивариус задумался на пару секунд.
- Знаете, нет. У меня здесь редко гости бывают, разве что... - он метнул в сторону Миши недобрый взгляд, - девчонка эта, техник. Уже вторую неделю тут шуршит!
Мышка моментально надулась, но говорить ничего не стала. Я только усмехнулась.
- Пусть шуршит, она при деле. Точно больше никого не было?
- Ну-у... - мужчина задумался еще сильнее, - кажется, за последнее время никого по этому делу.
- Вы уверены?
- А чего гадать? Сейчас просмотрим график посещений, там все записано.
И пока он открывал базу данных, мы с Мишель обошли стол, остановившись у мужчины за спиной.
- Та-ак... Вот, взгляните, - архивариус указал на таблицу, отображенную на экране. - Здесь отмечены все посещения нужной вам секции. За последние три месяца сюда заходили всего семнадцать человек, не считая вас, и все только приносили материалы.
- Скажите, можно ли забрать вещдоки из ячеек незаметно?
- Теоретически – да, но зачастую я самостоятельно принимаю и распределяю вещи и документы. Внутрь секций не допускается никто, кроме глав отделов, а также, - он бросил еще один взгляд на Мишель, - некоторых девиц, за которых просит начальство! Однако, иногда вещдоков притаскивают очень много, а я ведь уже не молод. Посетителям приходится помогать.
- Распечатайте список посещений, - я сцепила руки за спиной и стала мерить комнату шагами.
« Кто-то из семнадцати человек, попавших сюда, унес плащ. Одним легким движением я сократила список подозреваемых!»
- Погодите, - Мышка уверенным движением оттеснила архивариуса от компьютера. - Проверю базу на утечки. Если ее взламывали, то список может лишь навредить!
- Хорошо, - я похлопала девчушку по плечу, - подождем.
Миша села за стол, и в ту же секунду зазвонил мой телефон.
- Да, Семен?
- Света! Мой техник, Коля...
- Что с ним?
- Не по телефону! Приезжай немедленно, диктую адрес!

Добраться до дома Коли удалось за полчаса. Жил он не слишком далеко, в одном из шикарных высотных домов-новостроек. Молодежь почему-то любит такие красивые, монументальные муравейники. Окна в этом конкретном жилом комплексе были из стекла аквамаринового цвета. Не знаю, каково жить в квартирах, вечно залитых светом морской воды, я предпочитаю обычные прозрачные стекла. Да и в целом – нет ничего лучше особняка с достаточным количеством этажей.
Разумеется, дом огородили высоченным забором с единственной калиткой.
«От кого вы прячетесь за забором в центре Москвы, умники?!»
Я набрала номер квартиры– сто девятнадцатый – на домофоне. Несколько секунд писклявой мелодии – и ответил Семен.
- Сем, я приехала.
- Проходи, - друг разблокировал калитку и повесил трубку.

***

Лифт полз на девятый этаж целую вечность, но я была не против. Ради хороших новостей Семен бы меня не вызвал, так что желания поскорее узнать, что еще приключилось, не возникало.
Створки лифта разошлись, и в нос ударил острый запах дыма. Шагнув на лестничную клетку, я поняла, откуда он идет: дверь в квартиру Коли была распахнута. В проеме показался Семен.
- Проходи. Я тут проветриваю. Сработала пожарная сигнализация.
- Что горело?
- Бумаги. Отчет по делу об остатках Крылатых, - друг закрыл дверь. - Коля все сжег.
- Зачем?! – Оглядевшись по сторонам, я прошла из прихожей в главную из двух комнат.
Источник дыма обнаружился моментально – дыра в ковре, усыпанная бумажным пеплом. Ни кусочка от документов не осталось.
- Зачем он это сделал?
- Из-за Макса.

Я впервые за сегодня внимательно посмотрела на Семена. Он стоял, опираясь на стену, бледный и весь какой-то очень старый. Жалкий, сморщившийся, раздавленный человек.
- Сём, что с Колей? Где он?!
Семен молча указал рукой на дверь ванной комнаты. Догадываясь, что там, я осторожно потянула ручку на себя.

Коля лежал в ванне. Смесь воды с кровью застыла на уровне горла, скрывая под собой тело. Голова мальчика, бледная и неподвижная, напоминала древнегреческий бюст. В комнате стало совершенно нечем дышать, и, отступив на полшага, я перевела взгляд на стену. Конечно, он оставил послание: кровавыми буквами на кафеле выведена короткая фраза.

«Я – твоя совесть».

Отвернувшись, я вышла из ванной, захлопнув дверь. Захотелось курить. Щелкнула зажигалкой. Закашлялась. Опустилась вниз по стенке. Посмотрела в глаза Семену.
- Как ему удалось?
- Что?
- Как удалось этому ублюдку свести с ума Колю?!
Семен покачал головой и присел рядом.
- Парнишка в последнее время ходил мрачный. Я не спрашивал – мало ли, с девушкой поругался, или там еще что-нибудь, дело молодое. У него пунктик был, понимаешь? Насилия не переносил! Ни в каком виде! Я едва его уговорил вам, Кошмарам, капсулы настраивать! «Семен Аркадьевич, не могу!» - говорит! Не буду, мол, в убийствах участвовать! Ну, Макс и надавил на слабое место.
Я промолчала. Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы.
- Пойдем. Осмотрим здесь все, а потом вызовем полицию.

Дом представлял собой типичное логово одинокого студента – старый продавленный диван, компьютерный стол с ноутбуком, шкаф с книгами, одеждой и бытовыми мелочами одновременно, не особо чистые ванная и кухня. Я знала, что младшие сотрудники Конторы получают меньше, чем профессора (разумеется, они получают меньше), но раз Коля смог купить квартиру в центре, да еще в новостройке, думаю, он не бедствовал.
«Не бедствовал. Ему хорошо платили, чтобы сегодня мальчик умер по твоей вине!»
Не смей. Этого Макс и добивается – навязывает мне чувство вины за свои преступления.
«Преступления совершаешь ты. Макс только открыл мальчишке глаза!»
Заткнись.
«Вон твоя совесть. Вскрыла вены!»
Заткнись, заткнись, заткнись-заткнись-заткнись!
«Неудивительно, с такой-то хозяйкой!»
Заткнисьзаткнисьзаткнисьзаткнисьзаткнись!!!

- Света!
Семен тянул меня за руку, удерживая над лестницей в подъезде.
- Света, приди в себя!
Едва удержав равновесие, чтобы не полететь по ступенькам вместе с лучшим другом, я подалась назад, и осталась на площадке.
- Пойдем, - Семен осторожно повел меня к лифту, - пойдем, воздухом подышим, успокоимся. Ментов я уже вызвал, делать нам тут больше нечего! Ну, пойдем же!
Не совсем понимая, что он говорит, я покорно поплелась к кабине, вспоминая, как однажды получила удар в солнечное сплетение.

***

Воздух никак не желал заполнять легкие. Вдох-вдох-вдох-выдох. Я согнулась пополам, не в силах противостоять боли, проступавшей в груди от точного удара спаринг-партнера. Тренировочные бои, часть каждого практического занятия по джиу-джитсу, проводились в парах, и пол бойцов роли не играл. Парень, угодивший кулаком ровно мне в солнечное сплетение, отступил на полтора шага, давая возможность отдышаться, а, может, считая поединок оконченным.
Но я поднялась.
Дышать было невыносимо, но я упрямо сжала кулаки. Шаг вперед, замах. Мой противник (никак не могу припомнить его имя, парень стал техником, кажется) ушел вправо, перехватил руку над локтем, и повторил удар в солнечное сплетение. Меня швырнуло на пол, в глазах потемнело, и воздуха совершенно не осталось. Боль хлестнула сразу по всему телу, на спину словно рухнуло десять тонн веса, а легкие стиснул промышленный пресс.
Нужно было подняться. Я не желала пасовать перед уродом, бьющим дважды в одну болевую точку, так что, сжав трепыхающуюся волю в кулак, заставила тело сделать вдох. И еще один. И еще. А потом я поднялась на ноги во второй раз. Драться сил не было - даже стоять, не шатаясь, не получалось – но валяться у него в ногах я не стала.
Урод моих усилий не оценил – подошел ближе и замахнулся ещё раз. Опять целился в солнечное.
- Стоп, - тренер перехватил его руку в полете, - Бой окончен.
Вдох. Выдох.
- Победила Светлана.
- Что?! – вскинулся парень. - Да я ее дважды на пол бросил! Она едва стоит!
- Вот именно. Светлана стоит после двух ударов под дых. Уже одно это можно считать победой.
Урод только выругался сквозь зубы. А я села на пол и заплакала.

- Свет, ты сейчас куда?
Я вздрогнула и посмотрела на Семена.
- Э-э... К Кристине. Нужно составить психологический портрет Макса. А ты?
Семен не ответил. К дому подъехала полиция.
- Сем, что будешь делать?
- Не знаю. Отзову остальных техников с задания. Проведу с ними тесты на психологическое состояние.
- Психическое.
- Да, психическое.
- А потом?
- Пить буду, очередные похороны готовить, - Семен присел на лавочку, стоявшую неподалеку, достал сигарету. - Еще с полицией разбираться сейчас.
- Хочешь, я этим займусь?
- Не-а. Сам сделаю. Это был мой техник. Талантище. Я готовил его в заместители и приемники.
- Я понимаю.
Семен лишь махнул рукой.
- Скажи лучше что-нибудь хорошее.
Я печально усмехнулась. Небо над головой, ярко-синее, глубокое, бесконечное, словно впитало в себя ужас от находки девятью этажами выше.
- Сначала скажи, что по «Ангелине»?
Семен снова покачал головой.
- Ладно. А вот у меня кое-что появилось, как раз этим утром. Как уладишь вопрос с полицией – поезжай в институт. Найдешь там Мышку, попросишь список из архива. Семнадцать имен. Скорее всего, один из них – Макс. Особое внимание удели главам отделов, если таковые попали туда.
Друг оживился, враз помолодев и собравшись. Сигарета полетела в урну,
- Наконец-то! Света, откуда?
- Плащ «Крылатых». Максу легче всего было взять его из архива!
- Точно! – друг хлопнул себя по колену и посмотрел с уважением. - Вот поэтому ты у нас главная. Мне, черт побери, и в голову не пришло обратить внимание на его плащ!
О том, что прошлой ночью мы с воришкой вместе напились, я решила не сообщать.
- Ты, главное, не сдавайся. Не опускай руки, Сем. Мы все ближе. Если повезет – в течение недели Макс окажется в ловушке.
Семен кисло улыбнулся и поднялся на ноги, направляясь к дому.
- Нарою что-нибудь – звякну.

- Давай, - я нашарила в кармане куртки ключи и пошла к машине. - Я попрошу Крис переслать тебе записи об основных чертах личности Макса.
Друг пробормотал что-то согласное, но было уже не слышно. Запрыгнув в «Рено», я тронулась с места.

***

Машина шла плавно и мягко, не мешая ходу мыслей. Несмотря на смерть Николая, я чувствовала себя лучше, чем вчера. У расследования, зашедшего в тупик, образовались целых два направления. Первым стал архивный список, вторым – происходящее в подсознании Крылатых. Семен будет землю носом рыть, разберет каждое слово из сохранившихся отчетов, чтобы докопаться до причины самоубийства своего подчиненного. А получив психологический портрет воришки снов, мы загоним его в угол.
Дома плыли мимо один за другим, вытягиваясь в длинную вереницу по бокам дороги. Я еще немного утопила педаль газа, вспомнив, как водит Семен.

Семен либо гоняет, не соблюдая никаких скоростных режимов, либо нервно курит в окно, когда в машине не один. Он попадал в аварии девять раз, дважды из них – серьезно. Правда, пока от этого страдали только здоровье Семы и наши с Аленой нервы – каким-то чудом других человеческих жертв получалось избегать. Выписавшись из больницы после очередной выходки, Семен автоматически переселялся Аленой на дачу, куковать и осознавать свое поведение в одиночестве, откуда возвращался через месяц-два, потому что «какой бы он ни был, а все-таки муж».

Я много раз спрашивала его: «Зачем ты это делаешь? Можно же выдумать во сне любую трассу, создать летающие, плавающие, да вообще какие угодно машины. Для чего ты подвергаешь себя реальной опасности, нервы треплешь Алене, меня пугаешь? А как же Паша? Почему не ездишь во снах?»
Семен только усмехался: «А почему ты куришь? Рак себе зарабатываешь?»

Потому, что сигареты во снах безвкусны.

Семен просто ненавидел государственные заказы. «Что ни поручение, то убийство или пытки. В лучшем случае – кража!» Друг даже просил совсем его в научную сферу отправить, но я не отпустила. Семен был не только и не столько шикарным техником, сколько – надежным, как скала, человеком. Я знала, что могу на него положиться в любом деле, даже несмотря на истинно буддистскую неподверженность Семена политике Конторы. Он был первым дрим-сталкером, с которым я стала разговаривать после того, что случилось с Сергеем Андреевичем. Нас поставили работать в паре над каким-то делом, уже не вспомню, каким именно. Конечно, я переживала и не хотела себе напарника, но кто бы спросил стажера? Каково же было удивление, когда пришел чуть толстоватый Семен, с которым мы были едва знакомы, пришел и влился в мою жизнь, будто лет двадцать там уже находился.

Припарковавшись у института, я вошла в двери второй раз за день. Солнце, уже перевалившее за полдень, светило в спину.

***

- Света?
Брови Кристины удивленно взлетели. Отложив только что пришедшую партию лекарств, подруга подошла ко мне.
- Ты зачастила. И выглядишь все хуже. Что случилось?
Когда она нервничает, говорит короткими фразами. Я провела рукой по плечу подруги и присела на кушетку.
- Мне нужен психологический портрет и диагностика.
Крис села в свое кресло и сцепила руки на коленях.
- Чей?
- Нашего маньяка, конечно.
- О! Я все ждала, когда обратишься! Ты пересказала мне все ваши разговоры?
- Почти. Вчера был еще один.
- Внимательно слушаю.
Я заговорила, от нечего делать рассматривая кабинет Кристины. И как она тут работает? Помещение расположено на цокольном этаже, Крис сама об этом попросила, и солнечный свет в кабинет почти не проникает. Вместо него здесь белые люминесцентные лампы. Посреди комнаты - кушетка для пациентов, у левой стены стоит специальная капсула для исследования реакций дрим-сталкеров, у правой – шкафчики с лекарствами и небольшой столик, а в самом углу – раковина. В дальнем конце кабинета, закрытое ширмой, находилось совсем узко специализированное оборудование, которое использовали редко. Кабинет Кристины, как и любого другого врача, блистал стерильной чистотой, но она не могла не внести сюда себя. На стенах висели три картины русских художников – приятные, спокойные пейзажи, на столике при кушетке расположилась вазочка с конфетами. Это был единственный врачебный кабинет, где пахло не лекарствами, а цветами.

- Так, - Кристина закончила делать пометки в блокноте. - Хорошо, я кое-что подкорректировала. Очень интересный случай. Поймаешь – не убивай сразу, очень прошу! Я с него материала на книгу соберу!
- Крис!
- Да, да, - Врач поправила очки, чувствуя, что сегодня не до шуток. - Итак, для начала, Максим – ярко выраженный психопат с аффективным биполярным расстройством и манией величия. Как пример такого типа больных, известный всем... Смотрела «Мизери»?
- Кинг. Читала.
- Вот! Это почти то же самое. Если ты его слушаешь, понимаешь и принимаешь точку зрения – больной будет к тебе хорошо относиться. Но малейшее сопротивление...
-...И Мизери ломает писателю ноги.
- Точно! Как и Мизери, наш пациент...
Наш пациент. Сомнительно. Это мы – его пациенты.
-...до ненормальности педантичен, что до сих пор помогало ему подчищать следы. Он ненавидит, когда вмешиваются в продуманный план, когда кто-либо смеет хотя бы усомниться в его могуществе. Больше, чем уверенна – детство у мальчика было тяжелое. Он не приставал к тебе?
- Ни разу.
- Возможно, импотент. Или жертва изнасилования. Идем дальше. Он сильный дрим-сталкер, потому что проводит большую часть жизни в мире снов, где комфортно и безопасно, там он – царь и бог. То есть вне обострений он достаточно трусливый человек, предпочитающий реальности мир иллюзий. Но как только расстройство переходит в другую фазу – Максим вламывается к тебе, минирует дом, убивает людей и творит еще что-нибудь. «Переключить» фазы может что угодно, от плохого пробуждения типа «не с той ноги встал», до реальных поводов, вроде вашего сражения.
- Откуда зацикленность на снах вообще и на мне – конкретно?
Крис вздохнула, помассировала виски.
- Просто представь себе: ты – глубоко больной, забитый человек, который внезапно обнаруживает сверхспособность – влиять на чужие сны. Ты, конечно, бежишь бродить по чужим мирам, создавать свои, развлекаться, как хочешь. И тут вдруг, совершенно внезапно и случайно обнаруживаешь женщину, которая тоже умеет это делать. Не забываем – ты серьезно болен. Что ты решишь?
Я моргнула. Кристина, видимо, надеявшаяся на театральное прозрение, недовольно скривилась.
- Ты решишь, что вы – два единственных в мире настоящих человека.
- А как же другие сталкеры, он их тоже видел!
- А всё, а надо было раньше! Маниакальный бред закрепился – и всё, все мысли на тебе зациклились, голоса в голове поют только «Света, Света!», и мир вокруг без тебя серый и одинокий!
Меня затошнило.
- А «Крылатые» тут при чем?
- Какие крылатые?
- Сектанты, которые ему подчиняются.
- Ах, эти... Да, феномен интересный. Постарайтесь не убивать хотя бы их, ладно? Скорее всего, когда вы их задержали, прервали важный ритуал. Сны – это территория подсознания, практически непознанная и крайне опасная. Для обычных сновидцев проход в чужие сны – вещь совершенно дикая и невозможная. Но если предположить, что дрим-сталкер, просачиваясь в сновидение, оставляет след...
- ... То мы сами изломали их жизни, - договорила я. - Ведь, по протоколу, расследование сновидческих культов сопровождается регулярными посещениями снов подследственных.
- Именно, мы все учили эти ваши протоколы. Но, если я права, то возникает вопрос: почему это произошло только с Крылатыми? До них и после регулярно появлялись культы снов, их накрывали, но ни в одном не случалось подобного. Может, требовался особый толчок? Ты хорошо помнишь детали той операции?
- Мне дали по голове в самом начале, так что нет, - рассмеялась я. - Ладно, подниму архивы, и, если что-то нарою, сообщу. Теперь скажи вот что: какова вероятность, что Макс - из наших?
Подруга ненадолго задумалась, глядя в потолок.
- Примерно ноль процентов. Такого ненормального мы бы скорее усыпили, чем доверили ему хотя бы полы подметать!
Я прикрыла глаза. Рената говорит, что Макс работает в Конторе, Кристина – что он не смог бы к нам пробраться. Кому верить?
- Откуда же он знает столько подробностей обо мне?
- А сколько? – усмехнулась врач. - Что ты курьером работала? Он и не знал, просто задал идиотский вопрос. Совпадение, я считаю. А все остальное – просто психопатический бред.
Я покачала головой, чувствуя, как плетется вокруг меня паутина подробностей, за которой невозможно разглядеть лицо Макса. С каждым днем, с каждым ходом, который он делает, у меня все меньше шансов поймать воришку снов.

- А теперь поговорим о тебе.
Я нахмурилась и посмотрела подруге в глаза.
- С чего бы?
Кристина взглядом указала на столик у кушетки. На нем лежали три аккуратных горстки конфет – красные, синие и белые. Я снова посмотрела на подругу.
- И что?
- Это ты их разложила.
Я почувствовала, как по спине бегут мурашки. Страх медленно пополз по позвоночнику, заполняя собой сознание.
- К-как?!
- Пока я рассказывала, ты, видимо, глубоко задумалась и стала раскладывать конфетки. Смотри в глаза. Голова болит?
- Сейчас – нет, - честно ответила я и почувствовала, как боль возвращается на уже законное место между затылком и висками.
- А вообще, часто болит?
Я кивнула.
- Сны контролируешь?
- Только если в них не лезет Макс.
Подруга кивнула и отпустила меня.
- У тебя ярко проявляется невроз на почве постоянного стресса. Как ты себя чувствуешь? В смысле, вообще как?
Я задумалась и вздохнула.
- Усталой. А сегодня – еще и похмельной. Чертовски длинный день.
- Астения... - вздохнула Кристина, подходя к своим волшебным шкафчикам, - Так, ты же еще стимуляторы принимаешь. Надо остерегаться побочек.
Наконец, Крис достала из шкафа огромную белую пластиковую банку и потащила ее ко мне.
- Вот! – подруга грохнула таблетками об стол - По две в день, днем и вечером, не на пустой желудок! Стимуляторы советую сократить до одного-двух приемов в неделю. Невротические проявления отслеживай и сопротивляйся, я в тебя верю! Но самое главное – найди Максима в ближайшее время, иначе он тебя доведет окончательно.
Я взяла со стола баночку. Ссыпала конфетки обратно в вазу. Заплакала.
- Ну тише, тише, все будет хорошо, не бойся!
Кристина не понимала, что я плакала не от страха, а от усталости.

***

В кабинете я выкурила очередную сигарету, чтобы успокоиться. Потом аккуратно разложила карандаши на столе. Теперь – к текучке, которой я обязана заниматься, как директор Конторы.

Фигура секретаря, просочившаяся в кабинет, меня чуть успокоила. От нее, хотя бы, веяло стабильной унылой серостью, а не опасными загадками.
- Как твои дела?
Мужчина замер от удивления. Я впервые за годы работы поинтересовалась у него о чем-то личном.
- Э-э-э...
- Ладно, - вздохнув, я машу рукой. - Тащи сюда бумажки. Семен еще не вернулся?
- Нет. Я, по крайней мере, его не видел.
- Конечно, с трупом-то возни будет много.
- Простите?..
Я еще раз махнула рукой.
- Не приставай. Завари чай, пожалуйста. Зеленый, покрепче.
Секретарь кивнул и бесшумно удалился. Я скрестила пальцы рук и откинулась в кресле. Надо мной, подо мной и вокруг меня сейчас трудились десятки людей, составляя собой великую и ужасную Контору. Кто-то заваривает чай, кто-то исследует архитектуру сновидений, кто-то убивает людей. Убивал. Теперь-то я одна.

Мы – шестеренки, как те,что я видела в мире Ренаты. Сегодня сломалась еще одна. Механизм этого незаметил. Как много еще мельчайших деталей заразил своей «ржавчиной» Макс? Какиеиз них он сгноит, чтобы добраться до ядра? И насколько важную роль играю в этомя?