Термарест

Аарон сидел один, покачиваясь на кресле. Наедине с собой и своими силами. Он понимал, что работать сейчас он не может, как физически, так и морально. Он так сильно погрузился в свои мысли, что уснул прямо в кресле...

Утро:

Аарон проснулся от того, что по лицу скользнул солнечный луч, а за слегка приоткрытой форточкой пели птицы. Для него это было непривычно... Он зажмурился, на мгновение растерявшись — где он и почему не в кресле? Потолок здесь был низким, окрашенным в мягкий бежевый цвет, а не в стерильно-белый, как в Темпест-Тек. Через небольшое окно пробивался утренний свет, который озарял всё на своём пути новыми красками.

Первое, что дало о себе знать — голод. Желудок предательски заурчал, напоминая, что последний раз он ел... когда? Вспомнилась банка тушенки в разрушенной лаборатории, подгоревший картофель, который он пытался приготовить своими новыми, опасными руками.

Он сел на кровати, и его взгляд упал на тумбочку. На ней аккуратно лежали:

– Сложенная чистая одежда: тёмные брюки, серая рубашка с высоким воротом и новый бейджик
– Бумажный пакет с аппетитно торчащим из него уголком бутерброда
– Термос, от которого шел соблазнительный аромат кофе
– Записка: «Завтрак. Душ в конце коридора. В 11:00 ждём в лаборатории»

Аарон развернул пакет. Два бутерброда — с ветчиной и сыром, на свежем мягком хлебе. Яблоко. Шоколадный батончик. Простая человеческая еда. Первый укус ветчины вызвал почти болезненное удовольствие — он и забыл, каково это, есть что-то кроме консервов и овощей, которые полуиспорчены. Аарон ел жадно. Да, он наслаждался каждым укусом, но привычки давали своё. После обеда он пошёл в душ.

В душе он стоял под почти кипящей водой, пока кожа не покраснела, а зеркало в раздевалке полностью не запотело. Когда пар рассеялся, он впервые за долгое время разглядел себя:

– Тело стало худее, рёбра проступали под кожей
– Волосы — теперь с серебристыми прядями у висков
– На левом плече и груди — странные узоры, напоминающие морозные кристаллы под кожей

После этого он вытерся и оделся. Одежда оказалась на размер великовата, но чистая, пахнущая приятным запахом кондиционера (для белья). Это уже было что-то. Он посмотрел на себя в зеркало, в голове проскочило: «Ничего, ещё приведу себя в порядок», после чего он вышел из душевой.

Коридоры «Восхода» были просторными, освещёнными мягким голубоватым светом. На стенах — никаких корпоративных лозунгов, только номера лабораторий и иногда схемы эвакуации. Пол был тёплым под босыми ногами — видимо, с подогревом.

Аарон шёл медленно, отмечая детали: воздух пахнет кедром и озоном, где-то вдалеке тикают приборы, из-за дверей доносится негромкий разговор

За поворотом он буквально столкнулся с молодой женщиной в синем лабораторном халате, которая несла стопку папок. Она вздрогнула, и папки рассыпались по полу.

— Ой! Я... я простите! — она засуетилась, подбирая документы. Каштановые волосы выбились из небрежного хвоста, закрывая лицо от чужого взгляда. — Вы... вы доктор Крайд, да? Я... я Лина. Технический ассистент.

Аарон наклонился помочь ей.

— Не стоит извиняться, это я не смотрел, куда иду. — спокойно ответил он

Она была такой обычной и приятной, особенно после холодной расчётливости людей из Темпест-Тек:

– Веснушки на носу
– Немного кривые, но чистые зубы
– Никаких признаков имплантов или модификаций
– Руки слегка дрожали, когда она брала у него папки

Лина подняла свои обычные коричневые глаза на Аарона. Он невольно улыбнулся.

— А вы здесь давно работаете? — спросил он, улыбка с лица не спадала, эта улыбка была по-настоящему искренней, хоть и небольшой

— Год и три месяца, — ответила она, нервно поправляя очки

После чего добавила:

— Вам... вам показали уже столовую? — спросила она, избегая прямого взгляда. — Я могу... если хотите, я могу проводить.

Её застенчивость была почти болезненной, но в то же время... западала в душу? После стольких лет в окружении уверенных в себе учёных и солдат эта обычная человеческая нервность казалась чем-то ценным и хрупким.

Аарон в итоге согласился пройти с Линой, они молчали. Не потому что неприятны друг другу, а просто напросто не могли найти тему... Никто из них не решался идти первым на диалог.

Столовая оказалась небольшой, но уютной. Настоящие окна с видом на лес, живые растения на подоконниках. Лина принесла ему поднос, а на нём: яичница с хрустящим беконом, свежие фрукты, будто только с веток, и апельсиновый сок, настоящий, с мякотью

— Вам... вам нужно много есть сейчас, — сказала она, играя краем салфетки. — При метаболических изменениях... э-э... калорийность должна быть выше.

— Вы знаете, что со мной? — спросил Аарон настороженно

Лина покраснела до корней волос, то ли испугалась, то ли засмущалась

— Только общие данные! Что вы... подверглись воздействию экспериментального реактора. Что у вас нестабильный энергообмен. — Она посмотрела в окно, её пальцы нервно барабанили по столу. — У меня брат... он был техником в Темпест-Тек. В проекте "Квант". После аварии... у него были похожие симптомы. Только... только слабее.

В её глазах стояли настоящие искренние слёзы, не корпоративные, не расчётливые. Аарон почувствовал что-то похожее на доверие. Смотря на неё, в нём самом появлялась человечность...

— Он...? — начал Аарон, он не знал, как правильно задать вопрос, но Лина поняла всё без продолжения

— Не... не смог... — она резко вдохнула и вытерла глаза рукавом. — Поэтому я здесь. Чтобы... чтобы такое больше не повторялось.

Он робко накрыл своей рукой дрожащие пальцы Лины. Они были холодными. Не ледяными, как он боялся

— Я понимаю... — сказал он тихо, после чего продолжил. — Там многое случается, и всё это подстраивают под несчастные случаи

Она в очередной раз вытерла слёзы рукавом, но уже последний раз. Они сидели молча. За окном пели птицы. На мгновение всё казалось нормальным

После завтрака Лина, все ещё немного запинаясь, провела его по комплексу:

— Лаборатории чистые, светлые, но пока пустующие
— Жилые блоки скромные, но удобные
— Сад под куполом: настоящие деревья, пруд с карпами

— Это... это наша гордость, — сказала она у пруда, наконец немного расслабившись. — Здесь можно... ну... отдохнуть. Когда голова уже не варит.

Аарон наблюдал, как карпы лениво плавают у поверхности. Лина стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, временами бросая на него быстрые взгляды и тут же отводя глаза.

— Вы... вы не похожи на то, что я ожидала, — вдруг выпалила она, и тут же испуганно прикрыла рот рукой. — Ой! Я... я не хотела...

Аарон неожиданно рассмеялся — первый настоящий смех за долгое время.

— А что же вы ожидали? — всё ещё смеясь, произнёс он.

— Ну... — она покраснела еще сильнее. — По рассказам... вы должны были быть... ну... более...

— Устрашающим? — резко дополнил Аарон

— Да! Ну, то есть нет! Я хотела сказать... — она замолчала, смущённо улыбнувшись. — Вы... вы просто человек. А я думала... ну, после всего, что с вами случилось...

Её искренность была такой редкой в этом новом мире, где он оказался. Аарон почувствовал, как какая-то часть его, окоченевшая за это время, начала потихоньку оттаивать.

Ровно в 11:00 Аарон стоял перед дверью главной лаборатории. Лина, все ещё немного красная, помахала ему на прощание и поспешила уйти.

За дверью его ждали:
— Мужчина со шрамом который представился как "доктор Вейс"
— Женщина с ледяными глазами "профессор Орлова"
— И новый человек — высокий, седой, с пронзительным взглядом

— Доктор Крайд, — сказал седой мужчина. Я — директор этого учреждения. Можете называть меня Хартман.

Его рукопожатие было твердым, но не вызывающим дискомфорта. Голос — спокойным, без ноток превосходства.

— Как вам наш комплекс? Удобно разместились? — поинтересовался Хартман

Аарон кивнул, его взгляд скользнул по чертежам на стене — его собственным чертежам, но с пометками, которых он не помнил.

— Сначала ответы, — сказал он. —Почему у вас мои разработки?

Хартман обменялся взглядами с коллегами, затем медленно кивнул:

— Всё в свое время, доктор. Сегодня — отдых, знакомство с комплексом. Завтра — начало работы. А потом — все ответы.

За окном пролетела птица, отбрасывая быструю тень. Аарон почувствовал, как внутри него борются два чувства — настороженность и... надежда.

— Хорошо, — он сделал шаг к чертежам. Но я не тот человек, которым был раньше.

Хартман улыбнулся — улыбка была теплой, почти как отцовская:

— Мы на это и рассчитывали.