7-3
Мальчик замечает на третьем экране чёрного пушистого кота, сидящего у его стола, внимательно наблюдающего за ним.
— Минуточку, позволь мне проанализировать твои интонации. Ты пытаешься намекнуть, что есть некий скрытый смысл? — спрашивает Джейк с явным намёком на необходимость рационального анализа ситуации. — Что я должен увидеть за фасадом очевидного?
— Посмотри внимательно, только не оглядывайся. — Голос Око дрожит от напряжения.
Что-то в этом «только» заставляет по позвоночнику Джейка скользнуть ледяной игле. Он замирает, смотрит на диван через «третий экран». Две кошки бесшумно обнюхивают его рюкзак. Одна лапой пробует молнию, другая неторопливо царапает боковую стенку, проверяет её на прочность.
Третья — та, что прыгнула на стол, — смотрит прямо на него.
Глаза... Они слишком широко распахнуты. Зрачки расширены, словно этот зверь только что увидел нечто, настолько страшное, что оно отразилось в его взгляде навсегда.
— Ой–ёй, мне кажется, нам нужно отсюда уходить отсюда и как можно скорее. Не паникуй, ой... ладно, паникуй.
— Что случилось? — недоумевает Джейк.
— Доедай и валим. Быстрее, иначе следующая сцена будет из категории «не для впечатлительных».
Джейк, стараясь выглядеть естественно, отодвигает тарелку с недоеденным салатом.
— Я полагаю, что согласно негласным социальным протоколам, данный процесс обмена услугами подходит к логическому завершению, поэтому прошу предоставить мне счёт, чтобы мы могли перейти к завершающей фазе данного взаимодействия.
— Уже уходишь? — мистер Блимпе изумлённо поднимает брови .
— Да. У меня возникли непредвиденные обстоятельства, но я не планирую делать какие–либо заявления касательно этого факта.
Мистер Мелман выбивает счёт в кассовом аппарате и кладёт его перед ним. Его глаза, похожие на светящиеся янтарные огоньки, проникают в душу парня, и Джейк чувствует, как взгляд Мелмана исследует его до самых глубин.
— Поживее, поживее давай! Включай режим эвакуации!— подгоняет Око. — Над нами сгущаются тучи!
— Джорджи, Джорджи, алгебраическая буря на горизонте!
— Нам не до шуток, плати и сваливаем! — Джорджи указывает Джейку на диван, где несколько кошек уже занимаются его рюкзаком, медленно кусая за застёжки. Одна из них царапает рюкзак, а две другие уставились на затылок Джейка, сверкая глазами, пронзают затылок Джейка, всматриваются в его нутро, прямо через третий глаз. — Джейк, пожалуйста, поторопись, пока мы не стали частью меню дня. Они уже разрабатывают стратегию захвата, и, судя по взгляду, у них нет планов на переговоры.
Джейк, охваченный паникой, спешно пересчитывает деньги, его руки дрожат, и бумажки падают на колени. Он бросает деньги на стол и судорожно ищет недостающую сумму.
— Тебе помочь?
— Нет, Мистер Мелман, но если не затруднит, будьте добры передать мне мой рюкзак и куртку. Хотя я уверен, что их масса осталась неизменной, мне почему–то кажется, что после всего произошедшего их вес увеличился на несколько тонн.
— О, нет–нет–нет, я тебе не прислуга, — шутливо отказывает тот, — я подумаю над тем, чтобы нанять швейцара. Альф, может, ты захочешь — бросай свою опасную работу и переходи ко мне: кофе и пончики за мой счёт.
Джейк не обращает внимания на шутки полицейского. Он находит нужную сумму, аккуратно складывает деньги в две ровные стопки, доллар к доллару, цент к центу, и говорит «спасибо». Затылок жжёт, как после удара током. Взгляды кошек пронзительны, их маниакальная сосредоточенность кажется ему зловещей. Холодок пробегает по позвоночнику.
— Потихоньку, — подбадривает его Джорджи, — не делай резких движений, обернись и плавно подбирайся к столу. Притворись, что тебя вообще нет. Хотя, кажется, они умеют видеть страх.
— И что далее, мистер импровизация? — язвительно интересуется Джейк демонстрируя уровень скептицизма, который можно сравнить с ригидным подходом к научному анализу. — Кто утверждал мне: «Не беспокойся, Джекки, сходи поболтай с этими приятными людьми, Джекки, ничего не произойдёт, Джекки, импровизируй, Джекки!»?
— Резко топни, — отвечает Джорджи, не реагируя на тираду, его голос становится тверже. — Нам нужно спугнуть их, прежде чем они начнут разрывать нас на части.
Каждый шаг Джейка приближает его к столику, и он окидывает взглядом барную стойку, пытаясь привлечь внимание. В воздухе висит напряжение, и кошки, как будто чуя приближение опасности, настороженно следят за каждым его движением.
Джейк переводит взгляд на свой рюкзак — и мир на секунду кренится.
Разорванные лямки. Глубокие царапины, оставленные когтями.
Нити торчат в разные стороны, как сухожилия.
Что-то внутри Джейка сжимается. Дрожь поднимается от позвоночника и разливается по телу, превращая пальцы в лёд. Он делает шаг — медленный, плавный. Кошки смотрят, не двигаются.
Потом он прыгает к ним.
Хлопает в ладоши.
Звук разносится по кафе, как выстрел.
Шипение, хаотичные движения — кошки в панике разбегаются, но только для того, чтобы в следующую секунду вернуться.
— Блин, ты в своём уме?! — визжит Око, мечется внутри головы, как пойманная в банку оса.
Но Джейк уже в движении.
Он ловит момент в этой опасной игре и кидается к сиденью, на одном дыхании сгребает в охапку рюкзак и куртку, готовясь к бегству из этого кошачьего логова.
И тут раздаётся звук.
Низкий, вибрирующий.
Протяжный кошачий вой.
— Р–мяу–у–у!
Кошки возвращаются.
Шесть пар глаз.
Шесть спин выгибаются дугой.
Шесть хвостов дёргаются в такт невидимому ритму.
Шестеро — гремучая хищная стая включает «шипящий режим» и медленно подкрадываются к Джейку с разных сторон, готовятся к нападению.
— О боже, их глаза... Я всегда подозревал, что в кошках нет ничего земного. Ненавижу, когда они на меня смотрят! — Джорджи в панике. Третий экран мигает, транслируя красный уровень опасности, его состояние в первый раз за долгое время отражает такой жгучий страх. — Заклинаю, Джекки, повернись к ним лицом, пока я не начал молиться, хотя я даже не знаю, кому! Отверни иллюминатор, где нахожусь я. Мне невыносимо сталкиваться с ними лицом к лицу! — его голос срывается на высокий тон. — У тебя есть кнопка «пауза» для нашей реальности?
В этот момент Джейк стоит на краю бездны, и в его голове разгорается внутренний пожар.
Он считает до трёх, стараясь наладить дыхательный ритм.
Один... два... три... и снова. Один... два... три...Снова и снова, до тех пор, пока цифры не начнут терять смысл, а время не станет обманчиво растянутым.
— Так сделай же что–нибудь! — Око носится внутри головы, как буря в стакане. — Может, ты просто что–нибудь предпримешь, а не будешь ждать, пока они вызовут демонов из параллельного измерения?
— Джорджи, не сочти за придирку, но если уж ты претендуешь на статус «сверхъестественного явления», я ожидаю от тебя хотя бы минимального функционала, выходящего за пределы обычного комментирования происходящего.
— Дай мне секунду, дай подумать! — Око в панике барабанит по стенкам сознания, пронзительно и переживая свою собственную катастрофу, тщетно пытаясь найти выход. Кошки подходят все ближе, одна из них уже готовится к прыжку. — Так... так... нет, нет, это не то, это не то! А–а–а–а–а–а–а! Нет, не могу! Эти глаза... они впиваются прямо в душу! Я даже не знал, что у меня есть душа, но они её нашли! Я не могу думать, когда эти глаза, эти жуткие глаза смотрят на меня!
Джорджи, словно сумасшедший учёный, мечется в панике, лихорадочно перебирая варианты, на третьем экране в голове Джейка начинают мелькать обрывочные, искажённые картинки.
— А–а–а! Вспомнил! — визжит Око, его слова срываются на громкий истерический крик. — Могу замедлить время, ну, то есть замедлить кадры на экране. Правда, это не решает проблему, а просто даёт нам больше времени на панику! Хотя, это позволит тебе быстрее реагировать и изменить ход событий!
— О, великолепно. Ты даёшь мне инструкцию без объяснения механизма её реализации. Это напоминает мне классическое описание магии: «сделай так, чтобы всё вдруг заработало». Разъясни, пожалуйста, процесс.
— Сконцентрируйся, разбей движение на фрагменты! — Око кричит, почти в слезах. — Ты сможешь управлять каждым фрагментом по отдельности, корректировать, изменять, дополнять! Всё предельно просто: разбей ситуацию на части, оцени каждую, выбери наименее ужасную и сделай шаг в её сторону. Или в сторону выхода, что, впрочем, одно и то же. Это почти всегда позволяет... дай подумать...это единственный способ выиграть время и обеспечить себе преимущество, иначе мы пропали!
— Хорошо, давай попробуем, хотя вероятность успеха этой затеи вызывает у меня стойкий скептицизм, граничащий с рефлекторным желанием закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит. — еле выдавливает Джейк.
Когда он сосредоточивается на приближающихся кошках, в его голове, прямо рядом с третьим экраном, начинает материализоваться пульт управления, как будто это устройство из футуристического сна. Этот пульт выглядит как из другого измерения: сложный аппарат с панелями, мерцающими сенсорными экранами и кнопками, которые плавно меняются в тусклом, почти призрачном свете. Лёгкое голубое свечение окутывает его, будто он сделан из искрящейся полярной ночи, объединяя в себе все элементы управления, которые могут понадобиться в этой критической ситуации. Джейк замечает, что экран пульта разделён на несколько секций. Интерфейс одновременно и знакомый, и чуждый, как если бы это был артефакт из далёкого будущего, который только что прорвался в его сознание.
С сердцем, стучащим в груди от волнения, Джейк подходит к этому загадочному устройству. Его рука пронзает иллюзию, и он ощущает мягкое, но чёткое сопротивление сенсорных кнопок под пальцами. Каждое касание – прикосновение к таинственному артефакту, который может изменить исход этого кошачьего кошмара. Ощущение одновременно и тревожное, и завораживающее, он шагает по грани между реальностью и неизведанным.
— Эй! Роки, Коста, Мышь, вы что там удумали? А ну–ка брысь! — Мистер Мелман хлопает в ладоши, стараясь отпугнуть кошек. Болтая с Альфом, он только сейчас обращает внимание на мальчика, внимательно следя за странной ситуацией. В бледном свете паники, кошки разбегаются, но не успевают отскочить далеко, как вновь возвращаются – извивающиеся тени, готовые к следующему нападению.
Это могло бы быть комичным, если бы не ощущение, что мир сжимается. Одно из этих кровожадных существ отвечает на имя «Мышь», и хотя это могло бы вызвать усмешку, атмосфера накаляется, словно вы попали в печь, раскалённую до белого жара. Голос хозяина звучит как слабый шёпот ветра в пустыне — он всё ещё существует, но уже не способен изменить ничего. Ничего.
Мальчуган замечает каждое их движение. Пульт реагирует на его прикосновения. Каждое движение пальца вызывает изменение на экране: кошки отображаются как цветные силуэты, выползающие из вязкой туманной вязи. Джейк видит их траектории, как путеводные линии.
Джейк поворачивает виртуальные ручки и нажимает на сенсорные области, замедляя движение каждой кошки. Первая кошка, находящаяся в углу экрана, начинает двигаться медленно, её прыжок превращается в растянутую анимацию.
Следующий этап управления происходит на панели, где Джейк может изменять скорость времени. Он перемещает ползунок, и видит, как движение кошек замедляется до практически неподвижного состояния. Траектории их движений не меняются, но теперь они кажутся менее угрожающими, как замороженные фигуры в спектакле.
Каждое действие на пульте ощущается как лёгкое прикосновение, манипуляция виртуальными элементами. Джейк чувствует, как его контроль над ситуацией возрастает, паника отступает, уступая место уверенности. Пульт становится продолжением его разума, и он управляет хаосом времени, как если бы сам управлял кошачьими созданиями.
— Кажется, пора прекратить этот парад когнитивных сбоев и вернуться в реальность. Вопрос только в том, насколько она теперь соответствует тому, что было до начала этой абсурдной серии событий. — подытоживает Джейк и нажимает на кнопку «Play».
Кошка по имени Мышь с визгом бросается на Джейка, будто это последний ужин на Земле. В его внутреннем киноэкране это выглядит как сцена из замедленного ужаса. Полицейский соскакивает, по инерции, соскакивает со стула, механически вытаскивает пистолет. Джейк, в панике, хватает перечницу, срывает её крышку, и содержимое взрывается в воздухе. Секунды кажутся вечностью, когда мельчайшие частицы перца распадаются в воздухе, осыпая морды некогда любимых пушистиков. Бах! Одна из кошек внезапно отлетает, куда—то в сторону, метрах в пяти.
— Пинай ногой этот никчёмный серый шар! — визжит Око. — Береги глаза!
Джейк успевает прикрыть голову, когда внезапно на него налетает чёрный кот. С немыслимой силой он трясёт рукой, сбрасывает животное на пол, и не раздумывая, бросается к выходу.
— Прыгай, прыгай! Остерегайся хвостов! Если один из них коснётся тебя, я не ручаюсь за твоё будущее. Ни один волос этих косматых тряпок не должен дотронуться до тебя. Они целятся прямо в меня! Пригнись! Педаль «тормоз»! Задний ход.
Джейк, действуя под давлением адреналина, стремительно падает на пол. Черно–белый кот с визгом проносится мимо него, врезаясь в полицейского. Пистолет, который тот держал, вылетает из рук и катится по полу, в то время как кошка и полицейский смешиваются в хаосе.
— Альф, тебя что, обезоружил кот!?
— Мы так больше не играем! — кричит Джейк, слова прорываются сквозь гулкий шум.
— Эй вы, сладенькие пирожки Дункан и Мёрч, куда смотрите? — продолжает визжать Джорджи, обращаясь к глазам Джейка. — Вы вообще видите друг друга? Как вы контактируете? Смотрим в сторону двери и выметаемся!
Каждая фраза Джорджи – вопль отчаяния, придающий Джейку новые силы. Он мгновенно реагирует, срывается с места и стремительно мчится к выходу.
— Прошу прощения! — кричит он в сторону потрясённых гостей, осознавая, что данный акт вежливости вряд ли компенсирует весь ущерб, нанесённый окружающей среде. Это всё, что успевает вырваться из его уст. Увы, законы физики диктуют свой порядок: дверь с гулким треском захлопывается за ним, и теперь за стеклом наблюдается пугающая картина — целый коллектив разъярённых кошек, упираются лапами в стекло и шипят в лицо Джейку, явно не в восторге от итогов этого утра.
— Ох, у меня чуть не случился девятнадцатый нервный припадок! — выдыхает Джорджи. — У–тю–тю, сладенькие мохнатые швабры! Не поймали, не поймали!
Джейк несётся по тротуару, обгоняя прохожих, его сердце всё ещё бьётся в бешеном ритме. Внутри душит смех. Но это не обычный смех, это хохот безумной, беззаветной радости. Он с радостью поглощает этот момент, и впервые в жизни ему стало по—настоящему легко. Люди вокруг смотрят на него, с непониманием, со стороны это выглядит комично.
— Никогда не видел, чтобы они так себя вели! — удивляется Джейк и быстро несётся по тротуару, обгоняя прохожих.
«Альф, тебя что, обезоружил кот!?» — эта фраза, полная чудесного абсурда, останется в его памяти навечно.
Минута молчания, тянулась в его разуме, как затяжной зимний вечер. В его уме прокатывается волна воспоминаний. Память мгновенно пронзает его, напоминая о том, как сложно ему было налаживать связи с людьми, и как Джорджи, этот неугомонный белый шум, разрушает невидимый барьер между ним и миром, внося в его жизнь ослепительный свет. Джейк не может сдержать улыбку, которая, кажется, самопроизвольно расплывается на его губах.
— Надеюсь, теперь ты изменишь мнение о кошках? Это же демоны в мягкой упаковке! — с лёгкой ироничной ноткой спрашивает Джорджи.
— Позволь мне уточнить: ты испытываешь устойчивую антипатию к данным представителям семейства кошачьих на основании субъективного опыта или это твоя врождённая особенность, аналогичная аллергической реакции на орехи?
— Одного времени мне не посчастливилось побывать в голове или зайти в гости к такому отвратительнейшему созданию, как кошка. Нет, ты даже не представляешь, на что способен этот меховой культист хаоса. Её взгляд, как чертополох, собирал всё что ни попадя, и кажется мог собрать все тайны этого мира, и, будь у неё доступ к базе данных человечества, она бы знала больше, чем любой учёный. Это была моя первая кошка, первая встреча с этим существом, до тех пор я просто не знал о них. Специально я не нарывался на такие «увлекательные» приключения, но судьба решила разыграть со мной шутку. Эта встреча стала для меня не просто открытием — это было столкновение с самой квинтэссенцией высокомерия.
Джорджи делает паузу, словно вновь проживает этот травматический опыт, затем продолжает:
— По правде сказать — кошка была подслеповата, как душа безнадёжного грешника или как мораль у налоговой инспекции. И я, честное слово, будучи наивным рыцарем добра, решил покормить свою даму — указать ей на сочную, жирненькую мышь, что беспечно трусила по помойке за её спиной, всего за двадцать футов.
И что же ты думаешь? Она не просто проигнорировала мой акт благодеяния! Нет, она предпочла устроить сцену, достойную греческой трагедии! Визг, вопли, вздыбленная шерсть — если бы кто–то смотрел со стороны, то решил бы, что сэр Джорджи защищает не свою пассию, а несчастную мышь. Совершенно ненормальная и истеричная дама!
Джорджи презрительно фыркает.
— И это, дорогой мой друг, был день, когда я осознал одну важную вещь: кошки — это идеальное сочетание паранойи, эгоцентризма и непризнанного величия. С тех пор я не взлюбил весь кошачий род. Подозреваю, что и эти хвостища меня тоже.