18. Загнанная лошадь
И чего он ко мне прицепился⁈
Смотрит так, будто у меня в мозгах копошится и находит там что-то смешное. Ухмыляется, а мое сердце падает в ноги и захлебывается кровью. Так жарко становится, что на лбу выступают капельки пота. Хорошо, что волосы частично закрывают этот позор. Не хватало еще, чтобы Стрельник увидел, как меня колбасит от его близости.
— Долго пялиться будешь? — раздражаюсь от его внимания.
Не на что так смотреть! Я сегодня не в форме, потому что не выспалась из-за очередной смены в ресторане. Обычно они выпадают на выходные дни, а тут меня попросили выйти вне графика. Я и не против, только сбегать по ночам из дома стало страшнее. Вдруг мама что-то заподозрила и поймает меня на «свершении преступления».
— Долго, — улыбается, оголяя ряд белоснежных зубов.
Про костюм не спрашивает, и я не упоминаю. Из вредности хочется оставить его себе. Не идти на чертову вечеринку и обломать гада! Ведь если я открыто кину коробку ему в лицо, то это не останется незамеченным, а светиться с Данилой нет желания. Скриплю зубами, стискиваю пальцами лямку от рюкзака и шумно выдыхаю.
— Мне уйти нужно, — произношу с нажимом, глядя ему в глаза, — срочно.
Мне мамина коллега позвонила. Сказала, что маме стало плохо, и надо бы ее сопроводить до дома.
— Прогульщица?
Красивые глаза поблескивают от смешинок. Стоит заметить, что они не карие и не темные, как может показаться издалека. Медовые с зелеными вкраплениями. Сейчас при свете дня светлые. Если я продолжу в них смотреть, то пропаду. Взгляд уплывает на густые брови. На левой выбриты две тонкие полосы, будто она рассечена. Ресницы черные с изгибом, которому позавидует любая девушка. На бигуди он их накручивает что ли?
— Угу, — бурчу под нос еле слышно.
Пусть думает, что прогульщица, и нечего за такой следить!
Я заметила, что все перемены Милохин находится рядом, хотя уроки у них проходят в других кабинетах, и мы редко пересекались до столкновения на лестнице. Могу и ошибаться, но интуиция вопит, что не просто так он крутится поблизости.
— Серьезное что-то? — перестает улыбаться и прищуривается. — Помочь?
Ха! Удивленно поднимаю брови.
— Такой, как ты вряд ли мне поможет, — не контролирую речь.
Закрываю рот слишком поздно. Могла бы и промолчать, Юля!
— Такой, как я? — его рассеченная бровь ползет вверх. — Это какой?
Чувствую, как напрягается. Ноздри раздуваются от того, как Данила втягивает через них воздух.
Мамочки…
Вспоминаю все рассказы Лизы о «боевых подвигах» Милохина и пытаюсь побороть нелепый страх. Не станет же он при всех бить меня.
— Беззаботный, — не жду его реакции, проскальзываю под рукой и спешу покинуть школьный двор, пока Данила снова не догнал.
Нужно успеть на автобус, чтобы не ждать следующий больше тридцати минут.
Когда оказываюсь у ворот, слышу грохот. Оборачиваюсь.
— Милохин, ты чего⁈ — возмущенно голосит парень из параллельного.
Около него валяется мусорный бак, который, судя по всему, отфутболил Данила. Зрительно состыковываемся.
Ой-ой-ой, гроза района…
Убирает руки в карманы брюк и таранит рассерженным взглядом.
А что?
Я ведь правду сказала. Такой, как Милохин, вряд ли меня поймет. Он не работает. Родители подарили машину и вытягивают его из передряг, в которые он не перестает попадать. Мы живем в разных мирах, хоть и пересекаемся в школе.
Ухожу с гулко стучащим сердцем.
Напряжение спадает только в тот момент, когда сажусь в автобус. Народа мало. Вжимаюсь в твердое сиденье и наблюдаю, как за стеклом пролетают серые здания. До окраины долго ехать, а мне так хочется спать…
Невольно зеваю.
Настроение мрачное, благодаря местному хулигану.
Если бы Мартыненко увидела, что он ко мне подошел?
Страшно подумать, как сильно бы она удивилась и разозлилась. Надо держаться от него подальше.
Вот что решаю. И костюм…
По почте голубиной ему отправить?
О-о-о…
Как все сложно. Можно отмотать назад к тому моменту, когда я врезалась в него?
С понурым видом выхожу на остановке и спешу к двухэтажному зданию. Дорожная компания, в которой мама работает диспетчером, расположилась в дебрях. Как она сюда добирается каждое утро?
Шагаю смело к черному входу. Парадный у них только для важных посетителей.
Уже на пороге меня встречает Светлана Борисовна, та самая коллега.
— Наконец-то, Юлечка, — она аккуратно берет меня за локоть и отводит в сторону, поглядывая на дверь диспетчерской. — Ты бы проследила, чтобы Анюта в больницу сходила.
— А что случилось?
— У нее голова закружилась. Рухнула на пол, напугала нас всех до смерти. Обязательно пусть посетит врача. Я пока ее заменю.
— Ладно, — еле шевелю языком, пугаясь не на шутку.
— Пойдем, а то начнет опять геройствовать.
Ведет меня через небольшой холл к темной двери. Входим внутрь. Мама сидит на маленьком диванчике. Бледная и уставшая. У меня аж сердце сжимается.
— И зачем ты ее с уроков дернула, Свет?
— Потому что ты себя не жалеешь. Всех денег мира не заработаешь, Гаврилина. Ребенку мать нужна, а не загнанная лошадь.
И ведь не поспоришь…