Творец

- Ситуация, в которой группа людей, задействована в решении второстепенных проблем, в то время как причина возникновения этих проблем выявлена, но не ликвидирована.

Именно здесь она собирала персонал на утренние совещания, читала псевдолекции о правилах, которые не спасали никого, посвящала новеньких в суть «работы», требовала дисциплины и абсолютного подчинения. Аудитория, прежде наполненная голосом Сары, теперь казалась мрачным убежищем, местом, где живут не приказы и структура, а выжившие, даже не коллеги, не учёные, не врачи - просто люди, которым посчастливилось ещё дышать.

Итан не помнил, как оказался здесь. Он просто осел на пол, как только Эми разжала пальцы и больше не тянула его за собой. Мгновенно, почти с благодарностью, рядом присел и Ким.

«Смерть... Она правда приходит вот так? — думал Итан, глядя в одну точку на стене. — Я даже не успел моргнуть. Даже не успел...»

Билл, стоявший у двери, окинул взглядом мальчишек. Его лицо нахмурилось от непонимания, и он уже раскрыл рот, чтобы спросить о Сильвии, но Эми опередила его. С громким, уставшим выдохом она упала на ближайший стул и бросила в пустоту:

— Мертва. - Это прозвучало сухо, почти равнодушно.

Милли вздрогнула, и, не сдержавшись, снова спрятала лицо в ладонях. Сквозь пальцы вырвался тихий всхлип. Эми, поджав губы, встала, подошла к ней и без слов обняла за плечи.

В углу стояли санитары. Те, кто должен был помогать, а не молчать, как сейчас. Один из них - тот самый, что должен был присматривать за подростками - сидел на полу, белый как стена, глаза его были пустыми, потускневшими. Рядом другая женщина, в лабораторном халате, поднимала и опускала перед его лицом папку, как веер, пытаясь привести в чувства.

Билл сел рядом с девушками, почти неловко, но тут же вскочил, когда раздался приглушённый скрип двери и шаги. В проёме появились новые фигуры: сначала два «потерянных» санитара, затем доктор Уиллингс, осторожно, с неестественной мягкостью, держащий в руках маленькую, дрожащую Амелию, а за ним шагнул ещё один. Генри. Лицо его сохраняло непроницаемое спокойствие, резко контрастируя с тревожной атмосферой, повисшей в аудитории. Он прошёлся взглядом по залу, оценивая количество присутствующих: пять врачей, пятеро санитаров, трое детей, чьё состояние варьировалось от немого ступора до дрожащей истерики. Скептически вскинув бровь, мужчина приподнял изящный старинный портсигар, доставая сигарету.

— Это всё? — тихо, почти с разочарованием, проговорил Генри, слегка покачав головой.

Прежде чем он успел поднести зажигалку к фильтру, его руку мягко перехватил доктор Уиллингс. Мужчина посмотрел сначала на него, потом на Амелию, которую всё ещё держал на руках. Взгляд был немногословным, но предельно ясным: даже если сигнализация не сработает, детям не нужно дышать дымом.

— Уж прости, старик, — хмыкнул Генри, — но если они ещё не сдохли от всего остального, дым - это последнее, что их добьёт.

— И всё-таки, убери это, — глухо отозвался Уиллингс, на что тот усмехнулся, пряча сигарету обратно в портсигар с театральной неторопливостью.

— На большее и не стоило надеяться, — вздохнул Билл, качая головой.

— Понятно... — кивнул доктор Уиллингс, переводя взгляд на подростков, сидящих у стены. Грустная, почти отеческая улыбка мелькнула на его лице. «Спи спокойно, Сильвия... Ты была необыкновенной. И слишком хрупкой для этого места». — Ребята? — окликнул он, глядя на притихших Итана и Кима. Тот, услышав голос, вопросительно вскинул голову. — Всё будет хорошо. Обещаю. — С этими словами Уиллингс осторожно опустил Амелию на пол и мягко взъерошил ей волосы. — Всё... будет хорошо.

— Ладно, и что теперь? Какие у нас планы? — начал Генри, скрестив руки на груди.

— Основной выход перекрыт, — спокойно начал доктор Уиллингс, протирая очки краем халата. — При текущей мощности аварийного генератора, двери остаются заблокированными. Разблокировать их можно только с помощью главной карты доступа, которая, насколько нам известно, была лишь у Сары. Кто-нибудь её видел?

Билл бросил вопросительный взгляд на Эми и Милли, сидящих сбоку. Эми медленно покачала головой, пожав плечами. Милли вовсе не подняла глаз.

— Превосходно, — саркастично протянул Генри, закатив глаза. Он вновь вытащил сигарету, чем вызвал раздражённое цоканье Уиллингса. — Через час здесь будет такой собачий холод, как в антарктической заднице. Генератор - в хлам, сразу говорю. Я чинить это точно не буду, не собираюсь тратить полжизни на эту груду мусора.

— Ты уже успел проверить его? — удивлённо спросил Билл.

— Я живу рядом с этой хренью двадцать четыре на семь, приятель, — усмехнулся мужчина, выдыхая в сторону облако дыма. — Так что было не сложно пройтись туда...

— Может, это ты его и раздолбал, а, старый хрыч? — язвительно бросила Эми. — Man sieht dich nie, und dann bist du plötzlich aufgetaucht! (Тебя никогда не видно, и вдруг ты появляешься!)

— Остынь и усмири свои таланты, ярая фанатка Рамштайн. Я не настолько стар, чтобы шпрехать на немецком, как на родном, но достаточно здравомыслящий, чтобы не ломать единственный генератор в этом долбанном здании.

— Хватит! — резко отрезал доктор Уиллингс, повысив голос. — Вы оба. Немедленно. Здесь дети, чёрт вас возьми!

— Дети? Да чё вы за них печётесь так. Всё равно скоро все сдох... — огрызнулась Эми.

— Замолчи! — перебила её Милли, встала и в одно движение закрыла подруге рот. Она заметила, как напрягся Ким, вскинув голову, а Амелия, не понимая слов, но улавливая тон, снова расплакалась.

— Мы... мы что, тоже...?

— Nein! — рыкнула Эми, вырвавшись из рук Милли. Она провела ладонью по волосам, опустила голову и села обратно на стул, шумно выдохнув. — Просто скажите, что делать.

— Мы обесточены, — спокойно продолжил доктор Уиллингс. — Температура начнёт падать через час. У нас двое подростков, инфицированных препаратом «Зоря»...

— Простите, сэр, — вмешалась Милли. — Я понимаю, что вы действуете по протоколу. Всё структурировано: описать проблему - означает решить половину, но ведь мы даже не знаем, в чём наша проблема...

— То, что ты описала, милая, — мягко улыбнулся тот в ответ, — это закон Кидлина. Но мне ближе позиция Гилберта: всякое решение - это выбор, и всякий выбор - наша ответственность.

— Философию оставим на потом, — проворчал Генри. — Вопрос в другом: что всё же делаем, друг мой?

— Нам нужно разделиться. Найти Сару или Эвана. Проверить систему экстренного оповещения, и если она ещё функционирует, сигнал можно послать наружу. Плюс: собрать всё, что найдём: покрывала, медикаменты, питание. Всё принести сюда.

Билл отвёл взгляд и, недолго думая, кивнул, подтверждая не столько предложение, сколько сам факт, что хоть кто-то взял на себя инициативу.

— Санитаров можно отправить на поиски запасов, — сказал он спокойно, глядя куда-то мимо. — Нам сейчас нужно всё: питание, медикаменты, инструменты, аккумуляторы. Всё, что может продержать нас, если ситуация не изменится.

— Мы с Эми сходим наверх, — предложила Милли, натягивая усталую, но почти жизнерадостную улыбку. Она взглянула на подругу, которая тут же кивнула в знак согласия, даже не подняв головы. — Проверим состояние системы, может, удастся получить доступ к панели управления или хоть к какой-то диагностике.

— Но с Сарой и Эваном могут возникнуть проблемы... — добавила Эми с явным сомнением в голосе. — Мы их слишком давно не видели.

— Она вернётся, — неожиданно уверенно произнёс доктор Уиллингс. Он осторожно обернулся, скользнув взглядом по сидящему на полу Итану. — Сына она не оставит. Это совершенно точно.

— Оу... — хмыкнул Генри и, резко развернувшись всем корпусом, посмотрел прямо на подростка.

Однако, вопреки ожиданиям, никакой бурной реакции от остальных не последовало. Ни удивления, ни даже недоумения. Все они уже пережили достаточно, чтобы подобная новость не вызвала никакой волны эмоций.

— А он ведь и правда похож, — пробубнил Билл, словно только сейчас начал это осознавать. — Удивительное наблюдение.

— Такой чистый, насыщенный зелёный цвет глаз мне встретился впервые. Тот самый оттенок, что напоминает дремучий лес в пасмурный день. И одна из радужек имеет крохотную, едва заметную коричневую точку - редкая мутация. Генетически точная копия. К тому же, оба левши, а это, как вы знаете, рецессивная черта, передающаяся исключительно по материнской линии. Всё это, вместе с косвенными совпадениями, дало ясный результат.

— Стоит только надеяться, — мрачно фыркнул Генри, качая головой, — что парень не унаследует ни натуру, ни цели своей мамаши. Иначе у нас не просто беда - у нас повторение худшего из возможных сценариев.

— Сара, как бы мы к ней ни относились, уже давно стала ангелом смерти... В её действиях есть отчётливая параллель с деятельностью Сиро Ишии - того самого, кого прозвали "Чистое Зло". Разумеется, речь не о полном совпадении намерений или методик. Но вектор... вектор очень похожий. Заражение людей частицей неизвестного происхождения, ради изучения стадии мутаций и выведения определённого результата, - всё это больше напоминает не научное исследование, а жестокий эксперимент без моральных тормозов. - Доктор Уиллингс вздрогнул, словно сам испугался собственных слов, и быстро добавил, пытаясь оправдать не столько Сару, сколько своё восприятие:

— Возможно, это не её собственное желание. Возможно, она лишь часть более крупного плана. Так сказать орудие или проводник. Мы не можем этого знать, и поэтому не можем различить, где заканчивается её воля, и где начинается влияние «Зори».

— Как мне известно, — тихо сказал Билл, проговаривая каждое слово с опаской, — доктор Ишии руководил проектами по разработке и применению биологического оружия...

— Коллеги, — медленно произнёс мужчина, спустя несколько секунд гнетущей тишины, размыкая сцепленные пальцы, — я не могу позволить себе предполагать такое. И тем более не имею права выносить приговор, не обладая всей картиной. Но одно я знаю точно: Зоря - это не просто химическая структура, вещество или вирус. У неё есть интеллект и, по всей видимости, своя цель. И, если мы не будем осторожны, однажды она начнёт действовать самостоятельно, без Сары.

Тишина, наступившая после этих слов, была удушающей, ведь никто не знал, что говорить. Эми первой нарушила эту паузу. Она поднялась с места, быстро поправила одежду и устало взглянула на Милли.

— Пошли наверх. Система сама себя не диагностирует. Может, там осталась хоть какая-то техника в живом состоянии.

Милли молча кивнула:

— Мы быстро, — добавила она, уже подойдя к двери. — Если что-то изменится - свяжитесь.

— Сомневаюсь, что связь вообще работает, — пробормотал Генри, лениво переминаясь с ноги на ногу и криво усмехаясь. — Но, конечно, давайте жить в надежде.

Доктор Уиллингс хмыкнул, услышав эту реплику, и тоже развернулся к выходу.

— Ну что, с сарказмом покончено? Или мне взять с собой табличку «Не кормить циника»?

— Только если на обороте будет инструкция, как не сдохнуть в подвале от удушья твоим интеллектом. Ты идёшь?

— Очевидно. Сара, вероятно, всё ещё внизу.— Произнёс Уиллингс, поправляя очки и направляясь к двери. — А заодно, возможно, найдём, что делать с генератором. Если, конечно, тот ещё не влюбился в эту прекрасную атмосферку и не ушёл в духовный отпуск.

— Ах да, на всякий случай захвати фонарик. И, может быть, святую воду, — пробормотал Генри, и, обменявшись с доктором тяжёлыми взглядами, они вдвоём скрылись за дверью.

Санитары разошлись молча, не задавая лишних вопросов, а в аудитории остались лишь четверо - Билл, Амелия, Итан и Ким. Мужчина тяжело выдохнул, медленно провёл ладонями по лицу, пытаясь стереть следы усталости. Затем, поднявшись, прошёл к лекторскому столу, привычно, почти машинально, положил руку на его гладкую поверхность, и опустился, небрежно сев на край.

— И что мне теперь с вами делать... — пробормотал Билл негромко, не поднимая глаз.

Ким вытянул вперёд ноги, устремив взгляд в потолок:

— Ну... если что, мы умеем сидеть тихо. Особенно после... всего.

Итан не произнёс ни слова. Он по-прежнему сидел на полу, обхватив колени. А Амелия плакала... Билл посмотрел на них: эти дети подростки, у которых ещё недавно были совершенно другие заботы: школа, друзья, музыка в наушниках - теперь выглядели так, словно прошли войну. Тогда пришло чувство бессилия от вины за то, что взрослый мир снова оказался не в силах защитить тех, кого должен был.

— У вас есть право быть в шоке. Но... его придётся отложить. Нас слишком мало, поэтому никто из нас не может себе позволить развалиться.

Итан едва заметно сдвинулся: поднял голову, его глаза встретились с глазами Билла, и в этом взгляде не было и надежды.

— А если с Кимом... или с этой девочкой... случится то же, что с Сильвией?

Ким вздрогнул, в первый раз осознав, что этот вопрос может касаться и его.

— Если с кем-то из вас случится то же самое... я среагирую. Я не просто врач. Я - реаниматолог. Моя работа - возвращать тех, кто уходит. У меня нет права паниковать. У меня есть только время, и я умею им пользоваться.

---

Генри нервно переступал с ноги на ногу, его силуэт то и дело исчезал во мраке, отбрасываемом мигающими боковыми лампами. Руки его дрожали, губы шевелились в нескончаемом потоке жалоб.

— И всегда какая-то хрень происходит именно со мной... И на кой чёрт я согласился сюда припереться? Правильно, Генри, по старой дружбе... Охренеть спасибо, Джордж, робота реально ох...

— Не ной, — отрезал доктор Уиллингс. Он шёл чуть впереди, плечи его были напряжены, и руки сцеплены в замок за спиной – мелкий признак раздражения, который знал каждый, кто хоть когда-то с ним работал.

— Ноют бабы, а я жалуюсь, — огрызнулся Генри, закатив глаза. — Зачем я только с тобой пошёл...

— А что, остался бы с детьми? — Уиллингс не обернулся. — Ты же прекрасная нянька, сам знаешь.

Генри втянул воздух сквозь зубы, глядя в тёмный проход, ведущий вниз.

— Чёрт... — прошептал он, глядя, как тень от его фигуры дрожит от слабого, тусклого света аварийных ламп.

— Да, да, мы оба уже пожалели, что сюда спустились, — пробурчал Уиллингс, сбивая шаг, чтобы идти рядом.

— Помнишь, когда ты мне впервые про этот объект рассказывал? Ты сказал, что это будет «новый этап медицины». Ты, чёрт возьми, говорил это с таким пафосом, что я чуть не подписал контракт прямо тогда, на коленке.

— И ты подписал.

— Я - да. А вот ты, похоже, продал душу дьяволу в придачу.

— Ещё один такой комментарий - и я брошу тебя здесь на съедение.

Они остановились. Холод усилился, превращаясь в обволакивающий всё вокруг иней. Изо рта вырывались клубы пара, мгновенно растворяясь в воздухе.

— Температура падает быстрее, чем мы ожидали, — Генри окинул взглядом серые стены.

— Логично. Мы под землёй, в бетонных конструкциях. Вместо того, чтобы подниматься по геотермическому градиенту, тепло выходит через вентиляцию. Вытяжка создаёт тягу, охлаждая помещение.

— Не умничай. Голова и так трещит, — буркнул Генри, натянув воротник синей кофты выше. —Кстати, по поводу вентиляции... Разве эта зараза не выберется наружу через неё?

— Если бы могла, уже бы сделала это, — Уиллингс впервые остановился. — Она зависима от холода. Ей нужно либо тело, либо определённый температурный режим. А лучше - и то, и другое.

Они уже начали спуск по лестнице, когда внезапно Генри резко замер.

— Твою ж... — прошипел он и отпрянул, глядя под ноги. — Это ещё что за...

На полу перед ними раскинулось нечто странное - тягучее, блестящее, словно покрытое мокрым лаком. Масса пульсировала, растекалась, прижимаясь к бетону и в тот же миг сокращаясь. Доктор Уиллингс присел, вглядываясь. Его лицо побледнело. Он не прикасался - просто наблюдал, как от края слизистой материи отделяются едва различимые волокна, пытаясь прочувствовать пространство.

— Это...Это оно... Сара... — глухо произнёс доктор. — Она всё же это сделала.

— Что... что ты сказал? – скривился Генри, стараясь вытереть подошву об ещё нетронутые ступеньки.

— Всё. Мы уходим. Немедленно. Здесь нам больше нечего делать.

— Уходить?! — Генри почти вскрикнул. — Мы ж не...

— Здесь уже не место для людей, — твёрдо сказал Уиллингс, глядя ему прямо в глаза. — Это больше не наша территория.

Он развернулся и пошёл обратно, ускоряя шаг насколько это было возможно. Генри колебался всего секунду, затем, проклиная всё на свете, пошёл вперёд, потому что иначе было бы не в его характере. А уж тем более не в этом месте. Уиллингс лишь спустя несколько шагов осознал, что тот не идёт за ним, так что теперь предстоял сложный выбор: вернутся за старым маразматиком или подняться.

— Чёрт с тобой, грёбанный придурок... — прошипел он, закутываясь в халат, который, впрочем, никак не спасал от холода. — Ты что творишь, Генри?!

— Возможно, спасаю неблагодарные задницы люда, — ответил Генри из глубины помещения, и в ту же секунду луч фонаря ударил прямо в глаза Уиллингса, заставив его зажмуриться. — А к тебе прикипела малая. Так что, бери ноги в руки и вали отсюда.

— Ух ты, да в тебе умер поэт... — фыркнул Уиллингс, подходя ближе.

— Да во мне, друг мой, уже много кто сдох. Но лучше так, чем слушать в голове хор из голосов и субличностей, которые спорят о том, кто первым умрёт.

— А вот шизофреник, я погляжу, вполне жив. Ты ничего не сделаешь, Генри. Тут... всё в этом... этом.

— О да, — саркастично хмыкнул Генри, — загадочное «это». Уже боюсь до мурашек, сейчас обмочусь прямо здесь. — Он подошёл ближе, ткнув пальцем в грудь Уиллингса. — Я, между прочим, всю жизнь дружу со старухой с косой. Так что твоя липкая разумная слизь не сравнится с пулями, огнём и ракетами, Ренди.

Уиллингс скривился, опустив взгляд под ноги.

— Ты её не найдёшь.

— Тогда я достану её чёртов труп из-под земли, потому что не собираюсь сдохнуть тут, в братской могиле.

Именно в этот момент раздался голос.

— Ничей труп доставать не придётся...

Двое мужчин вздрогнули одновременно, а лучи фонарей направились в сторону звука. Сара стояла там, вовремя прикрывшись рукой от света. На ней не было халата, волосы выбились из небрежного пучка, несколько прядей прилипли к щеке, на которой виднелись размазанные следы засохшей крови. Она выглядела так, будто исчезла не на несколько часов, а на месяцы.

— Сара... — выдохнул Уиллингс, но не успел сделать шаг.

— Ты! — рыкнул Генри и, за одно короткое мгновение, преодолел расстояние между ними. Он схватил женщину за ворот, рванув к себе. — Грязная, мерзкая чертовка... Где грёбанная карта?! Отвечай!

Сара не сопротивлялась. Она просто опустила голову, позволив телу пошатнуться в его хватке, как тряпичной кукле.

— Я её сломала.

— Да ты что... больная?.. - Генри резко отпустил её, отдёрнув руки, как от чего-то противного.

— Генри, — тихо произнёс Уиллингс, шагнув ближе, — пожалуйста...

— Ты лишила нас всего! — заорал Генри, швырнув фонарь в пол. Но вместо привычного звука разлетающегося пластика раздалось только тихое шлёпанье - фонарь прокатился по полу и увяз.

— Он сказал мне это сделать, — произнесла Сара, по-прежнему глядя вниз. — Я верю... верю, что так было нужно.

— Кто? — Генри сорвался. — Страшная, плотоядная жижа с интеллектом?!

— Сара... — Уиллингс шагнул ближе. — У тебя снова бред. Ты не избранная. Это... — он махнул рукой, обводя помещение, — это не Бог. Это паразит. А всё, что ты называешь «голосом», а также твоё насилие, депрессии - это психоз. Это болезнь. Это...

— Доктор Уиллингс, — перебила его Сара, поднимая голову. — Я всё вспомнила. Отчасти вы правы.

— Это ещё что за... — Генри начал говорить, но замер. То, что отражалось в тусклом свете упавшего фонаря, заставило этого закалённого, опытного, прошедшего не одну передовую человека попятиться, бледнея на глазах.

— Поэтому... — продолжила Сара спокойно. — Доктор Уиллингс, пожалуйста, поднимитесь наверх, найдите детей и уведите их туда, где им не будет больно. Смотрите, чтобы никто не поранился. Пожалуйста... - Затем она повернулась к Генри и, с печальной жалостью, попыталась улыбнуться. — Простите. Видимо, вам придётся остаться со мной.

«Она... поменялась...» — эта мысль вспыхнула в голове Уиллингса.

— Да ты шутишь... — голос Генри дрогнул, но мужчина улыбнулся. — Иди, Ренди... — произнёс он, развернувшись к Уиллингсу. — Сообщи им. Скажи всем... что они смертники.

---

— У вас когда-то такое случалось?.. — голос Милли прозвучал слишком тихо, в этом вопросе ещё жила хрупкая надежда, будто всё, что происходит, хоть как-то вписывается в рамки нормального.

Эми, шедшая рядом, даже не обернулась. Она стиснула зубы, плечи её напряглись, и, не замедляя шага, девушка коротко бросила:

— Никогда.

Милли на мгновение замолчала, затем опустила взгляд и прошептала:

— Я просто думаю, как там мои девочки. Нора и Лиззи. Старшей семь, младшей только исполнилось четыре... Она всё время просыпается в три ночи, чуть ли не в истерике просит включить свет. Говорит, что ей снится, как я не вернулась с работы. Знаешь, эти глупые сны. Я... я тогда просто обнимала её и смеялась. А теперь не знаю, что будет, если она проснётся, а я и правда не вернусь. - Губы задрожали, и слёзы покатились по щекам. - Я же не говорила им, куда ухожу. Сказала, что это временная командировка. Обещала привезти что-то смешное на день рождения...

Она резко вытерла лицо ладонью, но материнские слёзы уже не остановить, поэтому Милли остановилась, прижалась плечом к стене и разрыдалась, как ребёнок. Без звука, но с таким надрывом, что Эми всё-таки обернулась.

— Эй... — тихо сказала девушка, приблизившись и коснувшись её плеча. — Мы выберемся. Мы должны.

— Я просто хочу... — выдохнула Милли, — просто хочу снова увидеть их.

Через минуту они снова двинулись вперёд.

— Нам нужно разделиться, — произнесла Эми, когда они вышли на нужном этаже. — Я проверю запасы и генераторы. Посмотри, что с системой оповещения, может, что-то можно восстановить. Если что - кричи. Я рядом. Но не трать много времени. Только проверка и шнеля назад.

— Поняла, — коротко кивнула Милли, утирая глаза тыльной стороной ладони.

В одиночестве шаги звучали громче. Милли продолжила идти, ловя себя на мысли, что считает их. Раз, два, три... двадцать... сорок. Подсознательно, лишь бы не думать. Коридоры не были тёмными, скорее равнодушно освещёнными. Главная система оповещения не работала: щиток был погашен, лампочки не светились, дисплей - мёртв. Милли пробежалась пальцами по холодному металлу и тихо выругалась, идя дальше. В одной из подсобок, среди разбросанных бинтов, шприцов и упаковок медицинского стекла, девушка нащупала небольшой пузырёк. Xanax. Таблетки внутри тихо звякнули.

«Надо успокоиться... Просто немного. Совсем чуть-чуть. Чтобы не тряслись руки», — мысленно убеждала себя Милли, уже откручивая крышку. Не считая, не сомневаясь, высыпала в ладонь две, и язык моментально обожгло характерной горечью, но она проглотила всё залпом.

Милли бродила между отсеками. Аптечка, вода, хоть какие-то батарейки... - механически напоминала себе она, просматривая ящики. Открывала и закрывала, ведь находила только ненужное. Девушка наклонилась к шкафу, заглянула внутрь, и на секунду задержалась, чувствуя, как в груди поднимается давящее ощущение.

Если я выберусь отсюда... если увижу их снова... Милли представила, как открывает дверь, как девочки бросаются к ней на шею, визжа и смеясь.

Но что скажет он? Муж, этот вечный холод в тёплом доме. Сначала нежные слова, а затем синяки, которые приходилось прятать под тональным кремом. Иногда поцелуй, иногда - удар. Как в книгах, подумала Милли, усмехнувшись. В плохих, пошлых романах, где герой то срывается, то кается. Там он всегда приходит в финале, целует заплаканную героиню, но в жизни... в жизни он просто снова ударит или, если повезёт, промолчит и отвернётся.

Милли прижала руки к груди, стоя в полумраке, и почувствовала, как в горле поднимается вязкий ком. А вдруг я уже никогда не узнаю, как там они? Никогда не смогу уйти из этого места? Она остановилась, рука инстинктивно потянулась в карман халата, и, не отдавая себе отчёта, забывая о том, что происходило несколько минут назад, девушка снова нашарила пузырёк.

«Не зря же его нашла. Две таблетки точно не навредят»

Продолжая идти, Милли сама не заметила, как оказалась у знакомой двери. Та самая лаборатория, где что-то разбилось. Девушка толкнула дверь и вошла. В нос ударил слабый, почти незаметный, но неприятно сладковатый запах. Она замерла. Свет фонаря выхватил лужу на полу, которая расползалась на глазах. Именно в тот момент, когда Милли сделала шаг в сторону стола, в висках резко ударило глухое эхо, веки потяжелели, ноги подкосились, дыхание стало неровным. Тепло подступило к затылку, глаза защипало, а мир начал медленно отдаляться.

— Не сейчас... — прошептала девушка, хватаясь за край металлического стола, но пальцы соскользнули.

Последнее, что Милли увидела - это отблеск света на разбитой пробирке и собственная рука, соскальзывающая по полу.