Творец

Сэму было всё равно, куда поступать и с чем связать свою жизнь. В конце концов, отец всегда мог помочь – деньгами, связями, простым вмешательством в нужный момент. После того случая на ужине прошло полтора года и многое изменилось.: родители подали на развод, и Сэм переехал к отцу. Ситуация была сложной, но он не особо отчаивался. Наоборот, жить стало легче.

Якоб оказался прекрасным мужчиной и, что важнее, отличным отцом – сдержанным, но понимающим, без вечного контроля, без требований, без нравоучений.

– Самюэль, только не создай проблем, договорились? – максимум, что можно было от него услышать и это было чертовски приятно.

Профессия изначально должна быть актом любви. Не компромиссом, не вынужденным шагом, не браком по расчёту, а искренним, безусловным выбором. Дело всей жизни – это не просто работа. Это и есть жизнь.

Сэм понимал это лучше, чем кто-либо. Он видел, как люди загоняют себя в рамки, выбирая безопасные пути, позволяя чужим ожиданиям определять их судьбу, видел, как они становятся пленниками собственных страхов, но сам не хотел так.

Парень никогда не был одержим великими мечтами, не рос с ощущением предназначения, не считал себя тем, кто изменит мир. Он просто любил жить и наблюдать за тем, как горят глаза людей, когда они говорят о том, что делает их счастливыми. Поэтому, когда настало время выбора, Сэм не мучился сомнениями, не взвешивал все "за" и "против", не искал смыслы, которых не было, он просто пошёл за Сарой в сферу археологии. Не потому, что грезил древними цивилизациями, не потому, что мечтал разгадывать загадки прошлого, просто потому, что там была она.

Не потому что это было его страстью, а потому что это была её страсть.

Потому что рядом с ней он видел, что значит по-настоящему гореть своим делом.

Потому что, чёрт возьми, она была счастлива.

Сэм видел её горящие глаза, когда Сара рассказывала про экспедиции и находки, и мог слушать эти речи, захлёбывающиеся от восторга рассказы о древних цивилизациях, её смех, когда она обнаруживала что-то новое без остановки. Сердце радовалось – видеть, как девушка улыбается, как в ней загорается этот неподдельный, живой огонь. И если он может быть рядом в эти моменты – значит, всё это не зря.

Но потом приходил Джон. Спокойный, уверенный, непреклонный. Он не спрашивал разрешения, не просил дать ему шанс – он просто брал своё.

Сэм видел, как всё менялось в Саре, когда рядом был он. Как напряжение превращалось в странную, почти затаённую борьбу. Как её острые слова сталкивались с его безмолвной уверенностью. И Сэм не вмешивался, ведь не был героем этой истории.

Он мог лишь отпустить Сару, сжимая в ладонях собственное бессилие и пытаясь убедить себя, что желает ей только счастья. Парень давно разобрался в своих чувствах – знал, что любит, знал, что готов быть рядом, знал, что если бы она выбрала его, то не позволил бы её сломать. Знал и то, что Джон чувствует к ней. Знал, но не понимал самого главного.

Сару. Она была загадкой. Они оба тянулись к ней, но ключ был только у неё. И сегодня Сэм собирался его найти.

---

Сэм шёл рядом, руки в карманах белой ветровки, шаг размеренный, спокойный. Осенний воздух прохладный, чуть влажный, пропитанный запахом прелой листвы и далёкого дыма костров. Ветер лениво играл с его волосами, заставляя то и дело откидывать уже достаточно длинные пряди со лба.

— Интересный факт... По-английски уход с вечеринки, никому ничего не сказав, называют «уходить по-французски». А по-французски это называется «partir à l'anglaise» — уходить, как англичане, — произнёс парень с лёгкой улыбкой, даже не глядя на неё.

— Вот как... И правда интересно. - Фыркнула Сара, закатив глаза.

Пара шагов в молчании. Вечерняя улица пустынна, только редкий свет фонарей мягко ложится на асфальт, растягивая длинные тени. Сэм выдохнул, взгляд его оставался направленным вперёд. Пора.

— Ангел, а как ты относишься к полиаморным отношениям?

Слова прозвучали настолько небрежно, что первое мгновение Сара даже не осознала смысл сказанного. Но затем поперхнулась воздухом.

— Чего?! — вскинула голову, резко останавливаясь. Глаза расширились, непонимающе бегая по его лицу.

Сэм остановился через пару шагов, неторопливо обернулся, глядя на девушку уже без привычной улыбки.

— Того. - Он пожал плечами, будто бы всё ещё говорил о какой-то ерунде, хотя во взгляде сквозила насторожённость. — Я просто не понимаю, что между нами. Я, например, никаких связей с тем дегенератом иметь не хочу. - Серьёзность в его голосе прозвучала неожиданно резко. Обычно мягкие черты лица заострились, брови едва заметно сдвинулись к переносице, губы поджались. — Просто... — парень выдохнул, задержав взгляд на ней. Голос начинал ломаться. — Я вижу, как ты на него смотришь. Не так, как на меня. Но при этом... — он усмехнулся, коротко, без веселья, — на его действия ты не отвечаешь. А вот на мои — с особой любезностью.

Сэм сделал шаг к ней, убрал руки из карманов.

— Что происходит, Сара? - Парень впервые за долгое время произнёс её имя. Просто Сара. Он действительно ждал ответа и действительно волновался.

Сара стояла, словно загипнотизированная, чувствуя, как её сердце болезненно сжимается в груди. Холодный осенний воздух хлестал по коже, но она не замечала этого — только его голос, только тепло его рук, нежно сомкнувшихся на пальцах. Сэм держал осторожно, бережно, словно боялся, что слишком сильное прикосновение раздавит и разрушит. Ладони оказались прижаты к его груди, туда, где под слоями ткани отбивалось сердце — быстрое, горячее, живое.

— Сара... — голос Сэма был тихим, почти шёпотом, но даже в нём звучала боль, глухая, неотступная. Он склонился к ней, его тёплое дыхание касалось щёк, но взгляд... О, этот взгляд. В нём не было обычной лёгкости, не было той привычной улыбки, за которой он прятался. Только обнажённая душа.

— Твоё появление стало началом моего падения, — прошептал он, и Сара невольно задержала дыхание. — Ты — светлый ангел, принёсший мне не спасение, а испытание. Чувства, что переполняют мою душу, давно вышли за рамки веры, морали, здравого смысла. Когда я смотрю на тебя среди всех этих людей, таких далёких, таких чужих... мир сужается. Остаёшься только ты. - Его голос дрожал, но он продолжал. — Как мне жить с этой агонией, если я погибаю от одного лишь твоего взгляда? Как вынести бремя чувств, которое сжигает меня изнутри, обращая в пепел всё, что я знал? Никогда прежде я не умел ценить. Но ты стала единственной, перед которой я готов пасть по собственному желанию. - Сэм наклонился ближе, его лоб почти касался её. Глаза его блестели, полные боли, полной искренности, полной любви. — Эта любовь — мой крест, который я несу, даже осознавая, что он ведёт меня к падению.

Глухая тишина повисла между ними, нарушаемая лишь дыханием. Сара чувствовала, как Сэм едва заметно дрожит, но не от холода.

— Главное — не путать... Симпатия — это, когда тебе нравится внешность. Влюблённость — когда тебя цепляет и внешность, и характер. Привязанность... — Он усмехнулся. - Это когда тебе не важно ни то, ни другое, главное — чтобы просто был рядом. А вот любовь... — Голос его стал мягче, но в нём звучала горечь. — Любовь — это, когда ты радуешься, если ему радостно, когда грустишь, если ему грустно, когда понимаешь, даже если другие не понимают. Когда можешь прийти к нему хоть в три часа ночи, если он позовёт и когда готова болтать с ним сутки напролёт. Когда тебе нравятся даже его недостатки. И, самое главное, когда ты не можешь представить свою жизнь без него.

Парень посмотрел ей в глаза, но Сара не смогла выдержать этот взгляд. Она отвернулась, задержав дыхание.

— Сэм...

— Моей боли в упор не видишь... — прошептал он, с грустной улыбкой. — А твоя сотворила тебя слепой.

Девушка вздрогнула, как от пощёчины.

— Сара... Ангел мой. Я приму любой ответ. Я не отвернусь. Только скажи его.

Сара не двигалась. Только её дыхание стало чуть чаще, тяжелее. Глаза скользнули по его лицу, задержались на губах, и в этот момент мир сузился до нескольких сантиметров между ними. Она чувствовала, как тепло его тела пробирается сквозь воздух, как его дыхание мягко касается её кожи.

Сэм не торопился. Он ждал. Но этого шага от неё не последовало. Сара качнула головой, едва заметно, но достаточно, чтобы он понял.

В глазах Сэма не было ни гнева, ни разочарования. Только понимание. Только тихая, неизбежная боль. Он закрыл их на мгновение, запоминая этот момент, а потом, с болезненной мягкостью, склонился ниже и оставил невесомый, почти неощутимый поцелуй на губах. Лёгкий, как прикосновение ветра.

Тепло его дыхания ещё на мгновение задержалось на её коже, а затем он отстранился, открывая глаза. В них светилась тень улыбки — тёплой, но грустной.

— Удачи, ангел, — сказал он тихо, и в этих словах не было ни упрёка, ни просьбы. Только искреннее пожелание.

---

Холодный осенний вечер окутывал город пронизывающим ветром, вытягивая остатки тепла из её тела. Сара шагала вперёд, чуть быстрее, чем обычно, но не потому, что торопилась — просто хотелось скорее оказаться в каком-то месте, где бы её не разрывало изнутри.

Если бы у неё не было проблем с выражением эмоций, если бы она могла позволить себе слёзы, сейчас её лицо было бы мокрым, а дыхание — сбивчивым. Но вместо этого внутри царила ледяная пустота, звенящая, оглушающая. И всё, что оставалось сейчас, — идти к Джону.

Мэнди всегда говорила, что он — лучший выбор. Настоящий мужчина – надёжный, сильный, спокойный. Не то что блондин.

Возможно, её мать просто видела в Сэме отголоски прошлого, черты, которые напоминали ей о собственном муже - слишком много заботы, мягкости, это навязчивой, тошнотворной, изматывающей чуткости. «Ручной пёс», — как-то сказала она, не скрывая иронии. Возможно, Мэнди права. Возможно, Джон и есть лучший вариант.

И всё же внутри что-то протестовало, сжималось в тугой комок. Но Сара не позволяла себе задумываться об этом. Она просто шла вперёд, к тому, кто должен был стать правильным выбором.

Сара подошла к его дому и замерла. Подняв голову, девушка посмотрела вверх, на окна квартиры Джона, и сердце сжалось. Он сидел на самом краю подоконника, высоко над землёй, наклонившись вперёд. Тусклый свет лампы в комнате очерчивал его силуэт, а в пальцах неторопливо тлела сигарета.

Сара не сразу поняла, что в этом зрелище её так тревожит, но что-то в самой его позе, в этом ленивом покачивании ног, в том, как он наклонял голову, было неправильным. Он вёл себя так, будто ничего не происходило, будто порыв ветра не мог разорвать тонкую нить, которая удерживала его здесь, в этом мире. Джон затянулся и медленно выпустил струйку дыма в ночной воздух.

А потом посмотрел вниз. Их взгляды встретились. Сара замерла, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Джон сделал паузу — долгую, мучительную — и вдруг с ухмылкой выкинул сигарету , наблюдая, как она падает вниз, а затем... резко наклонился вперёд.

Сердце Сары пропустило удар. Он что, собирается...?

— Джон! — выдохнула она, сделав шаг вперёд.

Он усмехнулся — едва заметно, будто это была всего лишь игра. Игра, в которой он проверял её. Дорожит ли она им? Боится ли его потерять? Сара знала это, и всё же её голос дрожал, когда она снова произнесла его имя. Она сорвалась с места, не думая, не рассуждая — просто бежала. Ноги сами несли её вперёд по тускло освещённым лестничным пролётам. Девушка не запоминала, как перескакивала через ступеньки, как в панике ловила воздух ртом, едва не спотыкаясь. Единственное, о чём она молилась — чтобы дверь квартиры была открыта. Когда ручка поддалась, мир на секунду замер.

Сара влетела внутрь.

— Джон! — её голос срывался на грани крика, пока она металась взглядом по комнате, выискивая его. Балкон. Он был там.

Его силуэт всё ещё находился на опасной грани, ветер играл тёмными прядями волос, а сам парень, казалось, только сильнее наслаждался её паникой.

Сара бросилась вперёд, не разбирая дороги.

— Слезь! — голос был полон отчаяния.

Джон медленно перевёл на неё взгляд, с тем самым выражением лица, в котором сплелись холодная усмешка и изучающая насторожённость. Но это больше не была игра.

— Джон... Перестань... Не надо...

Но он только качнул головой, сильнее наклоняясь вперёд, и тогда что-то внутри Сары сорвалось. Она метнулась к нему, схватила за руку, в панике утягивая на себя. Джон не сопротивлялся. Но не потому, что он передумал, а потому, что ждал этого. Секунда — и они оба рухнули на пол, тяжело дыша.

Сара обхватила его, пытаясь удержать в этом мире силой собственных рук.

— Ты что, с ума сошёл?!

Джон не отвечал. Просто смотрел на неё, изучающе, молча, а потом медленно улыбнулся. Лёгкая, почти ленивая улыбка тронула уголки губ. Он поднял руку и осторожно стер с её щеки слезу, которую девушка даже не заметила.

Сара вздрогнула, не понимая, почему руки так дрожат, почему сердце бьётся так бешено. Джон перехватил её ладони, зажав в своих. Не так, как Сэм — не осторожно, не с мягким теплом, а твёрдо, уверенно, властно.

— Ты же знала, что я не прыгну, верно? — его голос был таким спокойным, что от этого становилось только страшнее.

— Джон... — Сара судорожно выдохнула, губы дрожали, дыхание сбивалось. — Что ты творишь? Зачем?!

— А ты? — Тихо спросил Джон. — Ты зачем сюда пришла?

— Что?!

— Ты могла просто уйти, Сара. Ты могла сделать вид, что тебе всё равно.

Она попыталась выдернуть руки, но он не отпустил.

— Почему ты так со мной поступаешь? — Сара бормотала почти сорванным, срывающимся на крик и шёпот, голосом.

— Потому что мне интересно, насколько далеко ты готова зайти ради меня.

Девушка резко вскинула руку, не думая, не осознавая — просто от злости, от боли, от бессилия, но Джон был быстрее. Он вновь перехватил её запястье, крепко, не давая ни шанса вырваться.

— Дорогая... — парень склонился ближе, почти ласково шепча. — Я знаю, тебе очень хочется показать всему миру свою силу... - Он провёл пальцами по внутренней части её ладони, почти нежно, но хватка не ослабла. — Но прошу... не оставляй синяков. Я ведь не смогу объяснить другим всю вложенную любовь.

Сара дёрнула руку, но он держал крепко, обволакивая её своим присутствием, своей неизбежностью.

— Милая, не бери в руки холодную цепь. Ты душишь меня просто замечательно своими руками, и я больше не могу дышать.

Он медленно развернул запястье, мягко, но непреклонно, направляя её руку к своей шее — туда, где кожа была тонкой, а пульс бился быстро и горячо, обнажая хрупкость, свою прозрачную уязвимость, которой не существовало.

— Твои удары... — Джон наклонился ещё ближе, так что их губы почти соприкасались. — Ощущаются как горячие поцелуи на коже.

Сара тяжело дышала, чувствуя, как от паники сжимается грудь.

— Отвратительно и мерзко, — продолжал он, не отрывая от её взгляда. — Я ненавижу тебя за это. Но я просто хочу жить с тобой. – Умоляющим голосом пробормотал он. Но стоило ли этому верить?

Джон склонился ниже, и Сара даже не успела осознать, что происходит, когда его губы коснулись её. Она вздрогнула, но он не отстранился, почувствовав солоноватый привкус слёз, смешанный с тяжёлым дыханием.

Сара снова попыталась отстраниться, но он не дал. Его ладони скользнули к её спине, обнимая.

— Тише... — выдохнул он в её волосы. — Всё хорошо.

Она уткнулась лбом в его плечо, а затем — всё разом. Её слёзы, дрожащие руки, беззащитность – всё это было его победой. Джон ликовал.

— Сара, тебе надо научиться говорить два простых слова, — почти нежное мурлыканье. — Детских, но тошнотворно противных: «прости» и «пожалуйста». Или однажды ты будешь кричать их в слезах, стоя над чьим-то трупом, понимая, что не сказала их вовремя...

Он отстранился, давая ей возможность взглянуть ему в глаза.

— Хотя... — он наклонился ближе, касаясь губами её виска, укачивая на руках, как дитя, — знаю ещё одно слово. «Спасибо». Спасибо, что пришла. Спасибо, что выбрала меня, милая...