Глава 19
В последние несколько недель у Майи не было возможности повидать ребят. Сколько бы у неё свободных часов не оставалось, ходить на другой конец города, если тебе нечего было доложить было бессмысленно. Даже если там жил Кирос...
Майя отряхнула туфли от сухой грязи и поднялась по лестнице на веранду. Пахло вечером и весной. Тёплой такой, с уходящим солнцем и набухающими почками на трухлявых ветках. В её руках была плетёная корзина с фруктами, сахаром и миндалём.
— Всем привет.
По дому уже распространился тяжелый аромат из духовки — индейка с медово-горчичным соусом и несколько огромных картофелин, обильно обсыпанных специями. Майя не сдержала восторга, абсолютно игнорируя Ярика и Бронтэ, приветствующих ее в ответ и сидящих друг напротив друга за столом. Судя по тому, что доска для нард заполнила всю плоскость, есть пока что никто не планировал.
— Марго! Можно я возьму попробовать курицу? — засуетилась Майя, вставая вплотную к плите и проверяя выключена ли та. Если выключена, значит все готово.
— Конечно.
Кирос поднял заинтересованный взгляд со стороны подоконника, а затем опустил ноги на пол, оставляя книгу на краю.
— Я уступлю тебе место как только обыграю этого лузера— сказал Ярик со стороны стола, намекая на то что количество стульев с двух занятых не изменилось.
Бронтэ поджал губы, выкинул кубики и сделал завершающий ход.
— С тебя желание, — с ухмылкой сказал он, откидываясь на спинку.
Марго тихо засмеялась в ладонь, наблюдая за спектром всем возможных эмоций на лице Ярика — от удивления до возмущения.
— Ты жульничал!
— Может и так, но ты же этого не заметил. В следующий раз смотри внимательнее.
— Давай ещё раз! — громко известил Ярик, перемешивая фишки.
— Кажется, к столу я всё-таки не подойду, — Майя отрезала себе индейку и встала рядом с Марго у кухонного гарнитура, поглядывая на ребят.
Сок потёк по её рукам и рту. Мягкое мясо растаяло на языке.
— Есть какие-то новости? — с явным намёком отвлёк голос Кироса. Голова резко повернулась к нему, усиленно вспоминая о чём нужно было говорить. Марго тоже заинтересованно навострила уши.
— Завтра будет зачистка города. В башне проходит мероприятие с иностранными гостями в эти выходные. Зефир будет охотиться, — сказала Майя с особым рвением вгрызаясь в ножку.
— На людей? — ахнула Марго, прикрывая ладонью рот.
— Если попытаются вмешаться, то да, а так на уличных собак. Кошек не трогает, а вот псов может и наказать, если те не спрячутся, — закивала Майя.
— Но куда им прятаться? О чём речь?
— О старом питомнике, — вмешался Кирос, растирая ладонью уставшее лицо и поднялся на ноги. — Он недействующий, но псы знают, что лучше им собраться там на выходные.
Кирос подошел к девушкам, протягивая руку между ними, чтобы тоже положить еду на тарелку. Марго сама не заметила, как смутилась. Кирос был значительно ниже неё, но рядом с Майей они смотрелись так, как условно считалось правильным. С белой завистью, Марго оценила их как бывшую пару.
— И что Зефир будет делать?
— Запрёт их на выходные. Хотя нет, не прям запрёт, — тут же на свои слова отмахнулась Майя, — он всегда оставляет окна открытыми, так что они могут выбраться, но псы умные создания, они знают, что если Зефир запирает их, значит нужно переждать что-то.
— И он так по всему городу что ли бегает?
— Конечно нет. Есть специальный свисток. Его только они слышат — разработка Маркиза. Те собаки, что остаются на улицах обычно самые непослушные, вот с ними в индивидуальном порядке он уже разбирается. Я знаю это, потому что такое уже не раз происходило, и я лично видела как он это всё делает. Знаешь, смотря на его общение с животными, мне кажется, что что-то человеческое в нём всё-таки осталось, — шепнула она Марго в самое ухо, а затем добавила громче, — к полудню, думаю, он закончит.
Марго заморгала, не понимая что делать с полученной информацией.
— Ты ведь пойдешь? — повернулась Майя на Кироса.
Кирос поднял брови, словно она спросила у него какую-то глупость.
— Удивлен, что ты помнишь. Да, я пойду.
Майя захихикала.
— Ты пойдешь помочь Зефиру? — оживилась Марго, обращаясь к Киросу и выливая воду из чайника, чтобы наполнить его новой. — Вы запираете собак? Я думала, вы не контактируете в городе.
О ночных встречах она тактично умолчала.
— Это единственное время, в которое он не пытается кого-то убить.
— Это уже практически традиция! — тут же вставила Майя под недовольный взгляд. — Они уже очень много лет так делают! Вообще Зефир животных не трогает, если те не угрожают жизни городских, хотя чаще происходит обратная ситуация.
— Это благородно, — отметила Марго.
— Это не из благородства. Ему все равно на них.
— Почему же он это делает?
— Может ему нравятся псы, — пожала плечами Майя. — Спросить случая не было.
Марго удивилась.
— Я думала, — осторожно начала она, — что вы с ним тоже близки. Он же старый друг Кироса.
Майя покачала в ответ головой.
— Нет, что ты. Я даже никогда не говорила с Зефиром. Мы с Киросом познакомились гораздо позже всех возможных событий, так что я Зефира знаю только как человека, который работает во главе башни, — она понизила шепот, чтобы Кирос не слышал, хотя он точно слышал. — Он совсем того, — она покрутила у головы рукой, — лучше избегай его и вообще не контактируй.
Марго послушно кивнула. Сердце забилось чаще. Хорошо, что никто, кроме Кироса не знал, что она с Зефиром уже разговаривала не раз. Чем меньше о нем было слышно, тем лучше о нём думалось, потому что, когда Майя вновь заговорила, у Марго засосало под ложечкой:
— Точно, ещё кое-что вспомнила. Седьмой час нашли. Я отцу уже доложила. Ему в руку воткнули огромный ржавый прут, — Марго поразилась тому, что Майя продолжила есть как ни в чем не бывало.
— Ну не то чтобы это прям жесть, — ответил Ярик, не отвлекаясь от игры.
— Ты, наверное, не понял, — закивала Майя. — Воткнули в запястье, а вытолкнули в районе локтя. Когда его нашли там всё кровью залито было. Вот это жесть настоящая.
Если бы Марго ела, она бы точно подавилась. Ей привиделась ее же кончина. Бесчувственное тело, распластанное на полу из-за какого-то кусочка еды, застрявшего в горле.
— Где нашли? — без особого интереса спросил Кирос, выбрасывая кости в мусорное ведро. На вопросительный взгляд Марго последовал ответ, — псам нельзя индюшачьи кости.
— В «Корабле поколения», теперь ему хотят дать другое название. С завтрашнего дня все новости только и будут пестрить этой историей. Первые статьи уже в типографии, и конечно же винят крыс, — она закатила глаза. — Я просто говорю, что это мог быть серийный убийца или какой-то психопат, а не крысы. Крыс много, но не все же люди города к ним относятся.
Ярик поднял руки, а затем с треском опустил голову на столешницу.
— Проиграл, — жалобно заскулил он, поворачиваясь на стоящих у плиты ребят. — Надо срочно заесть горе.
— О, милый, — свела брови Майя. — Индейка в качестве лекарства не лучший вариант. Оставь нам, мы сами заедим твои несчастья.
— Еды на твоё пятое горе не хватит, — поддержал Кирос с усмешкой.
— Вот гады! Бронтэ, они издеваются надо мной. Не хотят делиться... Да эта индейка размером с мою бабушку.
Марго выключила плиту. Выбросила потухшую свечу у раковины и поставила новую. В комнате стало светлее. В комнате, но не в её голове.
***
Марго проснулась рано, но недостаточно, чтобы было так тихо, как этим утром. Даже птицы и те замолкли. Она постаралась отогнать от себя дурные наваждения и предчувствия. Солнце светило по-весеннему тепло, небо было чистое, постепенно зеленели травы и дубовые листья, навещая своими приветствиями через окно. Бронтэ ещё должен был спать, Ярик тренироваться, а Майя вчера-сегодня, должно быть, вернулась домой. Они предлагали ей остаться, но та наотрез отказывалась, приговаривая, чтобы никто не волновался. Полиция никогда не могла поймать её среди теней домов, даже в самые оживленные ночи.
Приведя себя в порядок, Марго села завтракать под треск свистящего чайника на плите, когда вспомнила о чем вчера велась речь в разговоре. Оживленная она поспешила подняться на второй этаж, пару раз споткнувшись о подол юбки и чуть не разбив себе нос о ступени лестницы. В комнате Кироса никого не было, только сквозняк поднялся, когда дверь распахнулась.
Марго приблизилась к вороху одеял, прикрытых полупрозрачным желтым тюлем, которым спальная часть была отделена от основного пространства комнаты. В постели никого не было. Она развернулась к выходу, чтобы спуститься обратно, как зацепилась взглядом за старый томик Булгакова «Мастер и Маргарита». Пыль с обложки пришлось стряхнуть в ноги. По старой традиции прежде чем открыть книгу Марго задала мысленный вопрос: «что ждёт меня в ближайшее время?», распахнула её и тут же выронила из рук. На тех страницах, что она раскрыла была вырезана дыра. Марго повертела книгу в руках, не понимая кому понадобилось так измываться над листами и отложила её в сторону.
Ноги сами понесли её через поля и равнины. Сапоги испачкались в сухой пыли, а неправильно завязанный шарф сдавил горло, впиваясь в шею. Тяжёлое дыхание. Прикосновение руки к одинокому дереву у тропы. Вид на старое пустующее здание — одноэтажный заброшенный питомник и две фигуры. Одна активно размахивала руками, зазывая псов, вторая стояла на месте, прижавшись к стене. Яркий румянец покрыл её щеки, когда Марго поняла, что Кирос улыбался, пропитанный необъяснимой любовью к своему прошлому. Тепло и нежно. Не имело значения, что творилось в подпольных залах башни, эти двое прошли через всё вместе, оставшись друг другу опорой, вонзившейся в землю прочно, как корневище дерева, за которым пряталась Марго.
Наблюдение за ними издалека показалось слежкой, а потому Марго поспешно вышла на тропу, показывая себя. Чуть взъерошенную, наспех одетую, прикрывшуюся пальто и абсолютно не готовую к разговору. Ни к какому из возможных разговоров.
— Марго? — заинтересованно поднял глаза Кирос, пряча теплую улыбку за равнодушием.
— Доброе утро, — она кивнула Зефиру, замахавшему ей двумя руками и начавшему безостановочно подпрыгивать, чтобы показать себя. Всего его окружили псы, они виляли хвостами и бились лапами о землю, кто был рискованнее то и дело рычал и скалился, грозясь начать побоище.
Пускай весна пока была тёплой, его коричневая жилетка поверх хлопковой болотистой рубашки совсем не внушала доверия. Марго захотелось отдать ему своё пальто, чтобы согреть, но рискнуть это сделать, она так и не решилась. А ещё волосы... Чёрные-чёрные, тоже лохматые, как у Кироса. Те два раза, когда Марго видела Зефира, она думала, что волосы имеют такой оттенок только из-за того, что была ночь. Было темно и мрачно, но оказывается под солнечными лучами они тоже смоляные. Совсем как глубокие пустующие глаза. Зефир пугал не только внешностью, но и ненормальной ухмылкой на исхудалом лице. Сумасшедшей ухмылкой.
— Что ты здесь делаешь? — не удержался Кирос, отрываясь от стены.
Зефир начал махать в сторону питомника, величая своё шествие со свистком во рту. Он вот-вот должен был приблизиться к ним и когда это произошло Марго повернула голову, беззвучно открывая рот — татуировка Т3О на шее, совсем как у Кироса, залепленная пластырем.
— Не пялься, это неприлично. Не забывай кто он, не хочу, чтобы эту встречу омрачило убийство.
— Извини, — тут же смутилась Марго, отводя взгляд в сторону. — Я хотела навестить вас. Знаю, надо было спросить разрешения...
Лицо Кироса изменилось, став темным и настороженным:
— Нет.
— Нет?
— Не надо было, — ответил он, опуская глаза на землю. — Если ты захотела прийти, значит пришла.
Марго подумалось, что ему хотелось сказать иначе, но она не успела додумать своей идеи, признаваясь, что заглянула Киросу в комнату этим утром.
— Ты лазила в моих вещах? — нахмурился Кирос.
— Нет, то есть да, то есть я хотела узнать ушел ли ты, поэтому пошла в твою комнату, — тут же засуетилась Марго, — я открыла книгу «Мастер и Маргарита». Решила прямо у тебя спросить что с ней случилось.
Кирос покачал головой.
— Ты же знаешь, — прищурился он, проверяя.
Но Марго в самом деле не знала, она активно закачала головой.
— А на что похоже? — тогда спросил он.
— На пустую заначку от презервативов.
Кирос закашлялся, подавившись от смешка, а Марго суетливо огляделась — не заметил ли этого Зефир, но тот уже с холма куда-то пропал. Подумает ещё, что она Киросу навредить пытается...
— В следующий раз лучше ковыряйся в моих вещах и обязательно её найдешь.
Щеки Марго залила краска от его тона. Она уже собиралась ответить, но от разговора её отвлёк вскрик.
Они оба резко дернулись в сторону входа в питомник. Кирос среагировал быстрее, напрочь игнорируя всё что Марго пыталась ему неуклюже сказать. Он выбросил бычок в сторону, даже не удосужившись его потушить, и побежал внутрь.
Псы окружили упавшее на колени тело Зефира, прижавшего к голове руки, и хрипло кричавшего на десятки, нет, сотни треснутых зеркал, развешанных по стенам и на потолке — всё помещение превратили в уродливое подобие зеркальной комнаты из шапито.
Марго с ужасом прикрыла рукой рот, оставляя в дверях замершего Кироса и подбежала к Зефиру, намереваясь сделать то же, что когда-то уже делала — скрыть от пугающих отражений с помощью шарфа.
— Марго, стой, — услышала она прежде, чем рука с нечеловеческой силой отбросила её в сторону. Осколки полетели в ноги и на одежду, впиваясь в руки и затылок. В глазах потемнело, а затем вспышкой вернуло обратно. Стоило пальцам дотронуться до раны на затылке, как Марго почувствовала теплую и густую кровь, стекающую ей прямо на спину под водолазку.
Кирос шевелил губами, но в ушах стоял только звон. Он медленно подходил к Зефиру совершенно не поднимая глаз на зеркала. Нужно было подняться на ноги и Марго через силу заставила себя ползти на коленях. Рука дотянулась до одного из зеркал и то с треском рухнуло на землю, разбиваясь вдребезги. Осколки полетели во все стороны, впиваясь ей в руки и бёдра, но Марго уже не могла остановиться. Она перевязала ноги юбкой, пытаясь прикрыть как можно больше кожи и начала одно за другим ронять зеркала на землю. Пытаясь хотя бы как-то помочь, пока её сознание не начало качаться и она не рухнула правой щекой прямо в груду осколков, успев подложить руку в пальто под висок до того как коснуться их.
Боль пронзила тело. Псы в ужасе сбежали из питомника.
Кирос говорил Зефиру успокоиться и прийти в себя, вернуться к ним и понять, что всё только в его голове, но тот упорно качал головой, не желая слушать. Закрывал уши руками и зажмуривал глаза. Никогда в жизни Марго не видела такой паники на лице Кироса. Словно его обнажили, предали и втоптали в грязь за одну минуту. Это был и шок, и ужас, и непередаваемое беспокойство, такое сильное и громкое, что забивалось в уши сквозь стоящий звон. Он растерял всю свою силу и уверенность, став обычным двадцатилетним мальчишкой, оказавшимся один на один со всеми ужасами своего мира.
Марго почувствовала, как её сердце сжалось. Никто сейчас, даже она, лежа на этом полу, не был способен ему помочь. Не разбей она все свои руки в кровь, не лежала бы она в осколках, задыхаясь, не в состоянии подняться на ослабевшие ноги, имей она хотя бы ту долю храбрости, что имел сам Кирос, защищавший и её, и Бронтэ, и Ярика, и всех тех за кого считал, что несёт ответственность. Сколько раз он сражался за них с крысами? Сколько раз подвергал свою жизнь опасности и шел наперекор Эгмонту? Кирос даровал им всем свободу и жизнь, и он, а не Марго, спас Руслана. Это он повёл их в лабораторию, чтобы объявить войну всему городу, это он подыгрывал Эгмонту, чтобы те не трогали его людей.
Лежа в осколках и смотря на то, как Кирос отчаянно ищет выход, Марго кое-что поняла. Кое-что важное и очень ценное — никто не знал, как защитить самого Кироса.
— Зефир, пожалуйста, посмотри на меня, — он обхватил его лицо, поднимая глаза, схватил за сопротивляющиеся руки и потащил к выходу, чтобы бросить, как шавку на песок перед входом. Они почти начали драку, впиваясь друг другу в руки и ноги, раздирая ногтями кожу, пока Кирос с тяжелой отдышкой не стукнул Зефира головой прямо об землю.
Марго не могла поднять голову, но она мысленно готова была поклясться, что увидела, как у Кироса в руке блеснул кристалл. Дафний. Так всё-таки он забрал настоящий Дафний у Маркиза. Будь у Марго силы, она бы улыбнулась. Хитро.
Покалеченный Кирос без сил плюхнулся на землю рядом с телом обездвиженного Зефираю
Зефир быстро пришел в сознание, впиваясь ему в руку пальцами и этот грубый жест до того показался Марго личным, что она невольно закрыла глаза, а когда открыла Зефира уже перед ними не было.
Кирос поднялся на ноги, медленно ступая к ней. Он понял её на руки, словно она ничего не весила и прижал к груди, чтобы вернуться домой.
— Похоже гладко не прошло? — попыталась сгладить углы Марго, чувствуя как бешено стучало его сердце под её ладонью.
— Да, — только и ответил Кирос, смотря прямо перед собой.
— Это моя вина, — тут же призналась Марго. — Приношу вам одни неприятности. Ведьмы — талисман неудачи.
— Это Эгмонт, — коротко ответил Кирос, — его крысы знали, что и я, и Зефир там будем. Ему все равно кого-то надо было задеть.
Но задел двоих, подумала Марго.
— Откуда Эгмонт знает, что у вас фобия зеркал? — шепотом спросила она из последних сил.
— Потому что он же её и создал. Он работал нашим наблюдателем в лаборатории. Снимал мерки, следил за нами, наказывал.
— Если бы у тебя не было с собой Дафния, Зефир бы тебя убил.
Кирос покачал головой.
— Это не он. Дафний сводит с ума. Надо... Надо...- Марго наблюдала как Кирос отчаянно ищет выход. Опять. Все темы, что касались самого ценного для Кироса сразу делали его уязвимым. Какая напасть, что это именно живой человек и главный преступник башни.
— Что-то сделать? — тихо и ласково подсказала она. — Забрать у Зефира кристалл?
— Башня вшила кристалл в его тело.
Марго подняла встревоженный взгляд, а затем шепотом прохрипела:
— Значит надо его вырезать. Вот и всё. Осторожно, умелыми руками провести операцию. Нужно только поймать Зефира. Мы поможем.
Голос её становился все тише и тише, пока совсем не замок.
Кирос улыбнулся.
— Что? — спросила Марго одними губами. — Я дура?
— Полная, — завершил Кирос, закрывая её рот ладонью, чтобы она больше не могла говорить.
Марго хотелось было возмутиться, но её больше не хватало. Сознание мутнело и кружилось, пока глаза не уперлись в потолок родной кухни. У плеча засуетился Бронтэ, тут же раздевайся Марго до нижнего белья. У неё впереди сложный день, полный колючих ран и острых осколков.
***
В последнее время у Марго было чёткое ощущение в голове неразобранных вязких мыслей. Детали потерялись, краска высохла, рот заштопали вместе с ранами от осколков на бедрах и щеке. Марго было опустошена. Гибискус стоял на столе рядом со свечой, опасливо свесив один из своих листочков прямо к огню. Не хотелось его трогать. Если ему суждено умереть, то пусть это будет смерть по судьбе.
Идеи были терпкие, как вино в бокале, щедро налитое до самых краев. Уже третье. Руки мелко подрагивали от боли у края листа с перечеркнутыми записями и попытками вспомнить, что было потеряно в её далёких воспоминаниях.
«...Теряющихся в лесах находят и возвращают домой,
Запирающиеся в стенах исчезают среди утвари...».
— Создай своё, — заговорил Маркиз, перекидывая ногу на ногу.
— Я не умею.
Свеча вздрогнула, а Марго нет. Даже взгляд не подняла на гостя.
Маркиз задумчиво постучал тростью по деревянным доскам пола. Будь Марго не так поглощена попытками воссоздать сказанные матерью слова, её бы этот звук вывел себя. Марго и сама не думала, что столько оказывается чувствовала всё это время.
— Так ты его всё-таки съела, — улыбнулся Маркиз, издевательски наклоняя голову. Цилиндр на его голове замер в вечном ожидании.
— Заткнись, — резко обрубила Марго, пытаясь собрать воедино свою опьяневшую голову.
— Я не мертвец, Марго. Ты можешь заткнуть меня сама, если действительно этого хочешь.
Но Марго не хотела. Не ради этого она соврала всем, что ложится спать. Ей нужен был отдых и одиночество. Нужно было немного подумать.
— Ты так говоришь, словно я этого не понимаю. Иначе бы сюда пришла мама, — с тоской закончила она, не поднимая глаз. Со стороны её сгорбленная фигура ей не нравилась, а потому она старалась выпрямиться.
Марго перекинула ногу на ногу, зеркаля Маркиза. Между ними чернильница, воск свечи, хлебные крошки, забившиеся между дубовых щелей стола, бокал вина и недописанные заметки утерянного стихотворения. Марго только руки на бёдрах сложила лишь бы защититься духовно.
— Тяжко у тебя на сердце, — продолжил Маркиз. — Горячо и остро. Теперь вот ещё и щека вся... Словно псы разодрали.
— Может и разодрали, — огрызнулась Марго, сама не веря, что у неё есть силы злиться. — Что тебе надо было? Я не понимаю. Как ты извлекал энергию из гибискусов?
— Ищешь проводок? — усмехнулся Маркиз, и эта ухмылка до ужаса напомнила ухмылку Кироса.
— Хотя бы его.
— Ты слишком глубоко копаешь.
— Разбрасывать по земле кости для тебя слишком просто, — разозлилась Марго, но тут же успокоилась, осознав, что злится на саму себя. Это только она не могла понять и сопоставить детали пазла. — Не понимаю.
— Так начни сначала. Расскажи мне, что ты успела придумать, — лакированная туфля закачалась вверх-вниз, отвлекая всё внимание.
— Ты создал Дафний из энергии, — Маркиз кивнул. — Моя мама умерла потому что и её энергия была поглощена в Дафний. Ты собираешь энергию в гибискусы.
— Но? — поддержал Маркиз, делая акцент на слове.
— Но в малых объемах.
В квартире Марго тоже стоял гибискус, но за годы жизни с ним, она никогда не испытывала полного истощения, как её мать. К тому же она вновь взаимодействовала с ними, как и Бронтэ, в этом доме, но опять же, никто смертельно не заболел. Апатия была недостаточная даже для угрозы жизни.
— Но?
— Но как возможно из гибискуса поглотить энергию в Дафний, — замучено протянула Марго, опуская взгляд на свечу перед собой. — Когда я была в лаборатории, я видела, что там тоже стояли гибискусы.
Марго подняла бокал с вином и сделала глоток. Стрелка в часах на стене задергалась маятником. Без двадцати минут полночь. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик...
— У тех, кто сидит в башне не получится создать Дафний.
Так.
— Потому что у городских недостаточно энергии.
Тик...
— Её же поглощают гибискусы.
Так.
Маркиз улыбнулся шире. Марго неверяще подняла голову. Трость с кукольной головой стукнула по полу, приводя в чувство.
— Эти цветы, — с тоской проговорила Марго, — они наша защита. Они не для них, а от них.
— Твою мать погубил не я, Марго. Её погубило желание других людей завладеть силой, способной подчинить город. Энергия силы в обмен на энергию жизни. Дафний — это грязное оружие, его не должно быть в нашем мире.
Боль в висках отдалась пульсацией, пришлось закрыть глаза, отгоняя от себя навязчивую тошноту.
— Может быть, ты так зациклилась на кружке риса, что забыла, что на дне порой скрывается другая крупа?
Марго повернулась, всматриваясь Маркизу в яркие голубые глаза.
— Пшено тоже мелкое. Его не увидеть, если не стряхнуть рис.
Свеча вздрогнула. Марго опустила глаза на листок под ладонями. Она и не обратила внимания, когда аккуратным почерком вывела на листе мамину молитву:
«Зажигаешь спички, поджигаешь свечки.
Луна заботливо освящает промерзлый апрель,
Выводя тепло на годовые в кольцах дощечки,
А мой предел — это 10 добрых дел в день,
И я пока не в состоянии побивать рекорды.
Ты стираешь границы, передвигаешь стул,
Запеваешь тишину, но не попадая в ноты
Создаешь лишь напряженное молчание и гул,
Отдающийся эхом за оконным стеклом
С трещинами от ссор и домашней ругани.
Теряющихся в лесах находят и возвращают домой,
Запирающиеся в стенах исчезают среди утвари.
Ты мой спасительный свет в этом мире.
Прошу освободи от скуки и бренности бытия,
Не дай в квартире однажды сгинуть,
Возьми за руку и уведи покорять небеса.
Это не судьба и не стечение обстоятельств...
Добровольно тлеть, слушая нудные фразы
И оставаться в замкнутом пространстве
Не горя, а задыхаясь от углекислого газа.
Время сжигать мосты. Время прощаться.»