Полуночник

Двор был погружен в густую темноту, освещаемый лишь тусклым светом фонаря на углу улицы. Алекс добрался до кирпичного дома и рухнул на мокрую землю у стальных ворот, грохот удара эхом разнесся по ночному спокойствию. Его тело, одетое в чужую, грязную и порванную одежду, лежало неподвижно среди разросшихся кустов сирени, примятых его падением. Дождь, моросящий весь вечер, пропитал одежду насквозь, оставляя темные пятна на выцветшей траве. Алекс лежал несколько секунд, пытаясь отдышаться, его грудная клетка тяжело вздымалась, он издавал короткие, хриплые выдохи. Попытка подняться окончилась неудачей; слабость пронзила его тело, заставляя вновь опуститься на землю. Он остался лежать, лицо обращено к мокрому асфальту, не обращая внимания на грязь и влагу, которые проникали в его волосы и одежду.

Звук был таким громким и четким, что на улицу вышел мужчина. Он огляделся, быстро найдя возле кустов лежащего, с тяжелым дыханием, Алекса.

– Твою мать... – выругался Ким, направляясь к другу. Он помог подняться Алексу, с шоком смотря на него. – Откуда ты вылез? Где был все это время? И что на тебе за одежда?

Алекс отшатнулся, чувствуя себя странно: будто сильно перебрал, и теперь ужасно штормило из стороны в сторону.

– Я упал с моста и... умер. А потом очутился в морге, и я... кажется, убил человека...

Ким резко толкнул Алекса к воротам, снова вызвав глухой удар металла. Но на этот раз Алекс даже не поморщился. Его реакция на боль была притуплена, словно его тело было отключено от ощущений.

– Повтори. Что случилось с тобой? Начни с начала, медленно и четко.

– Сначала я был с Джесс, это моя коллега по работе... мы с ней договорились о встречи. Потом... я был у нее...

– Ты идиот?

– Нет-нет, я ничего не делал с ней. Я ушел. Бежал куда-то... у меня случился странный приступ...

– Так, и что дальше?

– Дальше... – Алекс поморщился, вспоминая. – Я решил проверить. Можно ли умереть, а потом прийти снова к жизни.

– И ты свалился с моста? – понял Ким.

Алекс кивнул, промычав:

– Я не помню, что потом было... я ничего не почувствовал, только темнота. И я... проснулся в ящике, где хранятся трупы... – Алекс застыл, подняв глаза на Кима. Он медленно раскрыл рот и простонал. – Господи... я был в ящике...

– Стой, спокойнее... что было потом? Почему ты в крови?

– Я... – Алекс заикнулся, его руки задрожали. – Я вылез из ящика и... появился человек. Охранник, кажется.

– Не продолжай.

Ким выпрямился, окинув ночную улицу долгим, напряженным взглядом. Его плечи были напряжены, как пружины. Затем, с рычащим звуком, он резко ударил кулаком в ворота. Металл зазвенел под ударом, эхом отразившись в ночной тишине.

Алекс опустился на землю, сжав пальцами голову.

– Вставай! – рявкнул Ким, грубо дернув Алекса. Он потащил его к себе в дом, захлопнув дверь. – Я не думал, что это правда...

– О чем ты? – не понимал Алекс.

Ким схватил что-то со стола – смятую газету – и швырнул Алексу.

– Вот, прочитай заголовок.

– Самоубийство на мосту... – Алекс прохрипел, осторожно подняв взгляд с газеты на Кима. – Я не думал, что...

– Зачем тебе вообще думать? – прервал хмуро Ким. Он выдохнул, оперившись руками на стол. – Вот что. Собери свои вещи, я помогу тебе. Нужно как можно скорее тебе отсюда убраться, если не хочешь проблем. С твоими родственниками я разберусь, с документами помогу.

– Что? – Алекс был в полном смятении.

– Что слышал. Тебе надо уехать из Эдмонтона. Есть знакомы, где можешь пожить временно? Хотя... – Ким посмотрел на Алекса так, будто тот был нашкодившим щенком. – Не думаю, что ты потом не станешь кидаться на людей.

– Ким, это была ошибка! Я не контролировал себя! – взвыл Алекс.

– Плевать уже. Тебе, в любом случае, надо уехать.

– У меня в Монреале отец проживает... – пробормотал Алекс.

– Его не втягивай. Скорее всего, он уже знает или скоро узнает, что ты якобы убился. Я помогу тебе с жильем, ты затаишься на неопределенное время... у меня есть знакомые, помогут тебе.

– Кто?

Ким остановился, выдержав паузу.

– Она будет тебя проверять, и проследит, чтобы ты вел себя прилично.

– Она... как мы?

– Да. Давай, собирайся, – поторопил Ким.

Алекс медленно копошился в своих вещах, ощущая себя, словно в тумане. Он не знал, что будет дальше.

До Монреаля легче было лететь самолетом, однако, Ким сказал, чтобы Алекс ехал на машине, до провинции Квебек. Около сорока часов, если не больше, он потратит на дорогу. И там его уже встретит девушка по имени Элизабет Блер, которая поможет с жильем.

Рассвет едва брезжил, окрашивая небо в нежные пастельные тона, когда Алекс закончил грузить свои немногочисленные вещи в багажник темно-красной импалы. Воздух был прохладным, пахло утренней росой. Он чувствовал себя вывернутым наизнанку, словно старая рубашка, выстиранная до дыр. Перед ним стояла машина, символ его бегства.

– Твои родственники думают, что ты погиб. Понимаешь это? Если ты явишься перед сестрой или Фернандо, это будет выглядеть странно, – сказал Ким. – Так что, поедешь сразу. И не останавливайся. Раз ночью, ты говоришь, сожрал кого-то, то твой голод вернется не сразу. Я поеду с тобой, потом меня высадишь, дальше сам. Если и в Монреале проблемы будут – подумаем про Торонто или другой город.

– Ким, – остановил Алекс. – Я знаю.

Ким наблюдал за ним с терпением, руки засунуты в карманы потертой кожаной куртки. Алекс бросил последний взгляд на дом друга, на аккуратный газон, на заросший сиренью забор.

Он хлопнул багажником, звук глухо отозвался в тишине раннего утра. Повернулся к Киму, чувствуя, как холодный металл ключей от машины давит в ладони.

– Готов? – спросил Ким, голос его был низким и ровным, как гул дизельного двигателя.

Алекс не произнес ни слова, но Ким и так все понял.

Ким обошел машину, сел на переднее сиденье. Алекс сел за руль, чувствуя, как кожа сидений холодит его кожу. Двигатель рыкнул, мощный и уверенный. Он не обратил внимания на то, что в машине пахнет сигаретным дымом и кофе. Он вцепился в дверную ручку, будто она была единственным якорем в бушующем море его чувств.

Пока Алекс выруливал на дорогу, он снова подумал о Эмбер. Воспоминание всплыло, яркое и болезненное, как ожог. Образы Монреаля, их уютного дома, смеха Эмбер – все это казалось теперь нереальным, словно сон, из которого он никак не мог проснуться. Он ощущал пустоту, оставляющую после себя только тоску и чувство вины.

Алекс молча вел машину, его лицо оставалось непроницаемым. Тишина в машине давила. Сорок часов пути до Квебека казались бесконечностью. Сорок часов, отсчитывающих время до встречи с Элизабет Блер, до новой, неизвестной жизни, которая, как и сама дорога, казалась длинной и тревожной. Алекс не знал, чего ждать, но чувствовал, что это начало чего-то совсем нового, чего-то, что навсегда изменит его жизнь. И этот страх смешивался с остатками надежды, такой хрупкой и ненадежной, как утренняя роса на лепестках цветов.

***

В салоне машины звучал готик-метал группы «Type O Negative». Алекс сделал громче, вслушиваясь в «Less Than Zero», смотря на дорогу, не моргая.

Проезжая мимо реки Святого Лаврентия, он не мог не засматриваться на яркие огни, что горели в ночи, отражаясь на поверхности воды.

Вечером на улицах Монреаля полуночников встречалось намного больше, чем в Эдмонтоне. Алекс старался на них не пялиться, чувствуя себя отвратительно. Вот они, бессмертные монстры, которые живут, как люди, выглядит как люди, думают как люди. И это лишь маска, которая скрывала настоящий кошмар. Звериная сущность.

Алекс выдохнул, успокаиваясь. Вот он, ночной Монреаль. Огромный мегаполис, в который он, наконец, вернулся. Дом.

Выйдя из машины, Алекс захлопнул дверцу с резким щелчком и огляделся. Улица, усыпанная опавшими листьями, казалась ему знакомой, хотя он никогда прежде здесь не был. Перед ним стоял дом – небольшой, двухэтажный, из красного кирпича, с уютно светящимися окнами. Должно быть, это и есть тот самый адрес.

– Ты Алекс Коулд?

Алекс обернулся и увидел невысокую, худенькую девушку с ярко-рыжими волосами и глубокими, темными глазами. Ей было на вид не больше двадцати... ее лицо, освещенное светом уличного фонаря, казалось и нежным, и в то же время необычайно серьезным.

– Я Элизабет, можно просто Лизи, – она тут же протянула маленькую ладонь, пальцы тонкие и длинные. Алекс пожал холодную руку. – Уинстет сказал, что тебе нужна помощь. Пойдем, покажу, где ты будешь жить.

Лизи не дожидаясь его ответа, быстрым шагом направилась к дому. Ее движения были легки. Алекс поспешил за ней, крепко сжимая бумажный пакет с вещами: книги, блокноты, затертые журналы, наушники, карандаши – его небольшой, но ценный багаж.

Внутри дома пахло древесиной и чем-то еще, сладким и непонятным. Лизи, быстро оглядываясь, показала ему кухню, маленькую ванную и милую гостиную с камином, заставленную книгами. Ее голос был тихим, мягким, но в нем слышалась уверенность.

Лизи подошла к небольшому дивану, который стоял перед камином, и поправила на нем темный плед, а затем глянула на Алекса.

– Чего завис у двери? Проходи и ставь вещи, – она улыбнулась, и Алекс заметил ее небольшую, чуть асимметричную веснушку на скуле. Улыбка была искренней. Или он так думал.

– Ты... давно живешь здесь? – спросил Алекс, оставляя пакет на полу.

– Уже несколько лет. Здесь моя работа, мне, в принципе, нравится.

– Как вы познакомились с Кимом? Он мне ничего не рассказывал.

– А Ким... – она взглянула на него с легкой улыбкой, – Мы коллеги. Не более.

Поднявшись на второй этаж, Алекс спросил:

– Значит... ты привыкла к этому?

Лизи посмотрела на Алекса, подняв брови.

– К тому, что ты полуночник.

Лизи остановилась перед спальней, медленно открывая дверь. Ее взгляд был спокойным, без намека на испуг или отвращение.

– К этому долго привыкаешь, – сказала она, впуская его в комнату. Маленький балкон, заваленный осенними листьями, выглядывал из окна. – Так, здесь спальня. Есть маленький балкон, но зимой его приходится чистить от снега, так что, будь поаккуратнее с этим.

Алекс осмотрел комнату, кивая.

– Спасибо, – повернулся он к Лизи.

– Если что, пиши или звони, но постарайся разобраться поскорее со всем этим, – она вбила ему свой номер телефона и мягко улыбнулась. – И так, куда пойдем?

– Что? – оторопел Алекс.

– Ким попросил тебе все показать. Мы, наверное, направимся в центр, чтобы ты все понял.

Алекс не возразил.

Ночной Монреаль окутывал прохладной, влажной дымкой. Фонари, рассеивая мягкий, желтый свет, рисовали причудливые тени на мостовой, выложенной камнем. Звуки города – отдаленный гудок корабля на реке Святого Лаврентия, шум проезжающих автомобилей, приглушенный смех из открытых кафе – создавали особый приятную атмосферу города.

Лизи быстро шла рядом с Алексом, ее шаги уверенные и легкие. Она, словно завороженная, наблюдала за отражениями огней в мокрых витринах магазинов – мириады сверкающих точек, превращающих город в сказочный лабиринт. Алекс иногда слегка отставал, позволяя глазам впитывать красоту ночного города. Лизи ела Алекса к центру, огибая затененные переулки и проходя мимо старинных зданий, освещенными только с боку, фасадами.

Воздух пах сладостью выпечки из близлежащей пекарни, смешанной с острым ароматом кофе и ночной прохладой.

Они чуть прибавили шаг, когда увидели впереди яркие огни центральной площади, словно маяк в лабиринте улочек. Звуки города становились громче, более живыми, а темп их прогулки приближался к ритму пульсирующего сердца Монреаля.

– В латинском квартале, в районе Виль-Мари, есть театры, еще часто устраивают джазовые фестивали с живыми выступлениями, – говорила Лизи. – Возьмем кофе?

Они остановились у небольшого уличного прилавка, ароматы свежесваренного кофе смешивались с запахами городских ночных улиц. Лизи заказала два кофе – айс-латте с карамельным сиропом для себя и эспрессо для Алекса. Пока девушка ожидала заказ, Алекс невольно рассматривал прохожих. Ночь на улицах кипела жизнью –смесь смертных и полуночников создавала причудливый коктейль. Пары, состоящие из бессмертных и смертных, проходили мимо, рука об руку. В одном месте Алекс заметил большую компанию из пяти девушек – две из них были бессмертными, судя по их непринужденному виду и легкой, почти незаметной игре света в их глазах. Все они смеялись, общались, наслаждаясь ночной жизнью.

– Твой эспрессо, – Лизи вручила стаканчик с кофе, улыбаясь. – Я попросила добавить тебе сиропа, попробуй.

– Это нормально, что здесь так много... наших? – спросил он, его голос звучал немного напряженно.

Лизи посмотрела на площадь, а после энергично кивнула.

– Конечно! В такое время много выходят на улицу полуночников. Тем более, скоро будет фестиваль джаза L'OFF, вот все и собираются.

Заметив задумчивое, почти потерянное выражение лица Алекса, Лизи подошла ближе и слегка сжала его руку.

– Эй, ну ты чего такой кислый?

– Извини. Я просто не могу забыть о своих проблемах.

Девушка опустила взгляд, сжимая в руке бумажный стаканчик.

– Знаешь, я тоже не знаю своего Создателя. Но не надо об этом думать каждую секунду, легче от этого не станет.

– Создатель? – посмотрел на девушку Алекс.

– Тот, кто тебя обратил. Создатель. Мы их так называем.

– Значит, мы тоже можем обращать людей?

Лизи усмехнулась, следуя неторопливым шагом по площади.

– Тут не так все просто. Создатель должен знать о твоем организме, о твоей крови. Если ты сможешь пережить трансформацию, принять его кровь, мутировать. Но если нет, то превратишься в гематиофага.

– Я уже слышал где-то об этом...

– Гематиофаги схожи с гематофагией – это распространенная форма паразитизма. Только гематиофаги не животные, а люди, которые буквально бояться солнечного света, дикие и неуравновешенные. Знаешь, их можно посчитать как... хм... – Лизи на секунду задумалась. – Упыри. Страшные создания, которые живут во тьме.

– То есть, мой Создатель изначально знал, что я хорошо перенесу трансформацию?

– Ага. Хочешь спросить, как у них это работает? Сама не знаю.

Алекс покачал головой, выдыхая.

– Да уж... сложно быть полуночником.

– Ты потом втянешься в это, поверь мне. Здесь есть свои плюсы.

– Это какие?

– Ты не стареешь, не болеешь, – загибала пальцы Лизи, не спеша шагая. – Тебе потом не требуется сон! У тебя столько времени, ты можешь изучать языки, следить за новыми книгами, модой...

– Не забывай про побочные эффекты.

– Слушай, – остановилась резко Лизи перед Алексом. – Ты будто вылез из прошлого века. Некоторые полуночники устраивают мероприятия, куда приглашают людей. Все знакомятся друг с другом, проводят вечер вместе, выпивают, слушают музыку. И, если тебе кто-то приглянулся, можешь провести время с кем-то из смертных.

Алекс удивился.

– Правда, я ни разу не была на таких мероприятиях... но, говорят, что все остаются довольными.

После долгой прогулки, Алекс попрощался с Лизи и завалился на кровать, отвечая на сообщения Киму, что все в порядке. Все прошло лучше, чем он мог представить себе. Элизабет оказалась приятной девушкой, милой и забавной. Она напоминала Эмбер. Наверное, они бы даже подружились...

Алекс повернулся на бок, обняв подушку и прижав к груди. Спать совсем не хотелось, а значит, что сон постепенно отступал, и скоро он и вовсе не будет требоваться. Он долгое время ворочался, после чего встал и спустился на первый этаж, усевшись у камина. Время было 22:05.

Быстро собравшись – ключ от дома, наушники, телефон – он вышел на улицу. Тихий скрип двери, щелчок замка. Ночная прохлада приятно обняла его. Он направился к центру города, уже не торопясь, наслаждаясь одиночеством и тишиной. Музыка в наушниках создавала вокруг него невидимый кокон. Он шел, наблюдая за ночной жизнью Монреаля.

Поток прохожих – смесь лиц. Канадцы, французы – их было большинство, но попадались и другие национальности. Местные жители, туристы... и среди них мелькали они. На миг Алекс оторвался от музыки, внимательно рассматривая проходящих мимо. Его первоначальная настороженность, привычка искать угрозу среди полуночников, начинала постепенно угасать. Не все были убийцами. Не все жаждали крови. Чем дольше он наблюдал за ночным Монреалем, тем спокойнее становилось на душе. Этот город скрывал в себе не только ужасы, но и обычную, повседневную жизнь.

Алекс остановился у магазина, рассматривая витрину с книгами. Его взгляд цеплялся за затейливые иллюстрации на старинных фолиантах и яркие, словно подсвеченные изнутри, обложки современных бестселлеров. Он провел пальцем по запотевшему стеклу, едва касаясь изображения дракона, взмывающего к заснеженным вершинам гор. Внезапно, мелодичный перезвон колокольчиков, висевших над дверью магазина, оборвал его созерцание. Дверь распахнулась, и на улицу вышла девушка.

Алекс, отрываясь от завораживающей витрины, машинально выпрямился. Его взгляд, только что сосредоточенный на фантастических пейзажах, переключился на нее. Девушка стояла на тротуаре. В ней действительно было что-то необычное, нечто, что заставляло забыть о книгах и окружающем мире. Ее кожа была бледной, почти фарфоровой, но на высоких скулах играл легкий, почти детский румянец, придавая лицу живое выражение. Глаза – вот что в первую очередь поразило Алекса. Ярко-зеленые, с едва уловимым голубым отливом, они сияли необыкновенной искрой.

Она тоже смотрела на него, не отводя взгляда. Это не был просто заинтересованный взгляд – в нем была некая застывшая задумчивость, а возможно, и легкая нерешительность. Воздух между ними словно загустел, заполнившись невысказанными вопросами и неявным ожиданием чего-то... особенного. Время, казалось, замерло, оставив только их двух на улице, окруженных шумом городского движения, но абсолютно отстраненных от него.

Алекс бросил взгляд на книгу, зажатая в ее руках, и негромко произнес:

– Остров проклятых? Очень интересная книга.

Девушка опустила взгляд, на свою книгу, а затем вновь столкнулась с глазами Алекса.

– Мой любимый фильм. Решила почитать, наконец.

Алекс кивнул. Он все еще не мог понять, что в ней не так. Определенно, смертная. Но ее запах... он не мог понять его. Может, духи?

– А... я думал купить Франка Тилье.

– Читала его детектив «Медовый траур», советую, – девушка слабо улыбнулась, и протянула руку. – Я, кстати, Мэри.

Алекс пожал ее теплую ладонь, удерживая ее у себя в холодной руке.

– Александр. Приятно познакомиться.

– На самом деле, я не часто знакомлюсь возле книжных магазинов.

– Да... я тоже, – Алекс улыбнулся, рассматривая Мэри.

Они не заметили, как разговор затянулся, и уже шли по центру. Алекс был удивлен, что большую часть разговаривал именно он, задавая разные вопросы, но Мэри слушала и улыбалась, этого ему хватало. Они пришли к мосту. Людей здесь почти не было, только одиночки сидели на скамейках и рассматривали реку и ночное небо с яркими огнями. Пара остановилась у ограды моста, смотря на темную гладь воды.

– Значит, ты прибыл из Эдмонтона... Я там никогда не была.

– Да, но жил я до этого здесь же, в Монреале. Точнее, в Лонгей.

Мэри ахнула, на ее лице появилось удивление.

– Лонгей? Боже, я жила там раньше.

Теперь Алекс шире улыбался, смотря на нее. Они оба глядели друг на друга какое-то время, пока внезапно неподалеку кто-то не прокричал:

– Осторожно!

Алекс в эту же секунду, заметив несущуюся к ним собаку, схватил девушку за руку и двинулся вместе с ней в сторону. Мэри успела только ойкнуть и вцепиться пальцами в его одежду, повернув голову к голосу, который прозвучал из стороны.

– Извините, простите... – мальчишка схватил поводок и потащил пса за собой, еще раз тихо пробурчав извинения. Алекс наконец отпустил девушку, расслабившись, однако Мэри до сих пор держала его за расстегнутое пальто, глядя большими глазами на пса. Опомнившись, она тут же отпустила Алекса и шагнула в сторону.

– Спасибо, – негромко поблагодарила она.

– Боишься собак?

Мэри бросила на Алекса взгляд, чувствуя, что ее раскусили.

– Не совсем.

Алекс лишь улыбнулся.

– У тебя отпуск? – спросила вдруг Мэри.

– Мм, вроде того.

– И кем ты работаешь?

Он замолк на пару секунд, раздумывая.

– Я помощник детектива... Был.

Мэри кивнула, решив не расспрашивать об этом дальше, чувствуя, что Алекс не желает продолжать эту тему.

– Я пишу книги. Сейчас редактируют мой роман, жду ответ, – скромно сказала она, опустив взгляд на реку.

Глаза Алекса будто вспыхнули от любопытства.

– Ты писатель? Это... впечатляет. О чем пишешь?

– Так... всякое. Иногда черпаю вдохновение от разных книг, фильмов... Я с детства любила писать, потом уже решила развивать этот навык дальше.

– И какой же у тебя псевдоним?

– Маттиа Конти. Я не хочу приписывать свое настоящее имя...

– Маттиа... разве не мужское имя?

– Верно. Итальянское.

– Но почему?

Мэри пожала плечами, опираясь ладонями на ограждение.

– Мой отец родом из Флоренции. И я взяла его фамилию, как псевдоним. Так как он родом из северной части Италии, он не похож на «истинных» итальянцев. Не такой громкий, как мне рассказывала бабушка.

– Ух ты, – выдохнул Алекс, смотря на Мэри долгим взглядом. – У тебя... неплохая смесь корней, выходит.

– Это комплимент? – улыбнулась девушка.

– Думаю, да, – ответил Алекс, его улыбка стала шире. Он ненавязчиво приблизился к Мэри, держа руки в карманах. Ветер слегка колыхал ее волосы, и Алекс невольно отметил, как красиво они струятся. Тишина повисла между ними, прерываемая лишь шелестом листьев и тихим плеском воды. Неловкость отсутствовала, наоборот, воздух наполнился чем-то легким и приятным.

– Знаешь, – начал Алекс, нарушая молчание, – Я тоже люблю творчество. Не пишу романы, конечно, скорее... отчеты.

Они оба переглянулись и посмеялись.

– Но, на самом деле, я в детстве обожал разрисовывать стены гаража. Потом, правда, меня заставляли родители отмывать все... но мне нравилось это время.

– А сейчас?

– А сейчас... не особо. Мне говорили, что это не серьезно, – Алекс вздохнул, глядя на медленно текущую реку. Отражение вечернего неба дрожало на ее поверхности, словно живое. – Что нужно выбирать «настоящую» профессию, стабильность. Помощник детектива – вот это серьезно, даже если я был им недолго.

Мэри понимающе кивнула. Она знала, что такое давление общества, ожидания, необходимость соответствовать. В ее случае это было давление на создание «коммерчески успешного» романа, а не того, что диктовало ей сердце.

– А я думаю, что разрисовывание стен гаража – это куда серьезнее, чем многие другие вещи, – сказала она, ее голос был тихий, но уверенный. – Это проявление себя, своей индивидуальности. И это намного важнее, чем многие «серьезные» профессии.

Алекс посмотрел на Мэри. Он никогда не думал о своих детских увлечениях в таком свете. Всегда воспринимал их как детскую забаву, которую пришлось оставить ради «взрослой жизни».

– Ты права, – тихо сказал он, его взгляд задержался на ее лице. – Наверное, я слишком долго пытался соответствовать ожиданиям других.

Он замолчал, будто размышляя вслух. Вечерний ветерок принес с собой запах воды и скошенной травы.

– Может, попробуешь? – спросила она, ее голос был полон мягкой поддержки. – Никто не заставляет тебя рисовать на заказ или зарабатывать этим на жизнь. Просто... для себя. Вспомни, как это было.

– Может быть. Найду старый гараж... или просто холст.

Мэри тихонько рассмеялась.

Они стояли еще какое-то время в тишине, наблюдая за рекой Монреаля. И оба молчали. И в этой тишине, лишенной всяких слов, находилась вся полнота понимания, вся правильность момента. Тот самый момент, когда не нужны были слова – их заменила глубокое, безмолвное согласие.

На следующий день Алекс прождал несколько часов, пока не наступил рассвет. Как только утренний белый свет пробрался в его небольшую, но уютную комнату, он взял со стола ключи, солнечные очки и сумку, после чего направился на улицу.

Двигатель монотонно гудел, прорезая утреннюю тишину. Тридцать минут поездки до кладбища Мон-Рояль на северном склоне холма, в Оутрмонт, пролетели для Алекса в каком-то оцепенении. Мысли отсутствовали, не было даже привычной горечи. Грусть, да, приглушенная, притаившаяся где-то в глубине, как призрачный отголосок прежней жизни. Это отсутствие эмоций его пугало больше, чем любая боль. Слова Мэри, эхо ее прощания, оставили глубокий след. Что будет завтра? Через год? Через десять лет его бессмертия? Превратится ли он в бесчувственного мертвеца, или сойдет с ума от тоски по человеческим эмоциям, по той жизни, которую он потерял?

– Не хорошо, но и не так уж и плохо... – пробормотал он, взгляд скользил по дороге, заметя лишь размытые пятна зеленого и серого.

Машина остановилась у ворот кладбища. Тишина здесь была иная, густая, пропитанная грустью и покоем. Несколько людей стояли возле одной из могил, их фигуры были едва заметны среди темно-зеленых кипарисов. Алекс вышел из машины, захлопнув дверцу с резким щелчком, и направился к месту захоронения матери. Странно, но в голове царила пустота. Никаких мыслей, никаких чувств. Только пустота.

– Ну здравствуй, мама... – его голос прозвучал чуть глуше, чем он ожидал. Перед ним стояла надгробная плита, с выгравированным именем «Джессика Коулд» и датами, застывшими во времени.

Он сглотнул, чувствуя неловкость, странный дискомфорт. Хотя сам был мертвецом, это место все равно вызывало в нем неприятное ощущение.

– Понимаю, это глупо, разговаривать так... – он замолчал, прислушиваясь к шелесту ветра среди деревьев. – Ты же знаешь, я не относил себя к таким людям... кто верит в загробную жизнь.

Его семья была религиозной. Отец – протестант, настойчиво твердил о прощении через веру, о добрых делах как о неизбежном следствии духовной жизни. Но Алекс никогда не был убежденным христианином. Он не мог сказать, верит ли он в Бога или нет. Просто это никогда не было для него важно. Последний раз он был в церкви, наверное, в шестнадцать лет. Он всегда считал религиозность способом социального контроля, но уважал чужие убеждения, сам же оставаясь в сомнениях.

– На твои похороны я не приехал. Я знал, что там будет отец... это ужасно звучит, но я просто не хотел с ним пересекаться. Вот такой я у тебя сын... – Алекс тихо усмехнулся, опустив голову, и взгляд его устремился к надписи на надгробии. Тишина окутала его, прерывалась лишь шумом ветра, словно призрачный шепот прошлого.

Он провел у могилы матери больше часа. Не плакал, не рыдал, просто стоял, словно каменная статуя, впитавшая в себя холодный, влажный воздух кладбища. Странное чувство пустоты постепенно начало сменяться тупой, ноющей болью где-то глубоко внутри. Она была не похожа на острую боль потери, скорее на глубокую рану, затянувшуюся без заживления, на постоянное напоминание о том, что чего-то не хватает.

Внезапно он увидел бабочку – яркую, оранжевую, с черными пятнышками. Она порхала возле могилы, словно танцевала на ветру. Алекс следил за ней, забыв на миг о своем горе, о своем бессмертии. Впервые за эти тяжелые часы он испытал что-то похожее на эмоцию – легкое удивление, затем нежность. Бабочка приземлилась на надгробие, и Алекс увидел в этом какой-то знак, хотя понимал, что это всего лишь случайность.

Возвращаясь к машине, он впервые задумался о своем будущем. Бессмертие – это не только вечная жизнь, но и вечная возможность изменения. Он мог посвятить себя чему-то полезному, стать ученым, врачом, помогать людям. Может быть, именно это и есть его назначение – использовать свой дар во благо. Да, он уже не называл это проклятием. Возможно, кто-то или что-то и правда существует, и решило поменять жизнь Алекса.

Он усмехнулся самому себе, при таких мыслях.

И вспомнил слова Мэри: «Ты можешь сделать это». И впервые у него появилась надежда. Не радость, не уверенность, а тихая, приглушенная надежда. Как росток, пробивающийся сквозь твердую землю.

Сел в машину, завел двигатель. Утренняя тишина казалась теперь другой – более светлой, более спокойной. Дорога из туманного пятна зелени и серого превратилась в четкий, разнообразный пейзаж. Он еще не знал, что будет дальше, но пустота уже не казалась такой безграничной. В ней появилась маленькая искра, искра жизни, хотя и жизни не такой, как была раньше.

Он улыбнулся. Слегка, незаметно, но это была настоящая улыбка. И он понял, что это только начало. Начала его новой, вечной жизни.

***

Вечером Алекс двинулся в сам Монреаль, до которого ехать было всего пятнадцать минут. Он решил на какое-то время остановиться в Латинском квартале, в районе Виль-Мари. Латинский квартал известен театрами, франкоязычными влияниями и непринужденной атмосферой.

Алекс рассматривал на улицах разрисованные стены зданий, после чего решил посетить маленькую галерею, где молодые художники проводили выставки своих работ. На выходе его поймала девушка с ярко-алой помадой на губах и черными глазами. Она стояла немного поодаль, ее взгляд был цепким. Тихий, почти неслышный шепот «подойди ближе» заставил Алекса на секунду впасть в ступор, когда его подозвала к себе бессмертная.

– Здравствуй, сладкий, – улыбнулась притягательной улыбкой девушка, смотря на Алекса. – Ты первый раз здесь?

– Нет.

– Ты меня не понял, – она ближе наклонилась к нему, горячо прошептав: – Первый раз, как полуночник?

Алекс невольно кивнул, его взгляд был прикован к ее глазам. Он чувствовал странное напряжение, смесь страха и возбуждения.

– Какая прелесть. Как тебя зовут?

– Александр.

– Ирен, рада знакомству, – она протянула руку. Ее прикосновение было удивительно холодным. Когда Алекс пожал ее ладонь, она крепко сжала его пальцы, притянув его к себе. Она шумно вдохнула, закрыв глаза. – Ммм... молодая кровь.

– Что? – Алекс с опаской посмотрел на нее, пока она держала его ладонь.

– Будет неправильно с моей стороны не пригласить тебя в одно интересное местечко, Александр, – прощебетала Ирен и, не дождавшись ответа от Алекса, потянула его за собой, направляясь куда-то в другую сторону.

– О чем ты говоришь?

– Расслабься, сладкий. Я покажу тебе место, где можно познакомиться с ночной жизнью быстрее... – она остановилась и вплотную подошла к Алексу, протянув: – И ближе...

– Что за место?

– Тебе повезло, что я тебя встретила. Местечко шикарное, там много, очень много смертных, и все разные, можно выбрать на свой вкус. И, конечно же, такие же, как и мы.

– Это законно? – спросил Алекс, его брови сдвинулись.

На его вопрос Ирен рассмеялась.

– Конечно! Люди сами идут к нам, лишь бы оказаться в наших крепких объятиях, – она обняла себя руками и прикрыла глаза, многообещающе вздохнув.

Алекс нахмурил брови.

– Это какой-то обмен между человеком и полуночником?

Ирен простонала и закатила глаза.

– Надо же тебе все разузнать! Да, сладкий, обмен. Смертный разрешает нам пить его кровь, а взамен получают ночь с полуночником.

– То есть...

– То есть, секс, мой сладкий! Разве ты не знал, что ночь с бессмертным страстная настолько, что человек после нее будет мечтать повторить это, лишь бы получить снова яркий оргазм!

Алекс на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как что-то наподобие чуть не провел с Джесс, удачно не сожрав. С одной стороны, предложение Ирен привлекательное, тем более Алекс мог бы насытиться человеческой кровью без криков, плюс ко всему прочему, он еще и получил бы удовольствие... но с другой – это так неправильно...

– Значит, бессмертный и смертный?

Ирен усмехнулась, коснувшись руки Алекса, погладив холодными тонкими пальцами его кожу.

– И не только... можно подыскать такого же бессмертного партнера, который не прочь поделиться и своей кровью тоже.

– Полуночники... могут пить кровь друг друга? – удивился Алекс.

– Ах, да ты совсем новичок в этом деле! Конечно! Кровь полуночника восхитительна, только с этим не шутят. Возможно, ты слышал, что мы пьем кровь друг друга в интимной обстановке?

Алекс сглотнул, и Ирен снова негромко засмеялась, прекрасно понимая, что он себе даже такое не представлял.

– Знаешь, это еще не все прелести, – она подозвала его к себе, чтобы он наклонился к ее губам, и прошептала ему на ухо: – Есть еще наполовину смертные, а наполовину бессмертные.

Алекс резко выпрямился.

– Такое разве возможно?

– В этом чертовом мире все возможно. Таких называют полукровками, дети, рожденные в союзе смертной и бессмертного. Ах, не каждый полуночник на такое способен!

– Не каждый?

– Конечно нет! Только древние могут завести детей со смертными женщинами, но не все на такое решатся. Либо он должен быть садистом, либо безумно влюбленным в смертную. Только вот не все полуночники принимают полукровок. Их пытаются обходить стороной.

– Почему?

Ирен цокнула языком, взяв за руку Алекса и ведя дальше по ночной улице.

– Они опасны, дурашка. Безумно красивы, и настолько же осторожны ко всему. Так что, если встретишь такого красавца или красавицу, лучше не связывайся, – она похлопала Алекса по груди.

– Чем же они опасны?

– Во-первых, они нас недолюбливают. В конце девятнадцатого века мы их почти перебили, после чего они попрятались. Их осталось совсем немного, это такая редкость – повстречать в наше время полукровку. Ну, а во-вторых, они сумасшедшие.

– Сумасшедшие?

– Именно. Эти малыши способны учуять полуночника, даже если ты притаишься в тени. И тут же захотят тебя убить.

– Разве все такие?

– Поверь мне, – Ирен остановилась и взглянула на Алекса. – С ними лучше не связываться, хотя ты вряд ли их встретишь, но если повезет... Не испытывай удачу. Однако у них кровь превосходна...

– Ты пробовала кровь полукровки?

Ирен посмеялась.

– Нет, к сожалению. Но все полуночники знают, что их кровь восхитительна. Это тебе не кровь гематиофага, – она скривилась, кажется, представив это. – Как хорошо, что нет такого безумца, который захочет трахаться с ними.

Алекс решил промолчать на ее слова.

Куда-то направляясь, Ирен то и дело рассказывала ему о прелестях ночной жизни, пока они не остановились напротив большого магазина. Затем она велела купить костюм и маску. Алекс, немного ошеломленный скоростью событий, послушно последовал за ней. Внутри магазина царил полумрак, контрастирующий с ярким блеском представленных товаров. Ирен, с легкостью опытного покупателя, быстро нашла отдел мужских костюмов. Алекс, немного растерявшись перед изобилием дорогих тканей и фасонов, выбрал классический черный смокинг. Тонкая, изысканная шерсть приятно легла на плечи. Ирен одобрительно кивнула.

– Прекрасно, – произнесла она, уже направляясь к прилавку с масками. – Теперь маска. Не забудь, для смертного важно, чтобы тебя не узнали. Это не просто маскарад, Александр. Это – защита.

Он выбрал простую, черную маску. Ничего вычурного, ничего привлекающего внимание. Просто неприметная тень.

И вот они у входа огромного здания, освещенное яркими фонарями на улице, возле которого располагалась стоянка дорогих автомобилей. Белые колонны, каменная дорога, ведущая к лестнице у главного входа, большие окна – все это было громадным. И когда Алекс и Ирен оказались внутри, он ослеп от окружающей красоты: стены выглядели как из сияющего золота, высокие потолки с красивыми люстрами. Люди, полуночники – все они были здесь. Мужчины в костюмах, женщины в блестящих платьях, все с дорогими украшениями и в масках.

К Алексу поднесли игристое шампанское, угощая. Чем больше он наблюдал за смертными, тем сильнее начинала мучать жажда. Вокруг полно смертных, он за каждого человека цеплялся взглядом, тяжело сглатывая, чувствуя, как просыпается нечто ужасное – голод.

– Не сдерживай себя, сладкий. Насладись этим вечером, – прошептала Ирен ему на ухо и исчезла из виду.

Алекс прижался спиной к холодной каменной стене, стараясь слиться с ней, стать невидимым. Его взгляд скользил по толпе, цепляясь за блеск кожи, за едва заметное биение вен на запястьях. Мысль о том, что все эти люди, эти смертные, жаждут его прикосновения, наполняла его странным, возбуждающим трепетом. Кровь пульсировала в висках, но разум пока держался, остро, ясно, хотя он чувствовал – это временное затишье перед бурей. В горле пересохло.

– А вы мазохист, я смотрю, – раздался низкий, немного хрипловатый голос рядом.

Алекс резко обернулся. Перед ним стоял высокий мужчина, с густыми, иссиня-черными волосами, собранными в идеальный хвост. Лицо его было худощавым, с впалыми щеками, подчеркивающими высоту скул, и темными, выразительными глазами, которые, казалось, проникали сквозь него насквозь. Глаза эти были прикованы к густой толпе, но Алекс чувствовал, как они незаметно перемещаются с одного предмета на другой, оценивая, выбирая. Быстрый, почти бессознательный взгляд позволил Алексу понять – это полуночник. Один из тех, кто не просто питается, а изысканно охотится.

– Простите? – пробормотал Алекс, стараясь скрыть внезапно наступившее оцепенение.

Уголки губ мужчины слегка дрогнули, изображая легкую ухмылку на его лице. Черт, Алекс был уверен, что за этой маской скрыто благородное лицо, как он посчитал из-за пленительных черных глаз и ровных тонких губ.

Полуночник наконец повернул голову к Алексу, встретившись с ним взглядом. В его глазах не было никакого намека на угрозу, только холодное, просвещенное понимание.

– Зачем терпеть, когда можно попробовать?

Логично. Абсолютно логично. Но в этот момент в голове Алекса была лишь пустота. Слова застревали в горле, не в силах пробиться сквозь напряжение.

– Я... я здесь впервые, – решился ответить наконец Алекс.

– Это заметно, – ответил полуночник, его взгляд снова устремился к толпе. Он медленно переводил взгляд с одного человека на другого, словно оценивал качество мяса на рынке.

Алекс оторвал взгляд от полуночника, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом.

– А вы почему ждете?

– Выбираю подходящую жертву, – ответил негромким голосом мужчина, высматривая кого-то в толпе смертных. – Она подойдет.

Он кивнул в сторону молодой женщины, которая стояла неподалеку, занятая разговором с другим гостем. Ее волосы были распущены, а кожа имела бледный, изысканный оттенок. Идеальная жертва. Полуночник снова взглянул на Алекса, и в его глазах мелькнуло что-то непонятное, что-то больше, чем просто оценка. Что-то... интересное.

Мужчина взглянул на Алекса, после чего кивнул в сторону девушки.

– Она здесь часто бывает. Уверен, ты ей понравишься.

Алекс посмотрел на полуночника, но тот пилил его взглядом черных глаз настойчиво, предлагая эту девушку. Алекс вздохнул и, мысленно прокляв этот вечер, направился к той барышне в красном платье. На ней красовались драгоценные украшения из белых камней, светлые волосы украшены блестящими заколками, пряди спадали на лицо, а темные глаза сияли. Будто она самый яркий алмаз в этом зале. Только вот Алекса тошнило от этой яркой красоты. Возможно, она красива без этих штук, что ослепляли его. Но выглядела она как кукла, такая не живая.

Он подошел к ней и заговорил.

Лаура. Так звали эту даму. Что ж, она и вправду была постоянной гостьей здесь, как позже узнал Алекс.

Внезапно появился снова тот полуночник с черными глазами, он улыбнулся Лауре, почтительно кивнув и поцеловав ее тыльную сторону ладони. Он что-то начал шептать ей на ухо, а она смеяться. А затем она взяла Алекса за руку и повела на второй этаж, иногда оборачиваясь, будто проверяла, не сбежал ли он. Когда они подошли к двери, Лаура набросилась на Алекса, впиваясь губами в его, руками окольцовывая его шею, не давая избежать жарких поцелуев. Алекс нащупал ручку двери и, не выдержав, схватил девушку и затолкал в комнату, затем бросив ее на кровать. Она начала раздеваться, он же наблюдал за этим, рассматривая голую кожу, мечтая, как будет впиваться в нее, пробуя ее мякоть, вдыхая запах. Она, все еще находясь в постели, встала на колени и потянула его за руки, безумными от страсти глазами смотря в его. Алекс прикоснулся к ее подбородку, рассматривая кукольное лицо: маленький нос, сияющие глаза, русые волосы, рассыпающиеся на ее хрупких плечах. Он, притянув к себе, вдохнул ее запах, ладонями водя по ее телу. Десна вдруг зачесались. Хотелось впиться в ее шею.

Внезапно он почувствовал еще одно присутствие. Лаура улыбнулась, что-то пролепетав, подзывая к себе еще одного мужчину. Глаза Алекса округлились, когда она толкнула его на кровать, а затем перед ним же начала целоваться с тем самым полуночником, с которым Алекс уже говорил ранее. Лаура прикрыла глаза, тихо вздохнув, бегая ладонями по бедру и шее черноглазого полуночника, пока он целовал ее кожу. Она мягко улыбалась, взглянув на Алекса. Усевшись на него, Лаура приблизилась к лицу и завладела губами Алекса, пытаясь снять с его брюк ремень. Она оказалась зажата между мужскими телами. Алекс покусывал ее кожу, задевая клыками, Лаура же стонала, довольствуясь такой лаской. Черноволосый мужчина сжимал ее грудь, вдыхая запах женской кожи. Она не отказывала, сама желала большего, смотрела на Алекса, взглядом умоляя его. А он не хотел этого... или хотел... от голода и безумной похоти, которая, как окутавший туман, поглощала его, терял связь с миром. Лаура хрипло дышала ему на ухо, Алекс наслаждался ее тихими стонами. Нет, он не мог противостоять этому соблазну.

– Ты посмотри в эти умоляющие глаза, – полуночник коснулся указательным пальцем подбородка Лауры. – Она хочет тебя.

Алекс перестал соображать, где реальность, а где его поплывшее воображение, он уже лежал, смотря на нее сверху вниз, томно выдыхая, пока она делала ему минет. Позади нее стоял второй полуночник, двигая активно бедрами, выбивая из нее стоны. Они стонали, как на единой волне, несущей куда-то далеко. Эта волна возбуждения захватила и Алекса. Черноглазый мужчина отпрянул от Лауры, уступая место Алексу. Теперь Алекс врывался в ее податливое тело, сжимая простыни, фантазируя себе, как он кусает ее и ощущает на языке сладкую кровь. Второй полуночник незаметно, еле уловимым касанием, провел ладонью по спине Алекса, очерчивая его бледную кожу, его перекатывающие мышцы. Тот маленький знак, но Алекс придал ему значение, отрываясь от девушки. Он ощутил ледяное дыхание на своей шеи и замер, не зная, что делать. Оттолкнуть мужчину? Или позволить ему сделать то, что он задумал?

Однако второй полуночник уже решил все за Алекса, проведя губами по плечу, поднимаясь выше, к шее, и покусывая уже кадык. Алекс вздрогнул. Мурашки прошлись по всему позвоночнику, от чего он тихо выдохнул.

Мужчина ласкал одной рукой грудь Лауры, пока она сжимала его член, в это время Алекс ощущал его холодные губы на своей щеке. Он был все ближе и ближе...

Алекс прикрыл глаза, когда его губы столкнулись с губами мужчины. Он не успевал отвечать на страстный поцелуй – все было как в тумане, – мужчина взял управление на себя. Их языки столкнулись, и Алекс ощутил во рту пряный привкус будто кислого чернослива.

Они оторвались друг от друга. Алекс тяжело дышал, скользя взглядом по скрытому лицу полуночника, но тот словно не замечал в глазах напротив непонимания.

Когда Лаура вздрогнула, прикрыв веки, Алекс переглянулся с мужчиной. Тот кивнул, прошептав, что Алекс может впиться в нее. Алекс прикоснулся губами к ее шее и, обнажив клыки, впился в ее плоть. Он пил и пил, ощущая, как становится хорошо, как рот наполняется кровавой жидкостью, ощущения на языке просто превосходны! Алекс довольно проурчал, прикрыв глаза, наслаждаясь вкусом крови девушки. Когда Алекс открыл глаза, того мужчины уже не было рядом. Он и Лаура были совершенно одни в комнате.