Полуночник

Граница между обычным человеком и психопатом – это способность контролировать свои темные импульсы.

Зло здесь не дремлет. Оно не спит, не отдыхает, оно ждет. Ждет, притаившись в каждой тени, в каждом шорохе ветра, в каждой капле дождя, проникая в вас незаметно, как смертельный яд, растворяясь в крови, пожирая душу изнутри. Это не просто убийство – это медленное, мучительное заражение.

«И какое спасение?»

Единственное спасение – жесткая изоляция, отделение инфицированного от мира, прежде чем он успеет разнести заразу, прежде чем еще одно существо станет зверски изуродованной марионеткой в руках всепоглощающего зла.

Что, если это не просто зло, а нечто... большее? Что, если спасения и не было никогда? Только мрак, только дождь, только бесконечно медленное умирание в объятиях всепроникающей, неумолимой тьмы.

Полуночник – именно так назвал это Ким. Полуночник – существо, спящее в лучах солнца и пробуждающееся с приходом тьмы. Это проклятие, с которым предстоит сражаться вечно. И стоит однажды поддаться его зову – путь назад к прежней жизни будет навсегда отрезан.

Прижавшись спиной к холодной кирпичной кладке, Алекс глядел в одну точку перед собой. В его пустом взгляде, устремленном в серый бетонный пол, читалось отрицание. Он отказывался верить. Просто потому, что такого не бывает.

– Ты думаешь, это заражение. Но это не болезнь. Не проклятие. Это... новая жизнь, совсем иная, чем та, что была у тебя раньше. Другая. Совершенно, – негромко говорил Ким, опиравшись на стену, напротив Алекса.

– Ты все знал, – прозвучал приглушенный голос Алекса, чьи глаза оставались неподвижными, ни разу не моргнув за все это время. – Знал, и не говорил.

– Мы не вмешиваемся в мир смертных, потому что это запрещено. Две стороны должны жить, не думая о друг друге. Но у каждого есть правила, которые нельзя нарушать... – Ким тяжело вздохнул, усевшись в кресло-качалку. – Но нарушили.

– Как ты можешь говорить о правилах, если сам понимаешь, что миру грозит... конец?

– Не все потеряно.

Алекс сухо усмехнулся на его ответ.

Ким поднял на него взгляд.

– Ты кого-то уже убил?

Алекс помолчал, ощущая, как тишина давит на него.

– Нет... то есть, да. Это был... заяц. Я голыми руками разорвал его на части... и... кажется, попробовал, – Алекс осторожно прикоснулся к своим губам, все еще ощущая привкус крови во рту.

– Твой организм оказался сильным, раз смог принять вирус достойно. Ты мутировал за то время, что был без сознания. Возможно, ты спал, поэтому не помнишь. Но этого достаточно, чтобы вирус полностью проник в твое тело и заразил кровь.

– Кровь? Разве не от укуса я заразился? От слюны?

– Полуночники заражают друг друга с помощью крови. Но питаются по-разному: кто-то предпочитает пить только кровь, кто-то вдобавок ест мясо. И не важно, животное это или человек. Но большинство предпочитает только кровь.

– А ты? – Алекс посмотрел на Кима, заметив, что тот опустил взгляд. – Ты убивал?

– Да. В тот момент, когда приходилось жить по-другому, я понял, что тяжело контролировать свой голод. И поначалу тебе очень хочется есть. Ты можешь какое-то время игнорировать свою жажду, но потом, – Ким указал пальцем на висок – Голос в голове становится громче, а голод сильнее. Ты чувствуешь боль, сначала слабую, но постепенно она нарастает, превращаясь в агонию. Тебе захочется наброситься на первого, кого встретишь. Разорвать. И напиться. Или съесть.

– И какая была твоя жертва?

– Мне повезло, что я был не один. Меня контролировали. Моей жертвой был крупный лось. И я, как и ты, разорвал его голыми руками.

– А люди? Тебе приходилось убивать людей?

– Нет. Мне не разрешали, да и я сам понимал, что нельзя. Как бы тебе ни хотелось попробовать их кровь, всегда нужно себя контролировать. Если убьешь человека – убьют тебя.

– Кто за всем этим следит?

– Более старые, мы их называем «древними».

– Ты знаешь, кто меня заразил?

– Обратил, – поправил Ким. – И нет, я не знаю, кто это мог быть. Но ты не первый, кого после обращения «кидают». Сначала одиночкам тяжелее жить, но, со временем, они привыкают.

– Зачем ему это было нужно?

Ким помолчал, кажется, задумываясь.

– Честно – не знаю. Но он явно был уверен, что ты вытерпишь трансформацию и не превратишься в дикое существо. Их еще называют «гематиофаги» или «ночные пожиратели». Хотя... охотникам все равно, они так всех полуночников называют.

– Погоди... охотники?

– Люди, которые знают о нашем существовании. Раньше охотились на полуночников, чтобы уничтожить. Другими словами – защитить людей от источника вируса. Но когда поняли, что всех не убить, охотники заключили сделку с древними полуночниками. И, чтобы не было кровопролития, каждая сторона следит за порядком, не допуская убийств и насилия. Это... хрупкое равновесие.

– Так следят, что теперь происходит это.

– Согласен, это странно. Но, я уверен, сейчас решают этот вопрос.

– Ким, им не решать надо, а действовать. Сколько еще людей погибнет или заразятся? Я согласен на то, чтобы охотники прикончили источник вируса и...

– Ты зол, я понимаю. Ты чувствуешь обиду и несправедливость.

– Хватит меня успокаивать.

– Я не успокаиваю. Ты просто не все понимаешь. Все не так просто, как ты думаешь.

– А ты? – снова спросил Алекс. – Ты справляешься?

– С годами, да. Были моменты, когда... было очень тяжело. Но я научился. И ты научишься. У тебя есть я. Я помогу тебе. Буду твоим наставником.

– А как же... Эмбер? Я смогу контролировать себя рядом с ней? Или шериф? Моя работа?

Ким сжал губы, и Алекс понял, что ответ – нет.

Алекс представил лицо Эмбер, ее улыбку, ее запах... от нее всегда веяло ароматом французских духов и корицы. Алекс чувствовал нарастающую внутри жажду, пульсирующую где-то глубоко, за грудной клеткой. Мысль о том, что он может причинить ей боль, пронзила его, словно острый кол.

– Что мне делать? – прошептал Алекс, голос его звучал хрипло. Он чувствовал себя загнанным в ловушку между желанием жить и ужасающей перспективой стать монстром.

– Прежде всего, тебе нужно научиться контролировать голод. – сказал Ким, голос его был спокойным, но решительным. – Это будет тяжело, очень тяжело. Но это возможно.

Он объяснил, что голодовка – не выход, она только усилит жажду и сделает контроль еще сложнее. Нужно научиться жить с этим голодным зверем, держать его на цепи, но не мучить его до смерти.

– Охотники... – протянул Алекс, его голос был приглушенным. – Они знают о всех этих происшествиях?

Ким кивнул, его лицо было непроницаемым, словно каменная маска.

– Они следят, – подтвердил Ким, его голос был тихим, но твердым. – Но их влияние не безгранично. Они не всегда могут предотвратить все случаи. Мир несовершенен.

– Могут найти того, кто меня... обратил?

Ким пожал плечами.

– Зависит от того, кто это. Если это один из древних, то это ничего не даст. Они не подлежат суду. Если же это кто-то из простых полуночников, то его ждет суровое наказание. Но даже тогда, это не вернет тебе человечность.

Алекс огляделся, негромко сглотнув.

– Ким... ты как нашел меня так быстро? Ты знал, что я буду здесь?

– Ты рассказывал мне о том, что на тебя напал «мертвец». Он оставил на тебе укус. И я посчитал, что метку заметят другие полуночники и захотят либо от тебя избавиться, либо обратить. И проследил за тобой. Ты иногда сюда приходил, когда был жив тот парнишка.

– Был жив? Джонни? Ты знаешь что-то?

– Предполагаю, что его просто убрали. Потому что ты общался с ним, а на тебя давно положили глаз. Тот парнишка лишь портил им план, вот они от него и избавились. Они устраняют всех свидетелей.

– Господи... я помню... помню троих мужиков, они в тот вечер на меня накинулись... я стоял возле этого гаража.

– Так... а подробнее? – наклонился Ким.

– Я приехал сюда, чтобы еще раз осмотреть это место. Думал, что что-то найду. И нашел записку... – Алекс осмотрелся и быстро подошел к креслу, где сидел Ким, наклонился, и вытащил записку. – Черт, да...

– Дай сюда, – Ким забрал запись и нахмурился. Его взгляд пробежал по словам, выведенным неровным, дрожащим почерком. – Ясно.

– Что тебе ясно? Мне не ясно. Объясни.

– Я уже говорил ранее об этом. Пацана убрали. Причина – ты. Твой Джонни случайно стал препятствием.

Алекс сжал губы в тонкую полоску и, не контролируя свою злость, резко обернулся и ударил кулаком по столику. Деревянная столешница треснула под его сильным ударом.

Ким встал, будто собираясь угомонить Алекса, но ничего в итоге не сделал. Просто наблюдал, его взгляд был полон понимания, и, возможно, сочувствия.

– Тихо.

– Мне нужно к шерифу... я должен ему рассказать все.

– Не глупи.

– Это ты не глупи, Уинстет! – рыкнул Алекс, толкнув друга в грудь. – Я, черт возьми, заразился! Джонни убили какие-то ублюдки! По городу ходит вирус... уже не только по Эдмонтону, зараза быстро распространяется, люди, как умалишенные, бросаются друг на друга, кусаются, как голодные собаки! А что мы можем сделать? Ничего!

– И что ты скажешь ему? – повысил голос Ким, схватив Алекса за плечи. – Что тебя кто-то обратил, и теперь ты бессмертное существо, которому нужно питаться кровью? Давай, скажи именно так!

– Я... – Алекс заикнулся, опустив взгляд. – Я знаю, что делаю.

– Нихера ты ничего не знаешь, Алекс! Ты даже не представляешь, в какой заднице ты будешь, если кому-то расскажешь об этом!

Алекс нервно сглотнул тяжелый ком в горле, чувствуя ярость в словах Кима. Он никогда так не повышал голос.

– Но я должен... остановить это?

Ким сел обратно в кресло, покачав головой, вздыхая.

– Не остановишь, Алекс. Поверь мне.

– Ты пытался?

Ким промолчал.

– Ким? Ответь мне.

– Зачем?

– Ты что-то пытался сделать?

– Нет.

– Не ври мне.

Ким ничего не ответил, игнорируя слова Алекса. Алекс ощущал злость в себе, отчаяние, несправедливость.

– Ладно. Не говори. Ответь тогда на другой вопрос: как убить полуночника?

Ким искоса посмотрел на Алекса.

– Зачем тебе это?

– Если я не могу обратиться за помощью, то сам найду того мудака, который обратил меня, и выбью ему челюсть, чтобы у него и мыслей не было о...

Ким засмеялся, прервав Алекса.

– Что смешного, упырь?