Полуночник

Однажды отец взял меня на охоту с шерифом. Я обрадовался, потому что в последнее время мне не часто удавалось отправиться с ними в такую поездку из-за учебы.

Мы долго ехали. Шериф рассказал, что лес, к которому мы направлялись, находится далеко, такое общественное угодье стоило нам около семидесяти долларов. Совершенно дикое место, где сложно передвигаться, но мы были к этому готовы, тем более, мой отец и шериф уже давно мечтали об этой поездке.

Утренняя заря растеклась по всему небу, пока туман покрывал землю. В лесу было сыро, мокро и грязно. Звуки пробуждения были тихими и умиротворяющими: шелест листьев под легким ветерком, робкое щебетание птиц, глухой стук дятла. Влажный воздух, наполненный ароматами хвои, грибов и сырой земли, обволакивал все вокруг. Я шел по узкой тропе за отцом, ощущая, как роса быстро впитывается в ткань потертых штанов. Каждый шаг отца оставлял за собой легкий след на влажной земле. Мы шли медленно, внимательно рассматривая местность.

В лесу мы почти не разговаривали, вслушиваясь в тишину. Хотя мне очень хотелось позадавать вопросы другу отца – шерифу, – видел я в этом дядьке харизму. Они даже внешностью были схожи: оба высокие, крупные, много чего повидали. Только вот взгляд разный: если в отце я видел хладнокровие и настороженность к окружающему миру, то у шерифа это было похоже на открытость, словно он мог поделиться многими историями, которые произошли с ним в молодости.

Шериф, крепкий мужчина с морщинистым лицом и добрыми, немного усталыми глазами, стоял рядом, держа в руках старое, но хорошо сохранившееся ружье. Оно выглядело внушительно в его больших руках. Он чуть прищурился, нацеливаясь на лося. Его голос был тихим, почти шепотом:

– Смотри, здоровый какой.

Я кивнул, не отрывая взгляда от лося. Его спокойствие завораживало. Казалось, он даже не замечал нашего присутствия. В моей груди вспыхнула смесь восторга и некоего трепетного страха перед величием дикой природы. Я восхищался крупным животным, наблюдая за ним издалека.

Шериф, заметив живой интерес в моих глазах, чуть улыбнулся и подвинул меня ближе к себе. Ствол ружья был направлен прямо на лося.

– Давай, попробуй, – сказал он, передавая ствол мне в руки, придерживая, но позволяя мне почувствовать его вес и направление.

Ружье оказалось тяжелее, чем я ожидал. Я приложил его к плечу, стараясь повторить движения шерифа. Лось оставался неподвижным, словно застывшая скульптура. Мои чувства были смешанными: волнение, восторг, чувство ответственности и, немного, страх. Мой мир сузился до цели – величественного лося и ружья в моих руках. Все остальное исчезло. Я сосредоточился на прицеливании, стараясь не сдвигать ружье с места.

Поглощенный предстоящим выстрелом, я не замечал, что позади нас стоит отец, который все это время смотрел мне в спину. Его лицо, выражение его глаз – все это осталось для меня незамеченным в этот момент полного поглощения предстоящим выстрелом. Он стоял там, не издавая ни звука, наблюдая за мной и за тем, что происходит.

***

Алекс пришел в себя не сразу: сначала туман не давал мыслям проясниться, затем он услышал приглушенные голоса и увидел, что на него смотрели. Нет, не смотрели, а именно пялились.

Алекс медленно моргнул и шумно выдохнул через рот, будто до этого не имел возможности дышать. Он огляделся по сторонам, пока доктор Уэйн и Фернандо о чем-то спрашивали.

Где труп?..

– Шоковое состояние, все нормально. Такое часто бывает. Ступор пройдет, и он придет в себя, – голос доктора Уэйна раздался рядом, и Алекс окончательно пришел в себя.

Резко подскочив с места, он ошарашенно посмотрел на доктора, затем на шерифа.

– Что... а где? Вы видели это? Оно ожило и...

– Спокойнее, Александр, – Фернандо медленно опустил ладони. – Можешь рассказать, что здесь произошло, пока нас не было? Что ты помнишь?

Алекс приложил ладонь к затылку, сжав губы в тонкую полоску. А затем попытался объяснить:

– Труп встал и... убежал.

Алекс не понимал, о чем именно сейчас думает шериф, и что об этом бы сказал доктор Уэйн, не будь он слишком вежливым.

– Это произошло слишком быстро, я не ожидал...

– Да уж... в мою смену, сказать по правде, впервые такое происходит, – выдохнул доктор Уэйн.

– Док, раньше были случаи, когда мертвецы... ну, скажем так, оживали? – неуверенно спросил шериф, чувствуя себя странно.

– Знаете, больше всего скептиков встречается как раз-таки среди врачей, которые не верят в жизнь после смерти. Но, спустя долгое время работы, они сталкиваются, редко, но сталкиваются со случаями, когда пациент приходит в себя после комы. Но это... – доктор Уэйн нервно покачал головой. – Не знаю, как описать это культурными словами.

– Так, значит, он не совсем и умер? – рассуждал шериф. – Ведь всему должно быть объяснение?

– Его организм был уже мертв, мистер Пресли.

– Тогда как он мог прийти в себя? Скажите, док, могли вы что-то пропустить?

Доктор Уэйн нахмурился, а затем изогнул светлые брови, будто не поверив в то, что шериф осмелился сказать вслух.

– Я работаю в этой сфере уже восемь лет, мистер Пресли. И со мной ни разу такое не происходило: чтобы трупы оживали. Должно быть... – он замялся, не зная, что добавить.

Они оба уставились на Алекса, который смотрел куда-то сквозь пустоту, зажимая раненое плечо.

***

Вечером, оказавшись в кабинете шерифа, Алекс так и не смог объяснить, что это было. Он пытался думать разумно, о тех научных фактах. Но то, что перед его глазами произошло... было немыслимо.

– Вот что, сынок. Возьми выходной, постарайся просто... не думать пока об этом. Мне на работе нужна трезвая голова, понял? – шериф сидел за рабочим столом, наливая в стакан воду из стеклянной бутылки. – Приходи в себя, а не сходи с ума.

Алекс смог только кивнуть, а затем, схватив кофту, вышел из кабинета.

Уже дома он перебирал информацию в интернете на вопрос – есть ли после смерти что-то наподобие жизни, – но такой случай, что произошел с ним сегодня, найти было трудно. Погрузившись даже в мифы про зомби и вурдалаков, Алекс понял, что все это не годится. Голова трещала, а перед глазами то и дело всплывал тот ужас в морге. От Алекса не мог ускользнуть момент, когда мертвец неожиданно накинулся, успев даже оставить сильный укус. Тогда Алекс испугался, что и он заразится чем-то вроде вируса, но доктор Уэйн успокоил, объяснив, что организм Алекса не пострадал серьезно, только стресс и шок.

Раздавшийся телефонный звонок заставил Алекса очнуться. На экране высветилось имя «Эмбер», и он нервно сглотнул, не зная, стоит ли рассказывать сестре о том, что сегодня с ним произошло. Однако Эмбер каким-то образом уже узнала, что Алекс не в порядке. Видимо, кто-то из его коллег проболтался...

– Нет, Эмбер, я завтра занят.

– Я знаю, что у тебя завтра выходной, и я хочу, чтобы мы наконец встретились.

– Нет.

– Знаешь что? – резко спросила девушка, и Алекс мог через ее недовольный вздох понять, что сейчас сестра будет манипулировать, а это прекрасно у нее получалось. – Я нашла отличное место, где ты можешь спокойно отдохнуть, выбрала вкусный ланч, даже готова взять для тебя хорошо прожаренный стейк, как ты любишь.

– Я буду завтра спать до обеда, потом у меня есть другие дела.

– Хорошо! Я переименую тебя в контактах как «Красная Шапочка», и поменяю твой ник в соц.сетях, понял?

– Откуда ты знаешь мои пароли от соц.сетей?

– Потому что я женщина, которая знает все, Алекс!

У Алекса закончились отговорки, и он был вынужден согласиться с Эмбер. Завтра они встретятся и отправятся на пикник, который она решила устроить возле озера, заявив, что Алексу понравится.

Ночь была длинной и мрачной. Казалось, разум Алекса играл с ним, испытывая нервы на прочность. На столе – пустой стакан из-под виски, разбросанные документы, включенный ноутбук.

Алекс сидел в кресле, глаза красные и опухшие. Он прикрыл лицо руками, пальцы вцепились в волосы. Вспомнилось все с жуткой четкостью: холодный, липкий пол морга, запах формалина, и... это. Мертвец, или, вернее, то, что было мертвецом. Глаза, вспухшие и мутные, внезапно открылись. Дрожащие руки, цепкие пальцы, тянущиеся к горлу...

Алекс резко поднимается, пошарив рукой по столу, хватает бутылку виски и делает большой глоток. Алкоголь обжигает горло, но не приносит облегчения.

Он включает яркий свет над беспорядочно разбросанными бумагами на столе. Среди них – фотографии того самого трупа.

Он стучит кулаком по столу, начинает искать что-то в интернете. Слова вылетают из него бессвязно: «оживление мертвецов», «реанимация после клинической смерти», «необъяснимые явления...».

Результаты поиска – статьи о медицинских свидетельствах, случаях клинической смерти, рассказы о паранормальных явлениях. Ничего даже отдаленно похожего на то, что он видел.

Алекс закрывает глаза, глубоко вдыхает, стараясь успокоиться. Но беспокойство только усиливается. Он чувствует, как нарастает паника, как будто сам воздух в квартире сгущается, становится тяжелым и липким, как в том проклятом морге.

– Я схожу с ума?

Он снова открывает глаза, взгляд его пустой и потерянный. На экране ноутбука – пустая страница поиска. Ветер за окном усиливается, стук капель сливается с бешено бьющимся сердцем мужчины. Его рациональное мышление, обычно столь острое и целеустремленное, рассыпается на куски, поглощенное ужасом перед необъяснимым, что опровергает все его знания и опыт. Он остается один на один с бездной непонимания.

Алекс валится на кровать в одежде, промычав в подушку.

До одиннадцати ему все же удалось поспать, хоть сон и прерывался каждые полчаса. Эмбер, воспользовавшись вторым ключом от квартиры Алекса, зашла в коридор и сморщила лицо от смеси запаха виски и спертого воздуха. Она положила пакеты с едой на кухонную тумбу и направилась в комнату брата.

– Уже одиннадцать двадцать, а ты все еще спишь! – Эмбер раздвинула плотные темные шторы, впуская солнечные лучи в комнату.

Алекс схватил покрывало, накрываясь с головой, и сверху прижал к голове подушку.

– Тебе уже 28, а такое ощущение, что я разговариваю с маленьким мальчиком, – Эмбер забрала подушку и откинула в сторону. – Вставай, я принесла тебе азиатскую лапшу с говядиной, как ты любишь.

– Господи... Почему ты такая громкая? – Алекс сощурил глаза от яркого света.

– Приходи в себя, я жду на кухне.

Через десять минут Алекс вошел на кухню, где Эмбер разбирала продукты. Насыпав в чашку две чайные ложки растворимого кофе, Алекс зевнул, наблюдая, как сестра наводит порядок.

– Уф... – Эмбер открыла холодильник и обнаружила только банки разных энергетиков. – Ты чем питаешься вообще? У тебя тут мышь скоро повесится.

Алекс молча ушел в ванную, пока Эмбер продолжала греметь на кухне.

Иногда он ругал себя за то, что решил согласиться на идею Эмбер – жить в одном доме, хоть и на разных этажах. Эмбер проживала в квартире выше, и сначала это устраивало Алекса. Она иногда могла принести ему что-то из еды, по выходным они развлекались, посещая боулинг или устраивая вечернее кино. Но когда Алекс стал работать с Фернандо, обязанностей стало еще больше, а отдыха меньше, и он все чаще уставал как от работы, так и от сестры. И все же, что-то успокаивало Алекса. Он думал, что привыкнет к такому быстрому темпу жизни, что это только пойдет ему на пользу. Желая работать в ФБР, Алекс должен быть готов к любым трудностям. Но не ожидал, что его мечта окажется настолько далекой, когда Фернандо сказал, что ему рано об этом думать. Любить мечтать – нормально, даже хорошо, но вот быть упрямым и часто ругать себя за то, что не получается – не очень. Алекс запомнил сказанную Фернандо фразу на долгое время: «Ты метишь сразу на вершину горы, не замечая те трудности, которые поджидают в самом начале восхождения». И, несмотря на важность слов шерифа, Алекс твердил себе, что справится с любыми трудностями.

***

Алекс не помнил, как оказался на улице, напротив магазина. Эмбер сказала, что забыла купить соус для мяса, и ушла. Алекс оперся на капот своей темно-красной машины и вытащил из кармана куртки пачку сигарет, пока сестра не видела. Выдохнув изо рта дым, он прикрыл глаза, чувствуя себя блаженно в такие моменты. Мыслить о хорошем выходило не так уж и трудно, если не вспоминать о вчерашнем происшествии.

Алекс приоткрыл глаза, ощущая, как кто-то неотрывно смотрит на него. Он выпрямился, заметив троих мужчин, что стояли напротив него в тени. Те несколько секунд не двигались и даже не моргали. Алекс снял солнечные очки, сощурившись от света. Незнакомцы ожили и о чем-то заговорили между собой.

«Ты слишком устал от всего этого...»

Не придав этому значения, Алекс стал думать о другом, пытаясь не возвращаться к ужасным мыслям.

Солнце, пробиваясь сквозь листву старых дубов, мягко касалось каштановых волос Эмбер. Она и Алекс расстилали плед на поляне, той самой, о которой говорила Эмбер. Аккуратно раскладывая салфетки, девушка вздохнула.

– Помнишь, как мама всегда устраивала с нами пикники?

– Помню, – отозвался Алекс, откусывая сочный кусок стейка. – Как она ругалась на нас за то, что мы валяемся в траве, а потом сама ложилась рядом и рассказывала истории.

Эмбер улыбнулась, посмотрев на небо, которое было сегодня ясным.

– Она научила нас ценить эти моменты, эти простые радости. Этот пикник... Это больше, чем просто еда. Это воспоминания, которые мы делим, – сказала Эмбер негромко, а затем внезапно засмеялась, обратив на себя внимание: – Ты же помнишь Тайлера?

Алекс промычал, прожевывая мясо. Конечно, он помнил о Тайлере Джонсон. Это был их сосед, который познакомил Алекса с тяжелой музыкой, полюбившейся ему на долгие годы. Теперь Тайлер жил в другом городе – в Сан-Диего, и общение свелось к редким сообщениям в социальных сетях. Они втроем дружили, их детство было сплетено из совместных игр, секретов, и, конечно, пикников.

– Он любил лазить по деревьям, и его колени всегда были в царапинах. А ты... – Эмбер закусила губу, усмехаясь. – Ты всегда застревал!

– Я просто не родился мартышкой, как он.

– Верно. Ты ведь «Красная Шапочка».

– Ну, эй, – Алекс мягко подтолкнул Эмбер локтем. – Я всего один раз решился на этот тупой поступок, и то, в подростковом возрасте.

– Ты ходил с красными волосами, Алекс! Как... реально красная шапка! – хихикнула Эмбер.

– Да, и теперь ты продолжаешь мусолить эту тему спустя столько лет, – Алекс изобразил на лице раздражение, но оно было явно наигранным.

– Если бы отец только узнал об этом... – Эмбер замолкает на полуслове, взгляд ее становится рассеянным. Она осторожно подняла глаза на Алекса.

Тишина повисла между ними. Напряжение становится невыносимым. Воздух словно застыл, превратившись в невидимую стену между братом и сестрой. На мгновение солнечный свет показался им резким и неприятным.

– Стейк сочный, – сказал Алекс спустя некоторое время.

Улыбка исчезла с лица Эмбер, оставив после себя легкую грусть.

– Тебе нравится?

Алекс не ответил, смотря безразлично на землю.