Вторая глава
Утро следующего дня.
Появление хирурга в палате было кошмарным. Он ничего не сделал, но атмосфера, которая витала вокруг, пугала до глубины души. Я было испугался, что он за мной, ведь наверняка мне грозят сегодня встречи с медиками, как и в любой другой день, но нет.
Охранник увёл соседа по палате по велению врача. Тот больше не вернулся. Я не решился спрашивать, где он, но боялся повторить его судьбу, вздрагивал, как только открывалась дверь, а порой даже просто слыша приближающиеся шаги.
Так или иначе, это оставалось местом заключения и исправления, не всех ведь собирались убить. В свободное время я мог читать книги, рисовать или беседовать с людьми. Последнее делать я не решался, моим максимум были короткие ответы на чужие фразы. От остального извечно отвлекался, но был уверен, что со временем это пройдёт, мне просто нужно привыкнуть к новой обстановке. Читал я классику, другие книги было трудно достать там, в доступе было лишь ограниченное количество одобренных. С творчеством было сложнее: не без труда можно было достать материалы, а так же могли запретить охранники под различными предлогами. Например, у одного человека они отняли ручку, объяснив это тем, что он может её в кого-то воткнуть.
Можно было заниматься спортом, но не всегда состояние здоровья позволяло, да и не скажу, что меня особенно привлекал такой досуг.
Порой выходило стать свидетелем ссоры, одна такая произошла тем же днём около трёх часов. В распорядке было свободное время, потому я искал себе занятие. Не горел желанием чем-то заниматься, но как-то скрасить скуку желал, в итоге просто сидел и отрешённо наблюдал за происходящим.
Так вот, мне в поле зрение попала группа людей, избивающих одного из заключённых. Вмешиваться я не решился, как и спрашивать что-то, потому лишь наблюдал издалека. Охранников поблизости не было, а врачи тут проходили редко, поди именно потому всё случилось в данном месте.
За стонами и мольбами остановиться, вылетавших из уст жертвы никто не заметил близящихся шагов. Из-за угла вышел молодой врач. Я не сразу его увидел, с точки, откуда я наблюдал за происходящим тот проход частично закрывала пошарпаная белая стена, потому заметил лишь уже тогда, когда тот приблизился к группе.
Я был уверен, что близок их конец. Это оказался тот самый человек, с которым вчера вечером ушёл пропавший сосед по палате. В нём я не сразу узнал знакомого мне хирурга, поскольку теперь он выглядел совершенно иначе, больше не прячась за маской и обнажая запоминающиеся детали внешности. И некоторые действительно были необычны. Например, причёска. Он оказался обладателем светлых и несвойственно длинных мужчине волос. Стрижка походила на смесь медузы и вульфката. Меня она так привлекла, ведь я и сам любил нестандарные причёски. У меня волосы были куда короче, чем у него, лишь чуть ниже мочек ушей, к тому же не рельефна, у него же нижние пряди доставали до плеч.
Интересно, не мешает ли ему чёлка? Я извечно вижу чёрную пелену перед глазами, если не поправляю волосы. Это и в обычное время неудобно, а при работе, тем более врачом так наверняка.
Удивительно, но он лишь обменялся парой фраз с одним из присутвующих и пошёл дальше. Беседа же была о том, что они такое творят и первая фраза врача звучала довольно грозно, а ответом стало объяснение поступка. Жертву обвинили в растлении малолетних и надругательствах над девушками. Кажется, пострадавший дейсивительно заслужил наказание, но он уже отбывал срок за это. Мне подумалось, что врач просто совершенно не имеет ничего против страданий подопытных, но после выяснилось, что такова политика сего места. Он мог их остановить, но лучше было не вмешиваться.
Знал это и охранник. Я сперва не приметил его: до того работнику было всё равно на происходящее, что он даже не смотрел, лишь стоял в стороне. Пускай я и успел в этом усомниться, но они тут повсюду.
Картина, представшая передо мной после, мне не понравилась. Избитый был весь в крови. Её же он откашливал, склонившись над полом, что, пускай и звучит крайне опасно, объяснялось частично выбитыми зубами. Синяки и ссадины ярко виднелись на открытых участках кожи. Постепенно конфликт утих. Настолько подобных людей тут неуважают?
После мне сказал один человек, с которым успел несколько раз побеседовать, что на первый раз мне это простят, а после я должен утверждать, что ничего не видел, что бы ни произошло. Я сказал, что и не собирался кому-то рассказывать.
Через полтора часа за мной пришёл охранник. Я в этот момент сидел в палате, он собирался отвести меня к врачу.
Пока мы шли, я строил теории о том, куда же мы направляемся, а так же всё боялся, что он ударит меня или толкнёт, ведь был у меня за спиной.
И вот, кабинет. Пока мы не зашли, я и не узнал его, до того плохо пока что орентировался. Они были различны, но, если не считать те, где проводятся различные процедуры, имели схожесть. Зачастую там было два стола, ибо работали двое, для пациентов там находилась около каждого стола койка. Я так понимаю, это на случай, если станет плохо и невмоготу сидеть будет, ведь, повторюсь, особо манипуляций никаких там не проводится, да и часто имеются лишние стулья.
После комнату я узнал, хотя был ранее в ней лишь единожды. За столом сидели хирург и ещё кто-то. Рабочие бумаги первый отодвинул в сторону, увлёкшись диалогом за чаем с другим человеком, но на нас всё равно сразу обратили внимание, после хирург взглянул на часы.
—Я тебе потом остальное расскажу, раз занят сейчас будешь.
—Мг. Там много ещё?
—Довольно-таки.
Охранник покинул помещение, а я остался наблюдать конец диалога.
—Пойду тоже делами займусь.
—Иди. — Слово было произнесено тише и на разочарованном выдохе.
—А, кстати, Берти, ты когда примерно освободишься?
—К концу рабочего дня уже поди.
—Ммм, ладно.
Ушедший, вероятно, был его другом, о чём символизировали обращение на "ты" и использование необычной формы имени. Наверняка он такой же, как Альберт. Они все тут странные. Я запомнил, как он просто проигнорировал факт избиения подопытного, как он проводил операцию. Наверняка грехов ещё много, но я ныне лишь сего был свидетелем.
Может, они даже сейчас обсуждали свои злодеяния, потому он так быстро ушёл. Может, они уже и собирались оканчивать диалог, ибо чай успели допить, хотя, если судить по той его части, что я слышал, слабо верится.
Он молчал. Я, конечно, тоже. Сидя за столом, он пролистывал страницы моей амбулаторной карты и лениво просматривал записи предыдущих врачей. Эксперимент поди был каким-то серьёзным, раз его не может провести один, максимум два человека. Не думаю, что это сложно для таких умных людей, хотя, они ведь что-то новое изучают, обычные врачи тоже заставляли к другим побегать, даже учитывая то, что к ним я не попадал со слишком уж серьёзными недугами.
Является ли имя Альберт его настоящим именем? Может ли это быть просто необычным обращением? Пожалуй, оно ему подходит. Звучит приторно высокомерно, как раз под стать такому подонку, как он.
Ожидание не было длительным, но изрядно меня измучило. Ровно просидел я недолго: тело начало ныть, особенно вчерашние раны, потому сперва я принялся ёрзать на стуле, а после, надеясь, что не привлекаю внимания, пытался незначительно изменить позу.
Сегодня мне не пришлось пережить никаких пугающих манипуляций. Ограничились осмотром и расспросами о моём состоянии. Для прочего день, видимо, чем-то не подошёл, в моём сознании это повысило шансы на завтрашнюю неудачу. Конечно, я не считал приёмы препаратов, которые принимал ежедневно.
Альберт задал мне сперва вопрос о самочувствии, а уже после стал конкретней интересоваться, попутно заполняя какую-то бумагу, где, полагаю, фиксировал мои ответы. В основном я говорил как есть, но где-то мог и приврать: мне совершенно не хотелось, чтобы он сделал со мной что-то, назвав это лечением и оправдав наличием у меня жалоб. Лучше потерплю. Само пройдёт.