Глава 14. Никого нет, кроме нас
Анна
Я стояла, ощущая, как воздух вокруг сгущается от напряжения. Джеймс, напротив, был будто бы чужим, отдалённым. Я с трудом находила слова, которые так давно копились внутри, но сейчас оказались тяжелее, чем я ожидала. Его взгляд был неотрывным, тянущимся к самому центру моей души, словно пытаясь проникнуть в каждый мой нервный вздох, каждое движение.
Наконец, чувствуя, как тяжесть слов тянет вниз, я произнесла:
— Я не могу больше продолжать, Джеймс. Я хочу развода.
Эти слова стали точкой невозврата, барьером, который я так долго боялась преодолеть. Его реакция была мгновенной: в глазах мелькнуло что-то мрачное, болезненное, как будто я только что сбросила его с высокой вершины. Этот момент, это выражение лица заставили меня дрожать, но я уже не могла позволить себе отступить. Решение было принято. Я знала, что это станет концом, что мы больше не будем прежними.
Я наблюдала, как его лицо постепенно темнело, словно передо мной раскрывалась неизведанная бездна, пугающая и неизбежная. Тишина затягивала, сжимала меня, как если бы комната вдруг стала тесной, не давая вдохнуть свободно.
«Я хочу развода.» Слова вырвались раньше, чем я успела обдумать, как они прозвучат. Чувствовала ли я вину? Да. Но вместе с тем нарастало ощущение свободы — первый шаг к чему-то новому, пусть пока неопределённому, но такому необходимому.
Его молчание стало оглушающим. Он стиснул зубы, и я видела, как напряглись его мышцы. Этот взгляд, каким он пронзал меня, словно пытался понять, не шучу ли я. Но что-то в его глазах быстро изменилось, и я почувствовала холодок, пронзивший до самых кончиков пальцев.
— Ты серьёзно? Развод? — его голос был почти угрожающим, и внутри меня дрогнула маленькая, уязвимая часть, напомнившая о том, как легко он может выбить меня из колеи одним лишь тоном.
Но я не отступлю.
Я старалась не поддаваться его тону, как бы он ни сжимал пространство вокруг меня. Ощущение его взгляда на мне — словно холодные пальцы, сжимающие горло. Я уже сделала выбор, и теперь мне оставалось лишь стоять на своём.
— Я больше так не могу, Джеймс, — выдохнула я, чувствуя, как голос подрагивает. Слишком много лет я старалась приспосабливаться, сглаживать углы, терпеть. Но теперь я не могла вернуться к этой роли. — Ты просто не понимаешь, что всё кончено.
Он шагнул ко мне, и я невольно попыталась отступить. Бегство? Возможно. Стараясь сохранить самообладание, я встретила его взгляд. Слова горели на кончике языка, но я сдержала себя, чтобы не кричать, не провоцировать его ещё больше. Ему это не нужно, мне это не нужно.
— Ты не ценишь меня, — его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Всё, что я для тебя сделал... ты просто собираешься это выбросить?
Боль пронзила меня, смешиваясь с растущим раздражением. Сколько раз я пыталась сказать ему, что чувствую себя в ловушке? Сколько раз я пыталась объяснить, что это не работает? Он видел лишь своё отражение во мне, не замечая, что я просто уставала, день за днём, исчезая за его требованиями.
— Джеймс, — попыталась я найти спокойствие в собственном голосе, — дело не в том, что ты сделал или не сделал. Мы просто... мы слишком разные.
— Слишком разные? — он выплюнул слова, словно это было оскорблением. В его глазах сверкнуло что-то тёмное, почти угрожающее. — Ты только сейчас это поняла? После всего, что я для тебя сделал?
Каждое его слово отзывалось холодом по коже. Я пыталась держать себя в руках, не позволить ему задеть меня. Но ощущение этой ярости, направленной прямо на меня, пробирало до глубины души.
— Ты думаешь, что можешь просто сказать мне, что всё кончено, — он шагнул ближе, так что я уже чувствовала его дыхание, слишком близко, слишком навязчиво. — Что у тебя есть право просто взять и уйти?
Я отступила, инстинктивно оглядываясь вокруг, как будто в поисках какого-то выхода. Мой разум лихорадочно искал слова, которые смогли бы его унять, остановить это безумие.
— У меня есть право быть счастливой, Джеймс, — произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — И ты тоже имеешь на это право. Но, возможно, это не рядом со мной.
Его лицо исказилось. Он смотрел на меня, как на чужую, словно не узнавал меня больше. Или, может быть, просто не мог принять, что я решилась на это.
— Ты действительно думаешь, что я отпущу тебя? — Его голос был тише, но от этого казался ещё более опасным. — Думаешь, я позволю тебе уничтожить всё, что у нас есть?
В этот момент я осознала, что мой выбор уже сделан, но он не собирается его принять.
Его слова повисли в воздухе, холодные, словно сталь, и мне стало по-настоящему страшно. Я видела в его глазах это дикое, неугомонное отчаяние, будто он готов был разорвать любой предел, который нас разделял. Всё моё существо тянулось к двери, к выходу, но ноги словно приросли к полу.
— Джеймс, мы давно перестали понимать друг друга, — произнесла я, стараясь сохранить спокойствие, но голос все равно слегка дрожал. — Мы просто... зашли в тупик.
— В тупик? — Он качнул головой, его взгляд потемнел, в нём появилась смесь разочарования и чего-то ещё более страшного. — А тебе не приходит в голову, что это именно ты в тупике? Что ты сама разрушила всё?
Я почувствовала, как сердце замерло. Я попыталась найти что-то, чтобы защититься, хотя бы словами.
— Я пыталась, — произнесла я, уже не в силах сдерживать голос. — Пыталась сохранить нас, понимаешь? Но... это больше невозможно. Мы стали чужими. Это было больно признать, но он должен был понять, что это истина.
— Чужими? — его губы изогнулись в усмешке. — Ты говоришь так, словно всё, что я делал, было зря. Словно я не пытался... словно это я был здесь лишним.
Его слова впивались в меня, как острые осколки, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не рухнуть под этим натиском. Я знала, что каждое наше слово отдаляло нас друг от друга, но это уже было неважно. Я пыталась уйти — только это имело значение сейчас.
— Нам нужно расстаться, Джей. Я не хочу продолжать эту войну, — прошептала я, едва дыша.
В его глазах на мгновение мелькнуло нечто — смесь страха, гнева и ещё чего-то, что, может, когда-то было любовью, но теперь осталось лишь в остатках воспоминаний.
— Войну? — Его голос зазвенел, и он, сжав кулаки, шагнул настолько близко, что я почувствовала его напряжение, словно оно заполнило всю комнату. — Ты думаешь, что сможешь просто уйти, оставить меня здесь, после всего, что мы прошли?
Он потянулся к моему плечу, и я отшатнулась, инстинктивно избегая прикосновения.
Его рука замерла в воздухе, и на мгновение он выглядел потерянным, словно не верил, что я действительно сделаю этот шаг — уйду, отступлю от него. Но это движение, это расстояние, между нами, казалось, только подлило масла в огонь.
— Ты серьёзно, да? — Он прищурился, его голос стал резким и колючим. — Думаешь, что сможешь жить без меня? Уйти и забыть, как будто всего этого не было?
Его слова задели меня глубже, чем я ожидала. Да, когда-то я верила, что без него жизнь теряет смысл, что наша связь была крепче всех трудностей. Но теперь в этом не осталось тепла, только напряжение, которое мы пытались скрывать годами.
— Я не хочу так больше, Джей, — голос сорвался, но я не отступила. — Ты сам знаешь, что это уже не работает. Мы себя обманываем.
Его глаза потемнели, и, сжав челюсти, он сделал шаг вперед, заполняя собой все мое личное пространство. Руки сжались в кулаки, и я почувствовала, как он буквально выплёскивает на меня своё разочарование, свою ярость.
— Обманываем? — процедил он сквозь зубы, и в его голосе была почти ненависть. — Ты — моя жена, Анна. Ты обязана была быть со мной до конца. Не сейчас, когда тебе стало неудобно. Ты, чёрт возьми, обязана была поддерживать меня, а не предавать.
Его голос стал громче, гнев рос, накрывая меня волной, от которой хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть. Но я стояла, не давая слабину, потому что знала — этот разговор неизбежен. И я больше не могла жить с этим страхом.
— Поддерживать? Ты понимаешь, что требуешь от меня невозможного? — бросила я ему в ответ, сама удивляясь, как твёрдо звучат мои слова. — Я дала всё, что могла. Но сейчас — это конец.
Мои слова, кажется, только сильнее распалили его. Он стоял передо мной, сжав зубы, и я видела, как напряглись мышцы на его шее, как его взгляд обжигал, будто огонь. Казалось, что он ищет слова, которые могли бы мне навредить, выбить почву из-под ног, заставить усомниться.
— Ты действительно думаешь, что после всего, что я для тебя сделал, ты просто возьмёшь и уйдёшь? — его голос прозвучал на грани шепота, но я слышала в нём угрозу. — Ты представляешь, как это выглядит? Ты не ценишь ничего — ни меня, ни нашу жизнь. И вот так просто всё рушишь.
Он шагнул ближе, и мне пришлось сделать полшага назад, чтобы сохранить это хоть крошечное расстояние, между нами. Мои пальцы невольно сомкнулись на краю рубашки, и сердце билось так громко, что казалось, он может его услышать.
— Не смей перекладывать всё на меня, — бросила я, стараясь сохранить твёрдость, хотя страх нарастал внутри. — Это не только моя вина, Джей. Ты тоже был частью всего этого. Мы оба знали, что это неправильно, что мы теряем друг друга. И я устала это игнорировать.
Он коротко рассмеялся, но в этом смехе не было радости — лишь горечь и что-то почти зловещее.
— Ах, значит, ты устала, да? А я, по-твоему, не пытался? Я делал всё для нас, Анна. Всё. А ты просто... — Он сжал кулаки ещё сильнее, так, что побелели костяшки. — Ты даже не даёшь нам шанса.
Его слова были как удар. В этом была его правда, в которую он верил, и от этого становилось страшнее. Я почувствовала, как дрожь поднимается от пальцев до плеч, но я не позволяла ей овладеть мной.
Каждый раз, когда он говорил о «нас», я чувствовала, как невидимые оковы сжимаются вокруг меня всё сильнее. Его слова давили, заставляя отступать, пока не упёрлась в край стола. Но уступать я не собиралась. Мне больше нечего было терять.
— Ты называешь это шансом? — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Ты никогда не замечал, что мне нужно, что мне важно. Это было всегда только о тебе, о том, что ты считаешь правильным.
Его глаза стали ледяными. Я видела, как его терпение на исходе, как его лицо темнеет в тени ярости.
— Прекрати, Анна, — его голос был тише, но в нём звучало предупреждение. — Я вложил для тебя всё, что мог. Я построил для нас эту жизнь, а ты говоришь, что этого мало? Что тебе ещё нужно?
Я понимала, что близка к грани, что каждое слово ранит его больше, чем я ожидала. Но остановиться я не могла.
— Свобода, Джеймс, — сказала я, не сводя с него глаз. — Свобода быть собой, свобода жить, не подстраиваясь под тебя. Я устала быть лишь твоим отражением.
Его взгляд вспыхнул огнем. Он сделал шаг вперёд и, прежде чем я успела отступить, схватил меня за плечи, сжимая так, что я почувствовала боль. Его руки были жёсткими, неумолимыми, будто в них заключена вся его обида, его злость.
— Ты никуда не уйдёшь, Анна. Не после всего этого, — прошептал он, в его голосе дрожала сдерживаемая ярость. — Я тебе не позволю.
В этот момент я почувствовала, как страх начинает заполнять меня. Никогда раньше он не вел себя так, не смотрел на меня с такой дикостью. Я вырвалась, толкнув его, стараясь не показать, как сильно дрожат руки.
— Не смей меня удерживать, — сказала я, стараясь вложить в голос всю силу, которую только могла собрать. — Ты не имеешь права.
Он стоял, тяжело дыша, будто пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Я видела, как его рука медленно опускается, как его взгляд потемнел ещё больше, почти поглощая меня. Я стояла с ощущением вины и усталости. Сколько раз мы уже говорили об этом — он обвинял меня в неблагодарности, а я пыталась объяснить, что дело не только в нём, а в нас обоих. Но теперь его слова обжигали острее, словно он, теряя самообладание, нащупывал самые болезненные точки.
Я не отвела взгляд, хоть и чувствовала, как страх поднимается волной. В груди разрастался ком, мешая дышать. Хотелось кричать, уйти, исчезнуть — но я стояла, держалась, несмотря на внутреннюю дрожь. Джеймс не заметил или, скорее всего, сделал вид, что не заметил, как я внутренне сжалась. Он подошёл ближе, и воздух, между нами, казалось, заискрил от напряжения.
— Джеймс, пожалуйста, — мой голос звучал слабее, чем мне хотелось. Я не знала, умоляю ли его остановиться или просто прошу перестать давить на меня.
Он сделал резкий шаг вперёд и схватил меня за плечи, крепко, почти до боли. От неожиданности я задержала дыхание, чувствуя, как сердце глухо бьётся где-то в горле. Его хватка была слишком сильной, а взгляд горел огнём. И хоть я хотела, чтобы он просто отпустил, я не могла пошевелиться. Пристально глядя мне в глаза, он произнёс:
— Ты женилась на мне, Анна. Была со мной. Ты моя жена. И я никогда не отпущу тебя, ясно?.. Больше никогда.
По рукам прошла дрожь. Мне хотелось лишь, чтобы эта ночь, эти слова, хотелось, чтобы всё, происходящее, оказалось лишь кошмарным сном, из-за которого я проснулась, сбивчиво дыша, и чувствовала, как он поднимает руку, чтобы успокоить, провести ладонью по лицу.
Но нет. Это было реально. И я решилась.
— Мне нужно... — Мой голос сорвался. Мне нужно... что? Защищаться? Я уже давно не чувствовала себя в безопасности. Он словно обернул руки вокруг моей шеи, хотя я видела, что его руки лежат на моих плечах, сжимают. Боль, яркая, резкая, пронзила грудь, заставив жмуриться. — Уйти. Это конец.
На лице Джеймса сверкнула ухмылка. Я застыла, осознав, что я не в хорошей позиции. Его хватка ослабла, но руки не сдвинулись.
— Это решение, — голос прозвучал жёстко, холодно. Его глаза стали железными, непривычными, лишёнными какой-либо эмоции. — Очень глупое.
Он отпустил, но я не ощутила облегчения. Где-то в животе скрутился холодный ком, и я почувствовал, что едва могу дышать. Боль горела, яркая, леденящая. От осознания, что я сделала, от осознания, что шансов простить у меня нет. Что-то хрупкое, то, что я поклялась хранить, держать, — обещание, — ломалось, трескалось, обнажая то, что было за ним. Чудовище. И я, не в силах даже вдохнуть, продолжала стоять, словно замерзшая.
— Ты не уйдешь, Анна, — прошептал он, снова приблизившись. — Я никогда не дам тебе уйти.
В голосе его, шелестящем, холодном, звучала жестокая решимость. И я вдруг резко ощутила, как всё это уже не важно — последнее, что мне хотелось, — это сожаления. Решение, сделанное, ждёт лишь то, что я его осуществлю.
Я сделала шаг назад, уже без тени страха, понимая, что мне лишь хотелось подчиниться. И я вырвалась, пробившись к двери, желая лишь одного — спастись. Уйти. Защититься. Я почувствовала, что задыхаюсь, не успевая дышать, готова была в любой момент кинуться к ручке, но, не успела я взять её в руки, как меня отбросило к стене.