Глава 12. Границы дозволенного
Анна
— Анна, ты сейчас дома? — голос Элизы по телефону звучал задорно, несмотря на то что я уже предвкушала её очередное приглашение выбраться из дома.
— Да, а что? — ответила я, пытаясь звучать равнодушно, хотя внутри разлилось тёплое чувство. Элиза всегда знала, как поднять мне настроение.
— Отлично! Собирайся, мы идём в клуб. И никаких возражений, — в её голосе звучала настойчивость, которую трудно было игнорировать.
— Лиз, серьёзно? — Я посмотрела на часы, которые показывали уже половину девятого вечера. — Я сижу в пижаме и смотрю дурацкие сериалы. Какой ещё клуб?
— Именно! Сериал и пижама подождут. Ты превращаешься в скучную домохозяйку, а я этого допустить не могу, — её смех звенел в динамике, и я невольно улыбнулась.
— Ну, спасибо за поддержку, подруга, — я прикусила губу, раздумывая. — Но правда, Лиз, я не уверена...
— Анна, хватит! — перебила она меня, её голос стал серьёзнее. — Ты уже забыла, когда в последний раз чувствовала себя свободной? Сегодня мы исправим это. Дай себе шанс хотя бы на один вечер вспомнить, какой ты можешь быть.
Я замолчала, прокручивая её слова в голове. В памяти вспыхнули картинки тех беззаботных ночей, когда всё, что меня заботило, — это какой коктейль взять следующим. Может, Элиза права?
— Хорошо, — наконец сказала я, услышав свой вздох в трубке. — Только не рассчитывай на долгое веселье.
— Отлично! Я за тобой через полчаса заеду, будь готова, — в её голосе слышалось торжество.
— Полчаса?! — воскликнула я, но Элиза уже успела положить трубку.
Я положила телефон на стол и прислонилась к спинке кресла, чувствуя, как лёгкое волнение накатывает волной. Джеймс был в командировке — идеальный момент, чтобы позволить себе немного свободы. Не нужно было объяснять, куда и с кем я иду, не будет вопросов и холодных, ревнивых взглядов.
Внутри меня проснулась та часть, которая скучала по беззаботности, по лёгкости моментов, когда не нужно было подстраиваться под чьи-то ожидания. Я быстро взглянула на своё отражение в зеркале: пижама, взлохмаченные волосы, следы усталости под глазами.
«Сегодня я позволю себе быть той Анной, которая не думает о последствиях», — подумала я, вставая и направляясь в спальню за своим самым дерзким платьем.
В конце концов, этот вечер — только для меня.
Спустя полчаса, когда я услышала сигнал машины за окном, сердце уже колотилось от предвкушения. Платье обнимало мои формы, словно я снова возвращалась в те ночи, когда всё казалось возможным. Я взъерошила волосы и нанесла последний штрих — алую помаду, которая кричала о вызове всему привычному.
Элиза встретила меня в холле с широкой улыбкой, её глаза светились предвкушением.
— Вот это я понимаю, Анна! — Она обвела меня взглядом, словно проверяя свою работу. — Ты просто огонь.
— Считай, что я тебя услышала, — усмехнулась я и залезла в машину, где уже звучала музыка.
Дорога в клуб была наполнена легким смехом и воспоминаниями о наших юношеских выходках. Элиза рассказывала какую-то забавную историю, а я ловила себя на том, что мои мысли улетают куда-то дальше. «Вспомнить, какой я могу быть». Эти слова Элизы застряли у меня в голове, напоминая о той, беззаботной и легкой Анне, которой больше словно не было.
Войдя в клуб, я ощутила знакомую, но давно забытую атмосферу: мигающие огни, толпа танцующих людей, запах алкоголя и перегретых тел. Музыка била в грудь, вырывая из повседневности. Мы с Элизой заказали коктейли и слились с танцующей массой, смеясь и обнимаясь, словно были снова юными.
Спустя какое-то время, я заметила его — высокого парня с небрежной причёской и светлыми глазами, который ловко разливал напитки за барной стойкой. Его взгляд пересекся с моим, и на его губах мелькнула тёплая, игривая улыбка. Не зная его имени тогда, я уже ощутила лёгкое трепетное волнение.
— Ты так смотришь, будто нашла себе приключение, — прокричала мне Элиза на ухо, подмигнув и, покачивая головой, удалилась в сторону танцпола, оставив меня у стойки.
— Двойной джин-тоник, пожалуйста, — произнесла я, наклонившись к бармену.
— Уже лечу, — отозвался он с лёгкой насмешкой в голосе. Его рука с татуировкой скользнула по бутылке, разливая напиток с непринуждённой грацией.
— Ты часто бываешь здесь? — Его глаза блеснули, когда он встретился со мной взглядом.
— Давно не была, — честно ответила я, ощущая, как алкоголь, танцы и его внимание смешиваются в голове.
Он пододвинул мне напиток и произнёс:
— Это стоит исправить.
Его дерзкий тон и смелые глаза были непривычно прямыми, честными и в то же время таким искушающими. Я почувствовала, как внутри разгорается нечто опасное, нечто, чего я боялась, но не могла себе запретить.
Стоя напротив меня за барной стойкой, он слегка наклонил голову, не отводя глаз.
— Кстати, я Эдвард, — произнёс он, и его имя прозвучало на удивление мягко, как будто он уже знал, что этот момент станет важным для нас обоих.
— Анна, — ответила я, невольно улыбнувшись. Это имя запомнится мне надолго, несмотря на то что я пришла сюда именно за тем, чтобы забыться.
— Анна... Красивое имя, подходит тебе, — сказал он, и его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах. Я почувствовала, как по коже пробежала дрожь, словно предупреждая, что это столкновение не останется случайным.
Мы стояли в тишине несколько секунд, пока музыка в клубе смягчала атмосферу. Он вдруг наклонился ближе, облокотившись на стойку.
— И что привело тебя сюда сегодня? Сложно представить, что кто-то вроде тебя просто решил скоротать вечер в баре.
— И почему же? — Я отпила глоток тоника, почувствовав, как прохладная горечь разливается по языку. Взгляд Эдварда, изучающий и беззастенчиво оценивающий, будто прожигал меня насквозь.
— Ты не представляешь, какие типы сюда заходят, ты не похожа на них, — с ухмылкой сказал Эдвард, вытирая барную стойку. — Недавно один пьяный клиент пытался доказать мне, что знает лучший рецепт «Маргариты», и пытался объяснить мне, как её готовить, несмотря на то что я делаю их каждую ночь уже три года.
Я рассмеялась, представляя эту сцену, и кивнула.
— И как ты отреагировал? — спросила я, поправляя прядь волос, упавшую на лицо.
— О, я сказал ему, что мне стоит поучиться у мастера и попросил его показать. И знаешь что? Он смешал такой ужас, что мы всем баром ещё полчаса потом приходили в себя, — его глаза блеснули весёлым огоньком. — Иногда проще притвориться, что ты понятия не имеешь, что делаешь, и посмотреть, как другие пускаются в пляс.
— Хорошая тактика, — я улыбнулась, слегка качнув головой. — А что, если бы кто-то решил подшутить и сделать что-то неожиданное?
— Ну, тогда я бы дал шанс этой неожиданности, — ответил он, подмигнув. — А ты любишь сюрпризы?
— Иногда, — задумчиво произнесла я, отпивая коктейль.
— Так что? — с легкой улыбкой спросил он, намекая на недавний вопрос.
— Подруга считает, что я слишком увязла в своей жизни, — честно призналась я, отведя взгляд. Внутри что-то кольнуло — признание было почти болезненным, но оно делало этот момент реальнее.
— А ты сама так считаешь? — Его глаза сузились.
— Думаю, да, — слова слетели с губ прежде, чем я успела их сдержать. В голове вспыхнула мысль: «Почему я говорю это ему?»
Эдвард кивнул, будто понимал больше, чем казалось.
— Знаешь, — он наклонился ближе, его голос был тихим, но уверенным, — мне кажется, что иногда нужно нарушить правила, чтобы вспомнить, кто ты есть.
Мои мысли метались между рациональностью и внезапным желанием отпустить все. В этом моменте не было осуждения, только понимание и лёгкий вызов.
— Ты всегда так общаешься с клиентами по душам? — спросила я, с прищуром глядя на него.
— Только когда они улыбаются так, как ты, — ответил Эдвард, я взглянула на него, уловив момент, когда наш разговор перестал быть просто обменом репликами и превратился в игру с подтекстами.
Мы продолжили разговор, он рассказывал о странных клиентах и ночных сменах, подшучивая над ними с лёгкой иронией. Я отвечала короткими замечаниями, смеясь в такт его шуткам. Наши слова были полны скрытых значений, как будто мы играли в старую игру, где оба знают правила, но делают вид, что нет.
— Ты собираешься оставаться до закрытия? — спросил Эдвард, передавая мне новый коктейль, приготовленный с явным вниманием к деталям.
— Если ты приглашаешь, — улыбнулась я, чувствуя, как алкоголь начал действовать, и моя внешняя маска стала более легкой, и менее контролируемой.
— Я приглашаю, — ответил он, и в его глазах появился озорной блеск, который я уже начала ассоциировать с ним. — Теперь ты моя гостья до закрытия.
Я ощутила, как внутри всё напряжение превращается в сладкую волну противоречия. Его слова будили что-то запретное и живое. Мы разговаривали ещё минут двадцать, когда напряжение между нами стало ощутимо плотным. Его улыбка, уверенные движения и взгляд, который задерживался на мне дольше обычного, пробуждали воспоминания о тех временах, когда я чувствовала себя свободной, раскрепощённой.
— Что скажешь, — неожиданно спросил он, наклоняясь чуть ближе, настолько, что я ощутила его дыхание на своей коже, — как насчёт того, чтобы продолжить вечер после закрытия? Или, может, у тебя уже есть планы?
Вопрос прозвучал с такой явной игривостью, что я не смогла удержать лёгкую улыбку. Сердце забилось чуть быстрее, оповещая, что с каждой секундой я всё больше готова на что-то необдуманное. Голову наполнили обрывки мыслей — Джеймс, его холодный взгляд, ревность, которая давила на меня каждый раз, когда я пыталась выйти за рамки дозволенного. Но здесь, в этом клубе, где его не было, я могла дышать свободно.
— Планы у меня появились только что, — ответила я, взглянув на него с вызовом.
Эдвард улыбнулся, показав ровные белые зубы. В его глазах танцевали тени света, мелькавшего по клубу. Мы не обменивались словами, лишь молчаливым пониманием, что этот вечер обещает стать исключительным.
Когда его смена закончилась, музыка уже била в висках, и мои ноги слегка устали от танцев. Эдвард подошёл ко мне, стянув фартук с пояса и сунув его под стойку.
— Готова? — Его голос был тихим, без намёка на спешку или давление.
Я посмотрела на него, сделала последний глоток коктейля и кивнула.
Мы вышли из клуба, и ночной воздух ударил по коже прохладой. Мы молча пересекли улицу, где свет фонарей отбрасывал длинные тени на асфальт. Я ощущала себя одновременно испуганной и захваченной этим моментом. Эдвард повернулся ко мне, его глаза были полны чего-то, что трудно было расшифровать — интереса, лёгкой насмешки, может, даже понимания.
— Далеко твой дом? — спросила я, нарушая молчание.
— Пять минут отсюда, — ответил он, и в его голосе не было ни тени колебания.
Минуты, пока мы шли, казались бесконечными. Всё внутри меня сжималось от напряжения, от того, как мне нужно было не оглядываться назад, не думать о доме и о том, что там ждёт меня утром. Эдвард открыл дверь, и я шагнула в его маленькую уютную квартиру, пахнущую кофе и чем-то пряным.
— Считаешь, что сделала правильный выбор? — его голос раздался неожиданно близко, и я обернулась, сталкиваясь с его тёплым взглядом.
— Сегодня я не думаю о правильности, — призналась я, прежде чем мы окончательно потеряемся в этой ночи.
Эдвард, стоя в полумраке своей квартиры, выглядел так же непринуждённо, как и в баре, но теперь во взгляде было что-то более глубокое, настойчивое. Я ощутила, как сердце бьётся в груди, и этот ритм совпадает с ожиданием того, что должно было произойти. Всё в нём — от лёгкой улыбки до уверенного движения — говорило о человеке, который живёт моментом и знает, как передать это ощущение другому.
— Здесь уютно, — произнесла я, оглядывая комнату. Фотографии на стенах, книги, разбросанные по столу, атмосфера, далекая от того, что я привыкла видеть дома. Всё здесь было уютно, просто и по-настоящему.
— Рад, что тебе нравится, — сказал он, шагнув ближе. — Хотел бы угостить тебя кофе, но боюсь, что мы уже прошли ту стадию, когда это было бы уместно.
Я рассмеялась, хотя смех был тихим, будто боялась, что слишком громкий звук разрушит эту хрупкую, напряжённую тишину.
— Ты прав, — согласилась я, чувствуя, как внутри сгорает остаток сомнений. Мы стояли на грани чего-то, что уже невозможно было предотвратить.
Он подошёл ещё ближе, и теперь наше дыхание смешалось. Я закрыла глаза, позволяя себе забыть обо всём: о кольце на пальце, о том, что ждёт меня за стенами этой квартиры. Это был мой маленький протест, мой способ ощутить себя снова живой.
Его губы коснулись моих сначала мягко, словно давая мне возможность отступить, но, когда я не сделала ни малейшего движения прочь, поцелуй стал глубже. Мои пальцы сомкнулись на его футболке, чувствуя тепло его тела под тканью. Этот момент был как вспышка, короткая, яркая, незабываемая.
Мы двигались медленно, изучая друг друга прикосновениями, исследуя каждый дюйм, будто стараясь запомнить, оставить след в памяти. В комнате было тихо, только приглушённые звуки ночи за окном нарушали эту тишину.
Я знала, что утром почувствую горечь, но сейчас была только эта ночь, только это ощущение свободы, которого мне так не хватало.
Время словно остановилось. Все, что существовало, — это прикосновения, дыхание, теплая пульсация в венах. Мы переместились ближе к кровати, его руки скользнули по моим плечам, снимая с меня тонкие бретельки платья, оставляя кожу обнаженной ночному воздуху. Я вздрогнула, но не от холода, а от предвкушения.
Эдвард посмотрел на меня, его глаза были полны вопроса, искры желания и капли нежности. Он ждал подтверждения, моего согласия, и в этот момент я почувствовала, как между нами пробежала едва заметная линия доверия.
— Всё в порядке? — спросил он, его голос был хриплым и тихим, словно он боялся разрушить этот момент.
Я ответила молча, кивком, и наши губы снова встретились, сливаясь в поцелуе, который был одновременно страстным и осторожным. Его пальцы нашли мою талию, прижали ближе, и это прикосновение заставило всё внутри меня взорваться.
С каждым мгновением одежда исчезала, медленно и без спешки, будто каждый элемент был ритуалом, необходимым для создания этого момента. Я чувствовала его тепло, его руки, исследующие каждый изгиб моего тела, и это было освобождением, коротким вздохом между тем, что было, и тем, что могло бы быть.
Мы опустились на кровать, и всё остальное стало неважным. Мы были просто двумя людьми, нашедшими друг друга в ночи, пытающимися забыться, утонуть в ощущениях, чтобы хоть на мгновение перестать думать о прошлом или будущем...
Тишина заполнила комнату после, прерываемая только нашими сбившимися дыханиями. Я посмотрела на Эдварда, его взгляд был мягким, не требовательным, и это почему-то ранило меня острее, чем холодный утренний свет, который вскоре должен был проникнуть в эту комнату.
— Ты бы удивился, если бы узнал, кем я на самом деле являюсь, — сказала я неожиданно для самой себя, голос дрогнул, но я не отвела взгляд.
Эдвард лишь улыбнулся, словно знал, что за этими словами скрывалось больше, чем одна ночь.
— Ты всегда можешь рассказать, — ответил он, проведя пальцами по моему лицу. — Но не обязательно сегодня.
И в этот момент я поняла, что на самом деле в этой ночи была не только свобода. В ней была та правда, которой мне так не хватало — правда, что я всё ещё могла чувствовать.