Глава 11. Решение на грани
Эдвард
Уже была поздняя ночь, когда телефон зазвонил снова. Первой мыслью было: кто может звонить так поздно? Но на смену ей пришла мысль: а вдруг это из участка, неужели все же случилось что-то ужасное, и моя догадка была не ошибочной. Не знаю почему, но я уставился на экран, смотря на него дольше, чем обычно. Что-то внутри тянуло меня нажать на кнопку «ответить».
— Алло? — мой голос прозвучал чуть громче, чем я ожидал.
— Это детектив Марк Рейн, — отозвался мужчина на другом конце. Голос был ровным, почти слишком вымеренным. Будто он старался контролировать каждое слово. — Вы звонили в участок сегодня.
Секунда понадобилась, чтобы осознать, что он говорит. В голове с дикой скоростью перемешивались вопросы. Почему детектив решил перезвонить мне? Ведь мой звонок был таким... мимолётным, случайным, почти глупым. Может, он ошибся? Или... нет, не может быть, что-то все-таки случилось. В груди неприятно ёкнуло, словно кто-то невидимый вдавил пальцем в солнечное сплетение.
— Да... — ответил я, едва выдавливая слово. Голос звучал слишком тихо и осторожно, словно я боялся сказать что-то лишнее.
На самом деле я боялся. Я уже жалел о том, что позвонил туда. Если бы у меня была возможность отмотать время назад, я бы просто закрыл глаза и уснул, забыв о том странном голосе. Но нет, я сделал это, и теперь приходится платить за свои импульсы.
— Послушайте, — продолжал детектив. В его голосе звучала мягкая настойчивость, но я чувствовал, что он не давит. — Я понимаю, что, возможно, вы уже сомневаетесь, стоило ли звонить, но я хочу разобраться. Ваш звонок... он важен. Если кто-то действительно в беде, мы обязаны это проверить.
Его слова пронзили меня, как струна, натянутая до предела. Что если я действительно ошибся? Зачем я вообще поднял трубку, зачем отвечаю сейчас? Может, всё, что я слышал, — это плод моего воображения? Но вот этот детектив. Он говорит серьёзно. Он звучит так, словно это действительно важно.
— Но вы ведь уже решили, что это неважно, — сказал я, прерывая его. Слова сами вырвались, прежде чем я успел их обдумать. Голос вышел спокойным, но я чувствовал, как что-то внутри укололо. Почему я отвечаю с таким напряжением? Разве детектив заслужил это? Раздражение закипало где-то на задворках сознания, но оно было направлено не на него. На себя. На свою нерешительность, на страх сделать что-то не так.
— Это не так, — твёрдо возразил он. Его интонация изменилась, стала глубже. — Просто я хочу убедиться, что мы ничего не упустили. Вы сказали, что звонили из-за женщины, которая, как вам показалось, была в беде. Можете рассказать подробнее? Хоть что-то ещё, что может помочь? Любая деталь важна.
Я почувствовал, как пальцы непроизвольно сжались на краю стола. Сердце билось быстрее, как будто пыталось достучаться до разума. «Зачем ты всё усложняешь?» — говорил мой внутренний голос. Но был другой голос. Тихий, упрямый. Он шептал: «Если бы это не было важно, ты бы не звонил».
Тишина. Слишком долгое молчание. Я чувствовал, как мои мысли разбегаются в разные стороны, словно я пытался собрать куски разбитой головоломки. Зачем я вообще ввязался? Этот вопрос, как сломанная пластинка, вертелся в голове. Ведь можно было просто забыть о том звонке. Игнорировать всё это. Но теперь — поздно.
Я сглотнул и, наконец, выдохнул:
— Почему вам это так важно?
Слова прозвучали мягко, но в них было явное недоверие. Я искренне не понимал, почему он так настойчиво хочет поговорить со мной. Почему просто не забыть об этом звонке, как это сделал бы любой другой человек?
— Потому что, если вы правы, и кто-то действительно в беде, то у нас есть шанс помочь, — ответил он. Его голос был странно спокойным, почти успокаивающим, но в нём слышалась твёрдость. — Пока не стало слишком поздно. Я не знаю, почему вы позвонили, но, раз вы это сделали, значит, что-то почувствовали. Я хочу разобраться. Только и всего.
Эти слова меня задели. Зацепили за что-то глубоко внутри, за то, что я сам до конца не понимал. В них было что-то такое, что заставляло задуматься, заставляло признать... тревогу, что грызла меня с самого начала.
Я не ответил сразу. Хотелось сказать так много, но каждое слово застревало в горле, словно блокируя выход. Но я всё же выдавил из себя:
— Она сказала всего пару слов.
Голос прозвучал тихо, почти как шёпот. Говорить об этом вслух оказалось неожиданно тяжело. Будто я выпускал наружу то, что до этого прятал глубоко внутри, убеждая себя, что это просто ошибка, просто глупая фантазия.
— Но... я думаю, она была подавленной и напуганной.
Эти слова дались с трудом. Словно каждый слог резал меня изнутри. Я пытался отмахнуться от этих мыслей, пытался убедить себя, что это не важно, но с каждым разом это ощущение лишь усиливалось.
— Хорошо, — отозвался он, и в голосе появилась почти благодарная нотка. — Это уже важно. Расскажите мне всё, что вы знаете. Всё, что вы слышали. Даже если это кажется мелочью. Каждая деталь может помочь.
Опять эта уверенность. Она будто давила на меня, толкала на то, чтобы я продолжал говорить, раскрывал то, что я пытался скрыть даже от себя. Я не хотел этого. Но и не мог просто взять и промолчать.
— Я... — я замялся. В горле пересохло, и каждое слово давалось с трудом. — Я не уверен. Может, я и правда всё выдумал. Но... она звучала так, будто ей нужна помощь. Это было как-то... неестественно.
Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но перед внутренним взором снова возник этот голос. Этот тихий, отчаянный голос, звучавший через трубку. Всё снова всплыло: не только её слова, но и то ощущение — странное, пронзительное, заставившее меня тогда схватить телефон. Голова болела от напряжения. Пальцы, сжимающие край стола, побелели от силы.
Внутри шла борьба. Говорить или повесить трубку? Оставить всё как есть или попытаться что-то сделать? Ответ был очевиден, но принять его оказалось чертовски сложно.
— Вы правы, — вырвалось у меня.
Собственный голос прозвучал неожиданно твёрдо. Даже для меня самого. Словно кто-то другой сказал это вместо меня, преодолев всю эту внутреннюю мешанину из страха и сомнений.
— Я не могу выкинуть это из головы. Даже если это ошибка, я хочу помочь.
Он ответил быстро, как будто ждал этих слов:
— Хорошо. Давайте встретимся. Есть кафе рядом с участком, называется «Сэндс». Знаете его?
Встретимся? Этот поворот ошеломил меня. Голова пошла кругом, но я постарался удержать голос ровным.
— Да, слышал, — ответил я. Внутри всё ещё было сопротивление, но я не мог его выразить. — Но... вы уверены, что это нужно?
— Уверен. Я хочу поговорить с вами лично. Так будет проще всё обсудить.
Он был слишком убедителен. Слишком уверен. А я... я просто не знал, что ещё сказать.
— Ладно, я приеду, — нехотя согласился я. Это решение далось мне с трудом.
— Когда сможете приехать?
Я бросил взгляд на часы. Мой разум всё ещё искал выход, пытался отговорить меня, но я уже знал, что поеду.
— Эм... минут через двадцать, думаю, — сказал я после паузы.
— Отлично. Я вас там встречу, — его голос прозвучал спокойно, почти обнадеживающе, и он повесил трубку.
Тишина. Теперь уже настоящая, густая, накрывающая с головой. Телефон лежал на столе, экран погас, но я всё ещё смотрел на него, словно пытался осознать, что только что произошло.
Его слова продолжали звучать у меня в голове: «Если есть хоть малейший шанс, что кто-то в опасности...» Он был прав. Я это знал. Но знание не облегчало ощущение тяжести. Скорее, наоборот. Сомнения не исчезли — они сменились чем-то другим, более глубоким. Ответственностью? Или страхом?
Просто разговор. Просто ещё один звонок, — пытался убедить себя я. Но этот разговор изменил что-то внутри. Как будто открыл дверь, за которой скрывалось нечто, чего я даже не хотел видеть.
Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как пальцы дрожат. Почему всё это так задело меня? Это ведь был просто странный звонок. Может, я действительно раздуваю из мухи слона? Но её образ... её голос... они никак не отпускали.
С тяжёлым вздохом я поднялся. Двадцать минут. В голове крутилась одна мысль: что я только что начал?