Mr.Detective

Больше к Лиаму Зейн не приходил. Не то чтобы Пейн нуждался в этом, но после всего странная недосказанность трогала его каждый раз, стоило ему о нём подумать. Словно было что-то, о чём им нужно было поговорить. Например, о том, как ему удалось вытащить его из целиком горящего здания и не получить повреждений. Хотя, если честно, стоило ему найти ответ на какой-то вопрос, — сразу же появлялось ещё десять. Зейн был загадкой для него, и всё, что вокруг него стало происходить, как только он появился в его жизни, тоже. Спустя неделю интенсивного лечения лёгких, Лиама выписали. Теперь он мог дышать полной грудью и наконец-то вернуться в отдел. Его возвращение, подобно тому разу, когда рука его была повреждена, приняли достаточно радостно (ведь он нравился всем, и разве могло быть как-то иначе?). Оказалось, Найл ещё не вернулся с учений, хоть и пообещал ему сделать это в день его выписки, когда они разговаривали по телефону в последний раз. Конечно, он даже и не надеялся на то, что сможет ещё какое-то время прохлаждаться без дела, но он также не думал, что сразу же после приветственного «С возвращением!» Хобс сообщит ему об убийстве. И раз Найл временно отсутствует, все дела подобного уровня сложности будут перекладываться на его плечи.

Также он не думал, что сделает это, ведь в основном Зейн не помогал в раскрытии преступлений, а только путался под ногами, но если смотреть на это с другой стороны, то он же сам напросился, сам получил удостоверение, обязывающее к определённым вещам между прочим, так что когда прошло достаточно времени с тех пор, как Малику сообщили о новом деле, а он так и не появился в отделе, Лиам позвонил ему. Его возмущению не было предела, когда он не ответил и ему. Отправив парочку сообщений вроде «Вы опаздываете на 40 минут, мистер Малик» и «Вы в курсе, что я могу аннулировать ваше удостоверение?» Пейн был уверен, что это уж точно сработает. Однако Зейн не появился и после этого. В тот самый момент, когда у Лиама от злости начали краснеть уши, а в голове закралась мысль о том, что мужчина попросту решил игнорировать его по неведомой ему причине, знакомый силуэт в тёмно-синем, безусловно, дорогущем костюме с застёгнутым на все пуговицы жилете под пиджак и сером галстуке, замелькал за полицейской лентой, парень готов был запульнуть в него один из томатов, аккуратно разложенных в форме пирамиды на овощном стеллаже.

Обогнув ограждение, он направился в сторону фруктового отдела (потому что да, преступление было совершенно на продуктовом рынке) и остановился за несколько метров от стеллажа с клубникой, возле которого владелец «Авалона» о чём-то разговаривал с темноволосой девушкой лет двадцати пяти. Она держала в руке шапочку ягоды и медленно жевала её основу, завороженно наблюдая за Зейном. Пейн не видел его лица, но он был готов поспорить о том, какая улыбка была на его лице, потому что, очевидно, она была абсолютно дьявольской.

— О, Боже! — буквально простонала брюнетка, словно только что съела самую наивкуснейшую на Земле клубнику. И весьма немытую, подметил он.

Зейн осунулся. Ранее расслабленные печи напряглись, голова встала ровнее.

— Серьёзно? Обязательно его вспоминать? — сказал он, вырывая из рук девушки остаток лакомства и отбрасывая его куда-то в сторону. Его голос звучал разочарованно. — Такой момент испортила.

— Эм, мистер Малик? — вмешался Лиам, поправляя медицинские перчатки, которые использовал, чтобы осмотреть труп. — Чем это вы занимаетесь?

Обернувшись, брюнет значительно повеселел. Лукавая ухмылка коснулась его лица, а руки, прежде находившиеся в карманах брюк, вынырнули наружу. Разведя ладони в стороны в приветственном жесте, мужчина покачал головой. Он не собирался ничего объяснять, но, если честно, Лиам и не особо хотел этого.

— Прошу прощения, — не очень вежливо сказал он растерянной девушке, смотрящей на него, как на нечто превосходное, так, будто бы он был сделан из золота, и направился вперёд. — Мистер Детектив!

— Вы опоздали, — Лиам взглянул на свои наручные часы.

— А вы ждали моего прихода? — шире улыбнулся музыкант, собираясь добавить что-то ещё, но Пейн ему не позволил.

— И не надейтесь. Я на дух не переношу опоздания.

Зейн пожал плечами, двигаясь вместе с ним к месту преступления.

— Ладно. Что у нас тут?

— Довольно интересное дело. Жертва — мужчина шестидесяти лет. Упал замертво сегодня утром. Никаких очевидных травм или признаков борьбы.

Владелец «Авалона» вопросительно поднял брови.

— И что тут интересного?

Лиам присел на корточки. Взявшись за белую ткань, закрывающую труп от глаз посторонних, он приподнял её. Мертвенно-бледное лицо жертвы выглянуло наружу. Указав пальцем на струйки высохшей крови, вытекшей из глаз старика, его рта и носа некоторое время назад и лужицей скопившейся под его головой, он начал:

— Судя по кровотечению из глаз и отёкшему горлу, его кто-то отравил.

Обойдя мужчину, Зейн присел напротив детектива и ошарашенно уставился на жертву. Он выглядел потрясённым. Словно не веря своим глазам, музыкант покачал головой:

— Нет-нет-нет! Это какой-то кошмар.

Лиам усмехнулся.

— Обычно трупы вас не пугают.

— Вы в курсе, кто это? — зыркнув на детектива таким убийственным взглядом, как будто не знать личность этого человека было преступлением, брюнет продолжил. — Это же шеф Бью!

— Бью Монро? — уточнил Пейн, не совсем понимая его поведение. — Да. Владелец небольшого итальянского ресторанчика. Вы его знали?

— Только его блюда. Он был художником на кухне. Я ещё никогда не пробовал столь изысканную итальянскую кухню! А теперь...

— Оу, — искренне (ну, или почти искренне) сочувствуя, Лиам кивнул. — Сожалею.

Бросив на детектива потерянный взгляд, Зейн опечаленно свёл брови.

— Я больше не отведаю его идеальное виттело тоннато*!

Лиам чуть не поперхнулся слюной.

— Так вы переживаете за свой желудок?!

— Это преступление против хорошего вкуса, мистер Детектив! — совершенно не понимая причины недовольства Лиама, мужчина поднялся на ноги. — Убийцу обязательно нужно за это наказать.

— Продавцы сказали, что он приходил сюда каждое утро после завтрака в своём ресторане, — сказал Пейн, поднимаясь следом и одновременно снимая перчатки с рук. — По данным судмедэкспертов, яд подействовал через полтора часа. Это означает, что его отравили в ресторане.

— Вы же не думаете, что это сделал его персонал? — спросил Зейн, явно не верящий в это. — Бью был гением!

Лиам покачал головой.

— С адским нравом, судя по всему. — Скомкав перчатки, он бросил их в урну, находящуюся недалеко от них, и сложил руки на груди. — Все сотрудники под подозрением. Нам придётся допросить их, пока его кровь проходит анализ токсинов.

Затем шатен развернулся и двинулся к ограждению, намереваясь покинуть рынок и приступить к расследованию. Прежде чем последовать за ним, мужчина смерил его спину недовольным взглядом.

— Надеюсь, он записывал свои рецепты.

Лиам с большим трудом сдержал в себе порыв треснуть его чем-нибудь.

***

«У Монро» — гласила алая узорная вывеска над дверью дубового цвета на первом этаже продолговатого здания, включающего в себя сразу несколько небольших по размеру заведений. Название ресторана было настолько простым и обычным, как и, собственно, всё остальное в этом районе, и Пейн не мог поверить, что такой состоятельный человек как Зейн, мог посетить такое место. И судя по его длинному рассказу по пути туда о том, как он был готов облизывать свои пальцы от превосходной еды шефа Бью не единожды. Зайдя внутрь, Лиам огляделся: маленький, но весьма уютный зал в кремовых тонах вмещал в себя несколько столиков прямоугольной формы (основная масса в центре, а остальные у окон), металлические стулья, обтянутые бежевой искусственной, но неплохой на вид кожей, мини-бар и арка с персиковыми шторками, закрывающими вид на кухню. Заведение выглядело уютно. Оно не бросалось в глаза; даже успокаивало нервы в какой-то мере.

— Чувствуете? — вдруг спросил Зейн, взмахнув рукой в воздухе, как будто это могло ему чем-то помочь. — Это аромат покидающего нас великолепия шефа Бью.

Лиам проигнорировал это. Ну, подумайте сами, каким нужно быть, чтобы после чьей-то смерти скорбеть не по самому человеку, а по еде, которую он готовил? Что с ним не так?

Заметив их прибытие, к ним подошёл полицейский.

— Все работники в сборе, — сказал он, кивнув за свою спину, где, окружив столики, расположился персонал в ожидании допроса, и удалился. Их было человек двадцать.

— Детектив Пейн, — парень показал своё удостоверение, а затем с неохотой посмотрел на Зейна. — Это мой гражданский консультант.

Одна девушка выступила вперёд. Она была невысокого роста; волосы были убраны в аккуратный пучок, на чёрном платье (единственная, чья одежда отличалась от остальных, потому что все были в белом) красовался значок администратора. Совершенно ничего не стыдясь, она громко спросила:

— Вы думаете, один из нас убил папу?

Лиам нахмурился.

— Папу? Вы его дочь?

Девушка удивлённо захлопала ресницами, а потом улыбнулась, спеша объяснить:

— Нет, мы были как семья. Мы все его так звали.

Зейн удивлённо поднял бровь.

— Погодите, вы видели в нём отца?

Присутствующий персонал согласно закивал головой. Один полненький мужичок даже закрыл лицо руками. Девушка прикусила губу.

— Теперь дело становится гораздо интереснее, — брюнет усмехнулся, чуть качнувшись на пятках вперёд. Лиам в недоумении взглянул на него.

— С чего это?

Музыкант лукаво улыбнулся.

— С того, дорогой мистер Детектив, что это отцеубийство, — и прежде чем парень успел сказать ещё что-нибудь, Малик добавил, как ни в чём не бывало, поясняя свои слова таким тоном, будто бы их смысловое значение было проще некуда: — Придание старо как мир. Ну, знаете, Эдип**, Александр Первый, Лорд Волдеморт?

Лиам тяжело вздохнул.

— Ясно. Пойдёмте, — сказал он и схватил мужчину за рукав, дёргая его на себя и отводя чуть в сторону, чтобы никто не смог их услышать.

— Что-то не так?

— А как вы думаете? — не давая возможности ответить, Пейн продолжил. — В чём ваша проблема? Почему вы постоянно несёте какую-то чушь?

— Чушь? Всё, что я говорю, причастно к делу. Сегодня, по крайней мере.

— Я понимаю, к чему вы всё это, но... Зачем так утрировать? — он мельком взглянул на персонал. — Виновен кто-то из них или нет, мне кажется, они действительно дорожили Монро. Не думаю, что вам стоит говорить подобные вещи.

Зейн фыркнул.

— А что я такого сказал? Я просто знаю, какого это — хотеть сбежать из железной хватки отца.

— Это как-то причастно к делу?

***

Итак, исходя из всего, что им удалось узнать, выходило одно — шефа Бью отравили в его же собственном ресторане. Именно поэтому нужно было опросить каждого, кто имел хоть какое-то отношение к его последней трапезе. Под подозрение в убийстве попадали все: начиная с поваров и официантов и заканчивая мойщиками посуды. На фоне произошедшего предыдущее расследование войны подростков с последующим пожаром казалось чем-то необыкновенно простым. Однако в одном Лиам был уверен наверняка — данное преступление, как и предыдущее, было совершенно из-за личных мотивов. На самом деле, почти любое беззаконие совершалось из-за личных мотивов. Эмоции всегда управляли людьми, и Лиам понимал это, как никто другой. Иногда было сложно понять причину, но в большинстве своём, это было очевидно.

Освободив помещение для допроса, полиция предоставила им один из столов, и удалилась на улицу. Их помощь в принципе больше не требовалась, поэтому, оставив одного из них (а если быть точнее — Макса, который передал предыдущее дело из своих рук), для того, чтобы подзывать и уводить сотрудников ресторана, Лиам принялся за работу. Он задавал однотипные вопросы, на которые, как и в прошлый раз, как ни странно, получал однотипные ответы. Он спрашивал о том, насколько суров был шеф и как относился к своим подчинённым; сколько усилий требовал от них, и сколько они готовы были отдать ему. Он интересовался также и о том, что каждый из них чувствовал по отношению к нему, и всё сводилось к одному: люди его любили. Даже несмотря на то, каким грубым он был, как много кричал на них, и как сложно было ему угодить (и, судя по всему, это было практически невозможно).

Когда он злился, он швырял всё подряд; всегда требовал большего. Один парень сказал, что отдал ему слишком многое, а затем показал свою руку, на которой отсутствовала начальная фаланга безымянного пальца. И, что ж, кажется, этим всё было сказано. Ни один сотрудник не был с шефом в хороших отношениях. Вечные размолвки и словесные ругани — вот на чём держался этот ресторан. Но все любили его. Бью был уважаемым человеком, и персонал не прекращал повторять, что он являлся для них словно вторым отцом. И эта фраза надоела Лиаму, если говорить честно. Но он, в силу своей должности и человеческого сострадания, попросту не мог сказать об этом. А вот Зейн, кажется, очень даже мог.

— Как он обращался со всеми? — в очередной раз спросил Лиам, устало облокотившись о стол руками сложенными в замок. Сидящий перед ним парень с тёмными волосами, постриженными под ноль, убрал руки в карманы и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Сурово, но, надо признать, справедливо. Он заботился о своих людях. Он был...

Договорить ему не дал грубый возглас Зейна. Повернувшись к нему лицом, потому что некоторое время допроса расхаживал туда-сюда вокруг стола от усталости (или скуки по большей части), он поправил ворот расстёгнутой от духоты на пару пуговиц рубашки и закатил глаза.

— Как отец! Да, мы это уже слышали.

Парень недоумённо посмотрел на него.

— Он был моим отцом.

Зейн нахмурился, а Лиам поспешил объяснить.

— Это сын Бью — Альберто Монро.

— Я тут уже не работаю, — он взглянул на Зейна. — Меня давно тут не было, — парень замолчал на мгновение, и музыкант, изучая его отчего-то заинтересованным взглядом, присел на стул рядом с Лиамом, — Мне позвонили, и я сразу приехал. Не могу поверить, что отца больше нет.

— Ты блудный сын, да? — неожиданно вставил брюнет, продолжая смотреть на парня так, как будто догадывался о некоторых вещах, связанных с ним, и, возможно, убийством.

— Можно и так сказать.

Лиам вернулся к допросу.

— У вас с отцом были натянутые отношения?

Альберто покачал головой. Очевидно, эта тема была больной для него.

— Всё... сложно. Мне казалось, что счастливым его делал только ресторан.

— Дай угадаю, — снова вклинился Зейн, слегка махнув ладонью в воздухе в бесполезной попытке объяснить свои слова. — Ты пытался пойти по его стопам?

— Да, я выучился на повара.

— И папа доминировал? Вёл себя на кухне, словно Бог?

— Зейн, — Лиам шикнул, пытаясь остановить его, но мужчина отмахнулся и от него. Альберто усмехнулся, кивая головой в полном согласии.

— Вы даже не представляете.

Теперь настала очередь Зейна натягивать на своё лицо всезнающую ухмылку.

— Совсем наоборот.

— Я не мог оправдать его надежд, так что я...

— Отверг всё, за что он боролся. — закончил за него владелец «Авалона», и медленно облизнул губу. Теперь он выглядел так, будто сам пережил такую же (или похожую, по крайней мере) историю.

Альберто снова кивнул, находясь в лёгком потрясении от того, насколько сильно Зейн понимал его.

— Да. Я бросил готовку, перестал есть мясо, которое он так любил; сбежал из дома...

— Твоё возвращение вызывает вопросы. Может, ты хотел что-то сделать, когда вернёшься? — лицо мужчины озарила лукавая улыбка. Он неторопливо поднялся на ноги и наклонился над столом, медленно приближаясь к сыну шефа и заключая с ним зрительный контакт.

— Я не знаю, — нахмурился тот, мельком взглянув на детектива, а затем, словно под притяжением, вернув свой взгляд на Зейна.

— Ну, давай же, — облизнулся он, явно наслаждаясь происходящим. — Блудный сын возвращается к властному отцу... Чего же ты мог желать?

Наверное, Лиам должен был остановить его, хотя бы просто потому, что это было абсолютно некорректно и некрасиво, расспрашивать об этом парня, который только что потерял родного отца, однако все те, кому Зейн когда-либо задавал этот вопрос (кроме него самого, конечно) отвечали правдиво. Даже если не собирались делать этого. Или, точнее, в основном. Поэтому он ничего не сделал. Лишь уставился на возможного подозреваемого в ожидании ответа.

— Я хотел... ещё раз поесть с отцом.

Зейн нахмурился. Кажется, он собирался сказать что-то ещё, но Лиам, видя, каким расстроенным парень сделался, дёрнул мужчину за рукав, усаживая его на место. А затем попытался продолжить допрос как можно более мягко. По его окончанию выяснилось ещё несколько вещей: Альберто вернулся в Эл-Эй прошедшим вечером и договорился о встрече за завтраком со своим отцом. Выглядел Бью как обычно и ничего странного в нём и блюдах, которые они ели, не было. Они почти помирились этим утром, и после завтрака шеф отправился на рынок за продуктами. Вечером они должны были встретиться снова — оказалось, что Бью хотел с ним о чём-то поговорить. А затем случилось убийство.

Сделать логичные выводы было довольно-таки просто: раз отец Альберто погиб, ресторан должен был перейти в руки его сына, однако сам Альберто заявил, что не заслуживает этого, и Бью об этом знал. Узнав всё, что требовалось по максимуму, Лиам отпустил парня, предварительно попросив того не уезжать из города, потому что, вполне возможно, что им понадобится связаться с ним снова. Также, вполне возможным было и то, что всё дело могло вовсе и не крутиться вокруг обиды, которую все затаили на шефа. Ведь кому ещё, кроме его сына нужен был этот ресторан?

Из всех, с кем они уже успели поговорить, остался су-шеф — Розетта Сарто, которая приехала позже обычного по семейным причинам. Это была женщина тридцати с лишним лет. Она была одета в обыкновенные джинсы и лёгкую чёрную майку, поверх которой был завязан фартук белого цвета с круглым значком ресторана: усатым поваром с тарелкой пиццы в руках на фоне итальянского флага. Прядки её светлых, небрежно убранных в хвост волос слегка спадали на лицо, едва ли не сливаясь с бледным цветом кожи. У неё были голубые глаза, и они светились явным недовольством, пока Лиам расспрашивал её.

— Вы приготовили его последний завтрак?

— Да, и что? Вы в курсе, сколько людей ели мою стряпню?

— Но это же ваша кухня. Поскольку вы су-шеф, главнее вас здесь был только Бью. И вы заправляете здесь всем в его отсутствие. — Розетта сложила руки на груди и стала пожёвывать губу, но это не было в знак нервозности. По крайней мере, не только. Здесь было замешано что-то ещё. — И как я понимаю, у вас тут всё строго. Никто не мог действовать за вашей спиной.

Женщина надменно усмехнулась.

— Я не контролирую каждый их шаг. Кто знает, что за психи тут работают.

Лиам усмехнулся в ответ.

— А кто из них унаследует ресторан, как вы? — от услышанного блондинка нахмурилась. Детектив поспешил объяснить. — Я говорил с исполнителем завещания.

— Бью растил меня себе на смену, — манера разговора, который она вела, звучала настолько по-хамски, так, будто бы она ненавидела даже не столько полицейских, сколько вообще всех вокруг себя. Казалось, ей хотелось поскорее избавиться от Лиама. — Он был моим наставником.

Прекратив бессмысленно осматривать кухню, Зейн присоединился.

— Из всех причин убить отца, жадность — самая безобразная, — сказал он и по-дьявольски улыбнулся.

— Думаете, я убила его, чтобы скорее получить ресторан? — Розетта противно прищурилась. — Я бы не причинила ему вреда! Он научил меня всему; он был для меня целым миром.

— Что ж, раз вы не хотели травить дорогого Бью, чего же вы желаете? — спросил Зейн и внимательно посмотрел на су-шефа, наклоняясь ближе к её лицу. И пока Розетта была заворожена его взглядом, у Лиама завибрировал телефон, оповещая о входящем сообщении. Он полез за ним в карман, и в этот же момент Сарто ответила:

— Превзойти его.

Брюнет отстранился и полностью довольный собой выдал:

— Надо же! Ученик желает превзойти своего учителя.

— Нет! — резко придя в себя, Розетта покачала головой, совершенно не понимая, какого чёрта только что произнесла. — Всё совсем не так.

Лиам поспешил вмешаться.

— Пришли результаты анализов, — показав Зейну экран с фотографией, он продолжил, слегка хмурясь от того, что узнал пару секунд назад, — бью отравили ртутью.

— Оу, вы разбили парочку термометров над его завтраком? — мужчина усмехнулся. — Я бы использовал другой метод, но и этот сгодится.

Женщина закатила глаза. Пейн перебил её грядущие едкие словечки своими.

— В его теле нашли кое-что ещё. Можно посмотреть на ваши руки?

— Зачем?

— Проверить на наличие следов уколов.

Музыкант аж затрепетал. Он не хило так воодушевился от услышанного и немедленно вклинился в разговор снова.

— Так там ещё и героин нашли? Вау, какая вы щедрая! — Лиам напрягся. То, что Зейн говорил, начинало переходить все рамки. Почему иногда он вёл себя как обычный человек, а иногда так, словно не знал границ нравственности и морали? Тем не менее, тараторил он настолько быстро, что остановить его детектив не успел. — Хотели, чтобы он словил кайф, пока не откинется?

— Что за чушь? Нет! Если это героин, вам нужно поговорить с... — внезапно она замолчала. Схватившись за свой живот одной рукой, другой она ухватилась за руку Зейна, чтоб удержать равновесие и не свалиться от чего-то, что вдруг нахлынуло на неё. — Простите...

Пейн собирался спросить её о том, в порядке ли она, но Малик оказался гораздо быстрее. Его колкие замечания показались ему чем-то малым по сравнению с тем, что он сказал секунду спустя.

— Ничего страшного. Я всегда произвожу сильное впечатление. — Розетта качнулась вперёд. Она прикрыла рот ладонью так, словно почувствовала рвотный позыв. — Ну же, не сдерживайтесь.

Очевидно, Зейн думал, что она накинется на него (или попытается точно), но вместо этого блондинка пошатнулась и, видимо, не имея больше сил сдерживать себя, выплюнула на его рубашку... кровь. А затем упала на пол в мгновение потеряв сознание.

— Макс! Звони в скорую! — крикнул Лиам, обращаясь к полицейскому, остановившемуся ранее возле входа на кухню, после чего повернулся к женщине и предпринял попытку облегчить её состояние до приезда врачей.

Изучив огромное алое пятно на своей верхней одежде, Зейн недовольно фыркнул.

— Такого эффекта я ещё не вызывал.

***

Когда Розетту увезли, Лиам вызвал несколько людей из отдела для помощи, чтобы те хорошенько обыскали кухню в поисках материалов, которыми обе жертвы были отравлены. Однако насчёт того, была ли женщина жертвой на самом деле, он сомневался. Пейн даже не столько нужным, сколько попросту обязанным считал для себя разрешение этого вопроса. Проглотила ли она то же, что и шеф, по ошибке, или же её действительно отравили? Тот факт, что Бью скончался практически сразу после приёма пищи с отравительными веществами, а Сарто, как выяснилось некоторое время спустя, осталась жива, казался довольно-таки странным. Но если она и в самом деле стала второй жертвой, следующая мысль не укладывалась в его голове: кто мог точить зуб и на Бью и на Розетту? Если по завещанию ресторан не должен был перейти во владения Альберто, и получить его у него не вышло бы вообще никаким иным путём, кроме смерти этих двоих, кому ещё это было нужно?

Чуть позже Лиаму поступил звонок, в котором Джош сообщил ему (по его же просьбе, чтобы не тратить время ещё и на это) о девушке, работавшей на месте предыдущего администратора год назад. Её звали Помела Андерсон, и полиция давно вела на неё дело — она дважды была арестована за хранение героина. Поблагодарив друга, Лиам сбросил вызов и прокрутил в голове допрос персонала. Он вспомнил, что один из поваров рассказал им, как она заявилась в ресторан пару дней назад, наорала на Бью и Розетту, после чего охрана её увела. Так что... вполне возможно, что в обоих случаях отравлений виновата была именно она. Прежде чем поехать к возможной подозреваемой, Зейн и Лиам заехали к мужчине домой, чтобы тот переоделся, потому что перспективой разгуливать в костюме, политом чужой кровью, тот как-то не горел.

— Вы думаете, я убила Бью? — спросила девушка, удивлённо таращась то на Лиама, то на Зейна, когда они объявились на пороге её маленькой квартирки и рассказали о случившемся.

Лиам тяжело вздохнул. Ему не впервой было сталкиваться с однотипными расспросами и людьми, которые очень хорошо скрывали ложь или просто говорили на эмоциях, даже в те времена, когда Найл всё ещё был его наставником. Но здесь дело явно было во втором.

— Яд, которым отравили Бью, содержал героин, — пояснил он, — мы знаем, что два дня назад вы поругалась с ним и Розеттой Сарте.

— Да, признаю, — согласно кивнула головой девушка и заправила за ухо каштановую прядь волос. Несмотря на синяки под глазами, растрёпанную причёску и уставший взгляд, она была очень красива. — Я ходила туда, потому что Альберто позвонил и сказал мне, что возвращается домой. Я... я лишь хотела помириться с его отцом.

— Помириться?

Памела опустила взгляд и нервно затеребила край своей флисовой кофточки.

— Он запрещал нам быть вместе.

— Так вы с Альберто встречаетесь?

— Встречались, — она горько усмехнулась и снова посмотрела на них. — До того, как он бросил ресторан и уехал. Я подумала, что, может, когда он вернётся... у нас снова что-нибудь получится, но... Бью не одобрил.

— Почему он так категорично относился к вашим отношениям? — спросил Лиам, хмурясь от бури мыслей, сменяющихся в его голове одна за другой со скоростью света.

Шатенка прикусила губу.

— Мы оба принимали наркотики, — и прежде чем он успел задать следующий вопрос, она продолжила: — Но Альберто слез. А у меня не вышло, — а затем опечаленно вздохнула. — Мы и расстались-то из-за этого. Ну, и ещё из-за его отца. В тот день я пыталась доказать ему, что Альбе завязал, но он меня не слушал.

— Что вы делали во время завтрака? — бесцеремонно влез Зейн, которому, очевидно, наскучило слушать не очень (для него) интересную информацию.

Услышав фактическое обвинение в свой адрес, Памела нахмурилась, бросая на мужчину недовольный взгляд.

— Ничего. Меня там даже не было! Альберто хотел побыть с отцом наедине.

— Кто-нибудь может это подтвердить? — Лиам сложил руки на груди. Девушка прикрыла глаза на мгновение.

— Мой психотерапевт. Аманда Остридж. — поднявшись с дивана, Памела принялась рыскать по комнате, что-то усердно ища, после чего вернулась в кресло, на котором сидела ранее, и протянула детективу визитку клиники. — Можете связаться с ней. Я не лгу.

Пейн кивнул. Зейн ухмыльнулся.

— Зачем, скажи на милость, Альберто хотел побыть с отцом наедине?

— Он хотел всё уладить. Сказал, что ему нужно помириться с отцом и во всём разобраться. — брюнет довольно заулыбался, отчего Памела едва ли не вышла из себя. — Вы же не думаете, что...

— Он убил его? — перебил её мужчина, засовывая руки в карманы брюк и начиная раскачиваться вперёд-назад от странного нетерпения, гложущего его ещё с ресторана. Лиам заметил это, так же, как и заметил то, как стремительно оно увеличивалось. И это не было чем-то нормальным. Но и Зейн не был таким как все, так что, быть может, это совсем ничего не значило? Как бы то ни было, Пейн должен был думать совсем о другом. — Альберто сказал, что хотел <i>поесть</i> с отцом ещё хоть раз. И похоже поел.

Зейн выглядел так, будто собирался расхохотаться прямо в этот самый момент. Лиам не мог допустить этого. Тем более при Памеле. Поэтому он громко и <i>очень</i> наигранно кашлянул, заставляя мужчину посмотреть на себя, после чего метнул в него грозный взгляд и по-доброму улыбнулся шатенке.

— Не уезжайте отсюда. Мы свяжемся с вами, когда информация будет подтверждена.

Как только девушка закрыла за ними дверь, парень повернулся к Зейну.

— У меня острое ощущение, что с тех пор, как мы встретили Альберто, у вас, мистер Малик, к нему особая неприязнь. Можете это как-то объяснить? Вы встречались с ним раньше?

Брюнет покачал головой, в то время как лукавая улыбка так привычно расползалась по его лицу.

— Нет, мы не знакомы. Но, думаю, я догадываюсь о его мотивах, потому что мы похожи. — Лиам хмуро уставился на него в ожидании объяснений, которые мужчина предоставил ему немедля. — Он всю жизнь провёл в тени своего отца, однако смог из неё выйти. У меня же это так и не получилось, — на мгновение он замолчал, смерив беленькую пуговицу на рубашке детектива задумчивым взглядом, а затем тихо спросил: — Интересно, какого это?..

***

Лиам попросил парочку коллег из своего отдела обыскать квартиру Памелы, потому что он чувствовал что-то неладное в её словах и в самом помещении, находящемся в полном беспорядке, и потому что сам сделать этого он не мог, ведь нужно было разобраться с другими подозреваемыми, вроде действующей девушки-администратора, которая вела себя немного странновато на допросе (да и в придачу, Джош прогнал её по базе данных и нашёл кое-что подозрительное в её документах); а также поговорить с Лили на предмет возможных наркотических веществ, которые могли бы присутствовать в еде вместе с героином и ртутью. И многое другое. Несмотря на то, что это было довольно-таки непривычно, Зейн вёл себя отстранённо эту часть времени, и совершенно не мешался ему. Ну, до поры до времени.

Алиби Памелы подтвердилось, однако в одной из её комнат нашли рюкзак, который принадлежал Альберто, и в котором располагался маленький мешочек с белым порошком — девяностопроцентным героином из Южной Америки. Как выяснило позднее, Альберто посетил свою бывшую девушку прежде чем позавтракать с отцом. Из-за этого почти все улики снова свелись против него. Администратор оказалась чиста, а наркотик сына шеф-повара проходил анализ на соответствие тому, что нашли в еде Бью. Пока это не выяснилось точно, парень сидел в камере в участке, а Лиам — в своём кабинете.

Перебирая бумаги по нынешнему делу, Пейн думал. Альберто говорил искренне, и в этот раз детектив не мог ошибиться с его эмоциями, но всё говорило об обратном. Чтобы разобраться в этом наверняка, ему нужно было сосредоточиться, но как бы он ни пытался, кое-кто очень сильно ему мешал. Задрав ноги на стол Найла, Зейн комкал бумагу для картриджа и кидал её в мусорное ведро возле стола Лиама в ленивой попытке попасть в неё. И если сначала парень не особо обращал на это внимание, то потом, когда мужчина начал громко щёлкать пальцами в такт песне, которую напевал, а потом, встав с места, принялся пританцовывать, шатен был готов выстрелить ему в ногу.

«...Тьма падёт без путей к отступлению***,

Мы никогда не думали, что можем потерять всё.

Готовься, целься, огонь! Готовься, целься, огонь!

Империя падёт всего за один день.

Закрываешь глаза, и слава меркнет...», — слегка покачивая бёдрами и согнутыми в локтях руками, музыкант продвигался вперёд маленькими шажочками, тихо и едва слышно повторяя слова песни. Его глаза озорно метнулись в сторону Лиама, словно положительно отвечая на немой и повисший в воздухе вопрос: «Вы специально?».

— Мистер Малик... — сказал Пейн, собираясь остановить его, на что брюнет лишь усмехнулся, начиная петь громче.

«...Вдали начинается сопротивление,

Разливается и гниёт.

Эй, Мистер Детектив****, приготовь мне яд,

Взболтай его вместе со своей тайной.

Почему я никогда не видел вас здесь?

Я здесь всех знаю...», — протянул он, широко улыбаясь. Мягкий, тягучий и хриплый — вот, каким его голос был. Безусловно, он был прекрасным; он завораживал. Казалось, всё вокруг меркло и затихало, когда мужчина пел. Парень заметил это ещё тогда, в клубе, в день их знакомства. Это было чем-то необъяснимым. Однако сейчас, в момент, когда больше всего ему хотелось найти отравителя шефа Бью, тишина была лучшим помощником для него. И Зейн так нагло прерывал её. Когда же он переделал строчку песни на его прозвище, шатен едва ли не закатил глаза.

Выждав секундою задержку (очевидный мелодийный перерыв перед окончанием куплета), владелец «Авалона» принялся наворачивать круги вокруг стола, за которым Лиам сидел. Детектив нахмурился.

— Может, вы прекратите? Мне нужно работать.

«...Человек может менять точку зрения,

Меня никогда здесь не принимали.

У нас нет причин оставаться», — последние слова раздались прямо за его спиной, а затем ладони Зейна легли на щёки детектива, мягко дёргая их в ритм пения. — «Мы скорее умрём, чем сделаем так, как ты хочешь», — закончил он, отпуская его прежде чем парень успел бы осознать, что вообще произошло, после чего прокрутился вокруг своей оси и ловко запрыгнул на стол. Мыча мелодию проигрыша, музыкант спихнул со стола пару папок с документами, пока передвигался по нему, а потом наклонился к лицу парня и щёлкнул его по носу.

— Какого чёрта?! — Лиам вскочил на ноги и посмотрел на него снизу-вверх в полном недоумении.

«...Тыл дрожит и переминается,

Вот и свет в конце туннеля.

Кровь на письме; я увяз в бою,

Смотрю в прицел винтовки», — совершенно не обращая внимание на недовольство детектива, мужчина спрыгнул на пол и попытался схватить его за руки, но тот отступил назад.

— Прекратите сейчас же!

С трудом (что было очевидно) сдерживая смех, Зейн продолжил танцевать, обходя парня по кругу, пока Лиам делал то же самое к нему лицом, всё ещё стремясь остановить это безумие. Лицо первого было расслабленно; он выглядел полностью отдавшимся пению, он был удовлетворён им и тем, что делал; губы исказились в лукавой ухмылке. Второй же хмуро изучал его, не понимая абсолютно ничего, но начиная чувствовать туман в своей голове от короткого расстояния между ними, которое сокращалось с каждым мгновением всё быстрее.

«...Почему я никогда не видел тебя здесь? Какие тайны ты скрываешь?»— брюнет практически промурчал, устанавливая зрительный контакт с парнем. — «Я здесь всех знаю», — и потянулся к его губам.

И тут у Лиама зазвонил телефон. Выхватив его из кармана брюк, он услышал короткую, но очень важную информацию от Лили и буквально подскочил на месте.

— Альберто не виновен! — Зейн удручённо уставился на него. — Судмедэкспертиза дала результаты. Героин, что нашли в его рюкзаке, не совпадает с тем, которым Бью отравили. — шатен прикусил губу. — Но если Альберто не убивал своего отца, зачем использовать героин?

Музыкант вернулся к столу Найла и уселся на него, мрачно (и определённо точно в чём-то разочарованно) сверля детектива взглядом.

— Чтобы свалить на него? — спросил он, на мгновение прикрывая глаза.

— Я тоже так сначала подумал, но единственную, у кого был мотив, тоже отравили. Если только она не рассчитала свою дозу.

— Она вызвала симптомы, но не привела себя к смерти, — Малик неохотно подхватил мысль. — Ресторан и так бы ей достался. Зачем же рисковать?

Лиам пожал плечами.

— Не знаю. Может... Бью передумал? Решил отдать ресторан сыну, когда узнал, что тот изменился?.. — и тут одна неплохая мысль пришла в его голову. Он разблокировал экран смартфона и позвонил в больницу, куда Розетту госпитализировали. — Здравствуйте, это детектив Пейн. Хочу узнать о пациентке, Розетте Сарто. — То, что прозвучало на том конце, заставило его встрепенуться ещё сильнее. — Час назад? Что ж, спасибо, — переведя взгляд на Зейна, Лиам нахмурился, — угадайте, кто внезапно выписался?

***

То место, куда, вероятно, поехала женщина, было настолько очевидно, что Лиам весь путь до туда не мог понять, как же он не догадался до этого и до разрешения всех вопросов по поводу этого преступления тоже. Взломав отмычкой дверь итальянского ресторанчика, парень тихо пробрался внутрь, уже даже не пытаясь оставить Зейна на улице (как будто он послушался бы его). В помещении было темно, но слабый свет фонарей проникал через высокие окна, и видеть не стало для них основной проблемой. Гостевой зал пустовал, служебный кабинет и уборная тоже. Когда на кухне послышался шум, детектив уже прятался за холодильником для мяса. Выждав определённый момент, он слегка выглянул из-за угла и увидел очертания Розетты, снимающей с пола плитку и достающей оттуда маленький пакетик с белым порошком.

— Браво! — воскликнул Зейн, выходя из прикрытия, прежде чем Лиам смог бы его остановить. Женщина испуганно обернулась, оглядываясь по сторонам, пока не наткнулась на него взглядом. — Отличное место для тайника. Теперь понятно, почему полиция не смогла найти его.

Лиам вышел следом и остановился в паре шагов от мужчины, внимательно изучая лицо убийцы, хоть и делать это было довольно-таки затруднительно в темноте. Розетта хмуро уставилась на них.

— Что вы тут делаете?

— Мы бы задали тот же вопрос, но уже знаем, что вы уничтожаете улики, потому что убили Бью, — ответил Лиам, складывая руки на груди.

Лицо блондинки исказилось в гневе.

— Я же говорила, что никогда бы не навредила ему!

Зейн медленно открыл рот, словно наконец-то понимая что-то, что всё никак не мог понять, а затем сказал:

— Вы выглядите очень расстроенной, словно... не желали ему смерти.

— Может, яд предназначался не ему? — начал догадываться детектив. — Вы хотели убить Альберто, верно?

— Что? — мужчина удивлённо зыркнул на него, на мгновение теряя улыбку со своего лица, но быстро возвращая её на место. Посмотрев на су-шефа, он усмехнулся. — Оу. Поэтому и наркотики, да? Он бы умер ужасной смертью, а мы бы решили, что это передоз. Отличный план!

Розетта злостно фыркнула, разоблачённая, но всё ещё не признающая своей вины. Очевидно, она считала, что поступила правильно. Лиам поспешил уверовать её в обратном.

— Но вы не знали, что Альберто изменился — он перестал есть мясо. Поэтому Бью и съел его еду, а вы убили того, кого любили.

— Какой жестокий поворот судьбы! — Зейн тихо засмеялся, даже не пытаясь убрать лукавую и до безумия довольную улыбку со своего лица.

— Вы не понимаете! — взвизгнула Сарто. Она была такой злой, и, не будь здесь свет выключенным, Лиам поспорил бы насчёт того, что она покраснела.

— Если мы проверим этот порошок, — Пейн кивнул на пакетик в её руке. — Он не совпадёт с ядом, которым Бью отравили?

Розетта мрачно усмехнулась.

— Неблагодарный мальчишка не заслужил это место. Он не ценил то, что имел! Хотя... это было неважно. — Она медленно завела руку за спину, что-то доставая из кармана джинсов, и Лиам насторожился. Он сразу оценил ситуацию со стороны: даже если у неё и был пистолет, полезла она явно не за ним, ведь, ну, знаете, кто хранит огнестрельное оружие в заднем кармане штанов? Ножи находились в другой стороне кухни, так что добраться до них женщина не успела бы, однако прямо перед ней находился железный стол на колёсиках, на котором расположились две большие миски. Взгляд Розетты упал именно на них. Что там могло находиться? — Он всё равно был любимчиком.

Зейн вспыхнул.

— Быть может, потому что он заслуживал отцовской любви? — он сделал шаг вперёд. Его голос стал более грубым. — И у него был шанс искупить свою вину, пока ты её не отняла!

Зажигалка блекло сверкнула в руке женщины. Тут-то Лиам и понял — в мисках находилось масло для жарки. Очевидно, она настолько отчаялась, что собралась сжечь собственный ресторан, вместе с ними и собой в первую очередь. И оставить невинного паренька сидеть за решёткой? Ну, уж нет! Действуя абсолютно опрометчиво (ведь он понимал, что одно лишнее движение и всё здесь загорится ярким пламенем), Пейн дёрнулся в бок, огибая стол и пользуясь моментом неожиданности, в считанные секунды выбивая зажигалку из рук Розетты. Тут же заломив её руки за спину, он сковал их наручниками и заставил её лечь на пол.

— У вас тоже был шанс искупить свою вину, — шатен слегка улыбнулся. — И вы его только что потеряли.

***

— Ловко вы, — сказал Зейн, делая очередной глоток виски из своего бокала, после того, как официантка забрала с их стола пустую бутылку, которая была полна лишь наполовину, и которую они уже выпили. Лиам даже не собирался ехать в клуб, когда мужчина позвал его, чтобы отпраздновать их первое совместное раскрытое преступление, хотя бы просто потому что помнил, чем закончилось прошлое празднование. Но... он так вымотался за этот день, так устал от всего вокруг происходящего, да и плюс ко всему, его же буквально только что выписали из больницы, а он раскрыл убийство за один день! Один! Впервые в его полицейской практике было такое. Он находился в шоковом состоянии, хоть и был этому безумно рад. Описать его состояние на тот момент казалось чем-то практически невозможным, и он сам попросту отказался ехать домой после всего, что случилось. Луи не отвечал на звонки, Найл откровенно послал его, потому что не собирался обменивать свой драгоценный восьмичасовой сон на болтовню с Лиамом, так что Пейно просто... вызвал такси, приехал в клуб и... опустошил полбутылки дорогостоящего виски? Как это вообще произошло? Этого он точно не помнил. Как и не понял того, чего Зейн от него хотел, когда задал этот дурацкий вопрос, а он так устал, и просто...

— Что?

— Ну, предотвратили пожар, — объяснил Малик, слегка взмахнув рукой в воздухе, — я даже не заметил, что у неё была зажигалка.

— Не очень хотелось спалить себе лёгкие снова, знаете, — хмыкнул он. Музыкант усмехнулся в ответ. Подняв ранее прикованный к собственным коленям взгляд, Лиам уставился на него, подозрительно щурясь. — Это вы вынесли меня тогда из горящего кампуса? Как вам это удалось? На вас ведь даже ни царапины не было.

Мужчина широко улыбнулся.

— Я бессмертный.

— Эта шутка перестала быть актуальной, — парень покачал головой, вспоминая утро после того, как Зодиак практически раздробил ему плечо. Брюнет чуть нахмурился, всё ещё улыбаясь, тем самым показывая, что не совсем понял, о чём шла речь. — Вы сказали тоже самое, когда я спросил вас, почему вы не погибли от пуль Зодиака. — Лиам пьяно выпятил губу. — Кстати, почему?

— Я бессмертный, — вторил Зейн, и парень тихо засмеялся, недовольно глядя на него. Придвинувшись ближе, он ткнул пальцем в плечо музыканта, и его брови домиком съехались к переносице.

— Это не ответ!

Владелец «Авалона» пожал плечами. Он совершенно не выглядел пьяным, в отличие от детектива, но тому, в этот самый момент, было абсолютно плевать. Пейн всегда умел контролировать количество выпитого алкоголя, чтобы не напиться в хлам, но в этот раз он позволил себе не делать этого. В конце концов, почему он не мог? Луи рядом не было, и думать о том, как бы он не разнёс всё к чертям собачьим, прежде чем решит вызвать такси по собственному ботинку, (а такое уже было, и не единожды), не нужно было вовсе. Да и... он взрослый парень, почему бы попросту не расслабиться? Почему он не делал этого раньше? Конечно, чуть позже он поймёт почему, но это будет потом.

— Я не виноват, что мой ответ вас не устраивает.

— Но это неправильный ответ!

— Вы так думаете? — мужчина усмехнулся, глядя на его так по-детски нахмуренное лицо. — А что если то, что вы всегда считали правильным, на самом деле никогда не было таковым?

— Ну, — допив напиток, Лиам поставил свой бокал на стол и задумчиво облизнул губы. Он выглядел таким смешным, пытаясь думать о серьёзных вещах в далеко нетрезвом состоянии. — Это... как бы... Я всегда прав?

Зейн прыснул.

— Вы меня спрашиваете об этом?

Пейн повторил попытку укоризненно ткнуть пальцем в плечо собеседника, но вместо этого немножечко промахнулся и попал куда-то под ребро.

— Я утверждаю! — а затем, не сумев удержать равновесие, опираясь лишь одной рукой об диван, и сильно наклоняясь при этом, он плюхнулся прямо ему на грудь.

— Вы пристаёте ко мне, мистер Детектив? — Зейн чрезмерно наигранно-удивлённо вскинул бровь.

— Кто такой мистер Детектив?

— Ваш напарник.

— Но у меня нет такого напарника, — Лиам нахмурился сильнее и странно покосился на Зейна. — Или... есть?

— Конечно, есть! Как вы могли забыть его? Думаю, он обидится, если узнает об этом.

Пейн взволнованно прикусил губу.

— А если мы ему не скажем?

Кажется, мужчину столь сильно забавляла вся эта ситуация, что он не смог удержать смех внутри и громко расхохотался. Парень недоумённо посмотрел на него. Когда же их взгляды пересеклись, музыкант наклонился, собираясь что-то сказать, но неожиданно замолчал. Он словно думал о чём-то, что засело в его голове очень давно. Внимательно изучая глаза Лиама, он будто пытался прочитать его мысли, понять что-то, что давно не мог, или же, наоборот, что-то, что совсем недавно его затронуло. А затем брюнет усмехнулся и подарил ему самую лучшую и самую превосходную дьявольскую улыбку, которую только мог, и разум детектива опустел. Он отрезвел в одно мгновение, приходя в себя на миг, а потом пустую голову заполнил густой, тягучий туман, и желание вспыхнуло в его груди. Теперь он снова был опьянён, но не алкоголем.

Громкая клубная музыка затерялась где-то в пределах танцпола, рассыпавшись на атомы по пути к кожаному диванчику в углу на втором этаже, где они расположились. Снующие туда-сюда люди, целующиеся парочки, пара охранников у входа — пока они смотрели друг на друга, они буквально стёрлись, перестали существовать. Всё вокруг: круглые столики, светящийся шар, прожектора и барная стойка с барменом, подменяющим Гарри, который весь вечер отсутствовал по какой-то причине; словно изолировалось от них. Место, где они были, подобно вакууму, заглушило все посторонние шумы, и звук тишины гулом отдался в ушах Лиама, но и это не заставило его оторваться. Было ли что-то в тот момент, что могло бы отрезвить его от этого?

Пейн чувствовал притяжение, чувствовал, как пальцы рук немеют, как мурашки бегут по телу, и боковое зрение стремительно меркнет вместе с глазами напротив, которые становятся тёмными, подобно самому крепкому кофе. Он так смотрел на него; с этой свойственной ему ухмылкой, превосходством, пугающей агонией, и желанием, которое отразилось и в Лиаме самом. Он смотрел на него так, словно собирался задать свой вопрос, но почему-то не сделал этого. Он о чём-то усердно думал — он боролся сам с собой. Это было так очевидно, но парень не видел этого. Он чувствовал нарастающее возбуждение в своих штанах и отголоски виски, бьющего по затылку лёгкой болью каждый раз, когда он моргал. Произойди это ранее, он бы понял, что произошло, но здесь... Здесь он не мог адекватно мыслить. Два равноправных по силе опьянения окутали его целиком, и только маленькие отголоски сознания глухо отдавались эхом в его голове.

Зейн медленно облизнулся, и Лиам окончательно потерял контроль. Его притянуло к губам мужчины так, словно он был привязан к нему, и кто-то вдруг дёрнул за нить, да так сильно, что его припечатало к нему как магнит к железной поверхности. Он выдохнул, издавая странный булькающий звук, когда брюнет припал к его шее, целуя её и вылизывая, как если бы она была дорогостоящей сладостью, которую так сложно было достать. Брюнет схватил его за бёдра, перетягивая на себя, и через секунду парень сидел на его коленях, дёргая его за волосы, потому что ему так хотелось (и, быть может, потому что он догадывался о том, что кого-то это очень сильно раздражает) и слегка поддаваясь вперёд, создавая трение и чувствуя, как в штанах становится тесно.

Лиам не помнил, как они бежали в лифт, как врезались во всё подряд, неистово целуясь у каждой твёрдой поверхности, вроде стены или шкафа, или барной стойки (это было немножечко больно, но какая разница), но даже затуманенное сознание не смогло закрыть ему глаза на то, как закружилась его голова от внезапного падения на кровать, когда Зейн по-зверски толкнул его, совершенно не заботясь о том, что они стояли с другой стороны, и парень приземлился у края, едва не стукаясь о деревянное основание. Пейн даже не заметил, как зажмурил глаза, но когда распахнул их, — мужчина стоял на коленях на мягком матрасе и расстёгивал его ширинку. Сдёрнув джинсы вниз, он откинул их куда подальше и подцепил резинку боксеров, прежде чем наклониться и лизнуть открывшееся местечко под косточкой у бедра. Затем он повторил то же немного правее, оттянул резинку ещё ниже, так, чтобы паховая область слегка приоткрылась достаточно для него, но ничтожно мало для чего-то большего, и прикусывает нежную кожу, сразу зализывая место укуса после этого. Лиам хотел бы заткнуться и сделать вид, что ему совершенно плевать, но что-то действовало на него, заставляя вырывать из себя глухие стоны и делать вещи, которые он никогда бы не сделал, держи он себя в руках. Зейн провёл языком до пупка, облизал его и вернулся обратно, оставляя влажные и полные желания поцелуи на каждом кусочке тела, который попадался ему на пути. И шатен не мог больше сдерживаться, он толкнулся наверх, почти соприкасаясь набухшим бугорком своих боксеров со ртом музыканта. И это казалось таким ироничным: он имел чудесный голос, завораживая всё вокруг своим пением, но, очевидно, его рот, делающий все эти вещи, с самого начала мог превзойти его в тысячу раз. Хотя, возможно, это и было преувеличением, но Лиаму было плевать. Ему хотелось ударить Зейна, схватить его за голову и заставить вылизать свой член, потому что, блять, у него стоял так, что было больно, и единственной вещью, которая мешала его похотливым мыслям стать реальностью, как назло, была ткань этих сраных серых боксеров, и просто...

Мужчина стянул их. Он рывком отбросил их куда-то в сторону лежащих на полу джинсов и сразу же наклонился, облизывая член Лиама, посасывая его и щекоча языком щёлку. Дрожь поразила всё тело парня, когда Малик заглотил его полностью, настолько глубоко, что на мгновение уткнулся в полоску лобковых волос шатена, после чего выпустил возбуждённый и эрегированный до невозможности пенис и провёл по всей длине языком, смазывая слюной, словно подготавливал его для себя, но Пейн знал, что, конечно же, это было не так (хотя он был бы очень даже не против вытрахать из него всю дурь). Поднявшись к кончику, он слизал выступившую смазку, и Лиам сильно дёрнул его за волосы от всех ощущений, нахлынувших на него в один миг.

— Господи Боже, твой, блять, рот!

— Вы хотите лишиться оргазма? — фыркнул Зейн, отпуская член и злостно шлёпая парня по заднице. Пейн покачал головой; Малик едва ли не засмеялся. Внимательно изучив Лиама взглядом, он сказал: — Выглядите таким разбитым, мистер Детектив. Ох, и кто же тому причина?

Парень хмыкнул, ожидая продолжения, но, не получив его, нахмурился, глядя на владельца «Авалона» снизу-вверх. Брюнет опустил ладонь, ловко поймав твёрдый, словно камень, член и зажав пальцами уздечку, болезненно приятно сдавливая её сильней.

— Кажется, я задал вам вопрос.

— Вы, — тихо простонал шатен, сжимая в руках простыню и изо всех сил стараясь создать между ними хоть какое-то трение.

— А? Повторите, я не расслышал.

Лиам взвизгнул, поднимаясь на локтях:

— Вы! Ладно?

— Ладно, — пожал плечами Зейн и толкнул его, позволяя ему упасть снова, и отползая назад. Пейн издал недовольный стон, совсем потеряв ощущения, и обхватил ствол рукой, медленно двигая туда-сюда, не в силах поднять голову и посмотреть, что там такого важного делал мужчина, раз оставил его — возбуждённого и почти на пределе — лежать одному на его огромной кровати. Но прежде чем он успел бы что-нибудь сказать, музыкант убрал его руку, заменяя своей, в то время, как его вторая рука раздвинула его ноги шире, проталкивая сразу два скользких пальца внутрь него. И как он вообще упустил звук открывающейся баночки со смазкой? Раздвигая их ножницами, мужчина обхватил голову пениса губами и пустил на неё слюну, размазывая её по всей длине свободной рукой и начиная вылизывать его, сладко причмокивая у основы.

— Блять, — Лиам почти закричал, когда брюнет добавил третий палец, чудесным образом мгновенно задевая комочек нервов внутри, от чего парень едва не взорвался, начиная подмахивать бёдрами навстречу. Он не собирался просить его трахнуть себя. Ни снова. Ни в этот раз. И, что ж, возможно, кто-то сверху услышал его, потому что буквально через секунду Малик отстранился от него, распечатывая пакетик с презервативом зубами и натягивая его на себя. Разместив свои руки на талии Пейна, Зейн резко толкнулся в него, и, в этот раз, первый крикнул так громко, что, казалось, окна должны были треснуть от столь высоких частот. Он схватил мужчину за предплечья, чтобы хоть как-то облегчить свою боль, и совсем не понимая, что только что сам причинил ему немного боли, от чего брюнет неосознанно изменил угол проникновения, попадая прямо по простате, и заставляя Лиама кричать снова. Но теперь уже от наслаждения.

Он не мог говорить. Он практически бился головой о дерево каждый раз, когда Зейн ускорялся и начинал вдалбливать его в кровать с такой силой, что, казалось, он попросту мог его порвать. Когда мужчина вышел почти целиком, а затем резко толкнулся обратно на всю длину, сильнее вцепляясь пальцами в его бёдра (в прошлый раз там остались синяки, и здесь их было не избежать тоже), и это даже было немного больно, но, блять, даже несмотря на то, каким опьянённым он был, Лиам был готов поспорить, что ни разу в жизни ни с кем не трахался так. Он задыхался в своих криках, снова и снова вскидывая бёдра навстречу толчкам и устанавливая зрительный контакт с Зейном первым. Малик выглядел по-настоящему тёмным (не только глазами, но и всем, что он делал в этот самый момент); он был подобно разъярённому быку, бегущему на красную тряпку в руках Теодора; он двигался быстро, так, словно ненавидел его, но вместе с этим страстно желал. Как будто бы... не только Лиам попал в тягучий туман, застелающий разум, но и он сам подвергся этому, наклоняясь и оставляя на шее детектива влажные поцелуи и начиная рвано стонать вместе с ним.

Член Лиама был настолько твёрдым, что он вытянулся по его животу, прямо посередине, вдоль пупка, между кубиков пресса. Каждый толчок Зейна заставлял его пенис тереться о его кожу, а его самого — гортанно стонать от получаемых ощущений. Парень чувствовал, что приближается к концу, поэтому потянулся рукой вниз, но брюнет хлопнул его своей, не позволяя ему сделать этого и облизнул его мочку уха (насколько это было возможно в его положении, ведь, на минуточку, он втрахивал его в матрас со скоростью летящей в космос ракеты, и просто)...

— Кончите не тронутым, — практически зарычал он, стреляя в него строгим, но возбуждённым до предела, взглядом. Их губы переплелись в агрессивном поцелуе, и Лиам даже не подумал ему возразить, насколько он был впечатлён этим.

— Ох, ты ж, блять, а-ах, — зашипел Лиам, когда Зейн укусил его прямо в зону кадыка, где было его особое чувствительное место, и он вскрикнул от резкого движения, выпуская весь воздух из лёгких и ударяя кулаком о кровать, делая глубокий вдох-выдох, прежде чем кончить, даже не прикасаясь к себе. А затем мужчина замедлился, вытащил из него свой член и, быстро продвинувшись на коленях вперёд, навис над ним, заглядывая в опустошённые и уставшие глаза, и, проведя пару раз по стволу, выпустил белёсые струйки прямо на лицо детектива.

***

На улице стояла глубокая ночь. Полностью чёрное небо обволокло город собой, выпустив наружу миллионы звёзд и тысячу созвездий рядом с луной, слабо пропускающей свет через тёмные шторы позади балкона, на котором стоял Зейн, держа в руках бокал янтарного напитка. Он смотрел на мерцающие огни внизу и перед собой; в это время Лос-Анджелес всегда казался ему красивее чем днём. Он был тёмным и ярким одновременно, и это поражало его, как и многие другие людские вещи. Где-то в глубине квартиры, в спальне на чёрных атласных простынях лежал парень, который мог убить самого Дьявола, но даже не подозревал об этом. И если раньше мужчина сомневался в этом, то сейчас у него не было сомнений и вовсе. Он наблюдал за Лиамом всё это время, с тех пор, как понял, что с ним что-то не так. Ведь так оно и было, но Пейн совершенно ничего не знал. Кем же он был на самом деле? И кто отправил его на путь Люцифера? И, самое главное, зачем? Все эти и многие другие вопросы вертелись в его голове, и он не мог вернуться в постель и просто уснуть. Что-то заставило его стоять там и думать обо всех вещах, что тревожили его.

Брюнет всё ждал, что парень спросит его об его отце, ведь он так часто упоминал его в последнем расследовании, но тот не спросил. Было ли это хорошо или плохо, Малик не знал, но он чувствовал, что не смог бы слукавить и уйти от ответа, как делал это всегда. Вероятно, Пейн сказал бы: «Весь мир не крутится вокруг твоего отца», но он никогда бы даже не заподозрил, что именно так оно и было. Его отец стоял во главе всего, и...

Внезапно время замедлилось. Он понял это по машинам на дорогах, которые практически остановились, двигаясь настолько медленно, что нельзя было наверняка сказать, стояли они или всё ещё ехали. Воздух наполнился необыкновенной лёгкостью, но для него он был густым и жгучим. Если бы люди находились здесь в этот момент, они бы почувствовали себя в разы лучше. Ему же просто захотелось блевать. Оставив бокал висеть в воздухе, Зейн обернулся и с широкой улыбкой произнёс:

— Аминадиил!

Светловолосый ангел напротив остановился в дверях и его белоснежные крылья вспорхнули над обоими краями балкона, настолько огромными они были. Яркие голубые глаза, словно льдинки, остро метнулись в сторону его брата. Его красивые руки расслабленно повисли по бокам, но Зейн знал, что на самом деле, они были напряжены. Сделав глубокий вдох, ангел нахмурился. Казалось, он собирался сказать что-то серьёзное, или что-то ужасное, или и то и другое (в конце концов, он же зачем-то пожаловал к Дьяволу в гости). Но прежде чем мужчина смог бы спросить зачем, он сделал предупредительный шаг вперёд:

— Ты должен вернуться в Ад.

***

*Виттело тоннато — (итальянское блюдо) — телятина под соусом из тунца, которую подают холодной в качестве закуски к вину или лёгкого летнего обеда.

**Эдип — («Миф о царе Эдипе») — древнегреческий миф, в котором сын, не зная того, убивает своего отца.

***Слегка переделанная песня Imagine Dragons — Ready Aim Fire.

****(«Эй, Мистер Детектив») — в тексте поётся «Мистер Движение». Зейн переделал строчку под прозвище Лиама, чтобы позлить его.