Mr.Detective

Лицо Дьявола озарила лучезарная улыбка.

— Точно! Минутку, — чуть отогнув край атласного халата, он сделал вид, что тянется за записной книжкой. — Дай-ка, я сверюсь с графиком. — Выудив обратно раскрытую ладонь, брюнет с задумчивым видом изучил её взглядом. — Ага, вот! Как насчёт без четверти никогда? Тебя устраивает? — ангел нахмурился сильнее (хотя куда ещё сильнее, ведь между его бровями образовалась целая горстка складок, мужчина не знал). — Напомни нашему папаше, что я оставил Ад, потому что мне наскучило плясать под его дудку.

Праведный гнев отразился на светлом лице. Как он посмел сказать это про того, кто создал мир, про того, кто создал всё на этом свете: воду, землю, небо над головой, людей... его. Как с его порочных губ слетели такие слова про своего создателя?

— Не стоит проявлять неуважение к отцу.

Брюнет усмехнулся.

— Отец не уважал меня с начала времён. Почему я не могу делать того же?

— Ты — жалкая пародия на всё божественное, — с горечью плюнул Аминадиил, медленно приближаясь к брату.

Положив руку на грудь, Зейн слегка приоткрыл рот, выражая искренне-наигранную благодарность за сказанные слова в свою сторону.

— Спасибо, я польщён! — весьма правдоподобно изумился он. С иронией посмотрев на ангела, Люцифер облизнул губу. — Кстати, я тут размышлял в последнее время... Как думаешь, я Дьявол, потому что я сама суть зла или потому что наш папа так решил?

— Знаешь, что произошло, когда ты покинул Ад? — брюнет практически прыснул от смеха, когда ангел схватил его за грудки, всем своим видом показывая силу, потому что как бы то ни было, Дьявол был сильнее его в разы. Даже без крыльев. Он не смог бы причинить ему вреда. Он был ему неровня. — Все демоны... Все измученные пытками души... Куда они по-твоему направились?

— Не знаю, — брызнул едкой слюной Зейн, на миг являя вместо своего идеального лица окровавленный череп и, подобно змее, раздвоенный язык. — И знать не хочу. Это ваши проблемы, — а затем оттолкнул ангела от себя, и, вернув человеческий облик, широко улыбнулся, — вакансия Дьявола открыта, Аминадиил. А ты, мой пернатый друг, проваливай!

Мгновение, всего лишь одно мгновение, и острые перья крыла (кои могли стать таковыми при желании) вплотную прижались к смуглой шее мужчины. Находясь на относительном расстоянии, с помощью своих крыльев ангел мог совершать невозможное. Например, порезать ком-нибудь глотку. Но не Зейну. С ним это действие было бессмысленной показухой.

— Давай, рискни. — Улыбка всё ещё таилась на его губах, а зрачки, потемнев, меркнули разгорающимся пламенем. Он выглядел по-настоящему безумным. — Папуля ещё больше расстроится.

Аминадиил засмеялся. Тихо и практически не слышно. Покачав головой, он опустил крылья и сделал большой шаг назад. Всем своим видом он пытался показать ненависть к своему брату. Ангелы могли быть грозны, но справедливы. Они всегда были полны любви не смотря ни на что, потому что в этом была их суть. Часть их предназначения. Однако этот считал себя выше других, и это было очевидно.

— Учти, — сказал он, отступая, — я не оставлю всё это просто так, — бросив на него многозначительный взгляд, ангел исчез, будто его и не было.

Возобновился обычный ход времени, и бокал виски за спиной Люцифера рухнул вниз, вдребезги разбиваясь о землю.

***

Что ж, память Лиама была в полном порядке, когда он проснулся. Жуткая нечеловеческая головная боль не терзала его, как в прошлый раз; его не мутило, и ему не казалось, что его желудок вывернется наизнанку в любой момент. Его виски слегка покалывали от количества выпитого алкоголя, но... если честно, распахнув глаза на следующий день в устеленной спермой кровати Зейна, он решил, что лучше бы тот раз повторился. Помнить всё оказалось не так просто. Воспоминания не отдавались болью, но теперь он чувствовал стыд, и, кажется, это было гораздо хуже. Лиам понимал, что снова попался под необъяснимое влияние Зейна, потому что владей он своим разумом в полную меру, он не позволил бы этому случится. По крайней мере, он убедил себя в этом.

Так или иначе, Зейн находился в квартире, и Лиам слышал песни, играющие по музыкальному каналу в телевизоре на кухне, которым он подпевал; как шипело масло на сковороде, потому что он что-то готовил, и как стучало собственное сердце, когда он придумал, что скажет ему, ведь был уверен, что это должно прекратиться. То, что происходило между ними. То, во что Зейн его ввязал. Это влияние, которое заставляло его вести себя совершенно иначе, чем он повёл бы себя, не находись он рядом. Все те разы, когда они почти переспали и когда это всё-таки произошло... Лиам должен был остановить всё это. Он чувствовал, как что-то внутри него менялось, как и менялся он сам, и он не знал, в какую сторону, но ему хотелось верить, что в плохую. Иначе как он сможет прекратить это?

Парень быстро оделся (слава Богу, что ночью он догадался стереть с лица сперму простынёй, иначе бы сейчас пришлось искать ванную и, ох), как только разыскал свою разбросанную по комнате одежду и, придав лицу максимально серьёзный вид, целеустремлённо направился на кухню. Мысли вихрем закружились в его голове, стоило ему приблизиться к источнику различных звуков, и боязливая неопределённость того, что он должен был сделать, медленно пробиралась по его телу мурашками, так что он просто начал говорить (или, если быть точнее, спешно тараторить) ещё в коридоре.

— Я не знаю, почему это произошло между нами снова, но вы должны знать, мистер Малик, что это было ошибкой. Я ввожу новые правила: никакой выпивки, никаких размытых границ, и больше не пытайтесь споить меня, чтобы... Теперь у нас только профессиональные отношения. Я — коп, а вы, — завернув за угол, Лиам чуть не поперхнулся от увиденного слюной. Абсолютно нагой, как говорится, в чём мама родила, Зейн вертелся возле стола на кухне, выкладывая свежеиспечённые панкейки в стопку уже готовых прямо перед ним. — Голый?!

Освободив сковороду от теста, мужчина, всё ещё держа её в одной руке и пластиковую лопатку в другой, поднял голову. Лукавая улыбка расползлась по его лицу и он выпрямился, выставляя на показ своё идеальное тело.

— Вам что-то не нравится?

— Я как-то привык, что люди ходят по дому в одежде, — изучая глаза Зейна таким пронзительным взглядом, будто ничего другое его вообще не интересовало, шатен покачал головой. Атлетическое тело напротив выглядело действительно прекрасно. Оно не было таким, как у него самого, но оно было достаточно подтянутым для того, чтобы парень задался вопросом, откуда там эти приятные, слегка выступающие очертания кубиков, крепкие руки и v-образные полосы внизу, ведь он не видел тренажёров в квартире и не помнил, чтобы брюнет когда-либо их посещал (и даже не слышал об этом). Смуглая кожа так изящно контрастировала с мебелью светлых оттенков и едва ли не светилась от лучей солнца, проникающих через окна, что Лиам готов был поспорить, что только что увидел одного из прекрасных греческих богов, а не саркастичного придурка, чьё достоинство в этот самый момент выглядело невероятно огромным и он просто не мог поверить, как это не разорвало его на части прошлой ночью.

— Но это мой дом. И я хожу в нём так, как удобно мне, — пожал плечами Зейн, прежде чем подмигнуть Лиаму. — И что вы там говорили? Что-то насчёт того, что вчерашний секс был ошибкой? А я почему-то уверен, что вам понравилось.

— Вы ошибаетесь, — сказал Пейн, изо всех сил стараясь не вспоминать произошедшее. Он не был уверен в том, что говорил, но также он знал, что это было неправильно, и это было лучшей мотивацией для него.

— Да ладно вам. — поставив посуду на стол, музыкант развёл руки в стороны. — Посмотрите на меня. Разве с таким аргументом можно поспорить? — а затем он стал неторопливо поворачиваться вокруг себя, демонстрируя своё тело.

Лиам хотел ответить, хотел сказать ему, что он слишком большого мнения о себе, и что им действительно пора с этим закончить, пока два шрама неправильной овальной формы на спине мужчины не попались ему на глаза. Он вспомнил, как нащупал их в первую совместную ночь, но он и представить себе не мог, что они были... такими. Они выглядели довольно старыми, так, как если бы были оставлены очень давно. Все те слова, что он говорил о своём отце на протяжении всего времени вспылили в его голове, и Пейна вдруг посетила мысль, что, быть может, их оставил именно он? Если это действительно было таковым, то это было ужасно. Конечно, парень знал о неблагополучных семьях, о родителях, причиняющим боль своим детям и изувечивающим их, но, находясь в кругу любящих людей всю свою жизнь, он и представить себе не мог, что когда-либо столкнётся с чем-то подобным. Возможно именно поэтому Зейн стал тем, кем стал? Саркастичное поведение, как защитная реакция? Но так ли было на самом деле?

— Что... произошло? — мужчина вернулся в изначальное положение, по-прежнему широко улыбаясь, но улыбка на его губах исказилась, когда он увидел, каким напряжённым сделался Лиам, и каким сожалеющим взглядом смотрел на него теперь. Чуть приподняв ладонь, шатен указал пальцем за свою спину, намекая на узоры, коими лопатки Зейна были помечены. — Боже...

— Да, полагаю, это его вина, — усмехнулся он, опуская руки.

— Чья вина?

— Моего отца, — сказал он, и что-то мелькнуло в его глазах, после чего они потемнели. Несмотря на это, он всё ещё продолжал улыбаться, когда Лиам спросил его:

— Он над вами издевался?

Владелец «Авалона» устало вздохнул. Он выглядел так, будто битый час объяснял ребёнку вещи, понять которые тот был не в состоянии, так как ещё был слишком мал. Он явно считал Лиама этим маленьким ребёнком, но Пейн не понимал, почему.

— Нет-нет. По крайней мере, не совсем. Считайте это несчастным случаем.

Лиам нахмурился, и складочки образовались между его густыми бровями. Ему действительно было жаль, и он не понимал, как можно так обращаться с собственным ребёнком, потому что, очевидно, Зейн ему соврал.

— Нет, серьёзно, — начал он, не до конца осознавая собственные действия, когда сделал шаг в сторону, чтобы видеть его спину, и потянулся к шрамам рукой. — Что это?

Как только огрубевшие от усиленных тренировок пальцы Лиама соприкоснулись с изувеченными участкам кожи, мужчина схватил его запястье, сжимая с такой силой, будто хотел сломать его, в то время как его зрачки увеличились, и парень мог отчётливо прочитать в них злость и... панику? Насколько же сильную душевную травму он получил? Кто сделал это? Лиам был озадачен. Он и представить себе не мог, что такой человек, как Зейн, мог иметь нечто подобное. Честно говоря, он никогда не задумывался о том, что брюнет мог иметь слабые места. Но, кажется, он только что нашёл одно.

— Не, — прошипел музыкант, наклоняя голову в бок. Смотря на Лиама, он словно пытался подвергнуть его своему влиянию, но не делал этого. Как если бы у него была вторая сторона, которую никому не дозволялось увидеть, а Лиам буквально прикоснулся к ней без спроса. Он выглядел так, будто в любое мгновение готов был толкнуть его со всей силы и сказать ему проваливать прочь. Он был задет, и Пейн не знал, что делать с этим. — Трогай.

И да, это было больно. Хватка на руке детектива была слишком крепкой, но у парня и в мыслях не было сообщать об этом. Он изучал лицо напротив, читая его и пытаясь поверить в увиденное, что с трудом давалось ему. Образ бесстрашного, вечно ухмыляющегося мужчины всегда в идеально выглаженном дорогостоящем костюме со своеобразной, но невероятно сильно притягивающей харизмой, совсем не равнялся с тем, что он видел перед собой в этот самый момент. Всё ещё сильный, но полный необъяснимой ненависти к кому-то или чему-то, он определённо точно пытался защититься. Вот только от кого? От Лиама? Почему?

Вдруг что-то произошло. Словно что-то щёлкнуло внутри него, и Зейн отпустил парня делая большой шаг назад. Взяв со стола сковороду с лопаткой, он развернулся, опустил их в раковину и повернулся к Лиаму с прежней непринуждённой улыбкой на лице. Момент послабления был упущен. Лиам не успел ничего понять, но дал себе слово, что разберётся с этим (хоть и совершенно не понимал зачем).

— Позавтракаете со мной? — спросил владелец «Авалона», усаживаясь за стол. Как ни в чём не бывало, он налил в стакан апельсиновый сок из коробки, минутами ранее вытащенной из холодильника, и взял в руки столовые приборы, намереваясь разрезать парочку панкейков.

Выудив из кармана мобильник, Пейн проверил время и отрицательно покачал головой. Времени до рабочего дня оставалось совсем немного (он даже был удивлён, что не проспал его). Не то, чтобы он остался, будь у него возможность.

— Мне нужно ехать.

— Как хотите.

Лиам укоризненно посмотрел на Зейна. Показав между ними пальцем, он сказал:

— Это больше не повторится, — а после, он стремительно направился на выход из кухни, чтобы покинуть квартиру. Но прежде чем он смог сделать это, мужчина крикнул ему в след:

— Продолжайте убеждать себя в этом, и может однажды это станет правдой!

***

Покидая «Авалон», детектив чуть было не наступил на осколки стекла, лежащие недалеко от парковки (и он даже задался бы вопросом, что они делали там, но время поджимало, и парень чувствовал, что только начинающийся день уже должен был быть тяжёлым), так что он просто вызвал такси и направился домой. Наспех приняв душ и переодевшись, он ринулся в офис, изо всех сил стараясь не опоздать. Этого не случилось. Лиам вышел из машины в тот самый момент, когда Найл выходил из своей.

— Пейно! — крикнул он, махнув ему рукой. — Рад снова видеть тебя.

— Взаимно, — обменявшись рукопожатиями, парни направились внутрь. — Но я всё ещё злюсь на тебя за то, что ты оставил меня одного. Я чуть не погиб в твоё отсутствие. Дважды!

— Но не погиб же, — шатен возмущённо толкнул его плечом; Хоран придирчиво фыркнул. — Ауч! За что?

Что ж, незаконченные или, более того, даже ещё не начатые отчёты о последних делах ждали Лиама с распростёртыми объятиями. Он никогда не любил бумажную работу, когда нужно было чуть ли не в мельчайших подробностях описывать завершённые или не завершённые дела, перенося их на компьютер, распечатывая в двух экземплярах (на случай поломки электроники или внезапного отключения света, что при нём никогда не случалось), и, конечно же, оставляя все данные в базе полиции Эл-Эй. Это всегда занимало много времени и сил, а терпением обладал он как-то не особо, поэтому частенько увиливал от нелюбимой работёнки, когда Найл был слишком занят, чтобы следить за ним. Теперь же он вернулся с учений и заставил Лиама сделать это. Поэтому где-то около четырёх часов минимум парень был буквально прикован к рабочему столу. Его напарник тоже занимался бумажной волокитой, однако ему это не доставляло совершенно никаких неудобств, что немного раздражало, если честно. Однако он принёс ему кофе и пару пончиков в предобеденный перерыв, так что он не мог долго держать на него обиду.

Подохнуть (ну, или хотя бы просто не уснуть) от скукоты Лиаму мешали рассказы Найла о студентах полицейской академии. Каждое учебное заведение с подобной тематикой имело свои неофициальные традиции, некие ритуалы, совершать которые считалось просто необходимым, и никто уже не помнил почему. Как выяснилось позже, в этой будущие полицейские соревновались в том, кто круче всех появится перед экзаменаторами в день сдачи финального испытания. И это настолько вошло в привычку, что сами преподаватели с интересом ожидали выпускных экзаменов. Найл, приехавший помогать с обучением, в конце был приглашён в качестве гостя. И как он признался позже, это было зрелищно. Например, пара лучших друзей заявилась в водолазных костюмах; кто-то из особых выпендрёжников приехал на дорогущей тачке, кто-то, очевидно предварительно заплатив немаленькую сумму кому-то сверху, удостоился чести спрыгнуть с парашютом прямо к дверям здания. Но больше всего, его впечатлил парень, объявившейся верхом на настоящем военном танке. Он не имел понятия, как ему это удалось (не без чьей-то помощи, вероятно), но как бы то ни было, он затмил своим появлением всех. Лиам помнил, что пришлось делать ему в день выпускного экзамена, но их ритуал ни в какое сравнение с этим, конечно, не шёл. Всё, что они должны были сделать — искупаться в ледяной проруби без одежды, потому что их выпускной был зимой. Также он не знал, соврал ли ему Найл, когда сказал, что в его академии выпускники соревновались в лучшем инициировании собственной смерти, но то, как он рассказывал об этом, действительно было смешно.

Пейн даже не заметил, как закончил большую часть работы за историями своего напарника. Казалось, предчувствие тяжёлого дня было ничем, кроме как ошибкой, пока он не решил посетить туалет, потому что стоило ему остановиться на пару минут, чтобы переговорить со знакомым, когда двери в офис распахнулись, впуская внутрь избитого и жутко запыхавшегося парня. Его бровь была разбита, как и нижняя губа, из которой тоненькой струйкой сочилась кровь; из-под наполовину оторванного рукава толстовки выглядывало окровавленное плечо. Перепуганные зелёные глаза, под одним из которых, кстати, красовался нехилый такой фингал, метались из стороны в сторону, ища кого-то, за кого можно было бы зацепиться. Близ находящиеся полицейские тут же окружили его, предлагая помощь.

— Завод... Старое кирпичное здание... Там... — через силу выдавливал он из себя, пока его усаживали на стул. Кто-то принёс ему стакан воды, и он благодарно принял его, быстро опустошая. Слова давались ему очень тяжело, и не только из-за того, что, вероятно, он бежал. Лиам заметил, как сильно парень сжимал кулак чуть ниже груди, когда подошёл ближе. Без лишних слов он отодвинул его руку и задрал низ толстовки вверх, обнаруживая огромную зелёную гематому.

— Вы уже вызвали врача? — крикнул он, обращаясь к окружившей их кучке людей. Женщина, отвечающая за приём вызовов, согласно кивнула. Он знал, что Хобсу сообщили, и тот уже едет, и что все работают, как и положено в подобных ситуациях, и что вполне возможно дело по этому парню скорее всего отдадут кому-то другому, но ощущение, посетившее его с утра, в разы усилилось, и он просто не смог заставить себя отойти. Его едва ли не приклеило к месту рядом с ним, как если бы напротив находился не потенциальный потерпевший, а Зейн, снова решивший проверить на нём своё воздействие. Подняв голову, он улыбнулся самой успокаивающей улыбкой, которую только смог отыскать и присел на корточки, чтобы вселить в потерпевшего уверенность в то, что ему можно было доверять, ведь выглядел он максимум лет на семнадцать, и он был очень напуган. — Скорее всего, у тебя сломано ребро. Постарайся сильно не двигаться, — парень кивнул, и Лиам продолжил: — Как тебя зовут?

— М-Марк.

— Ты скажешь мне, что случилось, Марк?

Мальчик кивнул. Мокрые тёмные пряди волос упали ему на глаза, и он тут же убрал их за ухо, потому что они были длиной до подбородка, и, очевидно, мешали сейчас. Не смотря на телесные увечья и грязь на лице, он был красивым. Наверняка, волосы убирались в пучок и распускались в определённое время, чтобы нравиться сверстникам.

— Меня похитили. Какой-то парень. Я не видел его лица, он всегда был в маске, — Марк опустил глаза, и его губы задрожали. — Он разговаривал с моим отцом по телефону и требовал от него выкуп. Что-то пошло не так, наверно, папа не поверил ему, и тогда... тогда он ударил меня, — указав на разбитую бровь, он продолжил. — Сделал фото и отправил ему.

— Кто твой отец? — Лиам начал догадываться, в чём было дело. Ответ парня подтвердил его догадки.

— У нас частный бизнес. Своя фирма, знаете, — Марк замялся. Казалось, он стыдился высокого положения своей семьи в обществе. — Папа был в самолёте, поэтому предложил перевести ему деньги на карту или электронный счёт, но он требовал личной встречи. Он просто... отказывался от других предложений.

— Он бил тебя за это?

— Нет. Он просто держал меня в подвале. Потом кто-то позвонил ему, и он вышел. Я воспользовался этим, чтобы сбежать, но не успел далеко уйти. — Слёзы навернулись на его глаза; мальчик шмыгнул носом, беспорядочно вертя руками в попытке объяснить. — Я не очень помню, что там происходило, — он замолчал на несколько секунд, но Лиам не собирался торопить его. Марк действовал под действием естественного выброса адреналина. Не удивительно, что он ничего не помнил. — Кажется... кажется, я ударил его чем-то, и он упал, а я убежал оттуда.

— Из кирпичного здания, — закончил за него Пейн. Брюнет кивнул, и парень поднялся на ноги. — Ты не запомнил что-нибудь примечательного в нём? Вроде таблички с номером дома или указатель улицы где-нибудь рядом? — Марк отрицательно покачал головой, и Лиам приступил к обычным вопросам, вроде номера и имени его отца, чтобы связаться с ним, чем занялись другие люди, получив необходимую информацию, а сам детектив направился в кабинет только что прибывшего начальника, чтобы доложить о случившемся. Пока он вёл разговор с мальчиком, в участок поступил звонок о маленькой девочке, найденной в полусознательном состоянии без одежды, из-за чего Найл не смог помочь с этим, потому что его направили прямиком на место происшествия, потому что всё попахивало чем-то тяжёлым, вроде изнасилования и нанесения тяжёлых увечий, и он в очередной раз остался сам по себе. До поры до времени.

Лиам даже не знал, насколько был рад возвращению напарника, пока он не уехал, что могло значить только одно — теперь с ним снова будет работать Зейн. Хотя в этот раз он не так уж и сопротивлялся его присутствию. Оно казалось чем-то должным, да и после того, что случилось утром, после того, как он прикоснулся к шрамам на его спине, его словно ударило током; что-то пробило его изнутри, и он действительно чувствовал порыв разобраться в причине их появления. Всё это выглядело настолько странно, что Пейн предпочёл не задумываться над этим. Особенно над тем, почему Зейн больше не раздражал его так сильно.

Хобс сообщил ему о том, что это не было простым похищением из-за денег — оно было серийным. Более того, ФБР отслеживали целую ветвь похожих событий и попросили полицию сообщить, если нечто подобное произойдёт на их территории. Грегори больше ничего конкретно не объяснил, только сказал, что связался с ними, и они выслали в помощь к расследованию своего агента, с которым Лиаму придётся работать, пока они не отзовут его обратно (или пока не решат, что преступление никак не связано с тем, кого они ищут).

Бедному Марку пришлось сидеть в отделе до его приезда. Потихоньку все вернулись к работе, а мальчика оставили под присмотром Лиама и доктора. Пейн не мог игнорировать его усталое выражение лица (врач уже осмотрел его и обработал раны; он был недоволен тем, что ему запретили его госпитализировать ещё некоторое время, потому что у него действительно было сломано ребро), поэтому он заскочил в кафетерий неподалёку и принёс ему перекусить. Узнав, насколько же влиятельным человеком был его отец, и сколько денег, очевидно, было в их семье, детектив думал, что Марк не захочет есть местную еду, но на удивление он принял её с благодарностью и спокойно принялся кушать.

Вскоре возле участка припарковался чёрный рендж-ровер, и через несколько секунд к ним стремительно направлялся высокий широкоплечий блондин в костюме. Лиам не сразу осознал это, но пока он приближался, он бессовестно рассматривал его, потому что, чёрт возьми, он был божественно красив: пшеничные волосы, отливающие карамелью на свету; голубые глаза цвета лазурного моря; прямой нос, в меру пухлые губы, мужественная челюсть и фактурные брови, что хмуро сошлись на переносице, когда взгляд его упал на потерпевшего мальчика. Остановившись в паре шагов от Лиама, мужчина протянул ему руку.

— Николас Янг. Капитан Хобс должен был сообщить о моём приезде.

Лиам был ошарашен. Телосложение этого человека просматривалось сквозь плотную ткань одежды, хоть она и не была облегающей, и сидела ровно по размеру, но смотрелась на нём так, словно была сшита по нему (однако благодаря своей внимательности и, возможно, кое-кому ещё, парень умел различать магазинные костюмы от шитых на заказ). Его волосы были относительно длинными, но не такими, какими обладал Марк. Они были слегка приподняты вверх, и абсолютно непреднамеренно, будто он даже не старался, уложены в сторону. Некоторые пряди свисали ему на лоб, и всё это вместе с опечаленным выражением лица, вызванным сожалением по поводу произошедшего с ни в чём невиновным мальчишкой, выглядело так поразительно необыкновенно, что Лиам едва ли не задался вопросом, не померещилось ли ему, ведь он не помнил, чтобы встречал кого-то настолько прекрасного (за исключением Зейна; он был идеален внешне, но характер его оставлял желать лучшего). Конечно, он не влюбился в него с первого взгляда и не почувствовал никаких зарождающихся чувств. Он просто был в восхищении, как и большая часть отдела, мимо кого Николас прошёл. Шатен никогда не ощущал ничего подобного, это было... словно внезапное озарение.

— Лиам Пейн, — спокойно сказал он, пожимая его руку, и постарался прийти в себя, что не без труда далось ему. Кивнув на брюнета, нервно жующего бургер в углу, Лиам сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними. Ему хотелось находиться рядом с мужчиной, но также он чувствовал, что не должен был делать этого. Как только он осознал это, его отпустило. Словно тяжёлый камень упал с его плеч, и он снова взглянул на агента, не ощущая ничего больше. — Марк Харрис. Думаю, вы знаете, что с ним произошло.

— Именно поэтому я здесь, — согласился Ник, слегка наклоняя голову в бок. Он выглядел озадаченным, но Лиам не имел понятия, чем. Перестав изучать его взглядом, мужчина подошёл к мальчику и, выдвинув пустующий стул, присел напротив. — Ты ехал на занятия на своей машине, но внезапно кончился бензин, и тебе пришлось заезжать на заправку, чтобы заправиться. Верно?

Марк удивлённо взглянул на него. Сначала на его лице отразилось непонимание, ведь, очевидно, Николас угадал часть с ним произошедшего, а затем восхищение, подобно Лиаму несколькими мгновениями ранее, мелькнуло в его глазах. Блондин взглянул на детектива, нахмурившись сильнее, словно только что увидел нечто аномальное, после чего вернулся в прежнее положение.

— Откуда вы знаете?

— Я не могу сказать тебе, прости, — Пейн понимал, почему он не мог — он был агентом ФБР; им запрещено разглашать практически любые сведения. Даже полиции. Этот случай был исключением из правил. — Ты, конечно, не запомнил, как он вырубил тебя?

Марк отрицательно покачал головой, и Ник, тяжело вздохнув, поднялся с места. Положив ладонь на его плечо, он шепнул:

— К тебе приставят охрану на некоторое время, теперь тебе боятся нечего. Ты в безопасности, Марк.

Лиам нахмурился. Это было не совсем так, потому что похититель, вероятно, не добившийся желаемого мог снова завести на него охоту, но он понимал, для чего это было сказано — чтобы мальчик смог спокойно спать. Агент попытался успокоить его, однако парень не думал, что это сработает, пока брюнет не приоткрыл рот, так, словно что-то озарило его, и он медленно кивнул. Когда же короткая улыбка коснулась его губ, Пейн чуть не выпал. Что за трюки?

Спустя пару минут, мальчика увезли в больницу. Разобравшись с его относительной безопасностью по пути туда и нахождению внутри, Лиам потребовал от Николаса объяснений. Он не собирался спрашивать о том, почему Марк поверил ему, и уж тем более о том, почему он сам был восхищён им сначала, но вот разузнать о деле он должен был в любом случае. Вот только сделать это сразу у него не вышло.

— Простите за опоздание, — из-за спины агента вынырнул так привычно по-дьявольски улыбающийся Зейн. — Пробки.

Его улыбка дрогнула, когда блондин повернулся к нему лицом. Пейн не видел эмоций, которые мужчина испытывал, но он хорошо разглядел злобу на лице владельца «Авалона». Его глаза сощурились, губы сжались в тонкую линию. Он был шокирован, но не так как все те, с кем Янг успел заговорить. Он не был восхищён им. Он был полон... недовольства? Лиам не смог дать точного объяснения тому, что увидел. И комок мыслей, образовавшийся ещё давно, и с каждым днём увеличивающийся всё больше и больше, едва не продавил его голову от того, насколько тяжёлыми они были.

— Это Зейн Малик, — поспешил он прекратить это. — Он — мой гражданский помощник. Мистер Малик, это агент из ФБР — Николас Янг. Нам придётся поработать вместе какое-то время.

— Приятно познакомиться, Николас. — музыкант улыбнулся шире, излишне долго, и, возможно, даже сильно, пожимая протянутую агентом руку.

— Взаимно.

Решив, что лучше всего будет ввести Зейна в курс событий для начала, и только затем приступить к остальному, Лиам поведал ему о случившемся, после чего попросил Ника рассказать им обо всём. Ник не выглядел лучше музыканта; кажется, он не доверял ему по какой-то причине, в то время как сам Зейн не доверял ему. Неприязнь между ними повисла в воздухе, как только они увидели друг друга, и шатен в самом деле не мог понять, что послужило тому. Не смотря ни на что, вскоре они узнали об Анониме — так прозвали человека, который на протяжении полугода похищал детей влиятельный личностей и требовал огромные суммы денег за выкуп, а через пару-тройку дней на счёты различных организаций, борющихся с тяжёлыми болезнями (в основном у детей) поступала та же самая сумма. Аноним не брал себе ни цента; он жертвовал на благотворительность всё, что ему удавалось в прямом смысле выбить из богатых кошельков. Он носил заячью маску и всегда встречался с родителями похищенных детей один на один. Если же кто-то не выполнял его требований, он не приходил вообще и держал заложников до тех пор, пока не получал заветную сумму. ФБР ни единожды прибегали к попыткам обхитрить его и выслать наряд так, чтобы Аноним ничего не заподозрил, но каким-то неведомым им образом, он каждый раз узнавал об обмане и рушил все их планы к чертям. Они пытались выследить номер его телефона, но он постоянно менял его. Попросту говоря, он всегда оказывался на шаг впереди, поэтому ФБР цеплялись за любую возможность поймать его. Теперь же они подключили к расследованию отдел полиции.

— Раньше мы думали, что он работает на одном месте, но со временем покушения стали происходить в разных городах страны. Он постоянно кочует, поэтому мы считаем, что у него нет определённого места жительства.

— А в отелях искать не пробовали? — усмехнулся Зейн, явно довольный своей колкостью.

Ник недовольно взглянул на него.

— Пробовали, конечно. И в мотелях тоже. Везде, где он мог бы остановиться, но его нигде нет.

— По-вашему он растворяется в воздухе? — брюнет облизнул губу и запустил руки в карманы брюк, выглядя особенно расслабленным. Так, словно не собирался двигаться с места, пока не случится что-нибудь, чего он, очевидно, ждёт.

— А по-вашему?

— А по-нашему...

— Мистер Малик, вы нанимались на должность помощника, чтобы спорить? Или чтобы действительно помогать? — вмешался Лиам, перебивая его.

Зейн фыркнул, ребячески закатил глаза и наигранно улыбнулся мужчине.

— Простите.

Янг устало покачал головой. Казалось, он действительно надеялся на помощь полиции, желал поскорее отыскать Анонима и наказать его по заслугам, а музыкант прилип к нему, пока что не всеми силами (но Пейн знал, что это было лишь начало) пытаясь его достать. Весь рассказ Николаса он прерывал его, вставлял свои нелепые шуточки и говорил, как поступил бы сам, работай он в ФБР, ведь, дословно: «Думаю, я быстрее складываю, что к чему». И Лиам абсолютно не мог понять, что послужило его недовольству. Ник просто делился важными вещами, внимательно смотря на него, вероятно, желая быть понятым. И он знал, какого это, потому что некоторым людям и в самом деле требовалось сконцентрироваться на человеке, чтобы быть уверенными, что их поймут.

Когда бумажные документы о деле были переданы Лиаму, Ник уехал, попросив звонить, если будут вопросы, и тем более, если появится какая-нибудь информация. Бедный парень настолько устал, что, выйдя из участка вечером и уже заведя машину, он вернулся, чтобы сообщить о том, что доставит некоторый недостающий материал для изучения на следующий день, и когда он сделал это, Зейн чуть было не вытолкал его на улицу лично. Мало того, что он вёл себя неподобающим образом, так ещё и всё время старался оказаться ближе к детективу, так, чтобы Ник не мог сделать этого. Его присутствие буквально мешало Пейну свободно передвигаться, так что в конце концов он был ужасно рассержен.

— Почему? — спросил он, откинувшись на спинку стула в кабинете за своим столом, когда Янг уехал.

— Что «почему»? — Зейн невинно хлопнул ресницами, запрыгивая на стол Найла. Лукавая улыбка во всей красе расцвела на его лице.

— Почему вы вели себя с ним так, как будто он вам жутко не нравится?

Брюнет удивлённо поднял бровь, после чего медленно облизнул губы.

— Наверно, потому что он не нравится мне.

Лиам с трудом сдержал в себе уставший и до безумия раздражённый стон. Подперев руками подбородок, он уставился на мужчину, пытаясь прочитать его, как делал это раньше, как сделал это утром, но получая лишь больше вопросов, чем было до этого. Зейн выглядел совершенно непринуждённо. Расслабленно покачивая в воздухе ногой, он схватил из подставки для письменных принадлежностей ручку и принялся крутить её в руках. Шатен вздохнул.

— Почему он не нравится вам?

— А почему он вам нравится?

— Быть может, потому что он не ведёт себя, как придурок, в отличие от вас, мистер Малик?

— Как грубо, — протянул он, небрежно забрасывая ручку обратно.

Нервы Лиама были на пределе. Поняв, что сейчас из мужчины он не сможет вытянуть ровным счётом ничего (не то, чтобы у него получалось это раньше), парень поднялся на ноги, аккуратно разложил документы по стопочкам и направился к выходу из кабинета. Сидеть в отделе больше не имело смысла — отчёты были закончены, новой информации об Анониме не поступало, да и Найл на вопрос о возможной помощи ответил коротким сообщением «Всё в порядке». Хотя, очевидно, что не всё было в порядке, раз он до сих пор не вернулся в участок. Тем не менее, он действительно слишком устал, чтобы разбираться со всем этим, так что он принял лучшее решение — поехать домой.

— Уже уходите? — Зейн разочарованно выпятил нижнюю губу. От наигранности этого действия Лиама чуть не вырвало. Он молча открыл дверь. — А как же поговорить?

— Поговорите со своим самомнением, — шикнул он, прежде чем хлопнуть дверью.

***

Полупрозрачные белоснежные занавески легонько колыхались от усилившегося, как и полагает погоде ночью, порывов ветра, попадающего в открытую настежь форточку, (потому что было слишком жарко). Лиам лежал на кровати в одних боксёрках среди мятых простыней; одеяло было скинуто на пол. Его сон был крепок — он и правда устал, хоть и не видел тому объективной причины, ведь он работал и не так усиленно, но почему-то именно в этот день обычная рутина показалась ему невероятно нудной, и вероятно это утомляло в разы сильнее. Из-за слабого света луны, длинная тень над ним казалась почти незаметной. Лёгкое дуновение ветра, и светлая прядь упала на лоб мужчины. Его голубые глаза с неприкрытым интересом и ненавистью изучали спящего парня.

— Что, и тебе он не поддался влиянию в полную меру? — послышался насмешливый шёпот позади. — Из тебя вышел бы неплохой актёр, Аминадиил, будь ты человеком. И серьёзно? Николас Янг? Где ты отрыл это имя? На порно сайте?

Ангел обернулся, тут же находя глаза брата в темноте.

— Я сказал тебе, что не оставлю всё это так просто, — прошипел он, делая шаг вперёд. Лазурные глаза наполнились злостью. — Ты должен вернуться в Ад. И я сделаю всё, чтобы это случилось.

— Например, начнёшь работать в правоохранительных органах? Брось, это моя фишка. — не дожидаясь ответа, Люцифер опустил взгляд на Лиама. Он не знал, что его брат собирался делать на самом деле, ведь он ясно дал ему понять, что не вернётся обратно, но он чувствовал что-то неладное, что-то связанное с детективом, но он и представить себе не мог, насколько же был прав. — Зачем он тебе?

— Думаешь, я скажу?

— Я знаю, что ты скажешь, — не теряя больше времени, Зейн отбросил все любезности и впечатал ангела в стену. В момент удара его крылья раздвинулись за его спиной, но он не позволил ему вспорхнуть. Он не позволил ему сделать что-либо с Лиамом. — Что тебе от него нужно?

Аминадиил тихо захохотал. Судя по всему, он и в самом деле считал себя выше других, но Зейн не мог найти этому логичного объяснения. Он знал, что ангелы обладают необъяснимо сильной любовью к человечеству, подобно указаниям своего отца, и они никогда бы не причинили кому-либо вред. Особенно намеренно. Но ни этот... Этот желал чего-то большего; чего-то, что застряло в его голове, опошляя его чистый разум и сердце гордостью. И ненавистью. Люцифер не помнил ни одного своего брата, который бы смотрел на него или на кого-то другого с такой злобой. Он выглядел так, будто хотел его убить.

— От него? Ничего. — Со всей силы толкнув Дьявола, он вырвался из его рук и криво усмехнулся. — Я хочу, чтобы ты вернулся в Ад. А он лишь средство для достижения цели.

— С чего ты взял, что мне не всё равно на него? — спросил Зейн, лукаво улыбаясь. Он прикусил губу и вопросительно уставился на своего брата. Выглядя абсолютно незаинтересованным в происходящем, он вдруг понял, что почему-то действительно находился в доме Лиама сейчас, а не развлекался с кем-нибудь в клубе, как делал это все те пять лет, пока детектив бесцеремонно не вторгся в его жизнь.

Ангел покачал головой, продолжая смеяться так, будто Дьявол был глупым ребёнком и совсем не имел возможности прикончить его в любой момент.

— Но ты же здесь, — наконец, сказал он. — Тебя так просто было проверить. Я не собирался ничего делать с ним. Но теперь...

От внезапно нахлынувшей злости, Зейн зарычал и бросился на него, невольно обрамляя свои глаза красным цветом. Он не успел ударить его — Аминадиил растворился в воздухе. И прежде чем сделать что-либо ещё, весь исходясь от бурлящей ненависти внутри, мужчина не сразу услышал шорох позади себя. Совершенно ни о чём не думая, кроме очевидных знаний ангела, о которых он ни черта не знал, брюнет обернулся.

Почти в кромешной темноте из кровати на него испуганно уставилась пара карих глаз.