Мой тебе подарок
Наше перемирие протянулось сквозь ночь — от дивана до душа, где пар застилал зеркала, скрывая следы зубов на его плече. Вода стекала по его спине, смывая остатки нашей страсти, а мои пальцы выводили на мокрой коже слова, которые мы так и не решались сказать вслух.
Кровать действительно была мала. Даниэль спал, прижавшись ко мне, а я — к нему, впитывая тепло, как будто могла запастись им на все грядущие битвы. Каждые пару часов я просыпалась от кошмаров: тени Киллиана, крики детей, холод клинка в руке. Но стоило мне повернуться и ощутить его руку на талии, дыхание на затылке, как реальность возвращалась. Он здесь. Живой. Мой.
Элис и Джейк так и не покинули его дом, но Даниэль не настаивал на возвращении к нему. «Твой выбор», — сказал он ночью, и в этих двух словах было больше доверия, чем за все прошлые недели.
— Тосты подгорают, — Его голос разбудил меня окончательно. Он стоял в дверях кухни, босиком, в низко натянутых джоггерах.
— Это не подгоревшие, это... карамелизированные, — Фыркнула я, сгребая чёрные ломтики на тарелку. — Гурманский завтрак.
Он рассмеялся — редкий, искренний звук — и поймал меня за талию, когда я потянулась за кружками.
— Ты сегодня хозяйка, — Его губы коснулись виска. — А я.. что? Декоративный элемент?
— Ты — моя совесть, — Отстранилась, пряча улыбку. — Напоминающая, что через час мы должны быть у Киллиана.
Кофе пахло горечью и апельсиновой цедрой — новый сорт, который тестировала Сью. Я наблюдала, как Даниэль пьёт, морщась от кислоты, и вдруг осознала: мы сидим, как обычная пара. Не беглецы, не солдаты подполья. Просто люди.
— О ребятах подумала? — Спросил он, доедая последний тост. — Ты говорила о новых сотрудниках, раз дела идут так хорошо...
— Повысим зарплату. Введу смены для новых сотрудников. — Я ткнула пальцем в экран телефона с графиком. — Они заслужили жизнь вне кофейни.
— А если они взбунтуются? Есть вероятность, что они не захотят делить прибыль.. — Он поднял бровь. — Брэндон считает капучино своим детищем.
— Пусть учит новичков. Станет ментором. Зарплату повысим. — Я поймала его взгляд. — Мы все заслуживаем шанс стать больше, чем расходный материал. А без этих троих кофейня — пойдет на дно. Я не могу их потерять.
Он замер, кружка на полпути ко рту. Потом кивнул, резко, будто отсекая сомнения.
Дорога до кабинета Киллиана пролегла в тишине. Мы ехали на его новенькой Maclaren 720s. Прошлый Cadillac Escalade отправился на замену колес, после встречи с моим клинком. Мне даже почти не стыдно за это, но Даниэль неоднократно пытался пошутить, что на его новую машину ждать колеса придется дольше. Поэтому, он попросил меня не делать резких движений.
Он вёл машину одной рукой, другая лежала на моём колене — тяжёлая, тёплая, живая. Я смотрела на его профиль, на напряжённую челюсть, и думала о том, как легко теперь читать его молчание:
«Береги спину».
«Не лезь напролом».
«Вернись ко мне».
— Пересаживайся за руль, вижу, что хочешь. Обратно поведешь ты. — Усмехнулся он и припарковался за углом. Здание из чёрного стекла вздымалось в небо, как надгробие. — Ты следишь за выходом. Если Киллиан появится — сообщи.
— Я позвоню. И, Даниэль...
Он уже выходил, но обернулся.
— Будь осторожен..
Его улыбка была краткой.
Я наблюдала, как он растворяется в толпе у входа — высокий, в чёрной куртке, с портфелем, где лежала прослушка. Сердце билось в такт секундомеру: 5 минут. 10. 15.
Я пила остывший кофе, нервно постукивая пальцами по рулю.
На 17-й минуте тень мелькнула у входа. Киллиан, в спортивном костюме, с мокрыми волосами. Раньше графика.
— Чёрт, — Я вжалась в сиденье, набирая номер Даниэля. — Возвращайся. Сейчас же.
Ответа не было. Только тишина, прорезанная рёвом двигателя скорой где-то вдали.
— Даниэль, — Прошептала в трубку, чувствуя, как холод ползёт по спине. — Он здесь.
— Я почти закончил. Скоро буду. — Последовал ответ и я выдохнула.
Пока..
— Здравствуй, милая. — Губы Киллиана растянулись в улыбке, больше похожей на оскал. Он забрался в машину и развалился на сиденье, будто ее владелец.
— Киллиан? — Голос дрогнул. Пальцы вцепились в руль так, что костяшки побелели. — Ты как здесь...
— Разве не ждала? — Он потряс стаканчиком. — Или это для кого-то другого?
— Чего ты хочешь? — Шёпотом, губы едва шевелятся.
— Поболтать. — Он причмокнул, отпивая глоток, потом резко сморщился, будто проглотил стекло. — Фу, слаще яда. Как ты это пьёшь?
Ладонь скользнула к пояснице, где холод металла ждал под тканью куртки.
— Киллиан! — Резкий вдох, ноздри расширились. Ноготь большого пальца впился в ладонь, оставляя полумесяц.
— Успокойся. — Он наклонился вперёд, локти на коленях. Зрачки сузились, как у кошки в свете фар. — Ты же в тупике. — Указательный палец постучал по его виску. — Давай, спроси о чём-нибудь... стоящем. Если вопрос будет интересным, я отвечу. Нет смысла скрывать, что ты все помнишь, я знаю, что ты помнишь.
Тишину разорвал гул мотора за окном. Его дыхание — ровное, моё — прерывистое, как у загнанного зверя.
— С кем ты работаешь?
— Мимо. — Он щёлкнул языком, словно отгоняя муху.
— Где дети?
— Скучно, Элэйн. — Потянулся к стакану, крутанул его, наблюдая, как коричневая жидкость закручивается в воронку.
— Ты издеваешься!?
— Попробуй ещё. — Брови взметнулись вверх.
Лезвие холодом упёрлось в ладонь. Его взгляд упал на дрожь моих пальцев, и губы дрогнули в усмешке.
— Не думаешь, что я могу тебя просто прирезать здесь и сейчас?
— Нож у меня тоже есть. — Он медленно, как демонстратор на шоу, приоткрыл куртку. Сталь блеснула. — Драка в салоне автомобиля? — Плечи поднялись в театральной пожимке. — Смерть одна, исход тот же. Ты и твои друзья не получат информацию.
Сердце колотилось, ударяя в рёбра. В ушах звенело. Он потянулся к моей пряди волос, упавшей на лоб, но я дёрнула головой, словно от пламени.
— Я теряла память, когда ты был рядом, ведь так!?
— Бинго. — Уголок рта дёрнулся. — Сначала злился: как ты так умело врала, что не помнишь меня. — Пальцы сомкнулись в воздухе, имитируя кавычки. — Потом понял — ты не притворялась.
— Из-за ран? С той ночи?
— Да. — Провёл пальцем по горлу, оставляя воображаемую линию. — Оказывается, последствия таких ударов все же есть, ты забываешь не только момент нападения, но и когда он мог повториться.
— Но сеансы? Клуб?
— Тогда я не хотел тебя убивать. — Глаза вдруг смягчились, будто вспомнил что-то тёплое, но уже через миг стали пустыми, как дула пистолетов.
— А сейчас?
— Не могу дать тебе ответа, Элэйн, прости.. — Ладонь легла на грудь, изображая ложную скорбь.
Я кивнула, ощутив опасность и постаралась незаметно включить камеру на телефоне. Если получится, я увижу все своими глазами, если нет, то хотя бы звук с видео мог мне помочь вспомнить.
— Погоди, а как же то преследование на дороге? Ты абсолютно точно хотел меня убить!
— О, это был не я. — Снова его лицо озарила хищная улыбка.
— Кто?
— Изабель. — Он лизнул губы, будто пробуя имя на вкус. Правый глаз непроизвольно дёрнулся. — Правда она уже не сможет участвовать в нашей игре. Из могилы трудно выбраться.
— Конечно, как же мы забыли про твою пассию.
— Мертвую пассию — Рассмеялся он, словно его не заботила ее смерть.
Он откинулся на спинку, руки за головой.
— Но, раз я не помню.. Ты был там.. Когда я убила Изабель.
— Был. — Задрал рукав, медленно, словно снимая перчатку. Шрам извивался от запястья до локтя. — Ты дралась с такой яростью. Я был впечатлен. — Кончик пальца прошелся по рубцовой ткани. — Даже сувенир оставила.
— Жаль, что ты не отправился вслед за Изабель.
— Ох... — Он наклонился так близко, что запах кофе и ментоловой жвачки ударил в нос. Ресницы опустились, прикрывая блеск в глазах. — Ты же знаешь, она была не последняя, кто готов принести твое сердце на блюдечке.
— Но ведь были и другие провалы, ты не мог добраться до меня в моем же доме? Нас бы точно слышали родители.. — Шептала я, глядя перед собой. — И озеро..
— Элэйн, ты же знаешь, у меня отсутствуют тормоза, если я в чем-то заинтересован. Тебя спасает только то, что мне весело с тобой. Хоть я и не особо это показываю. — Он почти смеялся.
— Зачем всё это?
— Твой нож. — Глаза расширились, зрачки поглотили радужку. Он дышал чаще, будто перед приступом. — Сила богов в руках ничтожеств. — Взмах рукой. — С ними можно править миром, а вы... — Пальцы сжались в кулак, костяшки побелели. — Копошитесь в грязи. Вам достаточно всего лишь..
— Обычной счастливой жизни с друзьями и семьей?
— Жизни пресмыкающихся.
— Ножи выбирают хозяев! Ты в любом случае не сможешь ими завладеть. — Я пыталась не показать ему, что знаю о легенде и о той информации, что мы получили от Кевина и Ашера..
— Могу. Поэтому Кай мёртв. — Щелчок пальцев перед моим лицом. — Ты следующая. — Пальцы впились в моё запястье, перекрывая пульс. — Удивительно, как ты выжила тогда. Думал, клинок в канаве и у тебя нет шансов, но твой пёс Даниэль...
— Не смей говорите о Кае. Вы были братьями! Вы росли вместе, пока ты все не испортил! — Голос сорвался в хрип. Слеза скатилась по щеке, оставив солёный след на губах. — Он верил тебе!
— Когда на кону стоит владением всем миром — дружба уходит на второй план. — Стаканчик хрустнул в его руке, пластик впился в ладонь. Капля крови упала на брюки. — Они бы не поняли. Идеальные сыночки, маменькины гордости...
— Ты предал...
— Заткнись! — Кулак врезался в панель. — Его нож всё равно бесполезен. — Выдох с присвистом. Из кармана медленно извлёк нож. — Слился с душой так, что умер вместе с ним.
Я уставилась на клинок Кая. На последнюю частичку брата в этом мире. Все мы являемся единым целом с нашими ножами.. Но чтобы нож умирал с хозяином..
— Держи. — Лезвие блеснуло в лучах солнца. — Продай в какой-нибудь антикварной лавке. — Он наклонился к моему уху, дыхание обожгло кожу. — Тогда твоим родителям хватит на красивый гроб для любимой дочурки.
— Так ты не убьешь меня сейчас?
— Глупости. — Распахнул дверь. Ворвавшийся ветер рванул волосы в лицо. Стакан полетел на тротуар, оставив коричневый след на асфальте. — Хочу видеть... Как ты будешь сходить с ума от каждого шепота за спиной.
Я ничего не ответила.
— Мой тебе подарок. — Его смешок смешался с рёвом двигателя.
Нож Кая лежал на сиденье. А я так и просидела там, смотря на него не отрываясь. До тех пор, пока Даниэль не вернулся.