Мы справимся
Запах бекона ворвался в спальню, как наглый гость. Я потянулась, пижамные штаны сползли, волосы торчали в стороны — настоящий ежик после грозы. В гостиной Даниэль стоял у плиты в домашних шортах, ловко переворачивая яичницу. Когда он успел привезти свои вещи? На столе дымился кофе из моей кофейни и лежали круассаны с миндальной начинкой.
— Если думаешь, что еда меня смягчит — ошибаешься, — Прошипела я, шаркая босыми ногами по полу.
— Обычно это работало, — Он бросил взгляд через плечо, ухмыляясь.
— Но раньше мы не ссорились из-за лжи длиною в полгода, разве нет? — Я плюхнулась на стул.
— Твой режим «разъяренного котенка» снова включен? — Он поставил передо мной тарелку с яичницей, бекон хрустел золотистой корочкой.
— Не выключался, — Пробурчала я, но вилка уже впивалась в желток.
Он сел напротив, откусив шоколадный маффин. Нога его подрагивала, выдавая нервозность.
— Вкусно? — Спросил, когда я проглотила третий кусок.
— Отвратительно, — Солгала, набивая рот круассаном.
Он рассмеялся, и я швырнула в него салфеткой.
— Как ты вообще вчера зашел? — Спросила, вытирая пальцы.
— Думаешь, у меня нет ключей? — Он достал из кармана связку.
— Отдай! — Я потянулась через стол, но он ловко отдернул руку.
— Чего ты хочешь от меня?
— Тебя, — Ответил просто, отпивая кофе. Глаза не моргнули.
— Меня? — Крошки круассана осыпались на стол.
— Всю. С твоим упрямством, истериками и привычкой красть мои футболки. — Он наклонился ближе, запах кофе смешался с его одеколоном. — Даже если придется каждый день выслушивать, как ты ненавидишь меня.
Я закатила глаза, но уголки губ предательски дрогнули:
— Ты невыносим.
— Кто бы говорил, — Он поднял свою чашку, будто предлагая тост. — И ключи я не верну.
Я швырнула в него последним куском бекона. Он поймал ртом, как циркач.
— Ненавижу тебя.
— Ты меня любишь, — Ухмыльнулся он. — Но кофе остывает.
И я, скрипя зубами, допила свою чашку. Потому что кофе был идеальным. Как и он, чёрт возьми.
Я пыталась игнорировать его весь день, но он, как тень, преследовал каждое движение. Уселась с книгой — он занял кресло напротив. Включила телевизор — его плечо тут же коснулось моего. Потянулась за чашкой чая — его рука уже протягивала сахар.
— Ты ссоры захотел? — Вырвалось у меня, когда он в пятый раз переключил канал.
— Нет, — Ответил он, не отрываясь от экрана, где героиня мелодрамы рыдала в подушку.
— А она будет! — Книга шлёпнулась на стол. — Даниэль, я всё сказала. Твоё присутствие здесь ничего не изменит!
Он медленно повернулся, глаза узкие, как лезвия:
— Мне плевать. Говори, что угодно. Я знаю: если сдамся сейчас, ты возненавидишь меня ещё сильнее.
— Ненавидеть тебя сильнее? — Фальшивый смешок сорвался с губ. — Это будет сложно. Ты уже исчерпал лимит.
За окном заурчал мотор. Я медленно встала и подошла к окну. Через шторы мелькнули фары знакомого внедорожника.
— О, кстати об этих двух — Я подошла к окну. — Пусть они забирают тебя и вы втроем, держась за ручки, валите в закат, понял меня?
Джейк появился в дверном проеме, опираясь о косяк с привычной небрежностью. За его спиной маячила Элис, держа в руках бумажный пакет с логотипом моей кофейни.
— Куда мы должны свалить? — Переспросил он, поднимая бровь.
— В закат, — Бросила я, резко развернувшись к своей комнате. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что дрогнули рамки фотографий на стене. — Какого чёрта вы все приходите, как к себе домой?! — Крикнула сквозь дерево, вцепляясь в край комода. — Оставьте ключи на столе и проваливайте!
Тишина. Потом я услышала шепот Даниэля.
— Она вспоминала, — Его голос прозвучал приглушенно, будто он говорил, повернувшись к окну.
— Чёрт, — Синхронно выдохнули Джейк и Элис. Я представила, как они переглядываются. Как Элис закатывает глаза, Джейк подавляет смех.
За дверью послышался шепот:
— Давайте по старой схеме, — Прошипела Элис.
— Три, два, один... — Отсчитал Джейк.
Распахнулась дверь. Они ввалились в комнату триумфально — Элис с шоколадным тортом в руках. Джейк держал эклеры.
— Сюрприз! — Хором объявили они, хотя торт явно помялся при взломе.
Я уперлась руками в бока, но углы губ предательски задрожали. Даниэль стоял на пороге, засунув руки в карманы, и в его взгляде читалось: «Сдавайся. Ты уже проиграла».
— Почему вы все думаете, что еда может меня задобрить? — Я скрестила руки, стараясь не смотреть на начинку, сочившуюся из десерта.
Джейк расхохотался, сев и откинувшись на спинку стула:
— Потому что после третьего эклера ты начинаешь слушать аргументы. А после пятого — сама предлагаешь мир. — Он щёлкнул пальцами, указывая на мои непроизвольно сжатые кулаки. — Смотри, уже дрожишь. Голодная злость — самый опасный вид.
Элис бросила мне кусок фондана прямо в тарелку. Шоколад брызнул на скатерть.
— Вспомни, как в семнадцать ты чуть не прибила Кая лопаткой. А потом он подсунул тебе чизкейк, и ты...
— ...простила его до последней крошки, — Даниэль закончил за неё, поднимая бровь. — История повторяется.
Я вонзила вилку в торт, смачно откусив. Сахар ударил в виски, заставляя сморщиться.
— Ненавижу вас, — Пробормотала я, но уже тянулась за вторым куском.
Джейк выбежал из квартиры и вернулся спустя минуту. Знаете, зачем он выходил? За гитарой! Черт, я даже забыла, что она у него есть.
Он заиграл на гитаре похабную песенку про «злую фурию и шоколадное перемирие». Элис подпевала, размахивая ножом вместо микрофона. Даниэль молча налил мне кофе — чёрный, без сахара, идеальной температуры.
Проклятые психологи.
Тишина повисла густым туманом после последних аккордов.
— Не обращай внимания, — Элис кивнула на Джейка, который вертел медиатором между пальцев. — Каждый раз после визита к дедушке он вспоминает, что «гитара — его призвание».
Я откусила последний кусок эклера, шоколад прилип к уголкам губ. Желудок был полон, но пустота внутри лишь росла.
— Я ещё не решила, прощаю ли вас, — Начала я, сминая салфетку в кулаке. — Но что вы выяснили?
Джейк швырнул на стол потрёпанный дневник со стертым гербом Школы Теней. Страницы пахли плесенью и ладаном.
— Всё хуже, чем думали. Легенда правдива. — Его голос потерял привычную насмешку. — Киллиан не первый, кто пытается объединить клинки. Но если он добьётся...
— ...Он станет сосудом, — Элис провела пальцем по рисунку в книге — человек с глазами, полными звёзд, и клинками, воткнутыми в грудь. — Магия камней перетечёт в него. А ножи станут бесполезным железом.
— Наши сильнее, — Сказала Элис, — Один наш клинок равен трём тем, чьи камни поменьше. Но если он соберёт нужное количество...
— Он убьёт всех. — Даниэль ударил кулаком по столешнице. Чашки подпрыгнули, кофе пролился.
— А те клинки, что были у нападавших? — Я ткнула в карту. — Они не древние. Откуда сила?
— Дедушка говорит, — Джейк открыл нужную страницу , — Клинок обретает силу, только если создан потомком первых кузнецов. Кровь в жилах мастера — ключ.
— Но прошли века! — Я вскочила, опрокидывая стул. — Как они нашли такого?
— Тот, кто стоит за Киллианом... — Элис обвела нас взглядом, — Знает больше, чем мы. Вдруг, он и есть тот кузнец.
Комната замолчала. Тень от люстры качалась над столом, будто маятник.
— Начнём со слежки. Нужно найти, где он держит детей. И проникнуть в кабинет. Чейз достанет прослушку? — Спросила я.
Даниэль кивнул, не отрываясь от окна.
— Но как войти? — Элис сжала нож на поясе.
— У меня есть повод, — Даниэль повернулся. Его глаза встретились с моими — ледяные, нечитаемые.
— Какой ещё повод? — Джейк покрутил в руке медиатор.
Я вдохнула, вспоминая его слова: «Я готов убить его сейчас». Рука сама потянулась к шраму на запястье.
— Я убила Изабель.
— Что? — Элис вскочила, опрокинув чашку. Джейк застыл с полуоткрытым ртом.
— Она напала первой. Работала на Киллиана, — Даниэль говорил ровно, констатировал факты.
— Видишь, что случается, когда ты не слушаешься Даниэля? — Джейк попытался усмехнуться, но звук вышел хриплым.
— Я что, собака? — Я шагнула к нему, чувствуя, как кровь стучит в висках. — Я только что призналась в убийстве человека, а ты...
— Она не человек, а конченая тварь. Уверен, никто не будет оплакивать эту суку. А ты должна подумать над моими словами. — Включив командира отчеканил Джейк.
— Вот именно. — Усмехаясь добавил Даниэль.
Я отступила, спина упёрлась в стену. Их взгляды жгли, как факелы.
— Вы все ненормальные, — Выдохнула я, срывая с вешалки куртку. — Зовите, когда будет план.
Дверь захлопнулась. За ней — гробовая тишина, а потом голос Элис:
— Она сломается.
— Нет, — Ответил Даниэль. — Сломается тот, кто встанет у неё на пути.
Спустилась в кофейню, будто сползала по канату между реальностями. Здесь пахло корицей и нормальностью — Сью взбивала молоко для латте, Ник спорил с Брэндоном о футболе, клиенты смеялись над чьей-то шуткой. Мир, который я должна была защитить.
— Всё в порядке? Ты не ранена? — Сью хотела сорваться с места, её пальцы замерли на кране кофемашины, но я замотала головой, чтобы она не отрывалась от работы.
— Все в порядке, расскажу позже, — Пробормотала, хватая очередной стаканчик с собой. Кофе лился в жилы вместо крови — горький, обжигающий, как правда, которую нельзя высказать.
На улице ветер рвал с деревьев последние листья. Я прислонилась к стене, наблюдая, как пар от напитка сливается с дыханием. Позвонила родителям. Пара дней, в запасе всего пара дней. Моя семья наслаждалась солнцем в Австралии, а я считала часы до точки невозврата.
— Ты же знаешь, что мы любим тебя и ты можешь рассказать, если тебя что-то беспокоит?! — голос матери звучал хрустально-чисто, будто из другого измерения.
— Я вас тоже люблю, все в порядке. Просто не выспалась, — Выдавила, глядя на отражение в витрине — девушка со стиснутым челюстями. Лжец.
Отключила звонок, давя на экран, пока палец не заболел. План — слежка, прослушка, расчётливый риск — вертелся в голове мертвым грузом. Даже кофе не мог пробить этот туман.
Из кофейни донёсся взрыв смеха. Брэндон показывал трюк с кофейными зёрнами — подбрасывал их и ловил ртом. Сью закатила глаза, но улыбалась.
Их смех. Их жизнь. Я сжала стакан так, что пластик затрещал.
— Мы справимся, — Прошептала пустоте в груди. — Должны справиться.
Но где-то в подсознании, как осколок стекла, свербила мысль: Киллиан всегда на два шага впереди.