Готовимся к наступлению
Я отправила родителям очередное сообщение, в сотый раз пересматривая их фото из Австралии: Майкл, загорелый и веснушчатый, обнимал Майло на фоне океана, а родители, держась за руки, улыбались у какого-то гигантского кактуса. «Всё хорошо, солнышко, не скучай!» — ответила мама, и я убрала телефон, ощущая смесь тепла и горечи под рёбрами.
Мы с Даниэлем всё же сдались сну — я, свернувшись калачиком у него под боком, он — с книгой в руках. Вторые сутки подряд сны обходили меня стороной. Может, его присутствие — создавало щит против атак моего сознания. А может, дни, наполненные водяными войнами, близостью с Даниэлем и нашим общим смехом, отнимали все мои силы.
Будильник на телефоне врезался в тишину как нож. Я открыла глаза, застав взгляд на себе — изучающий, словно проверяющий, цела ли.
— Пора, — Сказал Даниэль и я кивнула, ещё не до конца отлепившись от остатков сна.
В своей комнате натянула чёрный рашгард, плотно облегающий тело, и спортивные брюки с дюжиной скрытых карманов. Волосы стянула в тугой хвост — «Свободные пряди мешают в бою», — вспомнила наставления из академии. Нож в ножнах у бедра, кроссовки с антискользящей подошвой. Даниэль ждал внизу, и я поймала его одобрительный взгляд, скользнувший по экипировке.
Элис, в белом комбинезоне, обтягивающем каждую линию, поправляла перчатки.
— Белый? Серьёзно? — Я улыбалась, подходя к ним.
— На белом кровь видна лучше, — Она сверкнула лезвием ножа. — Стимул не допустить ошибок.
Даниэль, в своём вечном чёрном — от футболки до ботинок — кивнул в сторону подвала. Лестница скрипнула под нашим весом, и холодок сырости обнял кожу.
— Готовы? — Его голос эхом отразился от бетонных стен.
Я провела пальцами по рукояти ножа. Ответом стало молчание — нам он не требовался.
Просторный подвальный зал встретил нас гулом вентиляции и холодным блеском тренажеров. В центре, очерченная красной лентой, была отмечена боевая площадка. Даниэль щёлкнул выключателем, и неоновые лампы залили помещение ярким светом, подчеркивая каждую царапину на матах.
— Начинаем с разминки, – Голос Даниэля прозвучал, как выстрел. – Элис, растяжка. Ты знаешь, как надо.
Она кивнула:
— Кто не сядет на продольный шпагат – чистит тренажёры зубной щёткой. — Её ухмылка заставила Джейка скорчить гримасу.
Пока мы вытягивали связки под её присмотром, Даниэль методично проверял набор тренировочных ножей. Его пальцы скользили по затупленным лезвиям с хирургической точностью — я ловила себя на мысли, что он разговаривает с оружием на языке, недоступном простым смертным.
— Рискнем и начнем сразу с нашими ножами или сначала потренируемся с тем, что тут есть?
— Предлагая рискнуть — больше азарта. — Тут же ответил Джейк и мы все кивнули, поддерживая его мысль.
Клинки встретились в воздухе с металлическим звоном, высекая искры, будто сама сталь смеялась над их противостоянием. Элис скользила по матам, словно её ноги не касались пола, а кортик в её руке рисовал в воздухе серебристые завитки. Каждый выпад напоминал паузу в музыке — точный, выверенный, почти театральный.
— Ты сегодня медленнее, чем старуха с клюшкой! — Она уклонилась от удара, крутанувшись так близко к Джейку, что её дыхание смешалось с его.
Джейк, обычно буйный и громкий, преобразился. Его массивный тесак, больше похожий на обрубок стали, двигался с неожиданной ловкостью. Мышцы напрягались под тканью, но лицо оставалось каменным — лишь в глазах светился азарт.
— Говори меньше, — Проворчал он, блокируя её удар локтем и пытаясь зажать клинок в ловушке.
Элис рассмеялась, как колокольчик, и в этом смехе прозвучал вызов. Она рванула вперёд, нож сверкнул у его горла, но Джейк резко отпрянул, позволив лезвию прорезать воздух в сантиметре от кожи. В ответ он провёл контратаку — грубую, прямолинейную, но такую мощную, что Элис пришлось отскочить к краю площадки.
— Ого, медведь проснулся! — Она прикусила губу, поправляя сбившийся хвост. — Но ты всё равно не попадёшь...
— Всё ещё держу пари, что сниму с тебя этот белый костюм быстрее, чем ты скажешь «сдаюсь». — Его тесак описал дугу, едва не зацепив пояс её комбинезона.
Их клинки снова скрестились, но теперь Джейк наступал, загоняя её в угол. Элис, будто играя, поддалась натиску, а затем — резкий выпад вверх! Лезвие скользнуло по рукаву Джейка, оставив тонкий разрез.
— Попадание! — Она торжествующе подмигнула, но Джейк не дал ей насладиться победой. Левой рукой он схватил её за талию, притянул к себе и грубо прижал губы к её шее, пока правой продолжал удерживать тесак у её спины.
— У мертвых нет возможности радоваться, — Прошипел он, отпуская её с едва заметной ухмылкой.
Даниэль, наблюдавший с края площадки, вздохнул:
— Когда-нибудь их флирт закончится в морге.
Я не смогла сдержать улыбку, ловя взгляд Элис — её глаза сверкали, как у кошки, поймавшей мышь.
— Это их язык любви, — Сказала я, ощущая, как нож у моего бедра будто пульсирует в такт их бою. — Они разговаривают клинками и поцелуями.
Джейк внезапно рванул вперёд, закончив бой эффектно: он выбил кортик из её руки, но вместо удара поймал Элис на руки, целуя так страстно, будто они не на матах, а в постели.
— Ничья! — Выдохнула она, вырываясь и подбирая нож. — Но только потому, что ты играешь грязно.
— Грязно — это когда кровь, — Джейк провёл пальцем по её щеке. — А это... — он показал на свой порванный рукав, — ...просто прелюдия.
— Твоя очередь. Готова? — Спросил Даниэль, взглянув на меня, его голос прозвучал низко, как гул высоковольтных проводов.
— Всегда. — Выдохнула я, поймав ритм своего дыхания: три вдоха, два выдоха — техника, которой меня учили ещё в академии.
Даниэль отступил на шаг, клинок в его руке замер под углом сорок пять градусов — точный, выверенный, как стрелка компаса. В неоновом свете зала его глаза казались темнее обычного, а на скулах играли тени от резких движений. Я перехватила нож, ощутив шершавую текстуру обмотки на рукояти — она впивалась в ладонь, будто корни древнего дерева, срастаясь с кожей.
Первый выпад был слишком импульсивным. Он парировал его тыльной стороной клинка, даже не сдвинувшись с места. Мышцы его предплечья напряглись на миг — я успела заметить игру сухожилий под кожей, прежде, чем он мягко выбил нож из моей руки.
— Ты бьешься, как шторм, — Проворчал он, когда я поднималась с матов в пятый раз. — Но шторм слеп.
К седьмой попытке ладони горели, а в висках стучала кровь. Но вдруг — щелчок в сознании. Рукоять перестала быть инородной. Камень в основании клинка замироточил теплом, словно в нём билось крошечное сердце. Я двинулась вперёд, и нож сам повёл руку — серия коротких тычков, заимствованных у танца Элис.
Даниэль впервые за бой отступил. Его клинок встретил мой с глухим лязгом, искры брызнули между нами. Я увидела, как его зрачки расширились на долю секунды — удивление? Интерес? Неважно! Я сразу воспользовалась моментом. Финт вправо, резкий разворот, удар снизу...
Лезвие зависло в сантиметре от его живота. Его дыхание смешалось с моим, запах сандалового мыла и пота ударил в нос. Камень на ноже вспыхнул янтарным светом, как уголь в пепле.
— Почти, — Он выдохнул, и в уголке его губ дрогнула тень улыбки.
И мой триумф в итоге длился мгновение. Он рванул вперёд, обезоружив меня за два движения. Спина ударилась о мат, выбив из лёгких воздух.
— Это было хорошо, — Протянул он руку. Его пальцы обхватили моё запястье, шершавые мозоли натёрли кожу.
— Недостаточно, — Прошипела я, не отпуская его ладонь. В горле стоял ком — смесь злости и стыда.
Он наклонился, его тень накрыла меня целиком.
— Ты учишься не убивать, — Прошептал он так тихо, что губы едва шевельнулись. — Ты учишься слушать тишину между ударами. Понимать нож по его пульсациям, ощущать его направление, которое задает он, а не ты..
За спиной грохнул мат — Элис, смеясь, уложила Джейка болевым. Даниэль потянул меня на ноги, его взгляд упал на нож у моего пояса.
— Клинок выбрал тебя, — Кивнул он на камень, всё ещё светящийся тусклым золотом. — Теперь вопрос — готова ли ты принять его уроки!?
Я провела подушечкой пальца по замысловатой гравировке на клинке — спирали расходились от рукояти, словно следы от пуль в бронированном стекле. В отражении стали мелькнуло мое лицо.
Лезвие холодно блеснуло в свете утреннего солнца, когда я провернула его в ладони. Даниэль стоял спиной ко мне, убирая свой клинок в ножны, его плечи были напряжены под тонкой тканью футболки. Он не поворачивался, но я знала — он чувствует каждый мой взгляд, каждое движение.
— Это не просто оружие, — Сказал он, голос глухой, будто проходящий сквозь толщу лет.
Я кивнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Нож в моей руке вдруг стал тяжелее, значительнее. Не просто оружие — ключ. К чему-то важному. К правде, которая, как я начинала понимать, могла быть страшнее всего, что я могла вообразить.
— Послушай — Даниэль сделал шаг ближе. — Ты должна стать сильнее. Не только телом.
Он ткнул пальцем мне в грудь, прямо над сердцем:
— Здесь. И здесь. — Коснулся виска.
Я внимательно смотрела в его глаза, стараясь передать всю свою решимость. Уголки его губ дрогнули в мягкой улыбке — в немом обещании, что он будет рядом.
Где-то там был Киллиан, чьи игры могли стоить нам всем жизни. Но больше я не хотела сдаваться, больше никакой жалости к себе. Перехватила нож увереннее, чувствуя, как рукоять ложится в ладонь — будто всегда там и была.