Верните мне мою жизнь

Я проснулась в его комнате, где полумрак боролся с лучами утреннего солнца, пробивавшимися сквозь тяжёлые шторы. Даниэль лежал на спине, его рука всё ещё обнимала мою талию с такой естественностью, будто мы спали так тысячу раз. Я осторожно приподнялась на локте, наблюдая, как свет играет на его лице — расслабленные губы, тень ресниц на щеке, едва заметный шрам над бровью. Его дыхание было ровным, но пальцы внезапно сжали моё бедро, выдав, что он давно проснулся.

— Ты так громко думаешь, — Его голос, хриплый от сна, заставил меня вздрогнуть. Губы коснулись макушки, оставляя след жара на коже.

— Ты не спал? — Спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Спал. Но шестерёнки в твоей голове скрипят, как несмазанный механизм. — Его рука скользнула по спине, прижимая меня ближе. Наши тела соприкоснулись, и я почувствовала, как учащается его пульс.

Я попыталась отстраниться, но он перевернулся, накрыв меня собой. Его колени упёрлись в матрас по бокам от моих бёдер, а пальцы вплелись в мои волосы.

— О чём? — Спросил он, и я увидела в его глазах ту самую искру, которая вчера свела меня с ума.

— О том, что мы натворили... — Начала я, но он перебил, прикоснувшись губами к виску.

— Поддались чувствам? — Поцелуй переместился к углу рта. — Занялись страстным сексом? — Его голос звучал как шёпот листвы в ночи, а рука скользнула под футболку, которую я натянула утром. — Или ты имеешь в виду, как мы разбили мою любимую вазу?

Я засмеялась, но смех застрял в горле, когда его зубы слегка сжали мочку уха.

— Даниэль, ты понимаешь... — Я вдохнула, пытаясь собрать мысли. — Это ведь не просто...

— Если мне не изменяет память, — Он оторвался, чтобы посмотреть мне в глаза, — Это ты прыгнула на меня, как дикая кошка — Его палец провёл по моей нижней губе, и я непроизвольно прикусила его. — Видишь? Всё та же.

Я дёрнула его за запястье, чувствуя, как жар разливается по щекам:

— Это ты прижал меня к столешнице!

—  Я всего лишь хотел воды — Он приподнял бровь.

— Тогда почему стакан так и остался пустым?

Его рука внезапно щекочуще пробежалась по моим рёбрам. Я завизжала, выгибаясь под ним, но он не останавливался, смеясь вместе со мной. Наши тела сплетались в борьбе, простыни свисали на пол, а где-то затерялась подушка. Вдруг он замер, удерживая мои запястья над головой. Его смех стих, сменившись тишиной, густой как мёд.

— Ты жалеешь? — Спросил он, и в его голосе прокралась неуловимая дрожь.

— Нет, — Прошептала я, чувствуя, как его дыхание смешивается с моим. — Но я боюсь...

Он отпустил мои руки, чтобы коснуться лица. Его пальцы дрожали, как тогда, в первый раз.

— Чего?

— Что это... — Я обвела пальцем воздух между нами, — ...сотрёт всё, что было до. Кая. Нас.

Он закрыл глаза, будто мой ответ причинил физическую боль. Когда он заговорил, голос звучал глухо, будто из-под земли:

— Кай запретил мне подходить к тебе ближе, чем на метр. После того, как застал, как я смотрел на тебя в день твоего семнадцатилетия. — Его губы искривились в горькой ухмылке. — Сказал, что я не имею права даже мечтать. А я... — он вдохнул, целуя мою ладонь, — ...я каждый раз пытался скрыть, как горит моя кожа, когда мы случайно касались.

Я замерла, осознание ударило, как волна. Воспоминания всплывали обрывками: его быстрые шаги прочь, когда я входила в комнату; стакан, который он разбил, когда наши пальцы встретились на ручке двери; молчание, растянувшееся на долгие месяцы..

— Почему сейчас? — Выдохнула я, и он прижал лоб к моему, словно пытаясь передать ответ через прикосновение.

— Потому что я устал хоронить себя заживо.

Его поцелуй был солёным от моих слёз, сладким от его упрямства, горьким от прошлого молчания. Мы больше не смеялись. Мы дышали друг другом, как утопающие, и где-то в глубине я знала — мы уже никогда не будем прежними.

— Нам нужно рассказать двум крайне эмоциональным людям об этом, чтобы опередить их шквал вопро... — Я не успела договорить.

Дверь с грохотом распахнулась, впуская в комнату поток света и смеха. Элис застыла на пороге, держа в руках два дымящихся стакана кофе, словно пыталась совместить роль утренней пташки и следователя. Джейк, прислонившись к косяку, сотрясался от хохота, напоминающего раскаты грома.

— Не утруждайтесь! — Элис поставила стаканы на тумбочку, ее глаза сверкнули озорством. — Мы уже слышали достаточно, чтобы написать роман. С эпилогом.

Я рванула с кровати, натягивая штаны. — Бегите! — Бросила я, но они уже мчались по коридору, их шаги гулко отдавались в пустом доме.

Элис, как опытный диверсант, заняла позицию у раковины. Ее рука метнула струю воды из бутылки, брызги сверкнули в солнечном луче. — Попадание в цель! — Крикнула она, когда холодные капли ударили мне в грудь.

Я ответила контратакой — кувшин с водой опрокинулся над ее головой, превратив красную футболку в мокрую тряпку. Джейк, замахнувшись пустой бутылкой, поскользнулся на луже и рухнул на пол, задев кран. Струя ударила в потолок, создав импровизированный дождь.

— Почему от вас троих всегда столько шума? — Даниэль появился в дверях, держа в руках стакан с кофе, словно материализовавшись из тени. Его голый торс блестел под каплями воды, черные треники сидели с вызывающей небрежностью.

— Ты ворчишь, потому что не участвуешь! — Я выплеснула остатки кувшина ему на грудь.

Он замер. Вода стекала по рельефным мышцам, исчезая за поясом. Его губы изогнулись в хищной ухмылке, какой я видела лишь однажды — когда он обезвредил наемника голыми руками.

— Войну затеяли? — Бархатный голос прокатился по моей коже мурашками. В два шага он оказался рядом, перекинул меня через плечо, как мешок. — Джейк, хватай Элис!

Они вытащили нас на задний двор и снова исчезли в стенах дома.

Мы с Элис лишь не переставали хихикать, пока не увидели, как Даниэль с Джейком выходят, держа в руках водяные пистолеты, похожие на оружие из боевика.

— Это со времен школы, когда большие мальчики отдыхали без всякой малышни вроде вас и нам не требовалось следить, чтобы вы вляпались в очередную плохую историю. Мы тоже позволяли себе повеселиться — ответил Даниэль и раздал нам всем по пистолету.

— Ты, Кай и Киллиан? — спросила я.

Он лишь кивнул.

—  Тогда откуда четвертый пистолет?

Даниэль наклонился к моему уху и прошептал:

— Он всегда был твоим.

Выпрямившись, он подмигнул мне и сделал первый выстрел в мою ногу. Так и началась наша перестрелка.

Бой длился долго, из-за чего мы даже пропустили завтрак. Мы бегали по газону, ища хоть какое-то укрытие. Уворачиваясь от "пуль", кричали, как малые дети и громко смеялись. Соседи заглядывали через забор, качая головами, но нам было всё равно. В эти мгновения не было прошлого с его тенями — только смех, брызги и Даниэль, чей взгляд грел сильнее солнца.

Когда пистолеты опустели и  требовали "перезарядки", он обнял меня за плечи, шепнув на ухо:

— Уверен, в чате района происходит бурное обсуждение нашей шалости.

— Стоило того, — Я прижалась к его груди, слушая стук сердца.

Водяная битва окончательно смолкла к полудню. Мы, мокрые и запыхавшиеся, разбрелись по комнатам, чтобы принять душ и привести себя в порядок.

Элис подловила меня у зеркала, пока я сушила волосы феном.

— Твои щёки горят, как у школьницы после свидания, — Хихикнула она, облокотившись на дверной косяк.

— Прекрати, — Буркнула я, слишком резко тряхнув головой, чтобы пряди закрыли лицо

— Да ладно! Он же смотрит на тебя, как голодный волк на овцу. Только овца, кажется, сама не против.

— Это не шутки, Элис, — Я выключила фен, и тишина стала гулкой. — Он друг Кая. Ты помнишь, как брат рычал на Киллиана и Даниэля, когда их взгляд задерживался на мне дольше обычного.  «Она— моя сестра», — всегда твердил им.

Она присела на край ванны.

— Кай боялся, что кто-то из них тебя ранит. Но Даниэль не Киллиан. Посмотри на него — он готов умереть за тебя. Буквально.

Я закрыла глаза, вспомнив, как вчера его руки дрожали, когда он снимал с меня одежду. Не только из-за желания — но и из-за страха сделать что-то не так.

— А если это ошибка? Если я предаю память Кая?

— Кай хотел твоего счастья, — Она встала, поправляя мокрые волосы. — А не вечной скорби. И ты это счастье заслужила.

Я лишь молча кивнула, опустив взгляд. Тяжело, когда сердце и твой разум не ладят.

Мы спустились на кухню, где Даниэль сразу взял на себя роль шефа. Он расставил продукты на столе с такой серьезностью, будто готовился к кулинарному бою. Я прислонилась к столешнице, наблюдая, как он ловко нарезал овощи — движения точные, почти хирургические. Его рукав был закатан, обнажая шрамы, о которых я всё ещё боялась спросить.

— Принеси оливковое масло, — Кивнул он в сторону шкафа, и я потянулась, не доставая до верхней полки. Его пальцы легли на мою талию, поддерживая, и в итоге он сам достал бутылку. Губы коснулись макушки, тепло дыхания пробежало по коже.

—Прости, я не учел твой рост — Чуть смеясь, прошептал он, забирая масло. Его взгляд задержался на мне дольше, чем нужно, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам. И даже легкий намек, что в сравнении со всеми ними я была гномом, не стал для меня причиной ответить колкостью, в привычной для меня манере.

Элис, устроившаяся на барном стуле, фыркнула:

— Вы тут, как парочка из рекламы «Идеальный ужин», а я голодная, как волк. Ускорьтесь!

— Могла бы и помочь, — Огрызнулся Джейк, разбирая посудомоечную машину. — Вместо того чтобы пялиться на их сладкие вздохи.

— Я? Пялиться? — Элис подняла бровь. — Это ты пятый раз за минуту смотришь на них, завидуешь, что Даниэль готовит лучше тебя?

Джейк швырнул в неё кухонным полотенцем, но она ловко увернулась, и ткань приземлилась прямо в миску с салатом.

— Поздравляю, — Даниэль поднял салатницу, демонстрируя испорченный ужин. — Теперь твоя очередь резать овощи заново.

Пока Джейк ворчал, а Элис смеялась, я незаметно наблюдала за Даниэлем. Он больше не напоминал того закрытого, холодного человека, который месяцами держал дистанцию. Его улыбка стала чаще, а взгляд — мягче, будто где-то внутри сломался замок, и наружу хлынуло то, что он так тщательно скрывал.

— Попробуй, — Он поднёс ко мне ложку с соусом. Я кивнула, и он осторожно прикоснулся её краем к моей губе. — Нравится?

— Ммм... Идеально, — Прошептала я.

За обедом Джейк, как всегда, пытался быть центром внимания:

— Значит, вы решили, что водяной бой — это прелюдия к чему-то большему? — Он ухмыльнулся, указывая вилкой на Даниэля. — Надо было сразу предупредить, а то я чуть не утопил Элис в луже. Но раз у нас планируется совместная тренировка, я приберегу силы..

— Ты утонул бы первым, — Парировала я, швыряя в него хлебной крошкой. — Помнишь, как в детстве на ферме кузена Элис, тебя курица во дворе гоняла? Ты и тогда орал, как девчонка.

Мы все хором рассмеялись, даже Джейк не удержался и стал добавлять детали этой истории от первого лица.

Когда тарелки опустели, Элис потянулась, зевнув нарочито громко:

— Я как зомби. Если не посплю час, начну кусаться. Джейк, пошли, а то эти двое опять начнут... — Она многозначительно подмигнула в нашу сторону.

— Начнем что? — Даниэль поднял бровь, но в его глазах танцевали искорки.

— Гладить друг другу волосы и вздыхать, — Засмеялся Джейк, поднимаясь. — До скорого, любовнички, будем ждать вас внизу через пару часов.

Они скрылись на втором этаже, оставив нас в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов. Даниэль взял мою руку:

— Пойдём?

Я кивнула.

Он лёг на диван, притянув меня к себе. Я устроилась так, чтобы слышать стук его сердца, а его пальцы медленно перебирали мои волосы.

— Хочешь поспать? — Спросил он, и я покачала головой, боясь разрушить этот момент.

— Тогда спрашивай — Прошептал он — Я вижу, что ты опять о чем-то думаешь.

Я подняла глаза, встретив его взгляд. В нём не было привычной стальной маски.

— То, что случилось... Это не могло вспыхнуть из ниоткуда. Было ли между нами что-то... раньше?

Он замер, его пальцы застыли в моих волосах. За окном будто остановилось время, и я вдруг осознала, как громко тикают часы в углу.

— Есть вещи, которые лучше обсудить позже, — он провёл пальцем по моей брови, смахивая несуществующую соринку. — Давай просто будем. Без прошлого. Без «почему».

Его губы коснулись моего лба, и я закрыла глаза, разрешая себе утонуть в этом моменте. Плевать, что Кай когда-то запрещал ему приближаться. Плевать на страхи и «а что, если». Его тепло, его дыхание, его руки — они стали моим новым смыслом, ради которого я была готова перешагнуть прошлое.

А когда он обнял меня крепче, я поняла: мы пишем свою историю. Строка за строкой. И пока его сердце стучит под моей щекой — всё остальное не имеет значения.