Держите свою фантазию при себе, мой вам совет
Мы сидели в гостиной, окутанные тягучим молчанием. Дым от сигарет вился призрачными кольцами под потолком, пытаясь заглушить напряжение. Первым его разорвал Джейк, щелкнув зажигалкой:
— Без алкоголя не обойтись.
Даниэль принялся за расстановку бокалов на столе, бросив через плечо:
— Бери всё, что найдешь в подвале.
Джейк рванул вниз, словно подросток, сорвавшийся с урока. Его шаги гулко отдавались по лестнице.
— Ты же понимаешь, он воспримет это, как прямое руководство к действию? — Элис скрестила руки, иронично приподняв бровь.
— Именно на это и расчёт — Даниэль протянул ей хрустальный фужер. — Сегодня я заодно с ним.
За окном ночь уже раскинула чёрное крыло, оставив до полуночи пару часов. «Почему, когда завтра ранний подъём, все вдруг превращаются в алкоголиков?» — мысленно вздохнула я, но машинально подставила бокал под струю рубинового вина.
Первые сорок минут прошли в натянутых паузах и вымученных улыбках. Лед тронулся лишь после второй бутылки, когда шутки зазвучали естественнее, а подколки — без ядовитого подтекста. Джейк и Элис, перебивая друг друга, рассказывали о планах на новую жизнь: он — тренер по рукопашному бою для трудных подростков, она — виртуоз в освоении его банковского счёта.
— Салонов красоты, спортзалов и спа-центров хватит на три жизни, — Смеялась Элис, поправляя прядь темных волос. — Но после наших прошлых «подвигов» счёт всё равно выглядит прилично.
Джейк лишь хмыкнул, развалившись на стуле: его всегда больше заботили кулаки, чем цифры.
— Кстати о прошлом... — Я обвела взглядом компанию, сжимая ладонью охладевший бокал. — Кого мы... устраняли?
Джейк тяжело перевёл дыхание, будто в груди застрял невысказанный груз:
— Отбросы. Наёмники, которых полиция боялась трогать. Чиновники, готовые продать страну за власть. Мы были санитарами этого безумного мира. — Его кулак судорожно сжался. — Детей, женщин — никогда. Это вне наших правил.
— И... много их было? — Голос дрогнул, хотя разум твердил: «Ты делала это. Ты могла».
— Не так много, — Элис провела ногтем по краю бокала, заставив стекло звенеть. — Страх — лучший учитель. А те, кто не учился... — Её губы искривились в хищной ухмылке. — Мы годами тренировались, получали образование, ждали момента. По-настоящему в дело включились лишь пару лет назад.
Я кивнула, ловя в её словах спасительную соломинку.
— Учитывая, как я помню хронологию событий, я вышла из игры раньше?
— Сначала вы с Каем начали развивать свой бизнес, все время тратили на кафе. А после гибели Кая ты зациклилась на расследовании, — Элис бросила взгляд на Даниэля, внезапно окаменевшего у окна. — Родители умоляли, мы просили, Даниэль уговаривал... Но мы уже говорили, что тебя трудно переубедить?
Я посмотрела на Даниэля, понимая, что совсем не помню каких-либо контактов с ним, когда не стало брата. Он резко повернулся, и я быстро отвела глаза, делая вид, что изучаю узоры на стенах.
Конечно, они знали о моем сне, в котором была одна из версий той ночи, но это еще нужно было доказать. Как я могла доверять памяти, если сознание временами до сих пор похоже на разбитую мозаику?
— Новых снов не было? — Даниэль приблизился, и от его древесного аромата с алкогольной нотой закружилась голова. — Может, мелочь, которую упустили?
Я покраснела, вспомнив сны, где мужские руки скользили по моей коже. «Ни слова об этом», — приказала себе.
Тишина повисла густым туманом, прежде чем я выдохнула:
— Никаких деталей. Ни лиц. Пустота.
Трое замерли, будто застыв в ритуале молчаливого совета. Элис прикусила нижнюю губу, проводя пальцем по ободку бокала. Джейк нервно постукивал костяшками по столу. Даниэль же, как всегда, был статуей — только тень от ресниц дрожала на скулах, когда он медленно поднял глаза.
— Кто-то всё-таки напал на тебя тогда, — Элис разорвала паузу, её голос звенел, как натянутая струна.
— Тот же, кто убил Кая, — Джейк швырнул в пепельницу окурок, искры рассыпались звёздным дождём.
Даниэль кивнул, будто мы только что озвучили его теорию происходящего. Его пальцы сжали бокал так, что побелели суставы.
— Киллиан... Мог быть он? — Спросила я, ловя отражение люстры в вине. Оно дробилось на сотни кровавых осколков.
— В ту ночь он якобы улетел. — Даниэль сделал глоток, и я невольно проследила, как капля стекает по его горлу. — Но его нож...
В мозгу щёлкнуло, словно включили прожектор в тёмной комнате.
— «Слеза Эльфа»? Он же...
Они хором кивнули. Элис обхватила себя за плечи, будто внезапно продрогла.
— Значит, нож стёр память? Это же доказательство! — Я вскочила, стул с грохотом упал на паркет.
Джейк перехватил мой взгляд, его глаза сузились и я спросила:
— Он владеет «Слезой Эльфа»?
Остальные кивнули.
— Из-за ножа я могла потерять память. Разве это не прямое доказательство? — Всполошилась я.
— Судя по твои рассказам, ты помнишь, что кровь была красной, но после удара ножа, она окрашивается в голубой — Сказал Джейк.
— Но ведь.. — Начала я.
— Я тоже думаю, что просто твой мозг не знал такой детали на момент активации воспоминаний и просто спроецировал тебе то, что более реально. — Прошипел Даниэль.
Комната закружилась. Я уперлась ладонями в стол, чувствуя, как виски сдавливает невидимый обруч.
— Есть зацепки. Должны быть! — Шёпот вырвался хриплым — Мы докажем, что это он.
Элис внезапно обвила меня руками, и от её запаха — дорогих духов с горьковатой нотой коньяка — стало тепло.
— Докажем, — Прошептала она в мои волосы. — Но если ты снова рванёшь в одиночку..
Я прижалась к подруге, алкоголь всегда действовал на нее двумя разными способами, либо она проникалась к окружающим нежность и любовью, либо она становилась фурией, готовой оторвать всем вокруг головы.
— Правда всплывёт, — Даниэль встал, его тень накрыла нас с головой. Бархатный голос обволакивал, как дым сигары. — Если это Киллиан, то он сам себя выдаст.
Он обвёл всех взглядом, задерживаясь на мне дольше необходимого. В его глазах мелькнуло что-то опасное.
— А пока... — Он щёлкнул зажигалкой, осветив резкие черты лица, — Наблюдаем. Ждём. Играем по правилам.
Элис фыркнула, собирая волосы в хвост:
— Твои правила всегда заканчиваются перестрелками.
— Мои правила, — Он выпустил дым , — Оставляют нас живыми.
Я подавила дрожь, чувствуя, как по спине бегут невидимые пальцы. За окном завыл ветер, и где-то вдали грянул гром — будто само небо смеялось над нашей наивностью.
Я кивнула, удерживая его взгляд. Усталость навалилась тяжёлым плащом, а вино разлилось по жилам тёплой медлительностью. Перебравшись в кресло, я уткнулась в подушку, наблюдая за Даниэлем украдкой. Он сидел за столом, свет настольной лампы очерчивал острые скулы и тень ресниц на щеках. Каждый раз, когда он склонялся к экрану телефона, прядь светлых волн падала на лоб, и пальцы машинально её отбрасывали. Элис и Джейк, сбившись в клубок на диване, шептались сквозь смех, но их голоса тонули в гуле моего сознания.
Он казался сейчас иным. В полумраке его профиль напоминал старинный клинок: изящный, отточенный, смертельно опасный. «Как я могла не заметить этого раньше?» — мысль пронеслась, как искра. Воспоминания всплывали обрывками: его смех, когда они с Каем учили меня плавать, сбрасывая с пирса; как заслонял от дождя своей курткой, в дни, когда провожал домой после школы; как однажды, уже подростком, прижал к стене, услышав о моей драке в школе... «Ты должна быть осторожнее», — тогда его дыхание обожгло щёку, а пальцы впились в плечи слишком крепко, для просто друга старшего брата.
Сон подкрался незаметно. Я лишь успела ощутить, как чьи-то руки — твёрдые, уверенные — подхватили меня, прежде чем сознание поплыло в тёплой мгле.
— Кай? — Вырвалось сквозь пелену, когда запах алкоголя смешался с детским воспоминанием. Брат всегда носил меня на руках, если я засыпала перед телевизором.
— Спи, — Голос прозвучал над ухом, низкий, как виолончель в пустой комнате. Подушка мягко приняла голову, но руки не отпускали ещё мгновение, будто не решаясь прервать контакт.
— Мне пора, — Даниэль осторожно высвобождался из объятий, но мои пальцы вцепились в его рубашку.
— Пять минут... — Я прижалась щекой к его груди, слушая глухой стук сердца под тонкой тканью.
— Элэйн, самолёт не ждёт, — Он рассмеялся, и вибрация смеха прошла через всё моё тело.
— Следующим рейсом, — Проворчала я, целуя основание его шеи, где пульс бился учащённо.
— Из-за тебя уже пропустил один, — Его пальцы вплелись в мои волосы, притягивая ближе. — Ты довольна?
— А ты? — Губы скользнули по линии челюсти, к уголку рта.
Он ответил поцелуем, который стёр все слова. Жадно, с голодом человека, годами скрывавшего бурю. Рубашка съехала с плеча, когда его ладонь нашла изгиб талии.
— Знаю все твои трюки, — Он оторвался, дыхание было прерывистым.
— Может, ты просто плохой учитель? — Я закусила губу, сдерживая дрожь.
Он прижал лоб к моему, глаза сузились до щелей:
— Люблю тебя. Приземлюсь — напишу.
Его исчезновение оставило холодок на коже. Сообщение вспыхнуло на телефоне, когда я уже тонула в полусне: "На месте. Уже скучаю, мой мир".
Я проснулась от громкой мелодии будильника. Комната дышала его запахом — древесина, ментол сигарет, что-то горьковато-пряное. На столе рядом тускло светился экран: 3:30 утра.
Сомнения грызли изнутри: «Сон? Воспоминание? Или то, чего жаждет подсознание?»
— Слава ножам, не умеющим читать мысли, — Выдохнула я, прижимая ладони к горящим щекам. Остатки вина всё ещё пульсировали в висках. — Ни капли алкоголя рядом с Даниэлем. Хватит галлюцинаций про... — Губы сами собой сложились в усмешку, будто мозг уже рисовал новые сцены: его пальцы, расстегивающие пуговицы рубашки, жаркие поцелуи..
Я тряхнула головой, будто могла стряхнуть фантазии, как осенние листья. Но внутренний голос шептал настойчиво: «А если он действительно срывает маску сдержанности? Если за холодным взглядом прячется вулкан?» Пальцы непроизвольно сжали край раковины, когда я включала воду. Ледяные струи окатили тело, но жар под кожей не утихал.
Через десять минут, закутанная в пушистый халат, я стояла перед зеркалом, подготавливая наряд на этот день. Облегающий лонгслив подчеркнул линию талии, а брюки-палаццо подчеркнули стройность ног. Ботильоны на шпильке щёлкали по паркету с вызывающей уверенностью, которой я не чувствовала. Верхние пряди волос, собранные в хвост, падали на шею кудрявыми завитками. Румяна скрыли бледность, а стрелки подчеркнули взгляд — острый, словно клинок.
04:13. Время висело на стене насмешливой подсказкой: тело бодрствовало, будто заряженное адреналином, а сознание цеплялось за обрывки нормальности. В прихожей, на резной консоли XIX века, оставила записку: «Провожаю семью. Не паникуйте. Э.» Я проверила наличие ключей в сумке. Удостоверилась, что нож на месте, он в свою очередь ответил мне золотым свечением и надев тренч, пошла к машине.
Гараж встретил запахом бензина и тишиной. Но на улице, отчетливо было слышно, как ливень бил по крыше, будто пытался выстучать код к моим сомнениям: «Что, если Киллиан уже следит?»
— Тряпка, — Прошипела себе под нос, включая зажигание. Фары разрезали тьму, отражаясь в лужах, как жёлтые глаза.
На выезде с подъездной аллеи мелькнула тень у ограды. Сердце ёкнуло, но при ближайшем рассмотрении это оказался куст, колышущийся под порывами ветра. «Паранойя — наш профессиональный недуг», — вспомнились слова Джейка. Педаль газа ушла в пол, и машина рванула вперёд, разбрызгивая грязную воду.
Дорога петляла меж призрачных деревьев, но к моменту подъезда к дому родителей, дождь превратился в редкую морось. Лужи поблёскивали под фарами, как рассыпанные монеты, позволяя держать скорость без риска.
Я выключила музыку, услышав через приоткрытое окно знакомый лай — Майло выбежал на крыльцо, виляя хвостом-метелкой, но остался у ног Майкла, будто чувствуя торжественность момента.
— Готовы покорять новые горизонты? — Крикнула, припарковываясь у тротуара. Родители стояли с чемоданами, обернутыми в полиэтилен — мамин перфекционизм победил даже лёгкий дождик.
— Немного волнуемся, вдруг мы что-то забыли — Защебетала мама, открывая объятия для меня.
— Если нам что-то понадобится, мы сможем купить это на месте, мы же не летим жить в палатках — Успокаивал ее папа.
Майкл подошел ко мне и шепнул на ухо:
— Я держу наш секрет в тайне.
Я погладила его макушке и обняла.
— Спасибо, братик. Так сейчас нужно, чуть позже мы все расскажем.
— Будь осторожна — Сказал он и прижался ко мне, насколько позволял его питомец, который то и дело пытался облизать то Майкла, то меня.
Пока родители запихивали чемоданы в такси, я пробежалась по дому — проверила замки, закрыла окна, погладила листья маминой орхидеи. «Не засохни без неё», — мысленно попросила цветок. Попрощалась с семьей, напоследок всех их крепко обняв. И направилась обратно в дом к Даниэлю.