Моника

Привыкнув к тому, что большую часть времени я провожу в своей холодной и тёмной палате, я никогда не задумывалась о том, что же творится за её стенами.

Ламия за все дни нашего знакомства познакомила меня с тремя пациентками этой психиатрической больницы: с Руни, Мелани и Зарой.
Нас всех объединял общий коридор, который ночью слабо охранялся, позволяя всем сумасшедшим собираться вместе, чтобы узнать друг друга. Их мучают кошмары, заставляющие их кричать от беспомощности. Тёмные воспоминания о прошлом преследуют их на каждом шагу, появляясь перед их глазами, как страшные иллюзии. Несмотря на разницу в возрасте, мы все схожи друг с другом.

Руни самая младшая из всех нас. Ей всего лишь десять лет. Она попала сюда совсем недавно, и её точно так же, как и всех нас преследует страх прошлого. Когда она рассказывала нам свою историю, в её детском голоске была слышна сильная боль. Перед глазами единственной дочери, отец пристрелил свою жену и, боясь дальнейших последствий, покончил жизнь самоубийством, делая свою дочь свидетельницей этого ужасного события. Соседи нашли маленькую Руни возле двух мёртвых тел родителей спустя два дня после случившегося. По словам Руни, она не могла и не хотела отпускать руку любимой матери, стараясь хоть как-то привести её в чувство. Маленькая наивная девочка всего лишь за одну ночь поменяла своё мировоззрение и возненавидела весь мир. Руни говорит, что рядом с ней до сих пор есть её мать, которую она продолжает видеть и слышать, и с которой периодически разговаривает.

Мелани отличалась от всех нас своей пессимистичностью и малой активностью. Она говорит, что она уже давно умерла, её не существует, внутри неё нет никаких органов, у неё не бьётся сердце и не течёт кровь по жилам. Мелани не перестаёт утверждать, что и мы мертвы, всё вокруг неживое, и именно она является причиной заражения мира этой смертельной болезнью. Её кожа бледна и покрыта множественным количеством синяков и царапин. Под большими глазами брюнетки видны явные признаки недосыпа. Она не может заснуть даже после большой дозы снотворного. До такой степени она довела свой организм, что ей уже ничего не поможет, в принципе, так же, как и нам всем.

Зара знала название своего заболевания, благодаря которому она и попала сюда. Врачи сказали, что она больна трихотилломанией. Зара призналась, что она совсем не чувствует боли, когда во время приступа со всей силы выдирает свои светлые волосы, которых на её голове осталось мало. Её самой вредной привычкой является постоянное выдёргивание своих маленьких ресничек и бровей. Она не может сидеть спокойно, ведь её постоянно бросает в лихорадку, от чего желание оставить себя без волос становится сильнее. Как говорит Зара, врачи не могут понять точно, как именно возникло это сложное заболевание у двадцатилетней девушки, но предположили, что оно могло возникнуть вследствие какого-нибудь другого психического расстройства.

Мы решили, что каждый из нас должен будет рассказать друг другу о себе, о своих заболеваниях, об иллюзиях и о галлюцинациях, посещающих наше воображение каждый день и каждую ночь, ведь, чем больше мы высказываем друг другу всё то, что держали в глубине души долгое время, тем легче нам будет справиться с одиночеством.

И сегодня моя очередь поведать новым подругам всю правду о себе.

Пять пациенток собрались вместе в одной палате посреди ночи, когда коридор остался пустым и не выдавал никаких признаков наличия медицинского персонала в этом корпусе психиатрической больницы.

Ламия как всегда не могла усесться на месте и бродила по моей палате, то подпрыгивая, то пританцовывая.
Зара сидела в самом углу палаты, прижав к себе колени и раскачиваясь вперёд, назад, пытаясь справиться с приступом навязчивого вырывания волос. Мелани лежала на ледяном полу, скрестив руки на груди и не переводя своего взгляда с потолка.
Я же в тот момент сидела вместе с Руни на кровати, уложив её к себе на колени и лаская её мягкие волосы.

Все ждали, когда же я начну рассказывать свою историю, но мне было тяжело даже начать что-то говорить, ведь я не была полностью была уверена в своих воспоминаниях.

— Всё то время, что я провела здесь, я находилась в полном неведении. Мне не удавалось вспомнить, как и почему я здесь оказалась. Я получала большие дозы успокоительных, так как устраивала большие истерики, боясь женского холодного голоса в своей голове. Я привыкала к нему, привыкала к ней, постепенно свыкаясь с мыслью о том, что кроме неё у меня никого нет. Это голос моей сестры. Она помогла мне вспомнить всё то, что было забыто. Детский приют, в котором я росла и из которого сбежала. Ту самую ночь, из-за которой я и попала сюда.

— А что случилось той ночью? — вопрос Зары заставил меня мысленно вернуться в грязные объятия тех дикарей.

— Меня изнасиловали, — я произнесла это на одном выдохе и зажмурила глаза. — Помню двух мужчин, которых попросила показать мне правильную дорогу к центру города, но вместо помощи они причинили мне огромную физическую и моральную боль. Я никогда не смогу забыть их мерзкие голоса, которые плотно засели в моей голове.

— Какие же люди бессердечные! — Ламия помотала головой и от злости топнула ногой. — Как после этого можно кому-то доверять? Их убить мало!

Перед глазами появилась картина убитых моими руками этих же мужчин, и меня сразу же бросило в дрожь.

— Да, ты права, — я продолжила перебирать пальцами волосы маленькой Руни, справляясь с неровным дыханием.

— А как ты узнала, что голос, который ты слышишь в своей голове, принадлежит твоей мёртвой сестре? — Руни первая нарушила тишину, стоящую в палате.

— Я почувствовала родную связь. Наверное, точно так же, как и ты чувствуешь свою маму рядом с собой, — я продолжала накручивать на палец прядки её тёмных волос, пытаясь найти таким способом успокоение в своей душе.

— Мама говорит, что ты хорошая, как ангелочек, — Руни издала смешок и прижалась ко мне ещё ближе. — Но вот только она плохая и портит тебя.

Замерев, я посмотрела на одну точку, где лежала Мелани и задумалась о том, что именно сказала Руни.

— Кто она? О ком говорит твоя мама, Руни? Кто портит меня?

Все девочки в моей палате перевели взгляд на нас, внимательно вслушиваясь в наш разговор.
После минутного молчания Руни всё-таки ответила на мой вопрос.

— Моника. Мама говорит, что она недолюбливает всех нас, и у неё не очень хорошие намерения.

Её голос дрожал от страха, а глаза начали наполняться слезами, вынуждая меня обнять её.

— Успокойся, Руни! Моя сестра не плохая. Она ничего не имеет против вас! Не бойся, — я знала, что ложь звучала правдоподобно и надеялась на то, что другие девочки не испугались слов маленькой девочки.

Ламия подошла к нам и, сев на корточки, тоже попыталась успокоить плачущую девочку в моих объятиях.

— Да, Руни, сестра Вероники не может причинить нам боль, ведь сёстры не идут друг против друга. Ведь так, Вероника? — взгляд полный надежды охватил меня, заставляя вновь солгать.

Ох, как же ты ошибаешься, Ламия!

— Ты права! Сёстры никогда не идут друг против друга, — сглотнув, я опустила взгляд.

Моника продолжала молчать, но почему-то я была уверена в том, что она слышала наш разговор и особенно мою ложь. Я знаю, что она ухмыляется, ведь её сестрёнка защищает свою сестру, которая пытается навредить её подругам.

— Даже, если её плохая сестра и пытается нас убить, то она опоздала, мы уже все мертвы, — Мелани подняла свои руки к потолку и начала хрустеть костяшками пальцев, издавая при этом мерзкие звуки.

— Никто нас не убьёт! Ну, только если мы сами не наложим на себя руки, — Зара вновь схватилась за волосы и, зажмурив глаза, начала вырывать их.

От слов подруг мне становилось не по себе, а после упоминания о суициде, я вдруг вспомнила о маме.
А ведь она тоже лечилась в этой больнице.

— Девочки, как вы думаете, здесь могут храниться истории болезни или разные сведения о пациентах восемнадцатилетней давности? — я подняла свой взгляд и кинула вопросительный взгляд на своих подруг.

— Конечно! Я уверена, что в этой старой психбольнице даже хранятся сведения столетней давности. — Зара, выдернув свои волосы, держала их в своих руках, поднося их к носу и вдыхая их аромат. — Боже, почему они так вкусно пахнут?

Сделав удивлённое лицо, я перевела взгляд на Ламию, которая, смотря на пол, не прекращала кусать губы.

— Ламия, ты не знаешь, где находится архив? — опустив взгляд, я заметила, что Руни заснула, удобно расположившись на моих коленях.

— Знаю, — Ламия посмотрела на меня и улыбнулась. — Мне один раз удостоилось спуститься в подвал. Именно там и хранятся все сведения о пациентах и об их лечащих врачах.

Немного подумав о плане своих действий, я произнесла то, что заставило Ламию подпрыгнуть с места и хлопнуть в ладоши.

— Мне кажется, я знаю, чем мы ещё сегодня займёмся.