часть 3
Оставшись в одиночестве, в гнетущей тишине, пропитанной страхом и ожиданием, девушка ощутила на себе всю тяжесть выбора, который ей предстояло сделать.
Два кошмарных сценария, как два злых духа, метались в её сознании, рисуя картины будущего, каждая из которых сулила лишь боль, унижение и смерть.
Остаться и сдаться на милость садистов, став игрушкой в их жестоких руках, или рискнуть всем, довериться инстинктам и надеяться на чудо.
Время тянулось невыносимо медленно, отсчитывая каждую секунду её мучительного ожидания.
Девушка чувствовала, как её разум метался по комнате, словно загнанный зверь в клетке, лихорадочно оценивая шансы на спасение.
Её судьба зависела только от неё самой, от её отваги и решимости.
Страх, липкий и всепоглощающий, сковывал её разум и тело, но не парализовал её. Жизнь, как вода, утекала сквозь пальцы, и она знала, что у неё нет времени на колебания. Если она останется здесь, то потеряет всё.
Стиснув зубы, она собрала все остатки воли, которые у неё остались, и решилась на отчаянный шаг.
Освобождение.
Она должна вырваться из этого плена. Она должна выжить. Использовать единственный инструмент, предоставленный судьбой, — нож, брошенный палачом.
Вспоминая о недавнем похищении, о жестоких глазах Санзу, о леденящей атмосфере дома, она понимала, что это всего лишь отсрочка, но времени на сомнения больше не оставалось. Сейчас или никогда.
Пытаясь заставить руки слушаться, она осторожно, сантиметр за сантиметром, приступила к освобождению.
Движения были неуклюжими, дрожащими, пальцы скользили, верёвки сопротивлялись, оставляя кровавые следы на запястьях. Боль была адской, жгучей, но она, заглушая её, продолжала свои мучительные попытки, как загнанный зверь.
Каждая секунда казалась вечностью, но она не сдавалась.
Наконец, после нескольких мучительных мгновений, верёвки были перерезаны. Свобода, долгожданная, такая хрупкая, была в её руках.
Она быстро огляделась, лихорадочно выискивая хоть какой-то шанс, хоть какую-то возможность, хоть какую-то зацепку.
Взгляд остановился на окне — единственном пути на волю, единственной надежде на спасение. Без решёток, без каких-либо преград.
И тут она сделала вдох — глубокий, полный надежды, но и страха. Она понимала, что это может быть её последний вздох.
Собрав остатки мужества, готовясь к прыжку, понимая, что этот шаг может стоить ей жизни, она приняла решение.
В этот миг, в самый ответственный момент, когда она уже собиралась прыгнуть в пустоту, в комнату ворвался Санзу.
Он явно не ожидал такого поворота событий. Его глаза расширились от шока, лицо исказилось от ярости, в нём бушевала смесь безумия.
Но отступать было поздно. Все было решено. Обратного пути не было. Словно повинуясь какой-то неведомой силе, охваченная отчаянием, девушка сделала шаг в пустоту.
В мгновение ока мир перевернулся. В голове зазвучали тревожные колокола, разрывающие тишину. Адреналин выплеснулся наружу, позволяя ощутить лишь безумную скорость падения.
И тут она коснулась земли. Ужасающий удар пронзил её тело, как выстрел. Она упала в огромный контейнер для мусора. Она упала в липкую, зловонную ловушку, наполненную гниющими отходами, острыми обломками и прочим хламом.
В голове всё поплыло. Мир закружился, и сознание на время покинуло её. Острая, пронзительная боль, словно тысячи игл, вонзилась в каждую клеточку тела.
Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Она чувствовала, что жива. Что ей нужно бороться, выбираться из этой зловонной ямы во что бы то ни стало.
Собрав остатки сил, превозмогая невыносимую боль, она с трудом выбралась из липкого, зловонного плена. Ноги подкашивались, каждая клеточка тела, казалось, протестовала против этого безумного марш-броска, но ей было всё равно.
Она должна уйти. Она должна спастись.
Хромая, с трудом переставляя ноги, она побрела прочь от этого проклятого места, растворяясь в ночной тьме, оставляя за собой лишь кровавый след и тихое эхо, уносящееся в небытие.
Тело ныло, кровоточило, но самым главным был страх, вселяющий ужас и парализующий волю. Превозмогая его, стиснув зубы, она продолжила свой путь. Она должна была бежать. Должна была спастись.
С трудом поднявшись, словно хрупкая фарфоровая кукла, у которой сломали половину деталей, она осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, заставляла себя идти по ночным улицам, держась как можно ближе к тени.
Каждый шорох, каждый звук, каждое малейшее движение заставляли её сердце подскакивать к горлу, заставляя её напрягаться до предела. Адреналин, всё ещё бурливший в крови, давал ей силы, но с каждой минутой эти силы покидали её, оставляя тело сломленным и обессиленным.
Она покинула территорию, где едва не рассталась с жизнью, где над ней нависла смертельная угроза.
Девушка шла, хромая, оставляя за собой едва заметный кровавый след. Каждая мышца ныла, кровь сочилась из порезов, оставляя на её одежде кровавые пятна. Сердце бешено колотилось, отзываясь острой болью в груди.
Вскоре она оказалась в лабиринте узких извилистых переулков, где даже днём было темно и сыро. Здесь, в тени домов, заброшенных складов и проржавевших мусорных баков, она чувствовала себя немного безопаснее, хотя и ненамного.
С трудом преодолевая боль, она осмотрела свои раны, оценивая их тяжесть. Кровь, густая и липкая, сочилась из порезов на запястьях, оставляя кровавый след на земле.
Ноги дрожали, но останавливаться было нельзя. Если она остановится, они найдут её.
Вдруг среди ночного шёпота она услышала приглушённые голоса. Она затаила дыхание, прижавшись к холодной грубой кирпичной стене в надежде слиться с ней воедино.
Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Голоса приближались. Она всем своим существом почувствовала: это были они.
Она осторожно выглянула из-за угла, стараясь разглядеть, кто приближается. В тусклом свете фонаря она увидела двух мужчин, медленно, но уверенно идущих по переулку.
Их лица были ей незнакомы, но, несмотря на это, она сразу поняла, что они из той самой банды, что они из тех, кто хочет её поймать.
Она не могла рисковать. Нужно было скрыться, исчезнуть из их поля зрения. Нельзя было допустить, чтобы они увидели её, чтобы они смогли её поймать.
В голове молниеносно пронеслись варианты. Бежать? Прятаться? Где найти укрытие?
И тут её взгляд упал на старую ржавую пожарную лестницу, ведущую на крышу одного из домов. Это был единственный шанс, единственная возможность спастись.
Собрав остатки сил, стиснув зубы от боли, она быстро направилась к лестнице, стараясь не издавать ни звука. Она понимала, что это может быть её единственный шанс, но цена была высока. Каждое движение отзывалось невыносимой болью, но она понимала: цена промедления — смерть.
Ей пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы взобраться по скользким, ржавым ступенькам, преодолевая усталость и боль.
Каждое движение давалось с трудом, каждое прикосновение к металлу отзывалось ноющей болью, но она знала: если остановится, они её поймают.
Добравшись до крыши, она с облегчением выдохнула, осознав, что ей удалось на мгновение опередить преследователей. Но расслабляться было рано. Она оказалась в ловушке на виду у всего города.
С крыши открывался завораживающий вид на ночной город, сверкающий огнями. Но ей было не до красоты. Нужно было найти укрытие, спрятаться, пока её не обнаружили.
С трудом, дрожа от усталости и боли, она двинулась вдоль крыши в поисках места, где можно было бы спрятаться. Вскоре её взгляд остановился на старом заброшенном рекламном щите, от которого остались только ржавые детали.
Она быстро, стараясь не издавать ни звука, спряталась за ним, пытаясь слиться с окружающей темнотой.
Девушка прижалась спиной к холодному металлу, прислушиваясь к звукам ночного города, затаив дыхание и надеясь, что её не найдут. Страх, колючим комком застрявший где-то внутри, не давал ей расслабиться ни на секунду. Она ждала.
Приглушённые голоса приближались. Она чувствовала, как кровь стынет в жилах.
_____________________
После долгого и мучительного ожидания на крыше, где каждая секунда казалась вечностью, где страх был её постоянным спутником, а отчаяние готово было поглотить её, девушка осознала, что оставаться там дольше смертельно опасно.
Преследователи ушли, но это не означало, что опасность миновала. Нужно было двигаться дальше, найти укрытие, выбраться из этой ловушки.
Решившись на отчаянный шаг, она попыталась встать, и мир закружился перед её глазами.
Внутри всё ныло от невыносимой боли, словно внутри неё всё было разбито. Но, превозмогая боль, с невероятным усилием она, хромая, начала спускаться. Каждое движение отдавалось адской болью, но она стиснула зубы, игнорируя её.
Она должна была уйти.
Спуск по пожарной лестнице был настоящим испытанием. Каждая ступенька давалась с трудом. Руки дрожали, ноги подкашивались, а тело ныло от каждого движения.
Кровь продолжала сочиться из ран, оставляя кровавые следы на ржавом металле. Она чувствовала, что теряет силы, но не могла позволить себе остановиться. Нельзя было останавливаться, нельзя было сдаваться.
Добравшись до земли, она облегчённо вздохнула, но расслабляться было некогда.
Нужно было уйти отсюда как можно дальше. Она продолжала хромать по тёмным узким переулкам Токио, цепляясь за любую тень, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Тьма окутывала её со всех сторон. Город спал, но для неё ночь была полна опасностей.
Каждый шорох, каждый звук заставляли её сердце бешено колотиться. Преследователи могли быть где угодно.
Вдруг она услышала шаги. Ужас сковал тело. Она знала, что они где-то рядом, что они ищут её, что они почти настигли её.
В этот момент, когда надежда, казалось, покинула её, она услышала голоса, которые показались ей спасительной мелодией.
Это была молодая пара, идущая по улице и не подозревающая, что они станут её спасением.
Девушка, стараясь не выдать себя, поспешила пройти мимо них, надеясь, что они её не заметят. Она была не в состоянии разговаривать. Ей нужно было уйти, нужно было спастись.
Но судьба решила иначе.
– Девушка, с вами всё в порядке? – спросил молодой человек, его голос звучал обеспокоенно и участливо.
Ей оставалось лишь коротко кивнуть, стиснув зубы, пытаясь скрыть боль, понимая, что у неё больше нет сил и она вот-вот потеряет сознание.
И тогда вмешалась девушка, её голос был полон заботы, а глаза светились сочувствием:
– Девушка, пожалуйста, пойдёмте с нами. Я обработаю ваши раны. Я вижу, что вы в критическом состоянии, и не могу оставить вас в таком виде.
В душе боролись страх и надежда. Она не знала, стоит ли доверять незнакомцам. Но у неё больше не было сил. Оставаться на улице было опасно.
– Хина, не надо, она сама решит, – возразил парень.
– Такемичи, нет! Если я вижу, что кому-то нужна помощь, я всегда помогу. Ты же меня знаешь.
Такемичи? – пронеслось у неё в голове, – где-то я уже слышала это имя...
С трудом борясь с болью и усталостью, она последовала за парой. По дороге она мало что помнила. Она почти потеряла сознание, и её вели под руки.
Прошло немного времени, и она оказалась в небольшом, но уютном доме, где её приютили молодые люди. Хината, чьи глаза светились добротой, усадила Ору на диван, достала аптечку и начала осматривать её раны.
– Боже мой... – воскликнула Хината, – куда ты так упала? Кажется, у тебя серьёзный ушиб.
Ора невольно поморщилась от боли, когда Хината коснулась её бока.
– И, кстати, как тебя зовут? Меня зовут Хината.
– Я – Ора. Большое вам спасибо, что не прошли мимо.
___________________
Кое-как спрятавшись у Хины и Такемичи, Ора пыталась избавиться от навалившихся мыслей о прошлом, о преследователях и опасности, которая всё ещё висела над ней. Ей хотелось просто забыть о боли и страхе, дать себе передышку.
Она позволила себе расслабиться, доверилась этим добрым людям и почувствовала, как напряжение, сковывавшее её, постепенно отпускает. В голове мелькнула мысль о том, где она могла слышать имя «Такемичи», но тут же решила — сейчас не время копаться в памяти.
Такемичи — молодой человек с короткими чёрными волосами, мягкими прядями, падающими на лоб, и большими, выразительными голубыми глазами, полными доброты, сочувствия и понимания.
Взгляд был искренним, заботливым. Он был тихим, спокойным, но всегда готов помочь. Его присутствие давало ощущение безопасности, словно она попала под крыло ангела-хранителя.
Он старался не задавать лишних вопросов, понимал, что пережившая тяжёлое событие, вряд ли захочет делиться. Не торопил, не давил.
Несколько дней прошли в заботах и уходе. Хината сама обрабатывала раны, перевязывала порезы, старалась поддержать моральное состояние — готовила вкусные, питательные блюда, чтобы вернуть надежду.
Такемичи был рядом, всегда готов помочь: помогать вставать, делал всё, чтобы Ора скорее выздоровела. Он был внимателен, чуткий — и она почувствовала себя частью семьи, что было для неё очень необычно и тепло.
Постепенно боль утихла, силы начали возвращаться. Она чувствовала себя лучше, хоть ушиб и напоминали о себе при каждом движении. Но вера в себя возвращалась, и в возможность выжить.
Но предчувствие беды никуда не исчезало. Как тень, оно висело в воздухе. Она знала: рано или поздно их найдут, что попытки скрыться не сработают. Что придут за ней.
И вот однажды, когда Такемичи ушёл по делам, оставив её под присмотром Хины, а Хината ненадолго вышла в магазин, раздался стук в дверь. Сердце затрепетало — тревожно, словно предчувствие грядущей беды.
Ора на мгновение насторожилась, медленно подошла к двери. Взгляд стал внимательным, чуть настороженным.
Заглянула в глазок и увидела двух незнакомых мужчин в строгих костюмах и галстуках. Холодный взгляд, суровое выражение лица. Мгновенно поняла — это те самые преследователи, посланники смерти.
Образцы страха скрутили сердце в комок. Постаралась отступить, но было уже поздно. Дверь со скрипом распахнулась, и незваные гости ворвались внутрь. Не дав ни крика, ни шанса оправдаться, схватили, грубо запихнули в машину и затолкали в салон.
Ора билась, пыталась вырваться, кричать — всё было напрасно. Удары по голове, боль... Всё стало тёмным.
Когда пришла в себя, оказалась в той самой мрачной, холодной комнате, где начался кошмар — логове банды «Бонтен».
Тело онемело от холода, а в голове царила одна мысль — она вернулась в ад.
Прикованная к батарее, лишённая свободы и надежды, она смотрела на Санзу. Тёмное лицо с искажённой ухмылкой, горящие безумным огнём глаза.
– Ну что, дорогуша, — прошипел он, голос стал ледяным и жестоким, — мы снова вместе. На этот раз ты никуда не уйдёшь.