Правила игры
Лиам
Голова раскалывалась.
Я открыл глаза и тут же зажмурился - свет из окна резал, как нож. В горле пересохло, язык прилип к нёбу, будто обмотанный ватой. Похмелье. Жестокое, беспощадное, заслуженное.
"Змеиный удар", — вспомнил я и фыркнул. Название коктейля оказалось пророческим.
Потянулся к тумбочке, нащупывая телефон. Получилось не с первого раза - рука дрожала, будто после марафона. Экран ярко вспыхнул: 10:47. Лекция через два часа.
Я сел на кровати, и мир на секунду поплыл. В висках застучало, желудок сжался в комок.
"Черт, сколько я выпил?"
Воспоминания возвращались обрывками.
Бар. Красный свет. Ее смех, хрипловатый, как скрип старой виниловой пластинки.
"Ты сам согласился на правила."
Правила. Точно.
1. Никаких вопросов о прошлом.
2. Никаких "как ты себя чувствуешь".
3. Никаких обещаний.
4. Уйти, если станет страшно.
И её губы. Холодные. Соленые от дождя.
Я провёл рукой по лицу, словно пытаясь возобновить её прикосновение. Не вышло.
Квартира встретила меня гробовой тишиной.
Холодильник гудел натужно, как умирающий шмель. За окном шумел город, но звук казался приглушенным, будто доносился из другого измерения. Я встал, и паркет холодно скрипнул под босыми ногами.
На кухне царил хаос. Стакан с засохшими каплями кофе на дне. Крошки на столе.
Я открыл холодильник. Внутри - банка солёных огурцов, пачка масла с истекшим сроком и бутылка минералки. Оазис в пустыне.
Вода была ледяной. Я пил жадно, большими глотками, чувствуя, как она стекает по пищеводу, разбавляя кислоту похмелья.
Телефон снова завибрировал.
Мама: "Ты позвонишь сегодня?"
Я отложил телефон. Не сегодня.
На столе валялась книга - "Психопатология и девиантное поведение". Сегодня как раз лекция по этой теме. Я судорожно попытался вспомнить, что нужно прочитать. Главы 4 и 5? Или только 5?
Мозг отказывался работать. Я потянулся за книгой, и вдруг заметил на запястье тонкую царапину.
"Откуда?"
И тут меня осенило. Её кольцо. Серебряное, с острыми гранями. Она схватила меня за руку, когда я попытался её удержать.
"Если станет страшно — ты уйдёшь. Без сцен."
Я сглотнул. Стало страшно сейчас. Не потому что она опасна (хотя да, опасна). А потому что...
Я хотел вернуться. И это было хуже любого похмелья.
Аудитория гудела, как улей. Студенты перешептывались, скрипели стульями, щелкали ручками. Профессор Вейл щелкнул пультом - на экране замигала презентация.
«Лекция 12: Психопатология и девиантное поведение»
«Критерии антисоциального расстройства личности (F60.2 по МКБ-10):
- Игнорирование социальных норм
- Неспособность поддерживать устойчивые отношения
- Отсутствие чувства вины...»
Буквы расплывались. Я уставился в конспект, но вместо лекционных заметок перед глазами вставали ее глаза - темные, бездонные, с хищным блеском в свете неона.
«— Ты знаешь, что это странно, да?»
«— Все это. Ты. Я. Разговоры про убийц в два часа ночи.»
— Лиам. Эй, Лиам! — Маркус ткнул меня локтем в бок. Я вздрогнул.
— Ты вообще на этой планете? — он приподнял бровь, указывая на мой блокнот.
Я посмотрел вниз. Вместо конспекта — бессмысленные каракули. Змеи. Круги. И снова змеи.
— Просто... не выспался.
— О, да ладно, — друг фыркнул. — Ты выглядишь так, будто тебя избили вчетвером, а потом вернулись и избили еще раз.
Я хотел отшутиться, но профессор Вейл поднял руку, требуя тишины.
— Перейдем к клиническим примерам, — его голос звучал сухо, как страницы учебника. — Кейс №4: мужчина, 32 года, повторные эпизоды агрессии, отсутствие эмпатии, патологическая ложь.
На экране появилась фотография: невзрачное лицо, пустой взгляд.
«Обратите внимание на глаза — отсутствие эмоционального отклика. Классический признак.»
Но я видел другие глаза. Ее глаза.
— Ладно, признайся, — Маркус наклонился ко мне, понизив голос. — Это про ту девушку? Ту, с которой ты вчера «просто выпил»?
— Я... не знаю, что это было. — я закусил губу.
— О-о-о, — он протянул, довольный. — Значит, было.
— Будет. — поправил я. — Но с кучей правил.
Маркус замер, потом медленно свистнул.
— Звучит... тревожно.
— И притягательно.
— О, черт. Ты влюбился.
— Нет! — я прошипел слишком резко. Несколько студентов обернулись.
Профессор Вейл бросил на нас строгий взгляд и продолжил:
«Важный аспект — манипулятивность. Такие пациенты искусно создают иллюзию нормальности, но их отношения поверхностны.»
Маркус склонился ко мне снова:
— Ладно, серьезно. Чего ты хочешь от нее?
Я задумался.
— Понять ее.
— А потом?
— ...Не знаю.
— Врешь, — Маркус покачал головой. — Ты уже знаешь, что делать. Просто боишься это признать.
Я замер.
Профессор щелкнул слайдом. Новый текст:
«Прогноз: неблагоприятный. Терапия редко эффективна.»
— Блин, — пробормотал Маркус. — Даже лекция под тебя подстраивается.
Я не ответил. Потому что он был прав.
Я знал.
Но если я сделаю этот шаг - назад уже не будет.
На экране сменился слайд:
«Рекомендации: дистанцирование. Четкие границы.»
Я закрыл блокнот. Правила уже были нарушены.
Текст на презентации начал расплывался перед глазами:
«Эмоциональная дисрегуляция при пограничном расстройстве личности»
Профессор Вейл монотонно перечислял симптомы, но слова превращались в белый шум. В голове стучало только одно:
Она существует. Где-то прямо сейчас. Дышит. Ходит. Может, даже думает обо мне.
Дождь стучал по крыше дома, как будто кто-то сыпал горох на жесть. Я сидел за кухонным столом, сжимая в руках школьный табель. Красные цифры «3,7» по алгебре жгли глаза, будто клеймо.
Неудачник. Бестолковый. Неуч.
Отец стоял у окна, спиной ко мне, курил. Сигаретный дым вился в воздухе, смешиваясь с запахом мокрой шерсти - за дверью скулил соседский пёс, промокший до костей.
— Ну? — отец не обернулся.
— Я... не сдал пробный тест. — я проглотил ком в горле.
— Ясно.
Тишина. Только дождь и часы, отсчитывающие секунды.
Отец наконец повернулся. Его глаза - холодные, зеленые, как застывшая лава под слоем пепла - медленно скользнули по табелю.
— Три целых семь десятых. — Он фыркнул. — Это что, шутка?
— Я старался...
— Старался? — Отец резко стукнул кулаком по столу. Вилка подпрыгнула, звякнула о тарелку. — Ты ничего не стараешься, Лиам. Ты просто плывёшь по течению, как пустое ведро.
Я сжал кулаки под столом. Ногти впились в ладони.
— Я буду пересдавать...
— Зачем? — Отец наклонился, и я почувствовал запах табака и чего-то горького — может, виски. — Чтобы снова получить тройку? Чтобы опозорить меня перед коллегами? Ты думаешь, я не знаю, что говорят за моей спиной? «Сын доцента психологии — двоечник».
Я хотел сказать, что это не так. Я читаю книги, которые даже не задают. Я знаю наизусть все теории Фрейда, хотя в школе их не проходят.
Но слова застряли где-то в груди.
Отец выпрямился, взял со стола сигарету, затянулся.
— Ты ничем не выделяешься, Лиам. Ни умом, ни характером. — Он выпустил дым прямо мне в лицо. — Ты обычный. А в этом мире обычные люди — это мусор.
Дверь захлопнулась. Я остался один.
На столе перед лежал табель. Капли дождя стекали по окну, как слёзы.
Я медленно разжал кулаки. На ладонях остались красные полумесяцы.
Обычный. Мусор.
Но где-то глубоко внутри, под слоем стыда, уже зрело другое чувство.
Я докажу.
Я резко встал, задев стол. Стул с грохотом упал на пол.
Вся аудитория обернулась.
— Мистер Кэррауэй? — профессор поднял бровь.
— Мне... нужно выйти.
Маркус удивлённо ухмыльнулся:
— В туалет? Или к ней?
Я не ответил. Прошёл мимо рядов, чувствуя на себе десятки любопытных взглядов.
Дверь аудитории захлопнулась за мной с глухим стуком.
Холодный воздух ударил в лицо. Я достал телефон, дрожащими пальцами набрал номер.
— Джул.
— Опять? — в трубке раздался усталый голос. — Лиам, я же сказал, что ничего не нашёл.
— Это не про поиск.
Пауза.
— Тогда о чём?
Я сделал глубокий вдох.
— Я могу приехать?
— Да.
Дверь в квартиру Джулиана была открыта - он ждал меня. Я толкнул её плечом, и она со скрипом подалась, впуская меня в царство полумрака и мерцающих мониторов.
— Что произошло? — раздался из глубины голос.
— Это насчет Селин, — я пнул кроссовки в угол и прошел внутрь.
Комната выглядела так, будто здесь провели ночь цифровые демоны: пустые банки энергетиков, клавиатура с оторванной клавишей, на экранах - десятки открытых окон с кодом и странными графиками.
Джулиан сидел в кресле, закутанный в толстовку с капюшоном. Его пальцы быстро стучали по клавишам, не останавливаясь даже когда он поднял на меня усталые глаза.
— Ну? — он щелкнул языком. — Где мой отчёт о твоей смерти?
— Пока жив.
— Жаль.
Я плюхнулся на диван, заваленный проводами и футболками. В воздухе пахло кофе, пылью и чем-то металлическим - как будто сам воздух был пропитан электричеством.
— Так что, нашёл что-то? — спросил я, хотя уже знал ответ.
Джулиан наконец оторвался от экрана и повернулся ко мне.
— Нет.
— Вообще?
— Вообще.
Он щелкнул мышью, и на главном мониторе всплыла пустая таблица.
— Ни в одной базе. Ни полицейских, ни медицинских, ни даже налоговых. Ни одного фото в соцсетях. Ни одного чека с её карты. — Джулиан провел рукой по лицу. — Лиам, её не существует.
Я почувствовал, как в груди что-то ёкнуло. Не страх. Возбуждение.
— Значит, она хороша.
— Значит, она опасна, — Джулиан пристально посмотрел на меня. — Ты вообще понимаешь, что такое — стереть себя из всех систем? Это либо спецагент, либо преступник.
— Или кто-то, кому есть что скрывать.
— О, отлично! — он иронично хлопнул в ладоши. — «Она может быть кем угодно! Маньяком! Шпионкой! Чудовищем в человеческой коже!» И что, это тебя заводит?
Я не ответил. Потому что да. Заводило.
Джулиан вздохнул и откатился на стуле назад, к стене.
— Ладно. Рассказывай. Что вчера произошло?
Я закусил губу. Как это описать?
— Мы... договорились.
— О чём?
— О том, что попробуем. Но с условиями. Никаких вопросов. Никаких обещаний.
— Ага, — он фыркнул. — То есть, ты согласился на отношения, в которых ничего не решаешь.
— Не так.
— А как?
Я задумался. Как объяснить то, что не понимал сам?
— Она... другая.
— Все они «другие», пока не перережут тебе горло.
Я резко встал и начал шагать по комнате. Нервы горели, как оголенные провода.
— Ты не видел её, Джул. Она не...
— Не что?
— Не хочет меня убить.
— Потому что ты ей интересен, да? — Джулиан скрестил руки. — Лиам, ты умный парень. Ты же понимаешь, что это классическая схема?
— Какая схема?
— «Опасная девушка». «Запретная игра». Ты вляпался в собственный триггер, чувак.
Я остановился у окна. За стеклом темнел город, подсвеченный жёлтыми огнями. Нужно успокоиться.
— Может быть, — тихо сказал я.
— Тогда зачем ты здесь?
Я обернулся.
— Потому что не знаю, что делать.
Джулиан долго смотрел на меня, потом резко встал и подошёл к холодильнику. Достал две банки колы, швырнул одну мне.
— Ты знаешь. Просто боишься.
Я поймал банку, почувствовал холод алюминия.
— Боюсь чего?
— Что она окажется хуже, чем ты думаешь. Или...
— Или?
— Что она не окажется.
Я замолчал. Он попал в точку.
Джулиан щелкнул кольцом банки и сделал глоток.
— Лиам, ты влез в странную игру. Теперь у тебя два варианта: либо отступить, пока не поздно...
— Либо?
— Либо играть до конца.
Я сжал банку в руке. Конденсат капнул на пол.
— А если я не смогу остановиться?
Джулиан усмехнулся.
— Тогда, друг мой, ты уже проиграл.
В тишине комнаты его слова прозвучали как приговор.
📖
Я влетел в «Кобру» так, будто за мной гнались. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Я окинул взглядом полумрак бара, выискивая знакомый силуэт в дальнем углу.
Пусто.
Её стул у стойки был свободен, а соседний занят каким-то седым мужчиной в потрепанном пиджаке.
— Где она? — я обернулся к бармену, не скрывая отчаяния.
Тот молча протянул сложенный листок бумаги.
«Ищешь змею — не забывай, что у неё есть яд»
Холод пробежал по спине. Она намекает, что сама со мной свяжется?
Я сжал записку, бумага хрустнула в кулаке. В этот момент зазвонил телефон.
— Лиам, ты не поверишь, — Джулиан говорил быстро, сдавленно, будто бежал. — Я проверил камеры возле её дома. Они не просто не работают - их отключают. В разное время.
— Что?
— Это не случайность. Кто-то специально стирает её следы.
Я медленно опустился на стул. В голове крутилась только одна мысль: она не просто скрывается, за ней кто-то следит.
И теперь этот кто-то стал частью нашей игры.
— Лиам? Ты ещё там?
— Да, — я разжал ладонь. Смятая записка была влажной от пота. — Я еду к тебе.