Без вопросов
Лиам
Я пришел раньше. Намеренно. Чтобы занять тот же стул у дальнего угла бара, где сидел в прошлый раз. Чтобы вспомнить, как свет падал тогда на ее лицо, когда она смеялась над моей глупой шуткой про убийц.
Странно, что я это запомнил.
Бар почти пуст. Где-то за стойкой скрипит старая пластинка - хриплый джаз, который давно забыл, как звучать правильно. Воздух густой от табачного дыма и чего-то ещё - может быть, крови, впитавшейся в дерево пола за долгие годы. За стойкой бармен - тот самый, с татуировкой змеи на шее - лениво полирует бокалы. Он кивает мне, будто помнит. Может, и помнит. Люди вроде Селин не забываются.
Я заказываю "змеиный удар". И - уже после паузы - вторую порцию. На всякий случай.
«Она не придет», — говорит мне рациональная часть мозга.
«Она уже здесь», — шепчет что-то другое, похулиганистее.
Я откидываюсь на спинку стула, сжимаю стакан. Лед уже растаял. В первый раз она была в черном платье - элегантном, с глубоким декольте, с маникюром, который не оставлял бы царапин. Маска. Приличная девушка, которая зашла выпить после работы. Но тогда, когда я сказал что-то про серийных убийц, ее глаза...
Они не изменились. Не расширились от страха, не сузились от возмущения. Они просто... заинтересовались. Как будто я невольно назвал ее любимый цвет.
Я допиваю жгучую смесь и смотрю на вход.
Дождь за окном превращает улицу в зеркало. Люди мелькают, размытые, безликие. Никто из них не она.
Может, Джулиан не ошибся. Она не хочет, чтобы ее нашли?
Бармен ставит передо мной второй «змеиный удар» - видимо, решил, что первый я выпил слишком быстро. Я хочу сказать, что он не для меня, но дверь открывается.
Ветер врывается внутрь, за ним - она.
Сначала - удар под рёбра, резкий и горячий. Адреналин. Она пришла. Не сбежала. Не испарилась, как мне мерещилось последние дни, когда я лихорадочно проверял телефон, прокручивал в голове нашу мимолетную встречу, а Джулиан ворчал в трубку: «Черт, Лиам, она как призрак, будь осторожен».
В кожаной куртке. В черных, плотно облегающих джинсах. В ботинках, которые не скрипят, но выглядят так, будто могут раздавить горло.
Совсем другая. Не та девушка в платье. Не маска.
Ее волосы слегка влажные - будто она просто вышла из душа, накинула первое, что нашла, и пришла. Живет рядом?
Она останавливается у входа, сканирует бар. Находит меня.
Её улыбка - лезвие. В первый раз я принял её за игру, кокетство. Сейчас понимаю: это разоблачение. Она больше не притворяется той девушкой в платье. Эта - в кожанке и с мокрыми волосами - кажется настоящей. И от этого сжимается живот.
Я вижу разницу. Это не маска. Это что-то гораздо, гораздо опаснее. Это азарт - как перед прыжком в тёмную воду. Голод - когда понимаешь, что перед тобой не просто человек, а загадка, которую хочется разгадывать зубами. И... облегчение. Потому что она здесь, и теперь я могу перестать притворяться, будто мне всё равно.
Он поднимает стакан для её - как будто знал.
„Ты пришла", — думаю я.
„А значит, ты тоже чего-то хочешь от меня".
И это страшнее, чем если бы она просто исчезла.
По углам замерли люди, каждый со своей тихой катастрофой. Они пьют медленно, словно растягивая момент перед падением. Бармен наблюдает, как я слежу за ней. Его змеиная татуировка шевелится, когда он поворачивает голову.
Идеальное место для тех, кто не хочет быть найден. Или для тех, кто ищет.
Она медленно идет между столиками, не торопясь, будто дает мне время передумать. Сбежать. Но я уже в ловушке собственного любопытства, этого проклятого джина, ее мокрых волос, с которых на пол падают капли.
— Ты опять занял мой стул, — говорит она, останавливаясь передо мной. Голос низкий, без упрека. Констатация факта.
Я отодвигаю напиток для нее к краю стола - вот твое место и пересаживаюсь напротив.
— Зато ты избавила меня от обязанности начинать разговор.
Она садится, пальцы скользят по конденсату на стакане. Смотрит на напиток, потом на меня. Впервые за эти минуты — удивление.
— Ты запомнил.
— Ты удивительно предсказуема в своих алкогольных предпочтениях.
Она смеется, и звук этот — хрипловатый, не отполированный - заставляет меня напрячься. Настоящий.
— Спасибо, — она отпивает, оставляя на стекле след помады. Кроваво-красный. Нарочно? — Хотя мог бы выбрать что-то менее... экстравагантное.
— А ты могла бы не приходить.
— А ты мог бы не искать меня.
Тишина. Мы оба знаем, что она лжет. Я нашел ее без Джулиана. И она это знает.
— Так чем занимаешься, кроме слежки за незнакомками? — она наклоняет голову, и свет выхватывает серебряную сережку в форме змеи.
— Читаю.
— Что?
— Прямо сейчас? — я достаю из сумки книгу, кладу на стол. «Психология насилия: ритуалы и паттерны».
Ее брови чуть поднимаются.
— Легкое чтиво перед сном.
— Ага. Особенно глава про серийных убийц.
— О, ты уже читала?
Она прикусывает губу, но я вижу - ей нравится эта игра.
— Может, я просто угадала. Ты выглядишь как парень, который помешан на маньяках.
— А ты - как девушка, которая их переигрывает.
Она замирает на секунду. Но потом ее плечи расслабляются, и она откидывается на спинку стула.
— Ладно, детектив. Допустим, я убийца. Что дальше? Ты позвонишь в полицию?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты не убила бы меня в баре. Слишком много свидетелей.
Она хохочет - громко, искренне, и пара за соседним столиком оборачивается.
— Ты прав. Я бы заманила тебя к себе. Сказала бы, что забыла кошелек. Попросила помочь донести сумки.
— А в сумках были бы инструменты?
— Книги. Тяжелые.
Я присвистываю.
— Жестоко.
— Зато оригинально.
Мы замолкаем. Пьем. Джаз сменился чем-то блюзовым, саксофон стонет под потолком.
— Серьезно, — она вдруг говорит, — зачем тебе это? — Кивает на книгу.
Я пожимаю плечами:
— Любопытно. Почему люди делают ужасные вещи.
— И? Нашел ответ?
— Пока нет. Но я надеюсь, ты мне поможешь.
Она закатывает глаза, но улыбка не гаснет.
— О боже. Ты один из тех, кто верит, что может «исправить» плохую девушку?
— Нет. Я из тех, кто хочет понять, почему плохие девушки такие...
— Очаровательные?
— Увлекательные. Завораживающие. Возбуждающие.
Ее пальцы медленно скользят по краю стакана, оставляя влажные следы на стекле. Я слежу за этим движением, за тем, как ее ноготь - острый, словно отточенный - слегка царапает поверхность. Она нервничает? Нет, скорее проверяет. Себя. Меня. Грань между нами.
— Ты вообще спишь? — внезапно спрашивает она, переводя взгляд с коктейля на меня.
Вопрос неожиданный. Глупый. Идеальный.
— Когда получается.
— То есть нет. — Она прищуривается. — Я вижу по темным кругам. Ты выглядишь как человек, который неделю не выключал свет.
Я хмыкаю. Она заметила. Конечно, заметила.
— Может, я просто люблю читать по ночам.
— Может, — она соглашается, но в ее глазах - «лжец».
Тишина. Не неловкая, но плотная, как дым вокруг нас. Я ловлю себя на том, что разглядываю ее шею - бледную, с едва заметным пульсом под кожей. Как быстро он бьется? Так же, как мой? Или медленнее - спокойнее, расчетливее?
— Ты знаешь, что это странно, да? — она прерывает мои мысли.
— Что именно?
— Все это. — Она делает широкий жест рукой, будто обводит невидимый круг вокруг нас. — Ты. Я. Разговоры про убийц в два часа ночи.
— А что, по-твоему, «нормально»?
— О, не начинай, — Селин закатывает глаза, но уголки губ дрожат. — Ты сейчас скажешь что-то вроде «нормальность - это иллюзия» и посмотришь на меня так, будто ждешь оваций.
Я смеюсь. По-настоящему. От этого ее глаза вспыхивают — она не ожидала, что попадет в точку.
— Ладно, признаю. Я подготовил эту фразу заранее.
— Ужасный психолог, — она качает головой, но теперь смеется тоже.
— Зато честный.
— О да, — она иронично поднимает бокал. — Потому что сидеть в баре с потенциальной маньячкой и не звонить в полицию — это очень честно.
Я замираю. Потенциальная. Значит, она все еще играет в эту игру — в «может быть, а может, и нет». Мне вдруг хочется сорвать карты со стола.
— Если бы я хотел быть честным, — говорю я, наклоняясь вперед, — то сказал бы, что видел тебя пару дней назад. В старом парке. Вновь.
— О чем ты? — Ее дыхание не сбивается. Но пальцы чуть сильнее сжимают стакан.
— Неважно. Просто... — Я откидываюсь назад, внезапно понимая, что зашел слишком далеко. — Просто мне нравится, как ты врешь.
Видно, что практиковалась.
Она замирает. Потом - медленно, как хищник - улыбается.
— А мне нравится, как ты боишься, когда понимаешь, что я могу перестать врать.
Мурашки бегут по спине. Она права. Я боюсь. Но не ее. А того, что будет, если эта игра закончится.
— Тогда давай не заканчивать, — говорю я.
Она поднимает бокал.
— Давай.
Мы чокаемся. Ее стакан звенит о мой, и звук этот кажется мне странно... знаковым. Будто мы только что заключили сделку.
— Кстати, — она вдруг говорит, — если я все-таки маньячка, то ты мне нравишься.
— Потому что?
— Потому что ты единственный, кто догадался заказать мне «змеиный удар».
— Это начало красивой истории. — я улыбаюсь.
— Или ужасного конца.
— Разницы нет.
И мы оба знаем, что это правда.
Спустя пару часов непринужденного диалога, мне хочется сделать рискованный шаг. Это пять напитков с высоким содержанием алкоголя так действуют?
—Ты когда-нибудь чувствовала, что тебя тянет к чему-то... запретному? Как магнитом. — осторожничаю я
—Каждый раз, когда вижу шоколадный торт после полуночи. — Селин отвечает с усмешкой
—Это не то, — я передергиваю плечами, будто сбрасывая напряжение, — Я... не могу перестать думать о тебе. Даже когда пытаюсь.
Селин замирает. Ее пальцы сжимают бокал чуть сильнее.
—Это просто химия, Лиам. Гормоны. Ты же психолог, должен знать.
— Нет, — резко возразил я, — Нет, это не просто химия. Ты... как темная комната, в которую я хочу войти, даже если знаю — там нет выхода. — сказал я почти шепотом.
Тишина. За стойкой звенит бокал.
—Ты не знаешь, что там, в этой "комнате". — тоже шепотом ответила мне Селин
—Поэтому и хочу узнать.
Она откидывается на спинку стула, изучая меня. Дождь за окном усиливается.
— А если там что-то... сломает тебя?
— Может, мне это и нужно. — я улыбаюсь, без веселья
— Ты серьезно предлагаешь... это?
— Да. Без правил. Без обещаний. Просто... попробовать.
Селин медленно выдыхает. Ее рука тянется к кольцу на пальце — ее привычный жест нервозности.
— Ты идиот.
— Знаю.
Пауза. Она пьет, оставляя след помады на стекле.
— Ты знаешь, что между нами что-то есть, — продолжил я, не спрашивая.
Она замерла. Кольцо остановилось.
— Между нами есть барная стойка. Коктейли. И твоя навязчивая идея разгадывать людей, как кроссворды.
— Не только.
Я протянул руку, едва коснувшись ее пальцев. Она не отдернула ладонь. Хороший знак.
— Мы могли бы... попробовать.
— Попробовать что? — голос ее был ровным, но зрачки расширились.
— Не знаю. То, что происходит между нами. Ты чувствуешь это так же, как я.
Она рассмеялась, но звук получился странно хрупким.
— Ты даже не знаешь, кто я.
Пауза. Я терпеливо жду.
— Ладно, — она продолжила. — Допустим, я согласна на твой... эксперимент. Но с условиями.
Селин отхлебнула коктейль, поставила стакан так резко, что лед зазвенел.
— Какими? — я кивнул, готовый ко всему.
— Никаких вопросов о прошлом. — вдруг поставила условие Селин
— Никаких.
— Никаких дурацких вопросов вроде «как ты себя чувствуешь».
— Договорились.
— И никаких обещаний.
— Никаких.
— И если станет страшно - ты уйдешь. Без сцен.
Я киваю. Она протягивает руку. Я пожимаю - ее ладонь холодная, пальцы тонкие, но хватка твердая.
Джаз сменился чем-то медленным, томным. Саксофон выл, будто оплакивал что-то, чего мы с ней еще не успели потерять. Я наблюдал, как Селин крутит кольцо на пальце - серебряное, с острыми гранями. Вращала его по часовой стрелке, потом против. Она все еще нервничает.
— А если тебе станет страшно? — я старался ее отвлечь.
— Со мной такого не бывает. — ее губы дрогнули
Мы замолчали. Я думал о том, как странно - она ставила условия, будто это я был опасен. Будто это ей нужно было защищаться.
— Я согласен, — сказал я наконец.
Она резко подняла глаза.
— Просто так?
— Нет. Потому что верю, что однажды ты сама захочешь рассказать мне все.
Селин закусила губу. Кольцо снова закрутилось.
— Не надейся.
— Уже надеюсь.
Она вздохнула, откинулась на спинку стула. В свете неона ее кожа казалась почти прозрачной.
— Тогда welcome to hell, психолог.
— Я уже рад, что купил билет.
— Только помни, — прошептала она. — Ты сам согласился на правила.
Я кивнул. Но в глубине души уже знал - однажды я их нарушу.
И она, кажется, тоже это знала.
📖
Дверь бара захлопнулась за нами, отсекая теплый свет и хриплый джаз. На улице все еще моросил дождь - мелкий, назойливый, превращающий асфальт в черное зеркало. Я задержался под козырьком, давая себе секунду, чтобы ощутить этот момент.
Я сделал это.
— Куда теперь? — спросил я.
— Домой, — сказала Селин.
— К тебе или ко мне?
Она рассмеялась.
— Ты действительно идиот.
Селин стояла в полушаге впереди, подняв лицо к небу. Капли скользили по ее скулам, цеплялись за ресницы, исчезали в уголках губ. Она выглядела по-другому - не той хищницей из бара, а чем-то хрупким, почти человечным.
— Ну что, психолог, — она обернулась, и в ее глазах вспыхнул тот самый огонь, — провожаешь?
Я кивнул, не доверяя голосу.
Мы пошли. Без зонта, без спешки. Дождь мгновенно пропитал мою рубашку, но мне было все равно. Каждый шаг отдавался глухим стуком в висках. Она рядом. Она согласилась.
Я украдкой смотрел на нее. Вода темными змейками стекала по ее коже, делая кожу мерцающей, как мокрый мрамор. Волосы потемнели, слиплись на шее - я вдруг представил, как провожу по ним пальцами, чувствуя холод капель...
— Здесь, — она остановилась у неприметной двери с другой стороны дома.
Я знал, что она живет близко, но не ожидал такой близости. Всего три минуты ходьбы. Сколько раз она приходила в этот бар одна? Сколько раз я мог случайно пройти мимо?
Селин повернулась ко мне. Дождь стекал с ее подбородка, капал на воротник куртки.
— Ну что, — сказала она, — правила помнишь?
— Как отче наш.
— Лжешь. Ты не религиозен.
Я усмехнулся. Она запомнила.
— Лиам. — Впервые за вечер ее голос звучал без насмешки. — Ты уверен?
Вопрос повис в воздухе. Нет.
— Да, — ответил я.
Она изучала мое лицо, будто ища трещины. Потом резко наклонилась и прижала губы к моим.
Холодные. Соленые от дождя.
Я замер.
Дождь струился по моему лицу, смешиваясь с теплым дыханием Селин, когда ее губы коснулись моих — легко, стремительно, как вспышка молнии в ночи. Мое сердце рванулось в груди, ударив так сильно, что я едва не забыл, как дышать.
Я не ожидал этого. Не смел надеяться.
Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, будто пытаясь ухватиться за этот миг, за ее дерзость, за эту сладкую, неожиданную власть, которую она взяла надо мной. В голове - пустота, только белый шум дождя и жар, разливающийся под кожей.
Она уже отстранилась, но я все еще чувствовал прикосновение - жгучее, как ожог, но такое желанное. Мои губы слегка дрожали, я чувствовал что-то между восторгом и испугом. Хотел сказать что-то, но слова застряли в горле.
Она поцеловала меня.
И, черт возьми, я хотел бы, чтобы это повторилось.
Дверь захлопнулась. Я стоял под дождем, чувствуя, как капли смешиваются со следами ее помады на моих губах. Горьковато. Как вишневая косточка.
Где-то вдали завыла сирена. Я медленно развернулся, засунул руки в карманы. Настроение было странным - ликование, смешанное с предчувствием бури. Я сделал это. Я затянул ее в свою игру.
Но когда я вышел на освещенную улицу, меня вдруг осенило:
Дождь стирает все. Даже следы.
И пока я шагал по мокрому асфальту, оставляя временные отпечатки ботинок, я понял - завтра их уже не будет.
Как и моих иллюзий. Но пока... пока я хотел верить.
Последнее, что я увидел перед тем, как свернуть за угол - ее окно на третьем этаже. Свет зажегся, потом погас.
Спокойной ночи, Селин.
Я улыбнулся и пошел прочь - в свою жизнь, которая уже никогда не будет прежней.