Проклятый дар

Прошло несколько дней. Город, как и следовало ожидать, с ума сошёл. Пропажа девушки — словно щепка в бензобак: сплетни вспыхнули, панику несло по улицам, а страх — по закоулкам. Мало кто выходил по вечерам. Мамаши не отпускали дочерей дальше двора. Люди шептались даже в очередях в аптеку. Воздух стал тяжёлым. Таким, что вдохнуть полной грудью — уже подвиг.

А я... я была спокойна.

Не потому, что мне было плевать. Просто я знала. Екатерина — она счастлива. Где бы она ни была, это именно то место, куда она давно стремилась. И это не был чей-то подвал, заброшка или лес. Это было убежище, пусть и непризнанное обществом.

Поэтому искать её я отказалась. Категорично. Из женской солидарности. Да, бывает и со мной.

Кирилл, естественно, воспринял это без восторга.
— Серьёзно? Ты просто не хочешь ей помочь? — склонил голову, выжидая.
— Я не говорила «не хочу», — пожала плечами. — Я сказала «не буду». Большая разница.

Он закатил глаза.
— Василиса, я, на секундочку, ищу твою ведьму, Луизу Леонидовну. Мог бы и я сказать «не буду». Но ведь не сказал.

Ах да. Наш священный обмен услугами. Шантаж — вежливая форма манипуляции между профессионалами.

— Ладно, — протянула я, — не потому что ты меня уговорил, а потому что ты меня достал.
— Знаю.— подмигнул он.

И вот... я снова настроилась. Ощущения накрыли резко, как всегда. Поток образов, чувств, запахов — как чужая жизнь, прорывающаяся сквозь трещины в моей собственной. На этот раз я увидела дом. Пыльный, немного обветшалый, где-то ближе к загороду. Никаких цепей, подвалов и страха. Там было... тепло. Там была Екатерина.

Игорь Владиславович. Её любовник. Мужчина с глазами, в которых столько вины, сколько надежды. Они познакомились не так давно, но спелись быстро. Он слушал. Она говорила. Она рассказывала, как муж поднимает руку, как она боится возвращаться домой, как устала от того, что зовут это «семьёй». Мужчина не остался равнодушным. Девушка запала ему в самое сердце.

Сначала были тайные встречи. Потом — план.

Псевдопохищение. Уехать. Скрыться. Сменить документы. Начать всё сначала, в стране, где не спросят, что у тебя в паспорте и где ты была прошлой осенью.

Они бы и успели. Но я их нашла. Я как будто бы и так знала что нету маньяка - похитителя. Знала точно, что Екатерина в безопасности.

На допросе Екатерина даже усмехнулась:
— А как вы нас вычислили?
Кирилл многозначительно посмотрел на меня.
— Совершенно случайно. Совпадения.

Конечно, совпадения. Как всегда. Моего имени в отчёте никто не увидел. И не должен был.

Мне не нужно это внимание. Не нужно, чтобы на меня смотрели, обсуждали, трогали своими взглядами. Я предпочитаю одиночество. Оно — не одиночество вовсе. Оно — защита. А люди... люди разрушают всё, что не понимают. А меня они не поймут.

Кроме Кирилла. Это странно. Он будто бы знал. Знал, когда я молчу не просто так, когда мне нужно принести чай за работой, когда нужно уйти, ничего не спрашивая. Он знал, когда я вот-вот сорвусь. Удивительно. Иногда даже пугало.

Но спасибо я ему так и не сказала. Считаю, как только дело с Луизой Леонидовной закроется — мы разойдёмся. Я не ищу друзей. Друзья — это привязанность. А привязанность — это боль. Особенно для таких, как я.

Дело закрыли. Всё обернулось очень удачно, узнав правду Анатолий наговорил всякого прямо на допросе, за это ему грозит срок. Екатерина и Игорь собираются бороться за то, что бы он сел и надолго. В таком случае им не придется уезжать и они спокойно смогут жить после развода Екатерины и Анатолия. Я рада за неё.

Я взяла отпуск. В кофейне, разумеется, никто не был в восторге — я там всё на себе держала. Но мне было всё равно. Я заработала больше, чем за полгода на ногах. Хватило, чтобы осуществить свою давнюю мечту.

Дом. Мой собственный. Без соседей за стенкой, без посторонних мыслей, которые лезут в голову, как только кто-то за стеной поругается с мужем. Место, где можно будет дышать. Рядом — лес. А в лесу всегда тишина. Человеческие эмоции за границу леса не заходят. Он как будто сам ставит границу: тут мир природы, а остальное — оставьте при себе.

Я уже нашла подходящий вариант. Позвонила вечером, договорилась. Через пару дней переезд. Права у меня есть, машину присмотрела, деньги — тоже. Пора.

Чувствую — глава в жизни заканчивается. И не просто потому, что дело подходит к концу, а потому что внутри что-то... закрывается. И начинается другое. Чище, тише, моё.

Это волнение — оно моё. И это впервые за долгое время радует. Я привыкла переживать эмоции других и мои незаметно ушли на второй план. Поэтому когда всё таки мои приходят я чувствую облегчение, что всё ещё могу чувствовать себя.

Вот начало четвёртой главы от лица Василисы — с нужным настроением: она пока рада переезду, всё описано как начало новой главы в жизни, с лёгкими нюансами будущего напряжения, но пока — радость, лёгкая ирония, и даже юмор.

_______

Я ехала в машине и улыбалась.
Вот честно — просто сидела на пассажирском, смотрела в окно на серое, затянутое небо, моросящий дождь и еле заметную дымку в еловом лесу — и улыбалась. Сама не верила, что наконец-то сбежала. Съехала. Вырвалась. Как угодно. Главное — вышла из старой жизни, как из тесных ботинок. И теперь начиналась новая.

— В такую погоду только в ужастиках переезжают, — лениво заметил Кирилл, не отрывая взгляда от дороги.
У него, как обычно, был каменный профиль и хрипловатый спокойный голос.
— Уверена, что там не живёт семья призраков?

— Я рассчитываю, что хотя бы один живёт. Для компании, — пожала плечами я, не сводя взгляда с еле заметных силуэтов сосен за стеклом.
— А если серьёзно, мне нравится. Атмосфера.

Он усмехнулся, чуть приподняв бровь, и на секунду взглянул на меня.
Я не ответила.
Но внутри всё ещё плескалась радость — не бурная, не показная. Просто… тёплая. Спокойная. Усталая. Как если бы я наконец пришла домой после долгой дороги.

С Кириллом было странно.
Когда он был рядом — я ничего не чувствовала. Вообще. Ни его эмоций, ни фона, ни случайных всплесков. Пустота. Тишина.
Раньше это пугало, но потом стало… чем-то вроде отпуска.

Мы выехали на асфальтированное шоссе, пролегающее через лес. Дорога была ровной, гладкой, почти пустой. Мелкий дождь еле слышно стучал по крыше машины. Туман скользил между деревьев, как что-то живое. Всё выглядело, как сцена из готического фильма, только без скримера.

Минут через двадцать, за очередным поворотом, показался мой новый дом.

— Ого, — сказал Кирилл, выдохнув.

Я только довольно кивнула.

Особняк. Настоящий. Не огромный, но двухэтажный, с чёткими линиями, чёрной черепичной крышей и узкими окнами, обрамлёнными тёмными наличниками. Он стоял чуть в стороне от других домов — небольших, простых, почти одинаковых. На их фоне мой выглядел… странно.
Мрачновато. Готично. Даже гордо. Как будто он знал, что не отсюда.

Высокие ступени вели к массивной чёрной двери. По бокам — две старинные кованые лампы. На втором этаже — балкон с острыми перилами. Вокруг — клумбы, которые когда-то были ухожены, но сейчас зарастали травой. И всё равно — дом был моим. Я выбрала его сама. И он звал меня.

— Серьёзно? Ты выбрала именно это место? — Кирилл выгрузил одну из коробок и скептически посмотрел на фасад. — Он выглядит так, будто в нём минимум три убийства произошло. Только за прошлую осень.

— Именно. Значит, мне подойдёт, — усмехнулась я, перехватывая сумку. — Хочу атмосферу. Душу дома, так сказать.

— Думаю, душ тут полно. Только не факт, что человеческих.

— Замолчи и не порти мне впечатление, — буркнула я, но сдержать улыбку не смогла.
Мы не первый раз подкалывали друг друга. Это стало нашей игрой. Без злости — просто поддевки, чтобы легче дышалось.

Дом внутри был просторным. Полы — тёмное дерево, лестница — высокая, с резными перилами, ведущая на второй этаж. Справа — гостиная с камином, слева — кухня с арочным проходом. В коридоре — старое зеркало в тяжёлой деревянной раме, будто вырезанное из сказки.
Я прошлась по первому этажу, вдыхая запах дерева и дождя.

— Тут идеально, — выдохнула я, оборачиваясь к Кириллу.

— Это пока ты не осталась здесь одна.

— Не пугай меня. Не забудь, я всё ещё экстрасенс.
— Ну да, — усмехнулся он. — Только экстрасенс, который переселился в дом, идеально подходящий для демонстрации «Паранормального явления».

Я закатила глаза и пошла наверх.
Он не пошёл следом, остался на первом этаже. Мне даже показалось — специально. Как будто ему было достаточно просто знать, что я здесь. Под его контролем.

Когда я поднялась, в одном из углов спальни я почувствовала лёгкое… эхо. Тень. Как будто кто-то только что стоял здесь.
Но я быстро прогнала это чувство.
Мне хотелось верить, что с этого момента всё начнёт меняться.

Что я — смогу стать нормальной.
Что дом — станет новым началом.
И что всё, что было до, — останется где-то далеко, за дверью.

Я ещё не знала, что в этот момент некто уже ждал меня внутри.
Терпеливый. Насмешливый. Играющий.

Поняла я это примерно через две недели после переезда.
Как только заселилась и начала разбирать вещи, внутри поселилось ощущение странной, почти нереальной лёгкости. Пустоты.
Сначала я обрадовалась. Это было как вдох после долгого удерживания воздуха. Дом словно стал куполом, который отделил меня от боли, страха и чужих страданий, что годами проходили сквозь меня, как ток.
Теперь этого не было.
Мне казалось, всё — закончилось. И я, наконец, смогу жить спокойно. Как обычный человек. Как будто эта сила, это вечное напряжение… просто ушло.

Я проводила дни в делах: потихоньку приводила дом в порядок, разбирала коробки, меняла местами мебель.
Покрасила старый деревянный забор в тёплый тёмно-серый цвет. Прополола каменную тропинку, что вела от калитки к крыльцу.
Вытащила увядшие кусты у боковой стены дома и посадила новые — лаванду, розмарин и чабрец.
Дом будто бы оживал вместе со мной.
Каждый штрих, каждая мелочь — прибавляла не только уюта, но и уверенности: я на своём месте.
Я не бежала. Я пришла.

Впереди оставалась ещё неделя отпуска. Первые две я потратила на дом, и честно — собиралась потратить и оставшуюся тоже.
Мне это нравилось.

Но именно тогда я начала замечать… странности.

Сначала — совсем незначительные. Моя кружка каждый день оказывалась на несколько сантиметров левее или правее, чем я её оставляла.
Сначала списала это на рассеянность. Мелочь.
Но затем это начало повторяться.
Будто бы кто-то… передвигал вещи, пока я не видела.

Потом был случай с краской.
Я закончила покраску забора, отнесла банку и кисть в хозблок за домом, аккуратно поставила их на верхнюю полку.
Но на следующий день, когда решила нанести второй слой, краска стояла почти у самой двери, на ящике с инструментами.
Я помнила, что убирала её. Помнила точно.
Но опять — списала на усталость. Последние дни я действительно много работала, и к вечеру чувствовала себя выжатой.
Тем более моё "шестое чувство" будто уснуло.
Впервые за много лет я ощущала тишину внутри себя. Только свои эмоции. Ни чужой боли, ни крика в ушах, ни навязчивых образов.
И это было… прекрасно.

Хотя в глубине души я знала — дар не исчез. Он просто… затаился.
Старушка, что иногда заглядывала ко мне через калитку, пыталась наладить общение. Но я заранее знала, что ей нужно.
Любопытство. Ей была интересна странная девушка, купившая "неживой дом" и осмелившаяся жить в нём одна.

И всё же, именно внутри дома, когда я оставалась одна, меня не покидало ощущение, будто я не одна.
Оно появлялось внезапно — как короткий щелчок в голове. Вот есть, и вот — уже нет.
Будто кто-то стоял рядом, едва касаясь воздуха, и исчезал, стоит мне повернуться.

Я продолжала списывать всё на усталость и на своё воображение.
Тем более дом становился всё уютнее.
Я заказала новую мебель — простую, но стильную. Тёмно-синяя бархатная софа в гостиной, мраморный столик, лёгкие шторы цвета сливочного молока, торшер с мягким тёплым светом.
На кухне я повесила полки под баночки со специями, вымыла каждый угол.
Лестница на второй этаж была отполирована, и каждый шаг по ней теперь отдавался в теле приятным эхом, будто дом отвечал.
Он уже не казался пугающим.
Наоборот — теперь я чувствовала в нём что-то… родное.
Каждый уголок знал меня. И я знала каждый из них.
Дом стал отражением моего внутреннего мира — уже не хаоса, а восстановления.

Мне даже подвезли машину.
Старая, простая чёрная Mazda Demio. Недорогая, но с характером. Подходила мне по духу: неприметная, но упрямая.
Теперь я могла ездить в город за продуктами и не тащить сумки через пол-деревни.

Но была ещё одна странность.
Сны. Точнее, их отсутствие.

Я засыпала быстро — после беготни по дому, после вечернего душа, чашки чая и пары страниц книги.
Уставшая. Спокойная.
Но каждый раз погружалась в темноту.
Полную.
Без снов. Без образов. Без звуков.

Это было не похоже на мой обычный сон.
Раньше, даже когда не снилось ничего чёткого, в голове всё равно мелькали цвета, голоса, ощущение — чужое, моё, неважно.
А теперь — только тьма.
И странное, нарастающее ощущение, что за мной кто-то наблюдает.

Иногда я резко просыпалась и садилась в постели, вглядываясь в темноту. Прислушивалась.
Обходила дом. Проверяла замки.
Всё было на месте. Никого не было.
Но интуиция, которую я пыталась заглушить, шептала:
"Ты не одна."

______

С тех пор как исчезла Луиза Леонидовна, я не могла перестать думать о ней.
Она будто вросла в мои мысли — тонким, острым корнем, который невозможно вырвать.
Головоломка без начала и конца. Навязчивый вопрос, на который мне отчаянно нужно было получить ответ.

Я ведь знала её. Каждый день она приходила в кофейню, заказывала одно и тоже  и вела те самые лёгкие, ненавязчивые разговоры, в которых всё было идеально выверено.
Она всегда была слишком идеальной.

Дорогая одежда, туфли с тонкой шпилькой, винтажная брошка, гладкая причёска.
В её голосе сквозила мягкая ирония, в движениях — грация, в каждом взгляде — превосходство.
Настоящая аристократка.
Такая, что казалась не из этого времени.
Будто бы она сбежала с обложки французского журнала шестидесятых.
Таинственная. Непробиваемая. Настоящая тёмная лошадка.
Никто не знал, откуда она, чем живёт, есть ли у неё семья.
Она говорила много — но не сообщала ничего.
И теперь, когда она исчезла, — вопросов стало в тысячу раз больше.

Почему она плакала тогда? Почему смотрела так, будто знала, что скоро исчезнет?
Кто должен был за ней прийти?
Что она скрывала?

Мне было стыдно.
Стыдно за то, что я не спросила, не настояла, не попыталась заглянуть глубже, хотя могла.
Я видела, как её взгляд стал тусклым. Как руки дрожали. Как однажды она просто пришла в кофейню, молча села за столик, ничего не сказала — и ушла.
Это должен был быть сигнал.
Но я его проигнорировала.
Я подвела её. И, возможно, теперь она исчезла навсегда.

Я пыталась вернуться в её квартиру.
Несколько раз.
Но уже было поздно: всё опечатано, протоколы, следы работы полиции, чужая энергетика.
Я пыталась почувствовать хоть что-то — хоть намёк на её след, эмоцию, обрывок страха. Но ничего.
Полицейские заполнили пространство собой. Подозрениями, напряжением, злостью. Я ничего не могла вычленить.
Луизы Леонидовны там больше не было.
Ни запаха, ни шороха, ни следа в ткани пространства.
Будто её вычеркнули.

Её зеркальце, которое раньше я всегда носила с собой, будто бы исчезло само собой после переезда.
Я не помнила, куда его положила. Не чувствовала от него больше ничего.
Связь с ней оборвалась.

Однажды, уже в новом доме, я попыталась войти в астрал.
Сосредоточиться.
Почувствовать.
Найти.
Но не увидела ничего.
Пустота.
Как будто её души больше нет в этом мире.

В какой-то момент я осознала: все ниточки оборвались.
И вся надежда — только на то, что мы всё же найдём что-то.
Хотя бы маленькую зацепку.
Пока Кирилл продолжает расследование, пока я… ещё что-то чувствую, — у нас есть шанс.
Но время уходит. Если конечно уже не поздно.