Часть 39. Предназначение.
— Хей, Нифф, как насчёт продолжить завтра? — предложила я. — Все уже засыпают. — повернула я большой палец на ребят на диване.
— Нам осталась четверть трагедии! Мы закончим за час.
— Знаете, я бы предпочёл проспать этот час! — внезапно выдал Энджел, бросая зверский взгляд на Ниффти. — Я работал шестнадцать часов.
— Я тоже не против сна. — лениво подняла руку Краймини.
Девчушка оглядела сонные и мятые лица демонов, затем посмотрела на Бакстера, что, забившись в угол, уснул, сжимая в руках свою сумку-краба.
— Ладно! — наконец выдала девушка, закатывая сценарий. — Завтра в то же время, ребятки!
Я не могу передать словами своё удивление вперемешку с умилением, когда Ниффти без труда подняла на руки спящего Бакстера и стала уносить его в подвал, где он жил. Краймини поднялась и стала уходить. Адам, что молчал весь вечер, тоже поднялся, но направился в бар. Хаск, увидев это, закатил глаза, а затем слегка наклонил голову, пытаясь заглянуть в лицо Даста, мирно спящего на его плече. Хаск беспомощно огляделся, не зная, что делать. Ему не хотелось будить его, поэтому он не будил и не двигался, а лишь откинул голову. Черри лежала рядом с Энджелом, положив голову ему на колени и подогнув свои к груди. Вегги увела Чарли, поддерживая её за талию. Каин, чуть более бодрый, безмолвно взмахнул мне рукой, что означало, видимо "Спокойной ночи", и исчез за дверью.
Я вышла из зала, прошла по холлу, набирая скорость, и выбежала из отеля, толкнув двери обеими руками. Я услышала голос прежде чем закончила спускаться по ступеням.
— Куда это ты?
Обычно я не использовала нецензурные выражения, но в это мгновение с моих губ самовольно незаметно слетело одно:
— Блять...
Я развернулась медленно, встретившись взглядом с ангелом Смерти. Он стоял прямо у дверей, подогнув одну ногу и прижавшись стопой с высоким каблуком к стене. Одна рука обнимала его грудь, локоть второй лежал на запястье первой. У губ в длинных бледных пальцах он держал сигарету. Изумление прошло за секунду, когда я поймала на себя его подозревающий взгляд.
— Ого. — театрально ошеломилась я, пытаясь скорее перевести тему. — Ангел Смерти курит сигареты. Неожиданно.
— Начнёшь тут с тобой.
— Если бы ты не был бессмертным, я была бы рада, что приближаю тебя к кончине с помощью курения. — я скрестила руки на груди. — Я думала, ты убежал жаловаться Папочке.
— Если бы я мог, я бы давно подал жалобу на тебя кому только можно. — ударил он кончиком пальца по сигарете, стряхивая пепел. — Так куда ты так спешишь так поздно?
— Вышла подышать свежим воздухом.
— Ты хотела сказать "выбежала"? — вскинул он бровь.
— Да.
Я показательно глубоко вдохнула, ладонями вгоняя в себя адский кислород, выпустила весь воздух и улыбнулась:
— М-м-м... Запах гнили, как освежает. Ну всё, я пошла, — я преодолела несколько ступеней, поравнялась с Азраэлем, взялась за ручку двери и произнесла: — Кстати, репетиция закончилась. Можешь продолжить страдать в своём реалме. Ты нам больше не нужен.
Он ничего не ответил, устремив глаза вдаль и снова делая затяжку. Я потянулась за дверь и тут же встретилась с лицом Аластора, стоящим прямо передо мной. Он улыбался, но выглядел так, будто был готов отчитать.
— Что такое? — спрашивал Азраэль, — Страшно зайти и продолжить всем лгать?
Я продолжала стоять и держать дверь открытой, смотря на Аластора и продолжая диалог с Азраэлем.
— Страшно оставлять тебя одного. Повесишься ещё от отчаяния и одиночества... Прощай, Азраэль. — Бросила я, осознавая, что вижу его в последний раз...
Я толкнула Аластора в грудь и вошла в отель, закрывая за собой дверь.
— Мы не можем выйти. — одними только губами произнесла я, даже не выдыхая. Ал лишь вопросительно вскинул бровь. — Азраэль, он там, ждёт, пока я выйду. Залезь на крышу и посмотри, пока он уйдёт.
Демон без слов выполнил мою просьбу. Я вздохнула, протёрла лицо рукой и направилась в бар.
— Давай, Дези... Несколько часов и эти мучения закончатся... Совсем немного и потом...
Я не закончила слова утешения, вошла в бар, игнорируя присутствие Адама, и села за стол. Потянувшись за стаканом, я поставила его перед собой и наполнила каким-то алкоголем, наполовину выпитым, что стоял рядом с отцом.
— Они меня ненавидят, да?
Сперва мне померещилось, что голос пронёсся в голове, но затем я повернулась к Адаму: его лоб был опущен на ладонь, а взгляд упирался в стол.
— Кто?
— Парни.
— Да, ненавидят. — подтвердила я. — И ты знаешь, что сам виноват в этом. Сегодня ты упустил шанс попросить прощения. Променял его на свою гитару. — стаканом указала я на инструмент, лежащий на соседнем стуле.
— Её починила ты?
— Я. — Я кивнула и сделала первый небольшой глоток бурбона. Жидкость в моём бокале качнулась, играя с янтарным бликом. Вкус оставил горячий след в глотке.
— Спасибо... Это гитара... от вашей мамы.
Второй глоток бурбона вылетел из моего рта с сильным кашлем. С губ потекла жидкость, в горле запершило. Я пару раз ударила себя кулаком в грудь, пытаясь ловить ртом воздух и отдышаться. Я не знаю, что меня поразило больше: сам факт, что это гитара от нашей мамы, или слово "вашей".
— А?!
— Ева подарила мне эту гитару. Она знала, что я любил музыку. И сама создала её. Она пела — я играл. — отвечал он, ни разу не сменив позу или вещь, на которую он глазел.
— Ты... наконец принял факт, что я твоя дочь?
В ответ он лишь фыркнул, будто принял этот факт нехотя.
Мы снова замолчали, продолжая пить. В голове летало множество мыслей, но я всё никак не могла собрать все слова воедино, в одно предложение или вопрос, который я могла бы озвучить.
— Я хочу уйти.
— Куда? — спросила я, чуть погодя.
— Не знаю, в другой город, начать новую жизнь. — Его голос становился бесцветнее, будто жизнь вытекала из него. А может, это действие алкоголя. — Здесь... Здесь я не могу, блять, находиться. Здесь ты и Каин, и, так понял, сюда будут заявляться ещё и Авель с Сифом. Ребята захотят меня видеть, а я... не могу.
— Ты действительно хреновый папаша.
— Я никогда не хотел детей. — Вдруг выпалил он, посмотрев на меня. — Как думаешь, каково это жить, когда все абсолютно ждут и хотят, чтобы ты выполнил своё предназначение? Меня практически заставили это сделать, слышишь? Я не хотел никого из вас. Никого... — затряслись его губы, а в глазах промелькнуло нечто вроде боли прошлого. — Никогда...
Я не отвечала. Даже не хотела говорить, что знаю, каково это. Молчала, пока он снова не припал к бутылке.
— Ты можешь сбежать, оставить всё, но... можешь сказать "простите, я сволочь". Не обязательно становиться лучше. Одно извинение это огромный прогресс для тысяч лет.