Часть 38. (Не) игра.
— "Взываю на коленях, — начала я, обходя его вокруг со страдальческим лицом, и только он понял намёк но моё положение, походившее на движения хищника при виде жертвы, — объясни,
Что это значит? До меня доходит
Какой-то ураган в твоих словах,
Но не слова."
— "Кто ты?" — спрашивал он. Хоть это и было по сценарию, но он спрашивал меня. По-настоящему. Теперь уже с реальными эмоциями, а не игрой.
— "Дездемона
Твоя супруга,
Тебе и долгу верная жена." — отвечала я так, чтобы только он мог услышать этот тон враждебности в моих словах. Я словно отвечала: "Обычная душа, которая прожила чуть больше положенного".
— "Попробуй подкрепить все это клятвой
И душу в тот же миг свою сгуби.
Решись поклясться, что не изменила."
— "Клянусь, и это знают небеса!" — с каплей насмешки продолжала я говорить.
— "Они тебя изменницею знают." — выговорил он с отвращением.
— "Кому я изменяла? С кем? Когда?" — чересчур театрально поражалась я.
— "Нет, Дездемона. Прочь! Прощай! Развейся!" — наконец мне понравилось, как звучит его голос в этой сцене: злобно, агрессивно, по-настоящему ненавистно.
— "Ужасный день! Ты плачешь? Отчего?
Скажи мне, я ли этих слез причина? — я сделала паузу, прекрасно осознавая, какую бурю эмоций вызвала я, напомнив через строчки трагедии ему наш недавний диалог. — Ты, верно, думаешь, что мой отец
Виновен в том, что ты отозван с Кипра?
Все может быть, но ведь терплю и я...
(тебя...) — мысленно добавила я.
Он также ведь и от меня отрекся." — снова многозначительно выдал мой голос, пока я вписалась в его глаза.
Азраэль несколько секунд молчал, затем его тонкие губы слегка открылись:
— "Пускай я чем-то бога прогневил. — начал он, сверля мои глаза, пока я улыбалась ему своими. — Над непокрытой головой моею
Он мог излить несчастье и позор,
По горло утопить меня в лишеньях,
Сгноить в бездействии. Средь этих мук,
Мне верится, в углу душевном где-то
Я б силы почерпнул все это снесть.
Иное дело быть живой мишенью
Насмешек, чтоб кругом смотрели все
И каждый тыкал пальцем. Но и это
Я вынес бы. И это. Без труда.
Но потерять сокровищницу сердца,
Куда сносил я все, чем был богат...
Но увидать, что отведен источник
Всего, чем был я жив, пока был жив...
Но знать, что стал он лужею, трясиной
Со скопищем кишмя кишащих жаб...
Терпенье, херувим светлейший рая,
Стань ада грозной фурией теперь!
— "Надеюсь, ты в меня, как прежде, веришь?" — спрашивала я, состроив невинное лицо.
— "О да, как в мух на бойне в летний день,
Которые кладут яички в мясо!
Чарующая сорная трава,
Благоухающая так, что больно,
Зачем ты есть, зачем ты родилась?!" — почти срывался он на настоящий крик, возвышаясь надо мною, в сантиметрах от моего лица. Я могла ощутить жар его гнева.
— "Скажи, в чем грех мой? Что я совершила?" — почти издевательски спрашивала я.
— "Ты для того ль бела, как белый лист,
Чтоб вывести чернилами "блудница"?
Сказать, в чем грех твой, уличная тварь,
Сказать, отребье, что ты совершила?
Стыдом я щеки раскалю, как горн,
Когда отвечу. Выговорить тошно.
Нет сил. На небе зажимают нос,
И месяц закрывается, и ветер,
Целующий все вещи на земле,
Так он распутен, прячется от срама,
А ты не знаешь, шлюха без стыда,
Что совершила ты, что совершила?
— "Ты не имеешь права, видит бог, Так обижать меня!" — процедила я, на мгновение выйдя из роли.
— "Так ты не шлюха?"
Конечно, Азраэль следовал тексту, но это слово он выговорил так, словно под ним имел ввиду нечто совершенно другое. Что-то вроде "изменница", "предательница", "нечистая"...
— "Христом клянусь, что нет!" — снова проговорила я реплики с насмешкой во взгляде, что был обращён только к Азраэлю. — Когда беречь
Себя от посторонних посягательств
Для мужа в непорочной чистоте
Не значит шлюхой быть, то я не шлюха."
— "Не шлюха"? — снова проговорил он с той же интонацией.
— "Нет, пускай погибну я!"
— "Не может быть."
— "Вступись, святое небо!"
— "Ну, виноват. А я предполагал,
Что ты - дитя венецианских улиц
В супружестве с Отелло..."
— Отлично, Краймини! Снова твоя сцена! — зазывала её Ниффти.
Девушка поднялась с дивана, откинув голову назад с отчаянным стоном, пока Азраэль продолжал стоять и глядеть на меня. Нас разделял один шаг. Единственный шаг. Меня почти касалось его дыхание. Его взгляд, полный ненависти и желания... убить, был прикован к моим глазам, в которых отражалась та же злоба и обида. Но я не позволяла ему думать, что его чувства взаимны, вместо этого я слегка улыбалась, будто насмехаясь над его будущим поражением, над тем, как беспомощно сжимаются его челюсти, что не в силах поддаться, чтобы он сорвал на меня всё, что думает.
— Мне нужен перерыв. — отрезал он и легко извился в сторону выхода. Я провожала его насмешливым взором, а затем перевела его на диван. В одно мгновение улыбка исчезла с моего лица, как только я узрела, что все, включая ранее засыпавших Хаска, Энджела и Каина, смотрели на меня в лёгком шоке.
— Что? Это просто сцена.
Как только я задала этот вопрос, ребята отвернулись, увели глаза, будто случайно задевали меня ими.
— Ты просто... Кхм... — попыталась ответить Вегги, потирая шею и подбирая слова. — Очень хорошо её отыграла. Как и Азраэль.
— Могли бы лучше, — невзначай бросила замечание Ниффти, не спуская лица с распечатанного в её руках сценария.
— Да, — поддержала ангела Чарли, — вы с Азраэлем определённо должны играть вместе Дездемону и Отелло!
— Он лишь заменяет Аластора, вот и всё. — пожала я плечом, слегка сузив взгляд.
— Он может взять мою роль. — внезапно подал голос Каин. Мы с Чарли отдали ему своё внимание. — Пусть Аластор играет Яго.
— Вообще-то я думала, что он может взять мою роль. Я... Я не думаю, что смогу сыграть. — неловко произнесла Блонди, увиливая взглядом.
— Почему ты так думаешь? У тебя неплохо получается! — попыталась я её воодушевить, подойдя ближе.
— Не в этом дело, просто я.. Не хочу.
Взглянув на Вегги, точно у неё были ответы, я поняла, что это правда. Вегги выглядела озадаченной и унылой.
— Тогда Аластор сыграет Яго, а я возьму роль поменьше, роль Родриго. — предложил Каин.
Мы дали ему согласие улыбками. Вегги приобняла Чарли одной рукой, а я вонзила взор в дверь, за которыми пропал Азраэль, надеясь, что он не вернётся сюда... В груди расползлось приятно тёплое чувство очередной победы. Я знала, что сейчас он борется с тем, чтобы лучше держать себя в руках.
Внезапно краем глаза я заметила тень, что промелькнула на двери и быстро исчезла.
Чёрт... Не сейчас...