Ты не идиотка, Эми.
3 года
47 недель
2 дня
Эми
Ничто не вечно - это могло бы стать пугающим суждением, если бы я не была столь просвещенной, да и к тому же в гармонии с естественными силами вселенной, которые включают в себя (но не ограничиваются): А. Салат «Тако». Б. Салат «Тако». В. Мою собственную восхитительную задницу. Которая увеличивается в размерах прямо пропорционально тому, сколько салата «Тако» в нее влезает. Ох, наука ушла далеко вперед…
Неважно, насколько велика моя задница, она никогда не будет достаточно большой, чтобы раздавить огромную, жирную башку Безымянного. Кроме того, я ни за что бы не прикоснулась к нему ни одной частью своего тела, которая не была бы остроконечной или пропитанной ядом черной мамбы. Теперь, когда я знаю, что он учится в моем университете, я должна найти способ избавиться от него без убийства. Может, случайно подвернется черная дыра?..
Но сначала я должна закатить истерику. В этом я ой как хороша.
- Хочу ли я знать, что ты делаешь? - Николь смотрит вниз, когда - едва она успевает зайти в комнату - я хватаю ее за ногу.
- Я пересматриваю свой план «Как вылететь из университета на первом году обучения», - привлекательно похныкиваю я.
- Ох, прекрати. - Николь бросает лэптоп на свою кровать и волочит ногу (я ведь в нее вцепилась) к столу. - Раз ты все равно валяешься на полу, развяжи мои ботинки.
- Как я уже говорила, - я с удовольствием развязываю шнурки на ее ботинках, - я недавно узнала, что кое-кто, кого я истинно презираю, учится здесь.
- Тот парень, с которым ты разговаривала возле Эмель Холла? Модель Макфартингтон?
- Это я его так назвала? Звучит вполне в моем стиле.
- Да, ты много говоришь о нем. Во сне.
- Николь! - восклицаю я. - Это не модель Макфартингтон, а другой парень, который занесен в мой дерьмосписок. Хотя модель Макфартингтон тоже в нем значится, но не на первом месте, да и его имя несколько сотен раз перечеркнуто, потому что иногда я исключаю его из этого списка, а потом добавляю вновь.
Николь выгибает проколотую бровь.
- Все сложно, - коротко резюмирую я. - Давай закроем тему.
- Нет, - просто отвечает она.
- ПочемУУУУУ? - тактично осведомляюсь я.
- Мы должны испытать все девять ярдов агонии университета, прежде чем выпустимся. Должны напиться до потери пульса, дать зарок навсегда отречься от мужчин, прогулять кучу занятий и попробовать кокаин. И это определенно стоит как минимум семи месяцев занятий здесь.
- Чьи слова?
- О, это слоган каждого трогательного фильма о взрослении.
- Черт! - Я отпускаю ее ногу и закатываюсь под свою кровать, где на деревянных перекладинах под матрасом замечаю вырезанный член и сразу же выкатываюсь обратно. - Фу-у!
- Слушай, я действительно сочувствую тебе насчет этого парня. Или... двух парней… и всего происходящего. Покажи их мне, и я так сильно их отделаю, что они будут блевать тем, что осталось от их душ. Но прямо сейчас мне нужно закончить эссе по химии, иначе меня отымеют. Метафорически. Вообще-то, я еще девственница.
И это последний раз, когда она вправе произносить столь громкие слова.
Отлучившись за едой, я возвращаюсь с кучей буррито и стучусь к ней, чтобы она меня впустила, однако из-за двери доносится стон, а затем Николь просит кого-то сделать что-то «сильнее». И я реагирую на это с пугающей благосклонностью: направляюсь к более спокойным водам. Том открывает дверь. Он без рубашки… вот черт, эти воды настолько же спокойные, как и люди, которые выигрывают машины у Опры.
- Моя соседка бесстыдница, поэтому теперь я живу здесь, - заявляю я, проходя мимо него.
- Ты не можешь, - возражает он.
- Колумбу сказали то же самое, и посмотри, чего он достиг. - Я плюхаюсь на его кровать. Я точно знаю, что она его, ведь она идеально заправлена, лишь покрывало слегка смято ото сна. Постель же его соседа представляет собой сочувственно пустое пристанище с беспорядком из одеял. Том надевает рубашку и, зевая, садится рядом со мной.
- У тебя такие заспанные глаза. - Я указываю на его глаза, и он сильно их трет.
- Ладно, если хочешь, можешь остаться, - предлагает он, все еще потирая один глаз - такое человеческое, ранимое движение, которое я никогда не видела прежде в его исполнении. - Но я ухожу через пятнадцать минут.
- Ты похож на маленького ребенка, - я смеюсь, - у которого проблемы с глазами.
- Заткнись, - ворчит он и трет сильнее. Его щеки розовые после сна.
- По-прежнему используешь задницу утки в качестве образца для подражания, да? - говорю я, указывая на его прическу.
- По-прежнему используешь ребяческие оскорбления в качестве защитного механизма, да?
- По крайней мере, это не задница животного.
- А смысл тот же.
Я показываю ему средние пальцы на обеих руках, и он отвечает мне тем же, затем облокачивается на стену и закрывает глаза. За окном сверкает сумеречное розовое небо, и вечерняя заря проникает внутрь, разукрашивая белые стены полосами персикового цвета.
- Что ты хочешь знать в первую очередь? - наконец спрашивает Том.
В голове возникает тысяча вопросов, но я выбираю наименее безобидный.
- Куда ты уходишь через пятнадцать минут?
- Друг пригласил моего соседа на барбекю, и тот тащит меня с собой.
- Кто твой сосед?
- Его зовут Чарли. Он идиот. Но пылкий идиот. Я слышал, это имеет какое-то значение.
- Конечно, и живое тому доказательство прямо перед тобой. - Я указываю пальцем на себя. Ухмыляясь, Том открывает глаза, чтобы взглянуть на меня, и красное солнце разбавляет темные глаза теплым оранжевым.
- Ты не идиотка, Эми.
- А то я не знаю.
- Ты глупышка, - исправляет он и, вновь закрыв глаза, ложится на бок. Я же размышляю над достоинствами того, чтобы оторвать ему все пальцы по одному, и решаю, что они слишком красивые, чтобы от них избавляться. Сейчас.
Обнимаю колени и пытаюсь вспомнить, как правильно дышать. Как делают это все нормальные люди. Люди, которых не преследуют призраки прошлого или, как в моем случае, бывшие парни с садистскими наклонностями. И как только я начинаю погружаться во тьму, где живет, дышит и разъедает меня монстр, Том протягивает руку и увлекает меня к себе. Я вскрикиваю, но не сопротивляюсь. Он прижимается ко мне сзади всем телом, обдавая своим теплом, и мы просто лежим на его мягкой кровати. Постепенно запах мяты и меда обволакивает меня, как одеяло. Темными ночами я жаждала вновь ощутить этот запах, когда думала о нашей войне, его руках и какого было бы его поцеловать, сильно, по-настоящему, и, возможно, даже зайти дальше, потому что, может быть, просто может быть, он единственный человек в мире, который сможет целовать мои растяжки, а не называть их уродливыми...
- Перестань, - бормочет Том мне в волосы.
- Что?
- Перестань все время быть такой печальной.
Я кривляюсь, и он прижимается носом к моей шее. О боже. Внезапно мое сердце решает, что оно астронавт, и пытается выполнить сорок сальто, и я словно воспаряю.
- Что заставило тебя сюда приехать? - спрашиваю я.
- Работа, - выдыхает Том.
Легкость парения вытесняется патокой, свинцом и шипами.
- Ясно. Естественно, ведь парни из братства никуда не годятся, а студенткам нужен обходительный и опытный специалист по вагинам, чтобы уменьшать стресс, потому что, очевидно, все в мире просто одержимы сексом...
- Я не эскорт, - терпеливо произносит он. - Сейчас я работаю на кое-кого другого. Занимаюсь кое-чем другим.
- Ух ты! Так познавательно. Я прям-таки извлекла много полезной и конкретной информации из этого разговора.
- Помнишь парней, которые были в том лесу? Парня в твидовом костюме, который тебя преследовал?
- Да, но...
Открывается дверь, и мы с Томом быстро садимся. Знаете, кто заходит в комнату? Крошечныеяйца Маккостюмнштанцев - один из бегущих-за-мною-в-темном-лесу-Огайо-потому-что-его-босс-ему-приказал. У него кожа цвета янтаря, а черные волосы торчат, как шипы. Он замирает, вытаращив на меня свои темные глаза.
- Ты! - резко кричит он, тыкая в меня пальцем.
- ТЫ! - взвизгиваю я. - Почему ты все еще жив? Я же отпинала тебя по яйцам!
- Какого дьявола она здесь делает? - гневно спрашивает он у Тома.
Том вздыхает.
- Эми Блейк, познакомься с Чарли Морияма…
- Уже, - говорим мы с Чарли одновременно. Я бросаю на него гневный взгляд, а он сужает свои и без того узкие глаза.
- Ладно, у нас нет на это времени. - Чарли переводит взгляд на Тома. - Мы должны были быть там еще пять минут назад. Давай не облажаемся, хорошо?
Том вновь вздыхает и, не отрывая от меня глаз, встает с кровати.
- Я скоро вернусь, и мы продолжим разговор, договорились?
- Конечно, иди работай с плохими парнями. Мне все равно.
- Эми...
- ПОШЛИ, - кричит Чарли, хватая полотенце со своей кровати, и громко выходит из комнаты. Том хмурится, но неохотно следует за ним.
И я делаю то же самое. Ну, только за пять метров и две машины от белого «Ниссана» с разбитой задней фарой. Мысли лихорадочно кружатся в голове, пока «Ниссан» уводит меня вниз по магистрали, все дальше и дальше от универа. Почему Том водится с Твид-тупицей и Маленькими яйцами? Твид говорил, что хочет нанять его, но я до сих пор не знаю зачем. Видимо, он преуспел. Ой, давайте будем реалистами, это Том позволил ему преуспеть. Все, что происходит с Томом, происходит только потому, что он сам это позволяет. Я не в счет. Но это уже совсем другая история, полная незаконности и удовольствия.