Вишнёвая пена

Утро следующего дня.

- Громова Елизавета, я попрошу вас вытащить наушники из ушей и присутствовать на моём уроке, - до чего же дотошная и противная эта математичка. Старая швабра. Она просто не понимает. Она не сможет понять моего состояния. А как мерзко моё имя вылетает из её рта вместе со слюнями и, казалось, вместе с завтраком. Наша неприязнь образовалась ещё при знакомстве, когда я выплюнула жвачку в её руку. Одним словом, моя любимка.

Я поднимаю голову, заправляя тёмные волосы за уши. Устремляю свой взгляд на неё и медленно встаю на ноги.
В бёдрах тут же хватают болезненные судороги, но быстро я сцепляю зубы, чтобы рот не исказился в странной гримасе.
Кончики пальцев покалывают, а дыхание утяжеляется от малейшей физической активности.
Прячу грязные ногти в кулаки и медленно выдыхаю, чтобы не нарушить то спокойствие, которое я смогла установить за урок. Так легче терпеть. Так почти не больно.

- Меня зовут Лиза, - говорю сквозь зубы и тихо. Наушники всё ещё в ушах, но музыки нет. Я слышу лишь тупое тявканье Валентины Ивановны.

- Ну ты хоть бы постыдилась. Ты посмотри на своих одноклассников - нормальные дети, ухоженные, красивые, учиться стараются. А ты что? Выглядишь, как чучело, - она подходит ближе к моей парте, а меня потихоньку начинает трясти. Нет, не от её обидных оскорблений. Не от всеобщего внимания отпрысков, которые учатся вместе со мной. В моём организме уже более трёх суток не было ничего тяжелее сигарет.

Казалось, недавно проткнутые вены снова стали зудеть. Во рту скопилось много слюней, а мозг будто в один момент превратился в кашу.
Одним движением она выдёргивает провода и меня из своего мира.
Я не смотрю на неё. Главное - не смотреть в глаза. Разглядываю оборванный ламинат на полу и пытаюсь не думать о боли.

- Громова, ты меня вообще слушаешь?! Я к кому обращаюсь? - я тянусь рукой к рюкзаку, в котором кроме пачки сигарет и бутылки сока больше ничего нет и женщина замечает мои пальцы. Смотрю, как ей постепенно срывает крышу и, как из носа выходит воображаемый пар.

А вот и пик её злости - пора валить.

Хватаю рюкзак и ухожу из класса, под её брызгами яда и чесночных пирожков из столовой.

Вылетаю в коридор и скатываюсь от бессилия под подоконником, прижимая к себе рюкзак.
Ломит всё, начиная от конечностей, заканчивая внутренними органами.
К горлу подбирается тошнота и мне следует пройти в туалет, но поднять свою тушку с пола и куда-то идти сейчас на равне со смертью.
Но, на моё счастье или беду, дверь класса снова открывается и из неё выходит мой одноклассник.
Хотела бы я сказать, что он подлетел ко мне, стал спасать, делать искусственное дыхание и всё такое, но тот лишь окинул меня брезгливым взглядом.
Все знали. Они все были в курсе моих проблем. И это самое жуткое. Они все знают обо мне больше, чем я сама. В отличии от меня их память в отличном состоянии и даже я иногда не могу вспомнить последствий минувшей недели, а мои одноклассники прекрасно помнят все мои косяки. Во всех смыслах этого слова...

Постояв у двери около минуты, Рома всё же решился подойти. Видимо мой видок и правда пугал. Он не беспокоился обо мне. Просто его совесть, если она конечно есть, загрызла бы его если бы я здесь откинула коньки.

- Эй, ты меня вообще видишь? Тошнит? - я сцепила зубы, которые отбивали безумный ритм друг о друга.
<tab>Шейные позвонки слегка хрустнули, когда я легонько кивнула головой, в знак согласия. Сейчас надо было просто перетерпеть, а вечером уже уже думать, что делать.

Парень поднял мой подбородок, чтобы взглянуть в глаза и, видать, не нашёл там ни капли здравого смысла. Я изо всех сил старалась держать глаза в порядке и не закатывать, но получилось плохо.

- Давай, поднимайся, - парень помог мне подняться и удержаться на ногах.
Перекидываю рюкзак через плечо и вдыхаю новую порцию воздуха, хоть и понимаю, что она не заменит мне дозу.
- Дальше я сама, - убираю его руки с плеч и, не говоря спасибо, ухожу в туалет.
Ошеломлённый взгляд на моей спине я уже даже не чувствовала. В голове формировался план. План, как и где достать наркотики, если денег нет, от слова совсем.
К счастью для меня, я уже не первый день принимаю. И не такой мели была.

Становлюсь напротив грязного зеркала и включаю кран. Течёт. Звук текущей воды успокаивает. Он напоминает шум в ушах, после того, как принял амфетамин.
Закрываю глаза и плескаю холодной водой в лицо. Вода задерживается в ресницах и я вспоминаю, что с утра я накрасила стрелки. Чёрные и длинные. Блядские.

Не подумайте, не для того, чтобы выглядеть лучше. Просто, когда просыпаешься раньше обычного надо как-то отвлечься, чтобы не ощущать все то, что накапливается за ночь. Все те чёрные линии, что я так старательно выводила между ресницами вышли за свои границы.

- Вот чёрт, - набираю ещё воды в ладони и слегка подтираю подводку. Слегка похожа на наркоманку. А впрочем, так ведь и есть.

Открыть запечатанное окно в туалете не стало для меня проблемой, как и закурить сигарету. Это ненадолго утоляет безумство. Притупляет чувства, если представить, что это косяк.

В руках образовался потресканный телефон, а пальцы стали листать телефонную книгу.
В черепной коробке от стенки к стенке кидались мысли. Если наркотики нельзя купить, то их можно или украсть или обменять на что-то. Из драгоценных вещей в доме практически не осталось ничего, что я могла бы отнести в местный ломбард. Украсть что-то у родителей было бы ещё худшым вариантом. Поэтому единственным, более менее перспективным решением стало пойти в притон и по старой дружбе хорошо попросить. Если уж так не получится, значит суждено мне умереть в муках.

На часах только 14:20, поэтому можно ещё зайти домой. Мама на работе, а отец скорее всего шляется не пойми где.
Прекрасная возможность не нарваться на крики и очередные скандалы.
Прекрасная возможность свинтить пораньше и закинуться таблетками.
Победно машу охраннику и покидаю свой персональный ад. Сегодня я или умру или феерически возрожусь.

Открывая дверь квартиры, я остановилась, прислушиваясь.
В коридоре только кроссовки сестры. На кухне тишина. Значит...
- Кир, я дома, кушать будешь? - скидываю тяжёлые ботинки и бегу в комнату к этой девчонке.
- Эй, ну ты опять рылась в моих вещах? - смотрю на перевёрнутые вещи в шкафу и максимально грозно перевожу взгляд на десятилетнюю сестру.
Вы сейчас подумаете «какая она злая. Типичная старшая сестра». Но нет. Я совершенно не против, чтобы она брала мои толстовки, футболки и, так уж и быть, косметику. Просто я боюсь, что однажды она найдёт то, что ей видеть нельзя.

Так уж вышло. Маленькая Кира хранит под подушкой игрушки и конфеты, а Лиза наркотики и сигареты.

- У тебя опять глаза красные, почему ты всё время плачешь? - любовь моя. Если бы я плакала из-за школы или очередного парня, я бы тебе первой вытирала свои сопли о твоё плечо.
Старательно игнорирую её любопытные вопросы и переодеваюсь в более неприметную одежду.
Там, куда я иду, нельзя заявляться в школьной юбке и чёрных колготках. Нужна максимально закрытая одежда, а такой у меня пруд пруди.
Натягиваю чёрные спортивные штаны и растянутый мешок, который когда-то был толстовкой.
Связываю волосы в тугой хвост и подхожу к кровати сестры, на которой девочка сидит неподвижно и наблюдает за моими действиями.
- Я должна бежать, у меня сегодня ещё два занятия с репетитором, передашь маме, что буду поздно, - ребёнок смотрит на меня слёзно недоверчивым взглядом. Естественно. Я не была у репетиторов уже более года и Кира не глупая, малышка подростает.
Она уже умная. Вероятно даже умнее меня.
- Ты снова меня оставляешь одну? - ответ застевает в горле. Возможно единственный человек, который ждёт меня в этом доме просит меня не уходить, а я просто собираю рюкзак и покидаю квартиру.

Прости меня, но я сдохну, если сейчас не уйду.

Улица встречает меня алым сентябрьским закатом. Ещё год назад я бы лезла на какую-то крышу, чтобы поближе увидеть красное небо, но сейчас я просто опускаю голову и надеваю капюшон, направляясь в самое отвратное по мнению обычных людей, место. По моему же самое родное и любимое. Притон.

Уже на пути я поправляю плечи и кое-как укладываю волосы. Зачем? Зачем я прихорашиваюсь сюда, но не в школу? Затем, что если кто-то поймёт, что у меня ломка, тут же попытается впихнуть аспирин под видом наркотиков за очень дорогую стоимость. Почему я не могу отказаться? Да как минимум потому что я здесь и так на птичьих правах. Мне была сделана невероятная поблажка когда я вошла в круг постоянных клиентов. Никто не захотел иметь дело с шестнадцатилетней девчонкой. Никто кроме одного человека. Моего наставника. Учителя, я бы даже сказала.
Человек, который взялся продавать мне наркотики, когда никто не брался. Человек, который вытаскивал меня из жёстоких передряг, когда я в очередной раз докопалась к кому-то. Парень, который просто был всегда рядом, когда это было нужно.

Фил. Я до сих пор не знаю, сколько ему лет, но выглядит он на двадцать семь минимум. Он стал моим старшим братом. А я его младшей сестрой.
Вы скажете, что он подсадил меня, что он никакой не брат, а злейший враг. А я скажу, что вы просто не были в состоянии абстиненции*. Когда боль не проходит даже когда ты спишь. Она заменяет некоторые части тела и живёт вместе с тобой.

Ты - это она.

Подхожу к обгорелой двери старого тренажёрного зала и натягиваю улыбку.
Открываю и ныряю в клубы дыма. Глаза ищут знакомый силуэт. Помещение похоже на старый подвал. Ничто здесь не убирает и не делает никакие вписки. Это место существует, только чтобы найти наркотики. В крайнем случае временное жильё.
Прохожу вглубь и всё ещё не вижу того, кто мне нужен.
В этом месте, без защиты я чувствую себя небезопасно. Лживая улыбка сползла с лица. Внутри снова всё задрожало.
Выхожу из главного зала с бывшими беговыми дорожками (иронично, ведь сейчас там совсем не те дорожки) и иду к коридору. Слишком много странных людей.

Коридор встречает меня разукрашенными стенами и приятной тишиной. Никого. Достаю телефон и ищу номер Фила. Пальцы запутываются прямо у меня перед глазами. Буквы проплывают по экрану.

- Да хватит путаться, блять, Фил, ну где ты? - я не успеваю даже вдохнуть воздуха, как мне на плечи падают тонкие длинные пальцы. По ощущениям я поняла, что это Фил. Только он может так неожиданно хватать. Я облегчённо выдохнула, стоя к парню спиной.
Пальцы сжались крепче и я под их действием развернулась к нему лицом.
Тревога наступила так же быстро, как и отошла.

Передо мной стоял не Фил.

Безумные, жёлтые, как у кота глаза разглядывали моё лицо. Он был слегка выше меня ростом. Мне не нужно было задирать голову.
Чёрные волосы неумело прикрывают свежую ссадину чуть выше щеки.

Кожа белая, как снег. А губы расползались в жуткой улыбке. Я не могла понять, что она передавала. Какая-то мания. Психически нездоровая улыбка.

- Они разные?! - он восторженный. Удивлённый. И несёт какую-то чушь. Значит или таблетки, или героин.
Я скидываю его руки со своих плеч, но свободы мне не ждать.

- Охуеть, впервые такое вижу, - его шершавые, пропахшие сигаретами пальцы перемещаются в моему лицу, а именно - к глазам. Он оттягивает нижнее веко, шире раскрывая мои глаза. Хотя, казалось, они уже не могут просто шире открыться. Я и так в шоке.

- Эй, руки убери от меня и иди проспись, - я всё же отцепляю его от себя и отступаю на шаг. Кто знает, что этот чудак ещё вытворит. Впервые его вижу здесь, кто это вообще такой?

Делаю ещё один шаг назад. Снова достаю телефон. Блять. Блять. Блять.

- Стой, я знаю, чем тебя можно заинтересовать, - я стою и не двигаюсь. Страшно. Я ведь даже закричать не успею.
Как вдруг, он высовывает руку из кармана и между пальцами оказывается маленький чёрный пакетик.

- Ты ведь за этим здесь, - прозвучало, как утверждение. Значит он всё-таки не под кайфом. Обладает информацией и самое главное тем, что мне нужно.
Я сокращаю ту дистанцию, которую я установила сама и протягиваю руку.
- Ну-ну, тихо ты, - он убирает руку, а другую выставляет вперёд, упираясь в мою грудь.

- Значит, твои дрожащие руки и красные глаза не врут. У тебя л-ломка, - тянет букву «л», словно она может разорваться. Глаза ещё больше зажигаются безумием.
Пока я прячу руки в рукава, он словно змей искуситель обходит и становится мне за спину. От него пахнет лавандовым ополаскивателем и сигаретами.

- Это значит, что тебе сейчас очень-очень плохо, да? - я шумно вдыхаю через нос и с воздухом попадают мерзкие панические ощущения.
От того, что он дразниться, руки крутит ещё сильнее.
- У меня есть только одно условие и я дам тебе то, чего ты так сильно хочешь, - шепчет, словно в бреду. Но на самом деле в бреду я. Хочется вывернуться от его присутствия. Сбежать. Спрятаться. Вот только есть одно «но». Даже, если я спрячусь, ломка никуда не уйдёт. Набираю смелости в свой сосуд и разворачиваюсь к нему лицом.
- Чего тебе надо? У меня нет денег, но я могу предложить что-то другое. Или... или давай я заложу телефон и отдам тебе половину суммы, какое у тебя условие? - слова вместе с версиями вылетают из моего рта с невероятной скоростью. Ухмыляется. Я опускаю взгляд на свои руки и понимаю, что начинается жёсткий тремор. Просто я не могу успокоиться.

Молодец. Добился своего. Поиграл с наркоманкой. Подёргал за ниточки, показал желаемое и вся моя фальш рухнула.
Я закрываю мокрые глаза, чтобы не кинуться на него. Нервы рвутся, как тонкие паутинки.

На моих плечах снова сжимаются пальцы. Я не хочу даже открывать глаза.
В желудке болезненно жжёт. Во рту желчь. Пальцы буквально протыкают плечи и тянут на себя. Я оказываюсь в
крепких руках. Фил.

- Кирилл, свалил от неё быстро, она своя.