Проект 019

- Они убили его?
- Мисс Мари... и её коллеги. Можно и так сказать.
- Зачем они это сделали?
- Они знали, что он помогал нам.
- Они знали, что он сделал так, чтобы Марвин не стал победителем. Или может это их игра. Чтобы напугать нас, чтобы запугать остальных наставников, которые на привязи у них. Их теперь тоже держут здесь.
- А вдруг у мистера Грея была семья?
- Их не волнует это. Они точно знали какую жертву выбирают. Жизнь человека здесь - пыль, случайная помеха в их отлаженном механизме.
- А как же Желби без наставника?
- Игрок может выиграть и без наставника. Тогда призовой фонд достанется ему и часть детскому приюту. Лицемерная благотворительность, прикрывающая гнилое нутро.
- Но неужели, если Марвин выбыл, теперь нет обозначенного победителя? Значит ли это, что мы все можем выиграть? Или свобода, в конечном счете, всего лишь иллюзия?
- Победитель есть... Они его поменяют, так как им выгодно. В этом и есть суть игры - манипуляция, контроль, предрешенность. В том или ином случае мы все умрем, если не сбежим вовремя. Сегодня мы должны это сделать...

Стюарт проснулся к удивлению раньше всех. Даже не чувствуя усталости, словно неведомая сила подбросила его на ноги, он вскочил, надевая белые носки на онемевшие от холода ступни и аккуратно застилая постель. Взглянув на настенные часы возле двери, увидел, что время едва перевалило за пять утра. Он и сам не понимал, что им движет, но сейчас, именно сейчас, в предрассветной тишине, он чувствовал непреодолимую потребность написать письмо. Он прибегал к этому ритуалу каждый раз, когда ощущал давящее напряжение вокруг себя, но Перл перестала передавать его послания ещё после второго испытания. Больше месяца он не общался с Османом, и мысль о том, что его друг болен, а он даже не может с ним связаться, словно груз, давила на плечи.
Каждый раз, начиная писать письмо, он в итоге выбрасывал его в корзину, разорванное на мелкие клочки. Причины всегда были разными: то казалось, что слова звучат слишком жестоко, то, напротив, слишком сухо и лаконично. Иногда письмо выходило чересчур длинным и жалобным, и он боялся показаться нытиком, обременяющим друга своими проблемами. А вдруг у Османа дела обстоят ещё хуже? А вдруг его обижают? Все эти мысли роились в голове Стюарта, не давая ему сосредоточиться и выплеснуть на бумагу свои чувства.
Но именно сегодня он решил написать это письмо. Сегодня, когда робкая надежда на побег теплилась в его сердце. Он верил, что сегодня они смогут вырваться из этого проклятого места. Почему именно сегодня? Потому что смерть их любимого наставника стала последней каплей в их терпении. Они были готовы на все, лишь бы убежать. И тогда он найдёт Османа, лично прочитает ему письмо, и крепко-крепко обнимет своего друга. Как же сильно он скучал по этому неиссякаемому источнику радости в его жизни. Осман был воплощением беззаботности и невинного счастья. Только с ним Стюарт мог искренне радоваться простым мелочам: найти разноцветные стеклышки и закопать их вместе с фантиками в тёплый песок. Или перелезть через колючий забор, а потом порвать единственные штаны, которые и без того были залатанными и перештопанными.Прятаться под скрипучей кроватью, когда нянечки слышали их громкий смех, и отчаянно сдерживаться, чтобы не начать кричать в истерике от того, какие уморительные рожицы корчил Осман. Стюарт соскучился даже по нянечкам, которые на ночь читали старые сказки и проверяли, хорошо ли дети почистили зубы. Раньше его это раздражало, ведь ему не нравилось, что его воспринимают за глупого ребенка, не способного принимать самостоятельные решения. Но сейчас... Он хотя бы на мгновение хотел бы снова оказаться там, в беззаботном прошлом, просто наслаждаться жаркими днями лета, греться под ласковым солнцем, а осенью кидать охапки опавших листьев за шиворот другу. Счастье, утраченное и недооцененное.
Тяжело вздохнув, Стюарт начал писать дрожащей, словно от холода, рукой на пожелтевшем листке бумаги, под приглушенный шум топота обуви работников, разносящийся по кафельному полу за дверью. В каждом шаге, в каждом шорохе слышалась угроза, напоминание о том, что за пределами этой комнаты царит бесчувственный порядок, безжалостный и неумолимый. И сегодня, возможно, они попытаются его нарушить.

" Я выбрал неверный путь, Осман. Я был ослеплен ложной надеждой. Думал, если вырвусь из серой рутины приюта, попытаюсь доказать, что я взрослее, чем кажусь, умнее и лучше остальных детей, то меня заметят. Удостоят своей любовью, даруют какие-нибудь привилегии. Но сейчас эта иллюзия разбилась о жестокую реальность. Я должен был ценить то, что имел. Даже эти обыденные посиделки с другими ребятами. Не замыкаться в себе, не строить из себя неприступную крепость. Может быть, тогда бы меня заметили. Не быть таким высокомерным, не совать нос в чужие дела. Когда взрослые твердят: "Нельзя торопиться взрослеть", - в их словах, оказывается, заключена горькая правда. Я бы отдал всё, чтобы вернуться к тебе, к этим простым радостям. Но я не могу. Не могу предать товарищей. У них тоже есть свой дом, своя семья, пусть и далекая, затерянная во времени и пространстве. Например, Кэрол - она мечтает вернуться в приют, где ее ждал любимый воспитатель, верные друзья. Но она очень больна, с каждым днем все слабее и слабее. Будто цветок, лишенный солнечного света, она вянет день ото дня.
(Пишет Кэрол)
Стюарт склонен к драматизму. Я все еще рада, что мы живы и поддерживаем друг друга. Многие наставники, например моя, все еще относятся ко мне хорошо. Но это всего лишь иллюзия утешения. Я бы хотела вернуться в приют и снова поесть этой пресной, но относительно теплой еды, погулять на свежем воздухе, ощутить на лице лучи солнца, а не этот искусственный свет. У меня была подруга, Линси. Она такая же скромная, как Стюарт. Я оставила ее там одну, а ведь перед отъездом я поклялась, что вернусь. Мы проплакали весь вечер, целых два часа, не в силах расстаться. А потом пришел мистер Грей и сказал, что со мной едет мальчик, о котором он будет заботиться, и что мы обязательно подружимся. Что мы втроем приедем к Линси, и у нее станет на одного друга больше. Но само понятие "друг" потеряло для меня прежний смысл. После предательства нашего друга Марвина, после той ужасной лжи, мы никак не можем оправиться. Я продолжаю молчать, скрывать свои истинные чувства, но сейчас я напишу все здесь, в этом письме. Никогда не доверяй людям все свои эмоции. Это обернется против тебя, Осман...
(Пишет Желби)
В чем-то Кэрол права. Но я... я не умею держать чувства взаперти. С самого детства меня называли плаксой. Но ты не пойми меня неправильно, Осман. Родители меня любили, очень любили. Просто... в последнее время они стали так часто ругаться. И я начинал плакать ещё больше. Когда появилась моя младшая сестрёнка, я стал за ней приглядывать. Мама часто уставала, а я хотел больше времени проводить с ней. Каждый раз, когда я подходил к папе, он отмахивался от меня, продолжая свой важный разговор по телефону. А когда моя сестричка начинала громко плакать, мне так хотелось заплакать вместе с ней. Но мама меня не успокаивала. Говорила, что сестрёнка - маленькая, а я уже большой мальчик.
Мне так хотелось, чтобы родители хоть немного переживали обо мне. Хоть разок спросили, как прошёл мой день, или просто заметили.И вот тогда я совершил ужасный поступок. Я сбежал из дома. Бежал в лес, думая, что чем дальше я убегу, тем дольше они будут меня искать, беспокоиться обо мне... Ну, по крайней мере, я так думал. А потом... сам не понял, как службы опеки привезли меня в этот приют, где не было ни мамы, ни папы. Они сказали, что я никогда не вернусь домой.
Я надеялся, что мама с папой приедут и заберут меня. Может, это и поделом мне всё. Я был ужасным сыном. Здесь, в этом месте, я лишь хотел доказать самому себе, что я не просто плакса. Но сравнивая все эти ужасы, которые я мог видеть только в фильмах, понимаю, что мои истерики были мелочью по сравнению с этим.
Я так хочу снова просто сидеть рядом с кроваткой сестрёнки и слушать её болтовню, даже если она совсем бессмысленная. Хочу обратно к маме и папе... Я готов отдать всё, что угодно, лишь бы оказаться дома, в своей комнате, где всегда пахло мамиными пирогами и папиным одеколоном. Где тепло и уютно. Стереть из памяти... Лицо мистера Грея...
(Пишет Санди)
Ребята тут уже столько понаписали, что, боюсь, ты заскучаешь ночью, малыш Осман:) Ладно, шучу. Надеюсь, Стюарт не решится передать тебе это письмо. Ребята не поскупились выплеснуть сюда все свои чувства, и я тоже не буду скромничать.
Мои родители... В общем, они никогда меня не любили. Я была слишком некрасивым ребенком: вся в веснушках, словно мухи наследили, кудрявая, как баран, и бледная, как призрак. Они несколько раз пытались утопить меня в ванной, а потом смирились и при первой же возможности отдали меня моей тетке, которая была тренером. Я практически жила в спортзале. Из меня выходили пот, слезы, рвота. Меня не щадили, били так, что однажды даже сломали палец на руке. До сих пор смотрит в другую сторону. Ах да! Еще пару зубов выбили, на задней стороне челюсти, так что мы квиты, Осми... Мне сказали, что у тебя уже выросли новые, так что забудь. В общем, это все сделало меня закаленной к этим испытаниям.
О том, что участники здесь погибают как пушечное мясо, я узнала еще в самый первый раз, когда приехала на эти "соревнования умнейших". Я четыре раза выходила победителем, и все четыре раза получала только новые психологические травмы.
Я никогда не каталась с горок, никогда не пробовала мороженое, никогда не прочитаю те самые романы для девочек-подростков, и никогда не смогу танцевать с кем-то на школьном балу. Я бы сказала, что мне жаль, но нет. Я не жалею, что меня закалили к этой суровой жизни. И я буду рада, если все эти испытания помогут мне освободить других от этого кошмара. Может быть, Кэрол когда-нибудь прочитает свою первую книгу про вампиров, Желби сходит со своей сестрой в парк аттракционов. А ты со Стюартом сходите в шатер, мне сказали, что ты любишь фокусников. Это смешно и круто одновременно.
Фокусники помогают отвлечь людей от проблем этой жизни, создавая иллюзию счастья и радости. Будь таким, пока ты улыбаешься, люди вокруг тебя будут понимать, что ты счастлив... Либо просто псих. Но, знаешь, какая разница? В этом безумном мире, где все лгут, притворяются и придумывают себе маски, главное - оставаться собой.
(Пишет Стюарт)
Прости, Осман, что письмо такое большое. Ребята просто не смогли пройти мимо меня, сидящей сгорбившись, как креветка. Мы еще добавим тебе рисунков, если тебе скучно будет это читать! В общем, береги себя.Мы все здесь с тобой. И мы выберемся! "
Стюарт отложил ручку, почувствовав, как усталость сковывает его пальцы, и обернулся к ребятам. Они теснились на его кровати, их лица выражали смесь утомления и, как ни странно, облегчения. В воздухе витало напряжение, словно невидимая, но прочная нить связывала их, заставляя сердца биться в унисон.
Каждый из них, казалось, нес на своих плечах непосильную ношу, которая могла бы согнуть даже самых сильных. Страх проигрыша преследовал их, нашептывая леденящие душу мысли о том, что за неудачей может последовать нечто неизмеримо худшее. Они осознавали, что в этой игре ставки запредельно высоки, и каждый их шаг может стать последним. Мысли о смерти, о возможности навсегда исчезнуть из этого мира, терзали их души, словно ненасытный зверь, впивающийся когтями в самую плоть.
- Я это Осману точно не отдам, - усмехнулся Стюарт, пытаясь разрядить обстановку шуткой. - Он потом спать не будет. Он же у меня впечатлительный.
- Пускай знает правду, в жизни пригодится, - толкнула его в плечо Санди.
- Если бы мы знали, что все так обернется, может, никто из нас и не связался бы с этой игрой, - прошептал Желби, обхватив колени руками. Его тихий голос прозвучал особенно уязвимо. Ведь он был самым младшим из оставшихся, и единственным, кого вырвали из объятий любящих родителей. Он не прошел школу жестокости жизнм. За последнее время ему пришлось пережить не меньше, чем остальным, но его эмоциональность и быстрая утомляемость не позволяли ему сосредоточиться на испытаниях.
- На ошибках учатся. Да и к тому же... Мы в любом случае оказались бы здесь, - попыталась убедить их Санди - Стюарт из-за своего упрямства даже не стал бы слушать предупреждения, Кэрол - из-за денег на лечение, а я - из-за того, что тетка заставила. Мы все в одной лодке.
- Что я расскажу родителям, когда вернусь? Все эти смерти... Я не могу... Это слишком тяжело осознавать, - судорожно выдохнул Желби, напрягая плечи и хватаясь за живот.
Всем им было тяжело, и сравнивать свои страдания с чужими было бы бесчеловечно. Но, судя по его моральному состоянию, Желби справлялся хуже всех. Мальчик тяжело переживал все события, и если остальные уже научились смиряться с ужасами этого места, то его мягкое, ранимое сердце никак не хотело принимать эту реальность. Он не мог простить предательства их друга, не мог забыть смерть своего наставника, и даже те страшные эксперименты, которые они впервые увидели в лаборатории, оставили неизгладимый след в его душе.
- Мы сбежим сегодня, если не сегодня, то завтра. Не завтра, так послезавтра. Мы отсюда выберемся, слышишь? - твердо произнесла Санди, поглаживая мальчишку по спине. В последнее время она стала заметно терпеливее и мягче по отношению к ребятам. Все они, стараясь забыть о собственных страхах, пытались поддержать друг друга, ведь в любой момент один из них мог исчезнуть навсегда. Они сжимали друг другу руки, надеясь, что эти переплетенные пальцы никогда не разомкнутся.
...
На завтрак ребята ходили через раз. И дело было не в лени или отсутствии аппетита. Просто эта трапеза превратилась в невыносимое испытание.
Холодная каша с комками и стакан с кофе, напоминавшего по вкусу песок, вызывали лишь отвращение. За последнее время все сильно исхудали, стали бледными, словно тени, ускользающие в предрассветной дымке. Особенно Кэрол, на которую, вдобавок ко всему, давила изнуряющая болезнь. Это замечали только двое: Миссис Перл и Одри.
- Милая, может, пойдешь ко мне попьёшь чай с конфетками? - умоляла мисс Одри, стараясь улучить момент для разговора с ней в перерывах между занятиями. Но Кэрол неизменно отказывалась, словно боялась прикосновения к сладкому, запретному плоду. Тогда в ход шла "тяжелая артиллерия" - медсестра. А точнее, Перл, которая читала девочке лекции о ее болезненном состоянии, убеждая заботиться о себе, а после этого снова появлялась мисс Одри, уговаривая Кэрол хоть что-нибудь съесть. Из наставников остались только они и тётка Санди, которой точно не было дело до детишек. Только если не застукать их за чем-то, что поможет ей вновь выйграть.
В общем, все внимание наставников было приковано к болезненному состоянию Кэрол, что давало время остальным троим для тайных вылазок в библиотеку и обсуждения плана побега. Пока Кэрол лежала в комнате, окруженная заботой Перл и мисс Одри, которые измеряли ей давление и уговаривали поесть (а она специально тянула время, долго отказываясь, чтобы выиграть драгоценные минуты), ребята обследовали здание, пытаясь найти лазейку.
Одним из таких мест стал выход под лестницей, куда выносили мусорные пакеты. Каждый вечер эти мешки вывозили на свалку, находящуюся за пределами комплекса. Сначала они наивно полагали, что смогут спрятаться в этих мешках, но, прикинув вес каждого из них, поняли, что план не сработает. Было бы слишком подозрительно, если бы самый большой мешок весил как семнадцатилетняя девушка, пусть даже и истощенная до предела. Тогда они заметили, что выход закрыт на электронный замок, который открывался только с помощью специального пропуска, как у всех наставников. И у них такой пропуск тоже имелся. Он остался от мистера Грея, их погибшего наставника. Но где его прятала Санди? Все оказалось довольно просто. Она разломала пластиковую карту, вытащив оттуда микрочип, который по размерам был меньше сантиметра, и спокойно поместила его в свой топ под рубашкой. Там точно искать не будут.
Этот чип и должен был помочь им выйти на улицу. Но возникала другая проблема. Все ворота по периметру территории были закрыты на замки, которые открывали только для персонала до девяти вечера, а после запирали наглухо. Перелезть через забор тоже не представлялось возможным, ведь сверху была натянута колючая проволока, которую они заметили еще во время редких прогулок месяцами ранее.
- Мы что-нибудь придумаем. Неплохо было бы найти кусачки... - задумчиво произнесла Санди, пока они шли по длинному коридору.
- Почему мы просто не можем убежать через главный вход? - устало вздохнул Стюарт, уже почти потерявший надежду на успех.
- Они могут нас заметить. И даже если не всех, то поймают одного, и он будет отдуваться за всех, - терпеливо объяснила Санди.
- А что насчет наставников? Может, кто-то из них нам поможет...
- Забудь о них! Они давно настроены против нас. Возможно... Мы не знаем - сказала она, тяжело вздохнув. - Если бы у меня была возможность, я бы давно сожгла это место дотла. Пусть горит все синим пламенем.
Стюарт в это время думал где добыть кусачки. Он помнил слоника, игрушку, но она давно лежит у Перл, возможно дома, возможно в кабинете. А ведь там лежала шпилька и когда тот самый пропуск... И фонарик...
- Я знаю, что мы можем сделать, - решительно произнес Стюарт. - Вы снова должны отвлечь наставников если они нас заметят. А я попробую проскользнуть в кабинет к Перл и найти у нее кусачки. Тем более, в биологическом отделении наверняка есть секатор или какие-нибудь другие инструменты.
Санди и Желби обменялись взглядами, оценивая риски и возможности, и в итоге кивнули, соглашаясь с его планом.
- А если кабинет будет закрыт? - с тревогой спросил Желби.
- Не будет. Все кабинеты находятся в открытом доступе для учеников, - успокоила его Санди, прекрасно знавшая порядки этого места.
На том они и разошлись, каждый - со своей тайной миссией. Санди решила отвлечь Перл, заговорив с ней о женских проблемах и "узнавая совет, как у опытной медсестры". Она умело пользовалась своим даром убеждения, чтобы завоевать расположение людей и вытянуть из них нужную информацию.
Желби взял на себя задачу вывести из равновесия мисс Одри, которую было довольно легко спровоцировать. Она явно не испытывала симпатии к Желби, и вывести ее на конфликт. Одри обожала поучать и критиковать, и Желби знал, как сыграть на ее слабостях. В этом странном театре абсурда каждый из них выполнял свою роль, надеясь, что их усилия не окажутся напрасными.
Стюарт, словно тень, проскользнул в кабинет Перл. Это пространство делилось на две зоны: непосредственно кабинет и стеклянную комнату, напоминающую оранжерею. Но сейчас времени чтобы разглядывать не было. Он лихорадочно принялся искать ее сумку, заглядывая под стул, осматривая пространство под столом, бегло ощупывая столешницу. Наконец, он обнаружил шкаф, искусно замаскированный за маркерной доской. Там, среди пальто и прочих вещей, нашлась и сумка Перл. А в углу шкафа лежал тот самый голубой слоник. Стюарт, сбивчиво дыша, потянулся к игрушке, и дрожащими пальцами расстегнул ее, извлекая фонарик и шпильку. Сердце бешено колотилось в груди, когда он ещё украл из её сумки зажигалку (вдруг все таки подожгут это место)
- Она еще не выбросила ее, это везение, - пробормотал он под нос, аккуратно возвращая слоника на место. Закрывая дверцу шкафа и стараясь не нарушить порядок, он обернулся, чтобы продолжить поиски кусачек, и в этот момент его сердце замерло от ужаса. Камера на потолке была направлена прямо на него.
Воздух застрял в горле, словно невидимая рука сдавила его шею, но он заставил себя выдохнуть, когда заметил, что красная лампочка записи не горит.
"Пронесло", - подумал он с облегчением. Это было так близко к сердечному приступу.
Собрав волю в кулак и отбросив страх, он открыл тумбочку под столом Перл, где аккуратно лежали документы и файлы. Но никаких кусачек там не было. Стюарт огляделся, пытаясь поймать хоть какую-нибудь подсказку, и его взгляд упал на стеклянную дверь, ведущую в оранжерею. У входа стоял небольшой столик, на котором были расставлены лейки, пульверизаторы с водой, отрава и... садовые ножницы. Они были огромными, их размер казался просто нелепым.
- И как я их унесу... - прошептал Стюарт, подходя ближе. Пока он складывал зажигалку, фонарик и шпильку в карман, стараясь заправить рубашку, он рассматривал эти гигантские ножницы, которые больше напоминали орудие пыток.
- Чик-чик, ха-ха, и нет... - попытался он пошутить, но тут же замер, заметив на столе небольшой секатор. Увесистый, с пружинным механизмом. Он быстро отложил громоздкие ножницы и взял в руки секатор. Инструмент был ухоженным, несмотря на свой возраст. Повертев его в руках, Стюарт поспешно спрятал его в карман штанов, стараясь прикрыть рубашкой.
- Черт... Видно, - пробормотал он, глядя на выпуклость на боку. В этот момент он услышал голос, прозвучавший прямо у него за спиной.
- Что ты здесь ищешь? - спросила Перл строгим, ледяным тоном, стоя у входа в кабинет.
Стюарт резко обернулся к ней, прижав руки по швам, как бравый солдат. Он нервно прокашлялся, пытаясь взять себя в руки.
- Я... Просто хотел посмотреть... Я никогда раньше не был в кабинете биологии, - натянуто произнес он, надеясь, что ему поверят. Но на лице Перл читался явный скептицизм.
- Тебе запрещено находиться здесь до начала этапа...
- Вообще-то нет, свои права я знаю, - огрызнулся Стюарт, но тут же попытался смягчить тон. - Санди говорила, что в кабинеты можно заходить. Они для этого и открыты, разве нет?
Перл слегка нахмурилась, на лице ее промелькнула тень сомнения, и, закатив глаза, она поднялась по ступенькам и подошла к шкафу. Стюарт почувствовал, как по спине пробежал холодный пот, в надежде, что она не заметит переставленные предметы. Перл замерла на секунду, внимательно осматривая вещи в шкафу, и вдруг потянулась к своей сумке, словно что-то ища.
- А вы что здесь делаете? Разве вы не должны быть с остальными?
- Я пришла за лекарством и поговорить с тобой. Я обещала, что мы обсудим твое поведение и эту ситуацию, - ответила Перл строгим тоном, от которого Стюарт внутренне напрягся.
- Я не собираюсь с вами ничего обсуждать.
- Будешь. Это важно, Стюарт. Я беспокоюсь о твоем успехе, а ты относишься к этому, как к дурацким играм, - пробормотала она, отсчитывая в ладонь граммовку лекарства, аккуратно передвигая таблетки тонким пальцем.
- Потому что я не собираюсь выигрывать.
Эта фраза заставила Перл резко сжать руку и взглянуть на него. В ее глазах вспыхнул гнев, словно внезапно разгоревшийся пожар.
- Что значит, не собираешься?! Ты в своем уме? Ты решил сдаться?
- А может, и да. Вам-то какая разница? Не получите свои деньги?
- Как ты со мной разговариваешь! - ахнула Перл, прикладывая свободную руку к груди, словно пораженная в самое сердце. - Я же пытаюсь как лучше для тебя!
- Если бы пытались, то предприняли бы другие действия, - вновь огрызнулся он, направляясь к выходу и резко распахивая дверь, заставляя Перл на секунду опешить.
- Стюарт, вернись, мы не договорили! - крикнула она ему вслед, но мальчик уже бежал по коридору, чтобы она не догнала его и не продолжила свою гневную тираду.
Стремительно спускаясь по лестнице, он неожиданно врезался в Кенури.
- Куда несешься? Как бегать на занятиях, так ты жалкая креветка, а по коридорам... Что это у тебя в кармане, парень? - не успела она схватить его, как он резко завернул за угол и забежал в комнату. Там сидела мисс Одри, которая принесла сервиз и разливала чай.
- Ох, Стюарт, заходи, присоединяйся. Что такой запыхавшийся? - участливо спросила Одри, но он, не обращая на нее внимания, прошел мимо и заперся в туалете, зная, что Перл пойдет следом.
- У него, наверное, проблемы с животом, - сказал Желби, пытаясь оправдать друга и его запыхавшееся дыхание. Одри лишь беспокойно покачала головой.
- Сказал бы мисс Перл, у нее есть таблетки...
Стюарт, сидя на холодном кафельном полу в тесной кабинке туалета, тяжело дышал, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Засунув руку в карман, он нащупал твердый металл секатора. Он аккуратно запрятал его за унитазом, подперев йоршиком, чтобы он не упал. Пока он совершал все эти манипуляции, его слух был напряжен. Он прислушивался к тому, что происходит снаружи. И вот он услышал голос Перл.
- Он в туалете? Тогда скажите ему, чтобы зашел ко мне, когда выйдет. Мне нужно с ним поговорить.
Но он не собирался с ней разговаривать. Нет, никаких больше разговоров. Пусть идут все к черту, все эти наставники, строящие из себя нежных и правильных. Они все замешаны в этом преступлении, и он больше не позволит им манипулировать собой.
...
Наконец наступило время сна. Большую часть дня Стюарт провел, затаившись в туалете, поскольку слышал, что Перл несколько раз заходила его поискать. И только когда перед отбоем она проверила их комнату и ушла со своей смены, Санди тихо постучала в дверь туалета.
- Стюарт, выходи, пора идти.
Они по очереди, словно тени, выскользнули из комнаты, осторожно оглядывая коридор. Тусклый свет одиноко освещал длинные, тесные коридоры, в которых, казалось, таилась опасность на каждом шагу. Секатор бережно хранила Санди, а зажигалку и шпильку - Стюарт. Каждый предмет, каждая деталь имели значение, как символы надежды в этом мрачном лабиринте.
- Слушайте сюда, держитесь ближе к стене и прислушивайтесь. Желби, смотри по сторонам и предупреждай, если кто-то идет сзади, - шептала Санди, нервно поглядывая на камеры видеонаблюдения.Она хорошо знала расположение этих всевидящих глаз и умела обходить те участки здания, где угловые камеры охватывали все пространство, не оставляя ни единого шанса на укрытие.
Они крались по коридорам, словно призраки, ускользающие от реальности. Кэрол шла, прижавшись к спине Санди, ведь ее слабые, измученные болезнью ноги не позволяли ей двигаться быстрее. Стюарт держался сзади, готовый в любой момент прикрыть их, а Желби, словно юркий разведчик, то и дело забегал вперед, проверяя все углы и коридоры, чтобы убедиться, что их никто не преследует.
Наконец они добрались до лестничного пролета. Выждав момент, когда работники отойдут оттуда, они по одному, стараясь ступать бесшумно, начали спускаться вниз. Стюарт шел за Кэрол и вдруг услышал звук захлопнувшейся двери на верхнем этаже. Он знаком показал Санди, чтобы она спускалась быстрее, и та, повинуясь его жесту, поспешила отвести Кэрол к мусорным мешкам. А Стюарт, затаив дыхание, зашел за дверь, наблюдая, как человек в белом халате неторопливо спускается вниз, погруженный в чтение бумаг на планшете. Когда он услышал, как дверь внизу бесшумно закрылась, он вздохнул с облегчением и продолжил путь вместе с Желби.
Добравшись до кучи мусорных мешков, они с трудом пробрались сквозь них к заветному выходу.
- Как тут воняет... Меня сейчас стошнит, - пробормотала Кэрол, судорожно хватая ртом воздух. Санди обернулась, призывая ее к тишине, и, приложив ухо к двери, стала прислушиваться. Шагов уборщика поблизости не было слышно, поэтому она, затаив дыхание, засунула руку под рубашку и достала микрочип. Аккуратно поднеся чип к считывающему устройству, она старалась не выронить его и не потерять в этой зловонной груде мусора. Как только загорелся зеленый огонек, она подцепила чип ногтем и, держа его между двумя пальцами одной руки, другой открыла дверь, придерживая ее, чтобы все по очереди могли выбраться из этого мусорного плена. Стюарт, пролез вперед первым и, помогая Желби, подхватил Кэрол под руки, выводя ее из душного пространства.
- Настоящие кавалеры, парни, - усмехнулась Санди, оглядывая их, стоя на улице. Свежий воздух ударил в лицо, пьянил свободой. Стюарт тем временем достал зажигалку, и поднес огонь к одному из пакетов с мусором.
- Я спалю это место, - пробормотал он, глядя, как пламя пожирает черный полиэтилен. Вонючий дым поднялся в воздух, заполняя собой пространство. Стюарт поспешил запереть дверь обратно и вернулся к ребятам.
- Воздух! - с наслаждением выдохнул Желби, жадно набирая в грудь. Он обернулся к Кэрол, которая, бедняжка, дрожала от холода. Ведь на дворе стоял сентябрь, а значит, холодные ветра и пронизывающий сырой воздух были их верными спутниками. Желби, не раздумывая, приобнял ее, пытаясь согреть, но сам был худым и зябким.
- Ребят... - Санди махнула рукой в сторону забора, огораживающего территорию. Прямо возле припаркованных машин она указала на уже проделанную дыру, которую, судя по всему, кто-то пытался сделать до них. Дыра была узкой, слишком маленькой, и это говорило о том, что человек не успел. Санди подошла ближе и, достав секатор, принялась обламывать проволоку. Стюарт, испытывая смутную тревогу, подошел к ней и ужаснулся.
- Санди... Тут следы лап собаки, - произнес он, дергая ее за плечо.
- Перестань отвлекать, тут уже давно нет никаких собак, - проворчала она, не отрываясь от работы.
Внезапно справа раздался резкий голос.
- Эй! Кто здесь?! Хулиганьё! - услышали они мужской голос.
Санди мгновенно поднялась на ноги и рванула на задний двор здания. Стюарт, схватив за руку Кэрол, которая еле держалась на ногах, и Желби, побежал за ней. В суматохе Кэрол рухнула на землю, став мертвым грузом. Стюарту и Желби пришлось тащить ее по земле, пока ее лицо ударялось об острые камни, а белая форма пачкалась в мокрой грязи. Но ей уже было все равно. Лучше так, чем бежать на слабых ногах, рискуя подставить всех.
Забежав за здание, они прижались к стене, пытаясь отдышаться и оглядываясь назад в поисках преследователя. Уборщик, посветив фонариком на дыру в заборе, почесал затылок, выругался себе под нос и, бормоча что-то вроде "Черт, тут мусор горит!", пошел в другую сторону.
Все выдохнули с облегчением, опасность миновала.
- Это было близко, - произнес Желби, поворачивая голову к Кэрол, которая все еще лежала, вся грязная и промокшая. Мальчишки поспешили ее поднять, проверить самочувствие. Ее голова кружилась, а тощие ноги подкашивались. Она облокотила голову на плечо Стюарта, тело ее обмякло в руках Желби.
- Ребята, я сама постою, дайте минуту, - выдохнула девочка, отбиваясь от помощи.
Санди в это время вернулась к забору и заново принялась расширять дыру в нем, сосредоточившись на работе. Желби, в свою очередь, стоял на углу, наблюдая, чтобы никто из работников снова не подошел к ним, а Стюарт... Вдруг заметил собаку неподалеку.
- Санди... Там сторожевая собака, - сглотнув, произнес Стюарт, не отрывая глаз от животного. Девушка на секунду оторвалась от своего занятия. В темноте сверкали два красных глаза. Это была немецкая овчарка, настороженно смотревшая на них, начиная рычать.
- Сохраняйте спокойствие... Собаки чувствуют страх, - вяло пробормотала Кэрол, облокотившись на стену, пытаясь отдышаться.
Раздался последний, долгожданный щелчок проволоки. Санди проделала достаточно большое отверстие, чтобы через него можно было пролезть. И в этот самый момент, словно почувствовав их близость к свободе, собака сорвалась с места и с яростным лаем бросилась на них.
- Скорее, сюда! - крикнула Санди, перелезая через пролом в заборе. Первым подбежал Стюарт, проскальзывая следом за девушкой, не обращая внимания на то, как острые края проволоки царапают ему голову. Обернувшись, он увидел, как Желби в панике рванул к забору, но овчарка оказалась быстрее и вцепилась ему в руку.
- На помощь! Это больно! - завопил девчачьим визгом мальчик, отчаянно пытаясь оторвать собаку от своей руки. Но та вцепилась мертвой хваткой, причиняя ему невыносимую боль.
Санди уже собиралась перелезть обратно, чтобы помочь несчастному Желби, но вдруг заметила, как к ним бежит уборщик... Но он не успел. В одно мгновение собака с мясом выдрала запястье мальчику. Желби закричал от боли, его крик был полон детского отчаяния и ужаса.
Затаив дыхание, Кэрол стояла, словно парализованная, и смотрела на это жуткое зрелище. Бледная ладошка мальчика находилась в окровавленной пасти разъяренного пса, а рукав его формы стремительно пропитывался кровью. Желби внезапно побледнел и, не выдержав ужаса, потерял сознание, рухнув на землю.
- Мальчик! Как ты здесь оказался?! А ты тут еще что забыла? - спросил уборщик, подбегая к ним и поднимая Желби на руки. Его взгляд, полный недоумения, устремился на Кэрол.
- А я... - она перевела взгляд на пролом в заборе и увидела, как Стюарт и Санди уже скрылись в лесной чаще...
...
Девушка и маленький мальчик бежали так быстро, что холодный воздух обжигал их легкие, словно ледяные иглы пронзали грудь.Голова кружилась, ноги заплетались в коварных корнях деревьев, словно сама природа пыталась остановить их безумный рывок к свободе. Наконец, они остановились, тяжело дыша, и, обернувшись, выпустили из рта клубы теплого воздуха, жертвуя лесу своим единственным теплом.
- А как же Желби и Кэрол? - задыхаясь, спросил Стюарт, вглядываясь в лицо Санди.
Та стояла в оцепенении, в ужасе разглядывая свои дрожащие руки. Они сделали это... Они сбежали. Но какой ценой? Впервые в жизни ее захлестнула такая странная, противоречивая волна эмоций.
- Мы сделали это, - прошептала она, и взгляд ее, обращенный к Стюарту, внезапно озарился безумной радостью. - Ты слышишь? Мы сбежали!
- Кэрол и Желби остались там! - повторил Стюарт, но Санди словно не слышала его. Она, забыв обо всем, закричала от восторга.
- Да! Мы на свободе, ты понимаешь?! Я свободна! Я... Свободна! Боже мой... - пританцовывая, твердила она, словно находясь в трансе.
Стюарт в шоке смотрел на нее. Как она не понимала, что их друзья все еще там, в плену? Что теперь, после их побега, их ждет еще более жестокое наказание?
- Санди, это нечестно. Мы должны вернуться за ними, - сказал он, делая шаг назад. - Наш страх перед ответственностью заставил нас бросить их там! Они тоже хотят вырваться на свободу!
Такую речь Стюарт никогда бы не произнес, когда впервые попал сюда. Его завышенная самооценка, гордыня и эгоизм просто не позволили бы ему это сделать. Но сейчас, когда все они стали ему дороги, когда они были рядом, поддерживая друг друга, он не мог просто так оставить их там, на произвол судьбы.
Санди остановилась и, подойдя к нему, схватила его за плечи.
- Стюарт, мы свободны. Хватит! Забудь о них! Мы выбрались. Мы живы! Пойдем скорее найдем место, где можно переночевать. Ну же!
Но Стюарт не сдвинулся с места, сбросив ее руки со своих плеч.
- Санди, ты же говорила, что мы выберемся все вместе. Так почему ты противоречишь своим словам? Запах свободы так сильно одурманил твой разум?
- Я провела там все свое детство, всю свою юность, и я не собираюсь оставаться ни минуты дольше в этой проклятой тюрьме! - с вызовом заявила она.
- Это не оправдание. Мы все боимся, и мы все хотим быть свободными... Санди, мы...
Стюарт не успел договорить, как яркий луч фонаря, пробившись сквозь деревья, внезапно ослепил их. Свет заставил их зажмуриться и закрыть глаза руками. Суженными зрачками, сквозь пальцы, Стюарт попытался разглядеть фигуру, стоявшую впереди. Низкая, с аккуратным пучком на голове и хорошо развитой мускулатурой.
- это твоя тётка? - прошептал Стюарт.
- Свобода - лишь иллюзия, дети мои,... - прошипела женщина сквозь зубы, с невероятной скоростью схватив обоих за волосы на затылке. И в тот же миг мир для них померк от сильного удара лбами.