Проект 019

Каждый новый день для Стюарта становился мучительным напоминанием о надвигающемся конце. Неизвестность, словно туман, окутывала его. Решена ли его судьба закулисными игроками, или ещё есть шанс вырваться из этой смертельной лотереи? Эта неопределённость медленно сводила его с ума.
Он тщетно пытался разгадать головоломку, найти истинного победителя, но словно блуждал в лабиринте зеркал, где каждый отражал лишь искажённые образы правды. В каждом слове, жесте он искал скрытый смысл, тайный знак, который бы указал ему путь. Но окружающие, словно заговорщики, хранили свои тайны за непроницаемыми масками. Каждый диалог, каждое мимолетное прикосновение только множили вопросы.
Сидя за столом в столовой, Стюарта вдруг осенило. Он, словно коварный стратег, указал на свою подругу Кэрл: — Мне шептали птички, что в играх всегда есть предугаданный победитель… И мне почему-то кажется, что это ты, Кэрл.
Кэрл, с лицом, искажённым недоумением, вскинула бровь.
— Зачем мне быть избранной? Я – девочка, чья жизнь висит на волоске, а мой наставник навечно прикован к этому месту. Не смеши, – произнесла она с горечью, усмехнувшись своей иронии судьбы, и продолжила безразлично ковырять вилкой в тарелке.
Стюарт, одержимый, зациклился на одной-единственной мысли, плетя из обрывков информации безумную теорию.— В этом вся суть! Она живет здесь, значит, не может проиграть. А раз так, то ты и есть тот самый, долгожданный победитель! Девятнадцатая всё про вас знает! — выпалил он.
Кэрл, напротив, сохраняла спокойствие, в ее голосе звучала усталая мудрость. — Ничего она о нас не знает, Стюарт, только об этом месте. Да и сам подумай, если бы моя наставница выиграла, её бы отпустили отсюда? А нужно ли ей это? Тем более, они сами ее здесь насильно удерживают. Зачем им выпускать на волю источник информации?
— В этом есть доля правды… — на мгновение успокоился Стюарт и тут его взгляд упал на Марвина. — А вот ты, Марвин… Ты весь такой богатенький мальчик, а твоя наставница… Ну, она явно не из тех, кто получает гроши. Эти губы, будто арбуз, нарощенные волосы… Предатель, судя по твоему прошлому!
Марвин, набивший рот и вытиравший уголки губ, выплюнул:
— Как грубо с твоей стороны, Стюарт! Во-первых, я не богат. Я сирота, как и ты. Во-вторых, информацию мне приносит Мисс Мари, которая, похоже, не читала кодекс работника. Ей просто нужны деньги на пластические операции. Она здесь, потому что зарплата выше, чем когда она работала воспитателем в детском саду. И она уж точно не медийная персона, да и я тоже.
Смущенный, Стюарт почувствовал, как его щеки заливаются краской под уничтожающими взглядами окружающих. Но азарт его не покидал.
— Тогда ты, Желби! Ты всегда молчишь, как рыба! Крашеный мальчик, а твой наставник — самый добрый преподаватель на свете! Да и ко всему прочему, он хочет потратить деньги на строительство приюта, чтобы плодить там таких же, как мы, и отправлять сюда! Все сходится! Ты победитель!
Мальчик поднял глаза и рассеяно посмотрел на остальных. Желби, оторвавшись от созерцания пустоты, равнодушно взглянул на окружающих. — Вообще-то…
— Стюарт, тебе нужно отдохнуть. Ты в бреду! — вскочила Кэрл, словно защищая Желби от наваждений Стюарта. — Я говорю тебе, это все переутомление. Хочешь, я дам тебе таблетку? Успокоительное?
— А чего это ты его прикрываешь, а? — взревел Стюарт, словно раненый зверь, и грохнул кулаком по столу так, что посуда подпрыгнула.
— Еще слово, и я позову миссис Перл. Не нарывайся, — прошипела Кэрл, в ее глазах сверкнули молнии гнева.
— А что она мне сделает?! Что?! А-а-а, так вы все тут против меня! Предатели! Подлые, двуличные предатели! Да я вас всех выведу на чистую воду! Всех до единого! — завопил он, вскакивая из-за стола и опрокидывая тарелку с едой на товарищей. В этом акте протеста сквозило отчаяние и обида, словно он пытался выплеснуть из себя всю горечь.
Выбежав из столовой, Стюарт почувствовал, как ярость захлестывает его.
“Как они могли так поступить?” — металось в его голове. Он шел по коридору, не замечая проносящихся мимо силуэтов.
“Предатели! Все они! Я открою им глаза! Они узнают, кто тут на самом деле лицемер! Не позволю им убить меня!”
Ворвавшись в спальню, он рухнул на кровать, обнял старого плюшевого слоника и отвернулся к стене, словно обиженный ребенок. Стюарт взглянул на своего молчаливого друга.
“А что, если… Если у меня есть шанс сбежать? Пропуск…”
Он нащупал потайной кармашек на спине слоника и вытащил оттуда заветный пропуск.
“Нет, нельзя… Я подставлю миссис Перл… Но… А вдруг я умру? А вдруг она ничего не знает? Хотя, нет, врет, знает и молчит.” Он сжал пропуск в руке, словно талисман, способный изменить его судьбу. В голове роились противоречивые мысли, терзая его.
“Я должен… Нет… К черту всех! Сам за себя постою!” Он застегнул спину слоника и спрятал пропуск в карман. Собравшись с духом и готовый к импульсивному побегу, он выбежал из комнаты и в ту же секунду остановился, как вкопанный.
На пороге стояла миссис Перл, скрестив руки на груди и недовольно глядя на него. Сегодня она была в рабочей форме, а не в привычной больничной робе. В ее взгляде читалось что-то, что заставило Стюарта похолодеть от страха.
— Куда это ты собрался, мой юный друг? Твои друзья сообщили, что ты сегодня раздражителен. Неужели ты считаешь, что оправдано огрызаться на тех, кто пытается тебе помочь? — Перл вскинула бровь и нетерпеливо постукивала пальцем по руке.
Стюарт, словно вулкан, готовый извергнуть лаву, кипел от гнева на всех, кто посмел приблизить его скорую кончину. — Я выбываю! Слышишь?! Я уже проиграл! И в этом виноваты они! — выкрикнул он, все еще пытаясь скрыть правду о побеге и убийствах в этой лаборатории, опасаясь, что его сочтут безумцем.
— ах, вот оно что! Значит, виноват кто угодно, только не ты сам? С чего ты взял, что проиграл? Просто не готов? И пытаешься найти оправдания в других? — Перл недовольно подперла руки в бока, словно рассерженная наседка. — Молодой человек, так дело не пойдет! Нельзя перекладывать ответственность за свою некомпетентность и безделье на других! Это, знаете ли, дурной тон.
— Да не виноват я! Я готов, просто… Ты не понимаешь! — отмахнулся Стюарт и попытался выйти из комнаты, но Перл, словно хищная птица, схватила его за рукав и, наклонившись на уровне его глаз, прошипела: — Не принимай глупых, импульсивных решений. Сейчас ты сядешь за стол и будешь готовиться к экзамену, а не причитать о вселенской несправедливости. Ты не пуп земли! — ее голос был полон угрозы.
Стюарту было сложно перечить ей. Он вырвал руку и, бросив на Перл испепеляющий взгляд, ушел к своей кровати, чувствуя ее холодный, пронзительный взгляд на спине. Минуту Перл наблюдала за ним, словно орлица, выслеживающая добычу, а затем вышла из комнаты, оставив Стюарта наедине со своими мыслями. Усевшись на кровать и обнимая слоника, Стюарт почувствовал, как гнев накрывает его.
“Почему она всегда вмешивается?! Она же, наверное, тоже в сговоре с ними! Как она не понимает, что я не виноват? Они все только и делают, что указывают на меня, словно я — единственный виновник всех бед. Предатели! И она среди них!” Сидя на кровати, он рассматривал своего плюшевого друга и размышлял о том, что делать дальше. Сбежать оказалось не так уж и просто. А поговорить с ними… Стоит ли? Или они уже давно всё решили за него? Исход предрешен? Стюарт, полный решимости доказать свою правоту, выскочил из комнаты, но на пороге его снова поджидала Перл.
— Неужели ты думаешь, что я настолько наивна, Стюарт? Вернись обратно и готовься к экзамену. Я не собираюсь повторять дважды, — произнесла она с ледяным спокойствием, закатив глаза. В этом жесте сквозило презрение и снисходительность. Разочарованный и взбешенный, Стюарт захлопнул дверь и раздраженно уселся на кровать.
— Как же она меня раздражает в последнее время! — пробормотал он себе под нос, открывая тетрадь и пытаясь сосредоточиться на математических примерах, заданных мистером Греем. Но мысли о Перл не давали ему покоя. Ее недовольный тон, закатывающиеся глаза… Все это вызывало в нем бурю эмоций.
— Некомпетентность? Ха! Да я ответственнее их всех! Или, может быть, я просто глупее? Бред какой-то. Каждый раз, когда он пытался решить уравнение, его мысли сбивались. В конце концов, Стюарт, сдавшись, вздохнул и отложил ручку.
— Не думаю, что она будет стоять под дверью целую вечность… Он осторожно встал с кровати и, прислушиваясь к звукам за дверью, тихо провернул ручку. Коридор был пуст. Стюарт, словно крадущийся зверь, быстро выскользнул из комнаты и, убедившись, что его никто не видит, рванул по лестнице на первый этаж, прямиком к штабу. Забежав внутрь, он увидел Желби, одиноко сидящего за столом и что-то усердно записывающего в тетрадь.
— Ты… — пробормотал Стюарт, подлетая к нему и хватая за рубашку. — Отвечай! Ты и есть тот самый победитель?! Мальчик, испугавшись, выронил ручку и поднял руки в знак капитуляции.
— Нет! С чего бы мне?
— Ты единственный, кто не сознался, — прошипел Стюарт и замахнулся рукой. Желби, съежившись, зажмурил глаза. Но в этот момент Стюарт осознал, что ведет себя хуже, чем монстры, населяющие эту лабораторию. Его глаза смягчились, и он опустил руку.
— Прости… Я сам не знаю, что со мной сегодня происходит… Я… — Стюарт тяжело вздохнул и, закрыв лицо руками, опустился на стол. — Я веду себя как идиот. Мне просто страшно, понимаешь?
Желби, немного опешив, взял ручку и, продолжая что-то писать в тетради, тихо произнес: — Я понимаю твой страх. Меня часто считают идиотом из-за моей скромности. Боюсь сказать что-то не то или сделать что-нибудь глупое. Из-за этого я потерял маму с папой. Импульсивные поступки могут быть губительны.
Стюарт, удивленно подняв бровь, взглянул на Желби. — Как это произошло?
— Все вышло очень глупо. У меня родился брат. Родители стали уделять ему больше времени, а я закатывал истерики по этому поводу. В один день я сказал им: «Я убегу от вас! У меня будет много денег! И вы еще пожалеете!»…И я сбежал. Попал в детский дом, а потом оказался здесь, надеясь доказать родителям, что я могу добиться всего сам… Они, наверное, искали меня и очень беспокоятся. Я… Я хочу сбежать, чтобы вернуться домой. Мне не нужна победа. Мне нужно вернуться домой, - тяжело вздохнул мальчик, отложив ручку.
Выслушивая, Стюарт понял, что его проблемы ничто, по сравнению с проблемами Желби. Мальчик остался без родителей, в неизвестной обстановке. Если Стюарт был закален детским домом, то Желби был растерян без родителей.
— Мы поможем тебе… Обещаю, — тихо произнес Стюарт, словно давая клятву, пытаясь хоть как-то утешить Желби. — Ты говорил об этом с мистером Греем?
Желби, словно маленький зверек, испуганно кивнул. — Да… Он сказал, что будет стараться изо всех сил, чтобы мы вышли отсюда живыми. Каждый вечер я разговариваю с ним, чтобы мне было легче уснуть. Он обещал, что я увижу своих родителей. Он уже планировал на днях поехать к ним.
— В приюте мистер Грей помогал всем детям, — неожиданно произнесла Кэрл, входя в комнату, а следом за ней появилась Девятнадцатая.
— Вы подслушивали? — с недоумением спросил Стюарт.
— Просто ждали, когда ты остынешь, — пробормотала Кэрл. Стюарт протянул ей мизинец примирения, и она в ответ переплела свой мизинец с его.
— Мы все здесь в бедственном положении, — задумчиво проговорила Девятнадцатая, садясь рядом с Желби и обнимая его за плечи. — Я, например, торчу здесь уже несколько лет. Знаете, как это нелегко, когда твоя тетка из-за дня в день заставляет тебя тренироваться? Тут и с ума сойти можно. Я бы хотела хотя бы один день провести на свободе, подышать свежим воздухом. Мои родители давно отказались от меня, а тетка видела во мне лишь источник дохода. Я для неё как золотая антилопа, знаешь ли, только вместо золотых монет из меня выжимают победы в турнирах.
— Моим родителям не нужен был ребенок с хроническим заболеванием… Они бросили меня, когда мне было всего пару месяцев, и я не хочу их видеть. Но хотелось бы когда-нибудь перестать жить в страхе смерти. Страшно осознавать, что болезнь может убить меня в любой момент. Лекарство дорогое. Даже если я не найду его, я рада, что проживу жизнь, зная вас.
Слушая их, Стюарт понял, что не только он страдает. Все боятся, все стремятся к одной цели, и это не деньги, а их маленькие победы: выжить, сбежать, встретиться с родителями. Они все мечтают и все переживают. Все боятся… — А ты чего молчишь? Давай тоже выливай душу, — с легкой иронией подтолкнула его Девятнадцатая.
— На самом деле… мои проблемы не такие значительные. У меня был единственный друг в приюте, Осман. Он мечтает стать фокусником и выступать на сцене. Такой солнечный малый! Но с тех пор, как я ушёл оттуда, я боюсь, что ему плохо. Он болен, и довольно сильно. А сам я… Я не могу без его позитива. Если мне было грустно, он всегда поднимал мне настроение и был рядом. Мы обещали друг другу, что если нас усыновят, мы станем братьями, но обычно взрослые смотрят только на его радостную улыбку. Им не нужен я. Они видят мой болезненный вид, эти сальные волосы и сразу думают, что я глуп. Я хочу, чтобы люди думали, что я чего-то стою… Если я сбегу, я хочу найти Османа и сказать ему, что со мной все хорошо, — закончил Стюарт, с тяжелым вздохом глядя на друзей. Они понимающе кивали. Его проблемы, может, и не были такими глобальными, как их, но это не делало его боль менее реальной. В комнате повисла тишина, словно густой туман, окутывая все мысли. Каждый задумался о своем, о наболевшем. Как же тяжело выбирать победителя, когда каждому нужна эта победа, эта свобода. Побег, казалось, мог бы решить все проблемы. Но люди, заставившие их пройти через все это, были просто чудовищами, лишенными всякой человечности.
— Мистер Грей скоро придет. Он сказал, что у него есть план, — постаралась разрядить обстановку Кэрл, вкладывая в свои слова надежду.
— За ним пошел Марвин. Он должен был взять пропуск из твоего слоника для части плана.
Стюарт вдруг вспомнил, что положил пропуск в карман.
— Нет, не надо! Я его взял. Секунду… — он сунул руку в карман и тут же побледнел. Он пошарил в другом кармане, но был готов рухнуть в обморок. Пропуска не было! Оглянувшись, Стюарт взглянул на стул, на пол, вокруг… Пропуск исчез, словно его и не было никогда. Его сердце бешено колотилось в груди.
— Где он? Куда он делся? Этого просто не может быть! — прошептал Стюарт, и дрожащими руками ещё раз похлопал себя по карманам.
— Ты… ты потерял его? — прошептала Девятнадцатая, ее голос дрожал от страха и беспокойно озиралась по сторонам.
Кабинет наполнился ледяным сквозняком, из-за громко распахнутой двери. Еще секунду назад Стюарт чувствовал тепло заговора, теперь же его окутал морозный ужас предательства. Не успели они осознать, как ускользнула надежда, как в проеме возникла Перл. Но это была уже не та Перл, чьи глаза искрились любопытством и заботой. Теперь в них плескался огонь ярости, такой обжигающий, что, казалось, он высушит кости до пепла.
За ее спиной клубилась зловещая свита наставников.
— Я же говорила, что слышу голоса за стеной - сказала Одри с безумным хихиканьем, вылезшим из самых глубин ее обезумевшей души. Мисс Мари, ее презрительный взгляд, проникая под кожу и отравляя изнутри. Наставник девятнадцатой, которая с отвращением смотрела на них.
Но настоящий кошмар ждал в самом конце этой похоронной процессии. Марвин. Тот самый Марвин, в чьих глазах они видели отражение своих надежд. Теперь же в них плескалась едкая ухмылка победителя, настолько противоестественная, что, казалось, она выскоблена ножом на его лице.  Он был воплощением липкого, осязаемого зла, дьявольским искусителем, укравшим их мечты взамен на гнилые обещания свободы.
— Ты был прав, Марвин. Они что-то замышляли за нашими спинами. Ты большой молодец, что рассказал нам об этом. Мы не позволим им втянуть тебя в свои грязные делишки, — нараспев говорила Мисс Мари. Она гладила его по голове, как дрессировщик гладит откормленного зверя, готового разорвать добычу. В ее словах звучал фальшь и лицемерное сочувствие, словно она играла роль заботливой матери, готовой защитить своего ребенка от зла.
В этот момент Марвин казался куклой в руках кукловода, марионеткой, пляшущей под чужую дудку. Он был уверен в своей правоте, убежден в том, что поступает правильно, но на самом деле лишь служил орудием в чужой жестокой игре. Он был тем самым победителем, чья победа была куплена ценой предательства и обмана.
— Будет серьезный разговор, Стюарт… —  - каждое слово было гвоздем, вбиваемым в крышку их гроба. Голос Перл полоснул по нервам, вызывая неконтролируемую дрожь. В горле пересохло, а в животе поселился ледяной ком, от которого немели конечности.
Они переглянулись, и в их глазах отражался один и тот же ужас. Они были мышами, загнанными в угол, зверями, попавшими в капкан. Воздух сгустился до такой степени, что, казалось, его можно было потрогать руками. Время застыло, и в этой жуткой тишине слышался лишь бешеный стук сердца, отсчитывающего последние секунды до неминуемой катастрофы.