Проект 019

"Пишу тебе сразу после прочтения твоего письма. Экзамен позади - и пусть я не блистал в первых рядах, главное, бремя провала не давит на плечи. Слишком много произошло за сегодняшний день. Сначала это тестирование, после моя подруга Кэроли задыхалась в библиотеке, у неё врождённое заболевание. Она здесь, чтобы выигранные деньги помогли ей выздороветь. Так ли важна моя победа, когда на кону стоит её здоровье? Быть может, стоит отступить, уступить дорогу надежде, позволить ей вырваться вперед?
Марвин оказался самым лучшим, но я не удивляюсь, он мозговитый парень. А Хана... как жаль, что ей не удалось пройти дальше. Я никогда не понимал эту Одри. Она чуть ли не учебником дралась, а в итоге... Ничего не понимаю! Иногда кажется, жизнь - это большая загадка, где нет ответов.
Ты пишешь о своей болезни... Насколько она серьезна? Высокая ли температура, мучает ли кашель? Я бы попросил Перл передать тебе мятные конфеты. Могу попросить её принести тебе пару апельсинов, чтобы ты поднимал иммунитет... Навряд ли ты даже такое слово знаешь, но, в общем, для настроения, чтобы улыбался больше. Прямо сейчас её попрошу.
А про зуб... Поздравляю, конечно! Но знаешь, я всё равно буду помнить твою дырявую улыбку. Она такая смешная! И как ты присвистываешь, когда говоришь! Прямо как птичка весной!
Ладно, буду ждать твоего ответа! И не болей! А я пойду спать. Сладких снов! Или доброго утра, когда ты это прочитаешь."

Стюарт проснулся под утробное ворчание динамика, уже не с тем трепетом, что в первые дни.
-Доброе утро, участники. Время, как песок сквозь пальцы, пролетело, и первый этап остался позади. Сегодня начинается второй, гуманитарный. Вашим проводником в мир прекрасного станет Мари Прайс. В этом месяце к вам будут более снисходительны, за прилежность, конечно. Вы сможете выходить на прогулки... Что ж, наслаждайтесь глотком свободы. Удачи!
"Не так уж и плохо," - подумал Стюарт, вздохнув. Гуманитарное направление... Может, там, среди стихов и философских трактатов, удастся отыскать ответы на вопросы, которые мучили его.
Он поднялся с кровати и увидел странную картину: двое мальчишек и Кэроли столпились вокруг Марвина словно мотыльки на свет.
- Да-да, Мари Прайс - моя наставница. Ох, да пожалуйста, я попрошу её завысить вам баллы. Только что-то взамен. Вот ты, например, отдай мне сегодня свой завтрак, а ты... - Марвин восседал на тумбочке, словно король на троне, раздавая милости и требуя дань. Власть - опьяняющий нектар, но сколь долго он длится?
- Так, Мари Прайс, эта высокая женщина с... губищами - твоя наставница, и она преподаватель по... Воу! - Стюарт подошел к толпе, искренне удивлённый.
Кэроли стояла, скрестив руки на груди, и слушала друга, стараясь его поддержать. Но в её глазах читалось осуждение. Кажется, даже преданность имеет свои границы.
- Я себя так не вела, - прошептала она Стюарту на ухо и направилась к столовой, оставляя толпу лебезить перед Марвином. Стюарт поспешил за ней, не желая оставаться в этой атмосфере лицемерия. - Подожди!
Завтрак - всё та же каша, день за днём. Монотонность бытия, как символ их заточения. Стюарт взглянул на Кэроли. После их разговора ему было трудно смотреть ей в глаза.
- Ты сильно голодна? Может, будешь мою порцию? - спросил он осторожно, словно предлагая хрупкую надежду. Кэроли лишь вежливо улыбнулась и покачала головой.
- Нет, не волнуйся. Я и одной тарелкой этой жижи наемся, - усмехнулась она.
Внезапно к ним кто-то подсел, и они уже подумали, что это Марвин.
- Ну что, как твоя звездная жизнь... - начал было Стюарт и, опустив глаза, увидел мальчика лет восьми, слегка полного телосложения, низкого роста, с блондинистыми волосами, подстриженными словно под горшок, и круглыми, нелепыми очками на переносице, которые делали его и без того большие черные глаза еще больше.
- Прошу прощения, я Олби! Я знаю, трудно поверить, что такой умный мальчик, как я, будет сидеть с таким неумехой, как Стюарт. Но я хотел бы с вами познакомиться, как минимум, девочка выглядит довольно умной, - произнес он, слегка картавя своим писклявым голосом.
"Еще один зазнайка", - подумал Стюарт и взглянул на Кэроли. Судя по её взгляду, она думала о том же самом.
- Что ж, Олби... Ты в гуманитарном, да? Как и Марвин? - спросил Стюарт, заметив его оранжевую нашивку с номером 001.
- Да! Я знаю, что Марвин - любимчик своей наставницы, но я тоже не промах. Я еще покажу, чего стою. У меня даже номер говорит о том, что я первый! - говорил он, тщетно пытаясь выглядеть круче на их фоне, но выглядел при этом скорее как маленький гном.

Стюарт и Кэроли, с трудом сдерживая смех, встали с места и, забрав свои подносы, направились к выходу, ясно давая понять, что не хотят иметь с ним ничего общего.
- Стойте, не уходите! Ладно! Давайте познакомимся нормально! - взмолился мальчик, отчаянно цепляясь за рубашку Стюарта сзади.
Стюарт резко обернулся, не удержал равновесие и упал прямо на Олби, перевернув при этом миску с недоеденной кашей себе на лицо. Его лицо тут же вспыхнуло от смеси позора и гнева.
- Я тебе сейчас... - попытался он схватить белобрысого мальчишку за волосы, но Кэроли остановила его, помогая подняться.
- Стью, успокойся, он не специально... Ладно, может, и специально, но это не повод его бить, - сказала она, отряхивая его рубашку от жидкой молочной субстанции.
- Мне так жаль, Стюарт. Я бываю неуклюжим... Просто я хочу подружиться с вами, чтобы мы стали командой, да? У меня здесь совсем нет друзей, а вы кажетесь такими дружелюбными, - умолял он, пытаясь сделать большие глаза, но это выглядело скорее нелепо, чем мило.
Стюарт и Кэроли сморщились, глядя на маленького мальчишку. Они переглянулись и решили дать ему шанс. В конце концов, разве не стоит давать возможность каждому проявить себя, даже если первое впечатление оказалось не самым удачным?
- Ладно, только не путайся под ногами, - высокомерно пробормотал Стюарт, уходя вперед.
- Не уподобляйся Марвину, - укоризненно сказала Кэроли Стюарту, взяла Олби за руку и потащила малыша за собой.
Выходя из столовой, они увидели Марвина, которого один из мальчиков, задыхаясь, нес на своей спине. Марвин же, высокомерно вскинув голову, смотрел прямо перед собой. Друзья замерли, слегка приоткрыв рты от изумления. Это было настолько нагло, насколько только можно себе представить.
- Ох, друзья, а я вас ищу! - произнес Марвин, помахав своим друзьям, которые стояли с сморщенными от осуждения лицами.
- Что это всё значит? Что за тоталитарный режим? - спросил Стюарт, на что Марвин неодобрительно погрозил ему пальцем.
- Ц-ц-ц, минус балл тебе. Следи за языком, теперь я здесь отвечаю за ваши результаты экзамена. - Он спрыгнул со спины измученного мальчика и похлопал его по сиреневой голове. - Тебе плюс двадцать баллов. А получишь еще два, если после завтрака отнесешь меня в кабинет.
- Марви, это ужасно. Если ты так себя и дальше будешь вести, то скатертью тебе дорога, мы и сами как-нибудь напишем этот экзамен, - отрезала Кэроли и, вместе со Стюартом, направилась к кабинету.
Олби, бросив быстрый взгляд то на Кэроли и Стюарта, то на Марвина, подошел к нему, наступил на ногу, показал язык и убежал вслед за друзьями.
- Больно, больно! Ходить не могу! - вскрикнул "король", излишне драматизируя ситуацию.
Но Стюарт, Кэроли и Олби уже шли в кабинет. К слову, это был самый обычный кабинет, ничем не примечательный, в отличие от художественного. Простые нежно-розовые стены, пластиковый пол, столы, рассчитанные на одного человека, и огромные стопки бумаг на кафедре преподавателя.
Там сидела та самая Мари Прайс. У неё были длинные, маслянистые каштановые волосы, которые она то и дело откидывала назад своими длинными, накладными когтями. Лицо было исколото, губы едва двигались. На ней была дешевая одежда с какого-то рынка, местами порванная. Вероятно, она думала, что никто не заметит дыру, образовавшуюся по шву на её бедрах. Она сидела за кафедрой, не замечая их.
- Что ж, никогда бы не подумал, что человек литературы может выглядеть вот так, - разочарованно произнес Стюарт. Казалось, гримасы осуждения не сходили с их лиц с самого утра. Кэроли зажала нос, чувствуя резкий, удушающий запах женских духов, напоминавший старинный пыльный ковер, смешанный с мужским одеколоном. Смесь, от которой кружилась голова и тошнило.
- Ну и ужас... Все-таки мисс Одри была немного лучше, - призналась Кэроли приглушенным голосом. Стюарт отрицательно покачал головой, не соглашаясь с ней.
- А вы не думаете, что она нас слышит? - прошептал Олби, и все вопросительно взглянули на женщину, которая продолжала перелистывать журналы и использовать свои длинные накладные ногти в качестве чесалки для головы. Они снова отрицательно покачали головами.
Все начали рассаживаться по местам, и Стюарт решил занять последний ряд, надеясь, что хоть раз в жизни ему удастся поспать на уроке, и преподавательница даже не обратит на него внимания.
Он сел за стол и окинул взглядом класс. Впервые он осознал, что их осталось так мало. Всего... один... два... всего шесть человек. Почему-то в художественном классе это не казалось таким очевидным. Он увидел того самого сиреневого мальчика за первой партой, Марвина - за второй... Олби сел прямо за ним... Какая-то высокая девушка заняла третий стол, а Кэроли расположилась рядом с ним, только на другом ряду.
- Я никогда не думала, что нас так мало. Вроде все в одной комнате спим... а я даже не замечала. Нужно со всеми познакомиться, - прошептала Кэроли, и Стюарт, согласившись с ней, кивнул.
Мисс Мари наконец поднялась со своего места и обвела всех взглядом.
- Ох, вас совсем немного. Даже вижу знакомые лица, - она указала на Марвина, хихикая, но едва приоткрывая рот из-за обколотых губ. Словно их кто-то сшил вместе.
- Тогда можете тихонько почитать оставшиеся три часа, так уж и быть. Есть возражения? - спросила она, и Кэроли уже было хотела задать вопрос, но ее опередил сиреневый мальчик.
- То есть вы ничему нас не научите? Даже не скажете, что будет на экзамене? - спросил он, слегка возмущенным тоном. В его голосе звучало разочарование. Ведь они пришли сюда в поисках знаний, а не впустую тратить время.
Она нахмурилась, насколько позволяли ей обколотые губы, и презрительно прицокнула языком.
- Так-с, вы же все тут вундеркинды? Зачем тогда я вам здесь? Изучайте всё сами. А потом посмотрим, насколько вы умны. - Она бросила на мальчика испепеляющий взгляд, заставляя его замолчать.
Три часа тянулись мучительно медленно. Стюарт задремал за чтением, утомленный монотонностью и бессмысленностью происходящего. Ведь они и так занимаются этим в библиотеке. Снова заниматься одним и тем же видом деятельности - значит обречь себя на скуку.
- Хей, просыпайся. Сейчас пойдем на улицу, - потрясла его за плечо Кэроли. Он слегка вздрогнул и потер заспанные глаза.
- Улица... Ах да... Сейчас, - пробормотал он, вставая со стула и разминая затекшую шею. - А этот... Где он?
- Олби? Он сказал, что побежал в спортивный зал, чтобы украсть мяч и немного поиграть на улице, - усмехнулась Кэроли, выходя вместе с ним из кабинета.
По пути Стюарт вдруг заметил сиреневолосого мальчика. Он легонько толкнул Кэроли в плечо.
- Может, познакомимся с ним? - предложил Стюарт, впервые сам проявив желание завести знакомство. Кэроли поддержала его идею, и они, быстро нагнав мальчика, схватили его за плечи и окружили. Бедняга вздрогнул и, словно вкопанный, остановился, хлопая глазами и глядя на них.
- Привет! Я Стью, а это Кэроли! Хочешь дружить?! Как зовут?! - выпалил Стюарт прямо ему в лицо, нервно улыбаясь. Он чувствовал себя немного неловко, словно снова стал маленьким ребенком, пытающимся завести друзей в песочнице.
- У тебя неплохо получилось, - похвалила его Кэроли, одобрительно кивая.
Мальчик посмотрел на нее, потом на него, словно на двух хулиганов, собирающихся избить его прямо здесь. Хотя он выглядел вполне крепким, в его глазах читался неподдельный страх. У него было округлое лицо, крашеные в сиреневый цвет короткие, растрепанные волосы и ясные голубые глаза. Сам он был немного ниже Стюарта, но выглядел его ровесником. Да и нашивки у них были одинаковые - синие с номером 006. Мальчик сглотнул слюну.
- Я Желби, - произнес он неуверенно, ожидая, что ему сейчас начнут угрожать. - Дружить? Вы тоже хотите, чтобы я вас на спине отнес?
Стюарт и Кэроли нахмурились и ослабили хватку, чтобы он не чувствовал себя таким напряженным.

- Желби, не обязательно таскать кого-то на спине, чтобы дружить. Просто... быть рядом, помогать друг другу, - вмешалась Кэроли.
Желби нахмурился, словно переваривая ее слова. Его взгляд стал менее настороженным, в нем появилось что-то похожее на интерес.
- Помогать? В чем? - спросил он.
- Ну, например, если кому-то будет грустно, можно попытаться его развеселить, - ответила Кэроли, слегка улыбнувшись. Стюарт кивнул в знак согласия.
- Или, если кто-то не будет понимать что-то на занятиях, можно ему помочь, - добавил он.
Желби несколько секунд молчал, обдумывая услышанное. Затем он вдруг улыбнулся, и его лицо преобразилось.
- Я умею смешно рассказывать анекдоты! И я хорошо разбираюсь в математике! - выпалил он, словно предлагая себя в качестве друга.
Стюарт и Кэроли обменялись улыбками. Казалось, лёд тронулся.
Во дворе, где всех согревало теплое летнее солнце, лишь изредка скрывавшееся за облаками, давая глазам отдохнуть, легкий ветерок обдувал траву и кроны деревьев, заставляя их тихо покачиваться.
Друзья стояли у стены здания и перебрасывали друг другу мяч.
- Ловите! - крикнул Олби, кидая мяч Желби и Стюарту. Кэроли сидела на скамейке и наблюдала за их игрой.
- А ты чего не играешь, Кэроли? - спросил Желби, поймав мяч, но Стюарт тут же вырвал мяч из его рук.
- Дурень, отбивать надо, а не ловить. Мы проиграли, - крикнул Стюарт Олби. - Кэроли нельзя заниматься сильными физическими нагрузками, у неё проблемы со здоровьем, - тактично объяснил он.
- Я буду судьёй! - позитивно поддержала Кэроли, болтая ногами на лавочке. Она огляделась вокруг. - Получается, нет только Марвина и той высокой девушки?
- Марвин по-любому со своей наставницей чаи распивает, - процедил Стюарт сквозь зубы, отбивая мяч прямо в лицо Олби. Власть портит людей, подумал он.
Мяч отскочил от лица Олби, сбивая очки на траву, и укатился по лестнице вниз, в открытый подземный вход в здание, который обычно был закрыт люком.
- Ты в порядке? - спросила Кэроли, глядя, как Олби прыгает, держась за нос.
- Я заберу мяч! - крикнул мальчик и спустился вниз по лестнице, догоняя мяч. Самопожертвование или слепое подчинение?
Стюарт смотрел, как он исчезает во тьме этого подозрительного подвала, и перевел взгляд на Кэроли, которая недовольно смотрела на него.
- Иди за ним. Ты мяч швырнул, тебе и нести, - сказала она.
- С чего это вдруг? Он не поймал его!
- Ты всегда такой упрямый, - и она быстро поспешила за мячом и за мальчиком. Олби догнал ее хвостиком. - Меня подождите! Не оставляйте меня с этим хулиганом!
Стюарт фыркнул обиженно, скрестив руки на груди и стоя пару секунд в тишине. Но потом он понял, что они увидели там что-то интересное. Иначе бы они уже вернулись. Не в силах подавить своё любопытство, он тоже спустился вниз.
Узкие железные стены и низкие потолки. Пол был выложен обычным белым кафелем. Но внимание ребят привлекли многочисленные картины на стенах. Весь коридор был ими увешан. Искусство во тьме. Зачем?
- Вау, это копии знаменитых картин, даже авторы подписаны! «Портрет четы Арнольфини» Яна ван Эйка, «Этюд для картины „Секрет"» Адольфа Уильяма Бугро, «Секрет» Владимира Маковского! - с восхищением воскликнула Кэроли. - Впервые вижу эти картины. Я знаю только Айвазовского, вон там!
- А я вижу Сальвадора Дали! - подхватил Желби, рассматривая потрепанные рамки. Искусство, словно луч света, проникало сквозь серые будни их заточения.
- А я вижу мяч! - крикнул Олби, и его крик эхом разнесся по одинокому коридору. Мяч лежал в самом конце коридора, рядом с лестницей, ведущей наверх, к свету. Там же виднелись двери, за которыми скрывались другие коридоры и комнаты. Куда ведут эти двери?
Стюарт, движимый желанием доказать свою ловкость, побежал за мячом, опережая Олби, и подхватив его, несколько раз отбил об пол. Но его хвастовство осталось незамеченным. Игнорирование оскорбило его. Он привык быть в центре внимания. Задрав нос, он завернул в другой коридор, надеясь, что они испугаются и начнут его искать.
В новом коридоре Стюарт сразу почувствовал тошнотворный запах химикатов и чего-то тухлого, гнилого. Он машинально зажал нос одной рукой, а в другой крепче сжал мяч, словно это могло его защитить. Здесь искусство уступило место реальности - жестокой, уродливой, пугающей.
Проходя мимо закрытых дверей, он машинально читал таблички: "Обработка", "Склад", "Выгрузка". Каждое слово отдавалось гулким эхом в его голове, рождая жуткие образы. А потом он увидел их: "Неудачный эксперимент", "Удачный..." Эти слова, словно ледяные иглы, пронзили его сердце.
Яркий, ослепительно белый свет заливал стерильные стены и пол. Комната напоминала операционную, но вместо хирургических инструментов здесь стояли кресла. В углу, словно зловещие скелеты, стояли капельницы с пустыми пакетами. Трубки с иглами мерно покачивались из стороны в сторону, словно живые существа, ждущие своей жертвы.
Но настоящий ужас ждал Стюарта впереди. Там лежали люди. Два подростка, две взрослые женщины, мужчина и... маленький ребенок... Хана. Что она здесь делает?
Она была бледна, словно призрак. К её голове были присоединены присоски, считывающие мозговую активность. Руки, пристегнутые ремнями к креслу, не двигались. В вены поступала какая-то жидкость через капельницу с надписью "Проба № 56". Её глаза, пустые и безжизненные, смотрели в стену. Изо рта, слегка приоткрытого, текла тонкая струйка слюны. Но сердце билось, что показывал аппарат жизнедеятельности. Два других подростка лежали в креслах в полной тишине. Их капельницы были пусты, а аппараты жизнедеятельности - отключены. Их глаза были закрыты, и они не подавали признаков жизни. Они были одеты в ту же форму, что и все остальные. Нашивки... У мальчика - зеленая, у девушки рядом - черная. На их руках висели бирки: "Неудачный эксперимент, проба 46", "Неудачный эксперимент, проба 47".
- Что здесь... - прошептал Стюарт, но ком в горле не давал голосу вырваться наружу. Слова застревали в горле, словно осколки стекла. Мяч выпал из рук и с тихим стуком покатился дальше по коридору, словно призывая его следовать за собой в бездну отчаяния.
Он еле передвигал ноги, идя за мячом, который прикатился к комнате с книгами и огромной доской для письма. Мозг отказывался воспринимать увиденное, но ужасающая реальность проникала в каждую клеточку его тела.
Подойдя к доске, он попытался разобраться в происходящем, но еле дышал от увиденного ранее. Хана, бедная маленькая девочка... Она не попала домой? Что там делают другие дети в такой же форме? До них были еще участники? Почему они там?
Стюарт бледнел с каждой секундой. Желудок скручивало в тугой узел. С каждым прочитанным словом на доске ему становилось все хуже и хуже.
"Проба 56, провалена. Ребенок не перенес инъекции. Побочные эффекты: тошнота, головные боли, повышенное давление. Пациент был довольно громким и эмоциональным для участника эксперимента. Был применен хлороформ. Разрабатываем 57 пробу..." - читал про себя Стюарт. На доске были написаны формулы, названия каких-то веществ, дозировки до миллиграмма. Алхимия безумия.
- Зачем это? - прошептал он в ужасе, задыхаясь. Зачем они делают это с детьми? Зачем отнимают у них жизнь? Это было так ужасно, что пережила их подруга. Он хотел бы выбить эту железную дверь и вытащить ее оттуда... Что они с ней сделали? Картина ее бледного, застывшего лица стояла у него перед глазами, заставляя сердце замирать от ужаса. В голове проносились обрывки мыслей. Они используют их, как подопытных кроликов. Они ставят над ними бесчеловечные эксперименты. Они убивают их, если что-то идет не так... Безумие...
- Стюарт! Где ты!? Что ты так долго! - кричала Кэроли, и ее голос эхом разнесся по мрачному подземелью. Стюарт, словно очнувшись от кошмара, выскочил из комнаты, подбирая мяч, надеясь их остановить, предупредить. Но было слишком поздно. Они все увидели.
- Это та девочка, которая выбыла? - спросил Желби, поворачиваясь к остальным. Его глаза сузились, в них отражалось недоверие и ужас. Он словно пытался осознать, что все это происходит на самом деле.
Олби тут же отвернулся, как только увидел бездыханные тела, и закрыл глаза, тяжело дыша. Его психика отказывалась принимать эту жуткую реальность.
Кэроли закрыла рот рукой, глядя на бедную Хану. Сердце разрывалось от жалости и отчаяния.
- Хана... Она там... - прошептала она, и ей стало совсем плохо.
Повисла гнетущая тишина. Каждый из них был оглушен увиденным, парализован страхом и отвращением.
- Её можно вытащить, она же еще жива? Что она здесь... - Кэроли начало тошнить. Она облокотилась на Стюарта, сдерживая всхлипы. Только вчера они прощались с ней... Как же быстро мир может рухнуть. Как за одну ночь с ней сотворили такое. Она такая маленькая, беззащитная... А другие в комнате... Они не заслужили этого. Они не хотели этого.
- Я не вижу. Я не вижу, - бормотал под нос Олби, закрывая глаза и стоя спиной к стеклу. Он бежал от реальности, прячась в своем воображаемом мире, где нет боли и страха.
Желби же просто застыл на месте, смотря на людей, подключенных к аппаратам, словно загипнотизированный. Он словно заглянул в бездну и увидел там свое будущее.
Хотелось кричать, рыдать от ужаса... Но слова застревали в горле, словно комья земли. Они все не хотели верить в то, что все это взаправду. Что их соседка по комнате, знакомая, подруга там... Что другие подростки - мертвы.
- Неужели с нами тоже самое будет? - прошептал в ужасе Желби. В его голосе звучал животный страх. Страх перед неизбежным, перед неминуемой гибелью.
Зловещую тишину разорвали шаги. Сердца на мгновение замерли, а затем бешено заколотились, словно пойманные в клетку птицы. Инстинкт самосохранения заставил их рвануть с места, бежать так быстро, как только могли, чтобы их не заметили. Они неслись по коридору, словно тени, не разбирая дороги. В голове стучала одна мысль: "Бежать! Бежать! Бежать!". Им казалось, что они быстры, как скорость света, что их невозможно поймать.
Они даже не разглядели того, кто зашел в подземелье. Лишь услышали грубый голос, пробормотавший: "Не бегать". Он был в белом халате, как те врачи, что ходят по зданию, но его слова не несли успокоения. Они звучали, как приговор.
Вырвавшись на свежий воздух, они рухнули у входа в здание, тяжело дыша, словно после долгого забега. Олби прислонился к стене, и его вырвало на траву от ужаса. Его тело отказывалось принимать эту реальность. Кэроли захлебывалась в слезах, не в силах сдержать горе. А Желби просто сел на скамейку, пытаясь переварить увиденное.
- Они не могут! Она должна быть жива! Почему именно с ней!? - истерично бормотала Кэроли. Её слова звучали, как обвинение миру, в котором нет справедливости.
- Соберитесь! Если нас увидят в таком состоянии, заподозрят, что мы что-то видели! - панически сказал Стюарт, пытаясь успокоить Кэроли и себя самого. Он понимал, что им нужно скрыть правду, иначе они станут следующими.
- Видели что? - раздался голос сзади. Перл стояла рядом со входом. Она всегда появляется не вовремя. Она подошла к ним со своим привычным надменным видом, но увиденная картина ее насторожила. Четверо подростков - бледные, испуганные. Глаза Кэроли - на мокром месте. Олби - в стороне, его выворачивает наизнанку. Желби - стоит рядом со Стюартом, вытянувшись по струнке, но его выдает дрожащая улыбка. Сердце готово выпрыгнуть из груди.
- Мы? Мы видели... - начал Стюарт, но Кэроли закрыла ему рот рукой и громко перебила:
- Мертвую птицу! Она, вероятно, разбилась о стекло и упала с высоты. Так жаль, миссис Перл! - нервно засмеялась девочка. Её смех звучал фальшиво и неестественно.
Перл удивленно вскинула брови.
- Птица? Вы так расстроились из-за птицы, друзья мои? Что же станет с вами, когда вы на биологии будете препарировать лягушек? - от этой фразы у всех скрутило живот. Перед глазами все еще стояли образы мертвых подростков.
- Все умирают. А птичка умерла от своей невнимательности... Оу, наверное, поэтому вам грустно, да? - продолжала Перл, словно играя с ними в жестокую игру.
Они молча кивнули, наигранно изображая грустные лица. Их души кричали от ужаса, но им приходилось носить маску безразличия. Женщина подошла к ним и крепко обняла их.
- Не грустите. Зато ей не больно, - прошептала она. Она взглянула на их бледные лица и улыбнулась. Развернувшись, она уже собиралась уходить, как вдруг подняла палец вверх, вспомнив что-то.
- Ах да! Вас ищет ваш дружок, - сказала она, имея в виду Марвина, и скрылась в здании.
Все облегченно выдохнули. Они избежали разоблачения. Пока.
- Почему ты не дала мне сказать ей правду? - Стюарт оторвал руку Кэроли от своего рта.
- Ты не понял?! Она, возможно, тоже там замешана! Она работает здесь. Мы сейчас никому не можем доверять из наставников. Может, они знают правду, и за эту правду нас усадят на те же кресла! - сказала Кэроли со страхом в голосе.
Стюарт согласился с ней. Она может знать правду, а может, и нет. Он доверял своей наставнице... До этого момента. Точно ли у всех них доброжелательные намерения? Кто друг, а кто враг?
Вечером они все рассказали Марвину, несмотря на то, что были на него в обиде. Они понимали, что им нужна помощь. Сила в единстве.
- Хана? Вы уверены, что сейчас не выдумываете страшилку? - спросил Марвин, приглаживая волосы. Стресс выдавал его больше, чем он хотел показать. Он привык контролировать свои эмоции, но сейчас даже его самообладание было на грани. Все молча кивнули.
- Я видел все своими глазами! - добавил Олби, указывая на свои очки, словно они были доказательством правдивости его слов.
- Там определенно что-то происходит. Нам было бы хорошо достать те книги. Я видел их, там писалось о какой-то пробе, - задумчиво пробормотал Стюарт. Информация - их главное оружие.
- В любом случае, что бы ни случилось, мы будем держаться вместе, ладно? Это звучит банально, но это единственный вариант на данный момент. Мы не знаем, что будет дальше и что они еще готовят для нас, - сказала Кэроли.
В комнату вошла та самая старшая девушка из их комнаты и лишь подняла бровь, оглядывая их. Они все сидели на полу, в кругу, рядом со своими кроватями. Она молча прошла мимо и скрылась в душе.
- Нужно ложиться спать. Если мы все не умрем после такого, - пробормотал Желби, зевая.
Перед сном они обнялись, выражая молчаливую поддержку и скорбя об их ушедшей соучастнице. Обнявшись, они искали утешение и защиту друг в друге, словно в преддверии бури.
Стюарт лег в постель. Голова была пуста, но сердце тревожно пожирало его изнутри, не давая покоя. Ему нужно было отвлечься, забыться хотя бы на время.
Его взгляд упал на тумбочку. Там лежало письмо, которое оставила Перл. Письмо от Османа. Он тяжело вздохнул и взял его, словно это была последняя надежда на успокоение и расслабление перед сном. Разорвав конверт, он бездумно развернул бумагу и принялся читать.
"Поздравляю со сдачей экзамена, Стюарт! Горжусь, что дружу с таким умным человеком! Жаль, что ваша подруга выбыла, но, наверное, она сейчас отдыхает в детдоме и рассказывает свои приключения другим! Как я сегодня! Мы сегодня ходили купаться на реку, недалеко от детдома. Собирали улиток в ведерко, правда они потом не двигались. Воспитательница сказала, что мы хулиганы за то, что мы сделали! Но мы их спасли от утопления! Она ничего не понимает.
Ну ладно, хочу пожаловаться тебе. Я все еще болею, поэтому мне не разрешили купаться сегодня. Не справедливо. Я просто мочил ноги в воде. Но скажу по секрету, пока она отвернулась, я заплыл, пробуя воду. Теплая! Правда потом она все-таки заметила, что я купался. Не пойму, как? Меня в обед наказали, сказали сидеть и дышать над огромной кастрюлей картофеля. Все щеки горят. В общем, так прошел мой день! Точнее, только полдня. Сейчас сон час, и я пошел спать, если мой друг снова не отвлечет меня. Он заставляет меня строить ему домики из игральных карт. А потом сам ломает их. Надоел!
Ладно, друг начинает обижаться, пока я пишу это письмо. Я жду от тебя ответного письма. Кстати, мисс Перл все-таки передала мне лекарства. Она принесла мне апельсиновые леденцы. Они такие вкусные! Я поделился со своим другом, и мы на пару съели все! Попроси, чтобы она почаще приносила их.
Ладно, все, теперь точно. Напиши, как проходят твои дни. Мне интересно, и побольше расскажи о друзьях. Хорошего дня!"
Но Стюарт, дочитывая наивные рассказы Османа, уже проваливался в сон. Слова, словно колыбельная, убаюкивали его истерзанную душу. Глаза слипались, веки становились все тяжелее, и тьма поглощала его сознание. Письмо осталось в его руке, крепко зажатым, словно талисман, словно единственная надежда на благополучный исход.