Осколки света | Кирилл Егоров

Кристина Метельская.

После «кофейного инцидента», оставшаяся часть дня проходит как в тумане. Коллоквиум. Разговор с Москвиной - оказалось, достаточно было просто пообещать больше так не делать, при этом намекнув на «сложные отношения» с Егоровым, и она сразу сменила гнев на милость. Очередная съемка, на которой я механически выполняла команды фотографа, стараясь не думать о произошедшем. Все, как обычно, но в голове постоянно крутились события учебного дня и образ Егорова.

Какого хрена меня это так волнует?

Пусть злится, пусть бесится. Мне плевать.

Домой возвращаюсь в разбитом состоянии, словно меня выжали как лимон - хочется просто лечь в кровать и проспать так целую вечность, чтобы не видеть, не слышать, не думать ни о чем - захожу в квартиру, сбрасываю пальто, бросаю сумку на пол и иду в душ, надеясь, что горячая вода поможет смыть с себя весь негатив, накопившийся за день.

Подставляю лицо под струи воды, закрывая глаза, и пытаюсь расслабиться, но в голове снова всплывает образ Егорова - сначала злого и растерянного, с кофейными каплями на лице, а потом - с той странной эмоцией в глазах, которую я увидела перед тем, как вылить на него этот долбанный латте.

Ну и зачем я это сделала?

Стало легче? - нет. Улучшило ли это мою жизнь? - тоже нет.

Просто позволила ему в очередной раз вывести меня из себя, сорваться и сделать глупость, о которой, возможно, буду жалеть в будущем. Хотя, какая разница? Все равно наша история закончилась.

Вытираюсь полотенцем и бреду на кухню, в надежде заварить себе чашку крепкого кофе, чтобы хоть немного взбодриться, потому что последняя неделя вымотала меня настолько, что в глаза хоть подпорки вставляй, и скрыть круги под глазами уже не помогают никакие проверенные патчи.

Однако, когда сажусь за кухонный стол, устремив взгляд в окно, за которым медленно опускается вечер, горячий напиток так и не приносит долгожданного облегчения. Город засыпает, зажигаются фонари, создавая причудливые тени на стенах домов - а в голове продолжают крутиться обрывки фраз, обрывки воспоминаний, обрывки... Егорова.

Достаю телефон, чтобы хоть как-то отвлечься, и начинаю листать ленту Инстаграма. Палец скользит по экрану, механически пролистывая череду чужих жизней, выложенных напоказ - вот кто-то из знакомых отдыхает на Бали, вот хвастается новой машиной, вот улыбается в объектив с идеальным макияжем - все они кажутся такими далекими, словно обитатели другой планеты.

Внезапно, взгляд натыкается на всплывающую плашку нового сообщения.

Анонимный аккаунт, без фото, без подписчиков. Только одно короткое сообщение.

«Я скучаю».

Сердце пропускает удар.

«Если это Егоров, то иди нахер!» - печатаю в ответ, и сворачиваю диалог.

Снова открываю ленту, начинаю бездумно листать посты, как телефон в очередной раз отдаётся вибрацией.

«Я правда скучаю, принцесса».

Ну охренеть, блин. Поздравляю, Егоров! Флаг в руки, попутного ветра в спину и нахрен подальше со своими «душещипательными посланиями».

Пиздец, как оригинально - завести фейковый аккаунт, чтобы строчить мне смс-ки. И это его «принцесса»... Смешно. Скорее, лягушка, которую он постоянно пытается превратить в царевну - вот только все его поцелуи заканчиваются тем, что я в итоге превращаюсь в чудовище.

Мстительное, но чудовище.

Игнорирую сообщение, блокирую отправителя, и прежде, чем заняться глупым самокопанием, которое ни к чему не приведет - или того хуже, разблокировать этот аккаунт - отбрасываю гаджет на стол.

Кофе давно остыл, но пить его уже нет никакого желания - хочу просто лечь и заснуть, забыть обо всем на свете... но знаю, что это не получится.

Долбанный Егоров.

В голове проносится целый красочный поток саркастических комментариев, готовых вылиться в гневную тираду, причем такую длинную, что закончат читать его внуки... но я сдерживаюсь.

Зачем? Чтобы что? Чтобы он почувствовал свою значимость? Чтобы понял, что до сих пор занимает все мои мысли?

Нет уж, спасибо.

Встаю из-за стола, решительно направляясь в сторону спальни. Братец пока что на тренировке, поэтому сегодня - вечер Netflix-а и полной изоляции от внешнего мира - завтра будет новый день, новые заботы, и, надеюсь, никакого Егорова.

Но надежда, как известно, умирает последней. И умирает, как правило, в самый неподходящий момент.

Едва успеваю включить ноутбук и выбрать первый попавшийся фильм, как телефон снова начинает вибрировать. С раздражением хватаю его со столика, готовая заблокировать уже все подозрительные аккаунты, когда вижу новое сообщение, на этот раз уже в WhatsApp - Боже, если бы не некоторые рабочие чаты я бы уже давно забыла, что это такое - снова от неизвестного номера.

«Снова ЧС? Оригинально.»

Какого хрена, Егоров?

«Отвали», - пальцы сами собой тянутся к клавиатуре, чтобы набрать это короткое сообщение.

Отправляю и тут же блокирую номер, чувствуя, как ладони начинают потеть.

Нужно успокоиться. Дышать глубже. Все хорошо - нужно просто не поддаваться на провокации...

Да нихрена, блин, хорошего, потому что буквально меньше, чем через минуту, приходит новое сообщение. На этот раз - самой обыкновенной смс-кой.

Твою мать, Егоров, что дальше? Напишешь мне в приложении банка?!

Так и представляю эту картину.

«Посмотри в окно».

Замираю, пытаясь понять - он действительно прикалывается или это у меня галлюцинации на фоне пережитого стресса за последние несколько недель?!

Медленно встаю с кровати и словно вор крадусь по собственной комнате, от чего охото дать самой себе подзатыльник. За окном - темнота. Только редкие огни уличных фонарей и тусклый свет от окон соседних домов.

Ничего подозрительного.

Однако, в тот момент, когда я уже готова облегченно выдохнуть и послать этого идиота с его тупорылыми шутками в Антарктиду разводить пингвинов, замечаю знакомую фигуру.

Егоров.

Стоит, опершись на капот своей машины, и, словно почувствовав мой взгляд, поднимает голову. Не могу утверждать с уверенностью, однако, готова поклясться, чем угодно, что на его губах играет та самая самодовольная ухмылка.

Пальцы сжимают край тюля до побелевших костяшек, а в груди пенится непонятный коктейль из раздражения, желания перенестись на другую галактику - куда-то подальше, где этот придурок точно не сможет меня достать - и такого же острого желания спуститься вниз к этому идиоту и высказать абсолютно всё что я думаю о нём и его уровне идиотизма.

Какого хрена он торчит под моими окнами?!

Хватаю телефон и, не раздумывая ни секунды, выношу его настоящий номер из чёрного списка, пока в голове уже крутится красочная тирада, отточенная до блеска гневом, бессонными ночами и литрами пролитых слез - помню, как пару недель назад поклялась себе удалить его номер, но, видимо, обещания, данные самой себе, тоже иногда нарушаются - особенно, если на другом конце провода долбанный Егоров.

Гудки кажутся невыносимо долгими, хотя парень поднимает трубку уже на втором - кажется, он только этого и ждал, пока для меня каждый отсчет казался, как удар молота по натянутым нервам - однако даже за этот короткий промежуток времени я уже успеваю мысленно обрушить на Кирилла целый Ниагарский водопад из сарказма, обвинений и проклятий.

- Да? - голос звучит так, будто он только что проснулся.

Наглый, сонливый, абсолютно невинный - и это только подливает масла в огонь моего и без того пылающего гнева.

- Ты совсем идиот?! - выплевываю в трубку, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, который точно услышат все соседи в радиусе километра.

- Крис, послушай, я...

- Какого хрена я должна тебя слушать?!

Снова выглядываю в окно, замечая, как парень стоит опустив голову.

В трубке повисает тишина. Слышу только его тяжелое дыхание. Секунды кажутся маленькой вечностью, хотя я уверена, что на деле не проходит и минуты прежде, чем на другом конце провода раздается его глухой и усталый голос.

- Блять... Я скучаю...

М-м-м. Здорово. Снова качельки? Спасибо, Егоров, дальше без меня.

- Мне плевать. Можешь говорить что угодно, потому что я нихрена не поверю в то, что ты резко изменился.

- Ну, знаешь, меняться никогда не поздно...

- Ага, не смеши меня, - фыркаю. - Ты и меняться - это два совершенно несовместимых понятия.

- А что, я прям настолько плох? Неужели нет ни единого шанса на искупление?

- Искупление? - горько усмехаюсь. - Ты еще скажи, что в монастырь пойдешь.

- Ну, почему бы и нет? Может, стану монахом. Буду молиться за твоё здоровье.

- Лучше помолись за свою душу, - огрызаюсь, крепче сжимая телефон, едва сдерживая себя от желания запустить его в стену. - Она у тебя чернее ночи.

- Блять, Крис... Я просто хотел помириться... Мне даже похуй с кем ты спала, потому что...

- Помириться? Кир, у тебя с головой всё окей?! После того, как ты бросил меня в Новый год из-за какой-то идиотской смс-ки, которую даже не удосужился перепроверить? После того, как ты даже не попытался сказать элементарное «прости»? После такого, как ты, мать твою, до сих пор думаешь, что я тебе изменяла?!

Этот человек просто создан, чтобы испытывать мое терпение.

Пожалуйста, хоть кто-нибудь, перетяните его чем потяжелее, потому что идиотизм Егорова, кажется, снова пробил очередное дно.

Слышу, как хоккеист снова тяжело вздыхает в трубку. Кажется, мои слова до него все-таки дошли. Хоть что-то.

- Мне тебя не хватает, Крис... - почти шепотом.

Это ведь никогда ни чем хорошим не заканчивается. Мы с ним. Уже пробовали. Нихрена не получилось.

Кажется парень говорит что-то еще, но я слишком глубоко ушла в свои мысли, в которых вихрем проносятся обрывки воспоминаний. До крови прокусываю губу, потому что только сейчас осознаю, что по щекам катятся слезы.

- Ты там? Просто... молчишь как-то странно. Знаешь, если тебе сейчас тоже хреново, и ты просто не знаешь, что сказать... просто скажи «да». И я отстану. Навсегда. Правда.

Сцепляю зубы, из последних сил удерживая бесконтрольный поток слёз внутри себя.

- Да...

Егоров замолкает на несколько бесконечно долгих секунд. Слышу, как он шумно сглатывает.

- Понял. Прощай.

- Прощай...

С этими словами, отключаю вызов, бросаю телефон на кровать и...приваливаюсь боком к стене, пытаясь заново вспомнить, как дышать, потому что грудную клетку сжимает в стальных тисках, а по щекам катятся предательские слезы, смывая остатки гордости и самообладания - я честно стараюсь дышать ровно - унять непонятный приступ паники, нарастающий где-то внутри, грозя перерасти в полноценную истерику - однако получается из рук вон плохо.

Так и продолжаю всхлипывать, словно загнанный в угол зверек, пока в голове эхом отдаются его последние слова.

Навсегда - восемь букв, которые сейчас весят тонну каждая и каждая из этих восьми букв - как гвоздь, вбитый в крышку моего собственного гроба. Гроба, в котором я уже давно успела похоронить все свои мечты, надежды и веру в счастливое будущее.

Я же должна быть счастлива, не так-ли? Егоров, кажется впервые в жизни меня действительно послушал и отвалил. Привет, спокойная жизнь, без постоянного ощущения панической атаки. Больше никаких нервов и никаких самодовольных придурков с нестабильной психикой...

Вот только на душе отчего-то скреб экскаваторный ковш, и совершенно не хотелось праздновать «победу» - потому что ощущение такое, словно кто-то вырезал ножницами кусок жизни и вместо него напихал белых квадратиков.

Подхожу к окну. Его там уже нет.

Пропускаю момент, когда оказываюсь сидящей на полу, привалившись спиной к кровати и уткнувшись лицом в колени, обнимая ту долбанную акулу, которую мне когда-то подарил Егоров.

Надо бы вернуть... Ну твою же мать...

К тому моменту, когда меня в таком состоянии застаёт младший брат, слёзы закончились, а после них с новой силой пришли обида и гнев, которые я собираюсь сделать своими друзьями на ближайшие несколько недель, а может и до конца жизни - однако, в последнее верилось с трудом, особенно по реакции Тима, который так и застыл в дверном проёме, как будто увидел перед собой, по меньшей мере, НЛО. Хотя, полагаю видок у меня сейчас был ещё-тот.

- Сеструх? - спрашивает неуверенно и его обычно звонкий голос сейчас звучит тише обычного.

Радуйся, Егоров. Видишь до чего ты меня довёл.

- Ну, сеструх, ну ты чего...? - Тим присаживается предо мной на корточки, неловко поглаживая по голове.

И вот какого хрена от его заботы, я снова начинаю чувствовать, как в носу начинает предательски щипать, а в уголках глаз скапливаются солёные капли. Не хочу, чтобы он видел меня слабой... Я сильная... Я...

- Все хорошо.

Пытаюсь выпрямиться - отлепиться от кровати, изобразить подобие улыбки - но понимаю, что получается какая-то кривая гримаса, и вовсе не удивительно, что братец неопределённо хмыкает нихрена не веря ни единому слову.

- Ну да, конечно, - поднимает с пола акулу и осматривает ее, словно это улика с места преступления. - Ты ее топила, что-ли?

Чувствую, как щеки заливаются краской. Ненавижу, когда меня жалеют - особенно, когда это делает мой брат.

- Просто... фильм грустный смотрела, - выдавливаю, стараясь смотреть в сторону.

Тим красноречиво хмыкает, но ничего не говорит - знает, что я вру, но не давит - за это я его и люблю, и одновременно ненавижу.

- «Не-парень», да? - тихо спрашивает.

И как догадался, спрашивается?

Хотя, чего удивляться, Тим был рядом ту самую первую неделю после расставания - кажется, даже пару раз заставал меня сидящей ночью в полной темноте на кухне с кружкой чая и восхительным комбо из заплаканных глаз и разочарования.

- Понятно, - Тим снова гладит меня по голове. - Ну, хочешь я ему морду набью?

- Я уже... - хрипло усмехаюсь, вспоминая, сколько раз за эту неделю я едва не съездила Егорову по этой самой морде.

- Ну раз морду бить отменяется... - встает, задумчиво почесывая затылок. - Тогда, сеструх, план Б, - снова опускается предо мной на корточки, в его глазах мелькает озорной огонек. - А давай ему под дверь какашку подложим? Я как раз на улице видел...

Даже не хочу думать при каких обстоятельствах он ее рассматривал.

- Тим, блин... - не могу сдержать смех, который прорывается сквозь всхлипы, принуждая некрасиво шмыгнуть носом.

Какашку под дверь? Серьёзно?! Это так... по-Тимски - настолько абсурдно и по-детски наивно, что на какое-то мгновение, чувствую, как мне действительно становится легче.

- Ты идиот? - вытирая слезы и пытаясь улыбнуться.

- И я тебя, сеструх, - улыбается во все тридцать два. - Так что, какашку под дверь? Или что-то другое? У меня тут идей на целую стратегическую сессию. Или всё-таки какашка?

- Никаких какашек.

- Жаль, - делает разочарованное лицо, забавно сморщив веснушчатый нос. - Я уже представлял его физиономию, когда он в нее вляпается.

Невольно хмыкаю, стараясь подавить новую волну слез. Тим, заметив мою реакцию, победно улыбается.

- Не наш уровень, да? Ну тогда-а-а... Пойдём, я тебе пиццу закажу? С двойным сыром. И много пепперони. И колу. Большую. И фильм посмотрим, - добавляет, уже более уверенно. - Какой хочешь?

Братец улыбается, и в его улыбке уже нет того озорного блеска, только забота - неловкая, неумелая, но искренняя - и я понимаю, что он действительно пытается по-своему «помочь»... и от этого начинаю реветь ещё сильнее.

Да, что со мной такое?

- Эй, ты чего, сеструх? - испуганно замирает. - Ну, давай, хоть чуть-чуть улыбнись... Он же козел, а ты у меня красотка!

Ну какого хрена от этих слов, внутри меня снова прорывает какую-то долбанную плотину...

- Ну, сеструх, ну чего опять? Я что-то не то сказал?

- Нет, - хриплю, уткнувшись лицом куда-то в его толстовку. - Я говорила, что ты самый лучший брат?

- Лучшие же не заставляют плакать...

- Я просто... - пытаюсь объяснить, но слова застревают в горле.

Как объяснить, что его забота трогает до глубины души - что его неуклюжие попытки развеселить меня кажутся такими трогательными и наивными, что от этого становится еще хуже?

- Я знаю, Крис, - перебивает, поглаживая меня по спине. - Давай, ты сейчас, для начала, перестанешь топить квартиру, а потом мы закажем пиццу, посмотрим кино и забудем про этого придурка. Ну или все-таки сгоняем за какашкой, лады?

Закатываю глаза, но улыбаюсь.

- Ты неисправим.

- Зато ты меня любишь, - подмигивает, обнимая меня за плечи.

- К сожалению, - бурчу в ответ, утыкаясь лицом в его плечо.

Пахнет акс-ом, кондиционером и чем-то неуловимо родным.

- Капец, ты, мать, щас страшная, - пытается вытереть мои щеки тыльной стороной ладошки, но судя по комментариям лишь делает еще хуже, размазывая тушь по лицу, от чего я чувствую себя совсем ребенком.

Пытаюсь отстраниться, но этот малолетний идиот, кусает меня за нос, заставляя вскрикнуть и невольно рассмеяться.

- Тим!

- А что? - заливается смехом, уворачиваясь от моих ударов. - Сама же сказала, что я самый лучший. А лучшие братья должны докучать! Это в контракте прописано!

- Хана тебе...

Продолжаю с ним дурачиться - хотя, более чем уверена, что со стороны мы выглядим так, словно собираемся друг друга убить - потому что пару раз мне прилетает его локтем в живот, а моя пятка несколько раз находится в опасной близости от его носа и наверняка на его голове уже есть пара шишек, ибо я, не щадя этого засранца, лупила его первой попавшейся подушкой. Однако и эта глупая возня действительно помогает хоть на время отвлечься, словно на один короткий миг позволяя вернуться в беззаботное детство, когда единственной из проблем было только то, что кто-то запрещает допоздна смотреть мультики.

- Ладно, ты победил, - сдаюсь, наконец, выдохнувшись и падая обратно на кровать. - Давай свою пиццу и кино.

Однако, к середине фильма я начинаю клевать носом, даже не смотря на то, что Тим старался комментировать практически всё, что происходит на экране, и в моменте казалось, что я смотрю реакцию на какое-то идиотское ток-шоу на ютубе - впрочем, брат это довольно быстро замечает, накрывая меня пледом. Очевидно, пять минут без подзатыльника за очередную тупорылую шутку, достаточный срок, чтобы понять, что я практически сплю.

- Спи, если хочешь. Я не обижусь.

- Не, все норм, я смотрю, - вру, стараясь не закрывать глаза.

Однако через несколько минут я все-таки проваливаюсь в сон, привалившись к плечу Тима, а на задворках сознания мелькает мысль о том, что у меня самый лучший на свете брат - хоть, порой он и ведёт себя как полный придурок.

Просыпаюсь от того, что кто-то настойчиво звонит подряд, не переставая. С трудом открываю глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на источнике этого адского шума, сначала, ожидаемо, думаю, что это Тим - но братцем в комнате даже не пахнет. Наверное, свалил к себе, когда я уснула.

Телефон. Лежит на прикроватной тумбочке, мерцая экраном и требуя моего внимания.

- Да? - сонно бурчу в трубку, даже не посмотрев на имя абонента.

Кидаю взгляд на запястье, где болтаются электронные часы и едва подавляю в себе желание проклясть того идиота, решившего набрать меня в два часа ночи.

- Это я... Ну, этот... который типа понял и попрощался... Ах-ах-а... Не ждала, да?

В голове моментально проясняется. Голос пьяный, надтреснутый, до боли знакомый. Это же... Егоров. Тот самый Егоров, с которым я попрощалась всего пять часов назад - тот самый Егоров, который сам принял это решение и сказал прощай. Видимо, принял, но своеобразно.

Неужели нельзя было выбрать время получше для своих пьяных откровений?

- Ты в каком состоянии вообще?

- Это... этот абонент не абонент! Оставайтесь на линии!

Какого хрена он вообще напился?

Прогоняю в памяти все моменты, старясь вспомнить видела-ли я когда-либо его в таком состоянии и тут же понимаю, что при мне максимум, что хоккеист позволял себе выпить - это пара коктейлей.

Что-то здесь не сходится. Егоров - это человек-план, человек-система, алкоголь в его расписании шел последним пунктом, после доведения меня до нервного тика и успешно выигранного чемпионата.

- Ты издеваешься?!

- Нет! Это... это служба техподдержки! - пьяно смеется в трубку. - У вас... у нас в сердце... ошибка 404! Сердца не найдено!

Закатываю глаза. Сердце, конечно, он мне найти не поможет, а вот головную боль точно обеспечит.

Нет, я, конечно, понимаю, что расставание - это всегда больно, но чтобы так... Судя по всему, даже если когда-нибудь смогу понять Егорова, то с вероятностью в двести процентов загремлю в какую-то психиатрическую лечебницу с биполярным расстройством.

И Кир будет в соседней палате, ага.

- Кир, - выдыхаю в трубку, пытаясь прогнать остатки сна. - Ты адекватный?

В трубке слышится какой-то хрип, потом пьяный смешок.

- Не-а, сломался... Вместе с сердцем, - выдает, едва-ли не захлебываясь от истерического смеха. - Все сломалось...

Закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Ну вот, теперь еще и «все сломалось».

Прекрасно. Просто замечательно, мать вашу.

- Слушай, - приходится прочистить горло и подавить весь поток нецензурщины, что вертится на языке. - Ты сейчас перестаешь пить, выключаешь телефон и пытаешься уснуть. Потому что завтра... если ты будешь в состоянии говорить что-то вразумительное, тебе наверняка будет стыдно.

- Но... но у вас... отсутствует подключение к моей душе! - продолжает, игнорируя мои слова. - Требуется... требуется перезагрузка!

- Тебе требуется сон, Егоров. И, возможно, нарколог.

Господи, ну почему он такой идиот?

Вслух этого, конечно, не говорю. Смысл?

- Но...

- Кир, сейчас два часа ночи. Набери кого-нибудь из друзей, потому что я хочу спать, а не слушать твой пьяный бред.

В трубке повисает молчание. Наверное, обдумывает мои слова. Или пытается вспомнить, кто вообще его друзья. Хотя, учитывая его характер и социальные навыки - сомневаюсь, что они у него действительно есть.

- А я голубля нашел... - как бы между делом, раздаётся на том конце провода.

- Какого голубя?

Может я еще сплю? Ну мало-ли.

- Голубь! Самый настоящий! И тоже один... как я... Ну, почти. У него крылья есть... А у меня только ноги... Ну, чтобы до тебя добраться.

Тоже мне, Тима Белорусских, блин...

- Егоров, ты перепил? Выпусти голубя и иди спать!

- Не-е-ет, - протяжно тянет в трубку, а на заднем фоне раздаются какие-то слишком странные звуки. - Я ему вообще-то уже имя дал... Вася. Вася-голубь...

- Кир, я щас санитаров тебе вызову...

Где-то глубоко внутри поднимается истерический смех - твою мать, я уже даже не хочу ничему удивляться - голубь Вася, служба техподдержки, отсутствие подключения к душе... и клоун Егоров. Охренительное бинго.

Голубь Вася, блин... Полный комплект дурдома на выезде в два часа ночи.

- Слушай, - начинаю, стараясь говорить как можно более спокойно. - Где ты сейчас находишься?

- Здесь... - уклончиво отвечает Егоров. - С Васей...

Ну охренеть как прояснил ситуацию.

- Ясно. На улице, значит.

В трубке снова повисает тишина - слышу только, как воркует Вася - серьезно, голубь воркует в телефоне. Моя жизнь точно никогда не будет прежней. Едва сдерживаюсь от смачного фейспалма, садясь на кровати, потирая рукой глаза, которые отказываются открываться.

И тут, сквозь тишину, до меня доносятся приглушенные звуки. Сначала какие-то невнятные бормотания, потом... что-то похожее на скрежет металла.

- Что у тебя там происходит?

- Бля... ща... - бормочет, заплетающимся языком. - Блять... какого хрена ты не заводишься?

Этот придурок серьёзно собирается завести машину? Пьяный. В два часа ночи.

- Ты совсем идиот?! - в голосе прорезается паника, пока воображение услужливо подкидывает красочные картинки, как он, пьяный и невменяемый, пытается выехать со двора и врезается в соседскую машину - или того хуже - кого-нибудь сбивает.

- Да я аккуратно... - бормочет он. - Просто... немного... перезагружусь...

Господи, ну вот почему я сейчас начинаю чувствовать, что переживаю - позвони мне кто-то другой, я бы просто заблокировала номер и забыла об этом...

Блять, Крис, кому ты гонишь...

Потому что сейчас - вот в этот самый момент - когда он собирается сделать очередную глупость, когда я слышу его пьяный бред в трубке - я не чувствую злости.

Только страх. Страх, что он сломает себе жизнь или - что ещё страшнее - сломает жизнь кому-то другому... И я понимаю, что несмотря на все разочарования и обиды, если я сейчас просто брошу трубку - если я сейчас просто оставлю его один на один с его демонами - я никогда себе этого не прощу.

И это, наверное, самая большая моя проблема.

- Кир, серьезно, мне сейчас не до твоих пьяных выходок.

- Мне скучно! Один в огромном мире... с одними только... - громко икает. - С одними только фонарными столбами! Они, знаешь, не очень-то разговорчивые...

- Где ты, Егоров? - тяжело вздыхаю, понимая, что выспаться в этой жизни мне никто не даст. - Просто скажи где ты, и я приеду... чтобы лично тебя придушить.

И я сдаюсь. В очередной раз.

В голове уже выстраивается план - найти этого идиота, отобрать ключи, вызвать такси. А потом...? Так, об этом можно будет подумать позже...

Сейчас нужно собраться, и не забыть взять с собой побольше терпения - потому что сегодня ночью оно мне точно пригодится - и, возможно, что-нибудь тяжелое, чтобы как следует приложить к его голове, когда он начнет нести очередной бред.

- Где ты конкретно?

- Тут это... какая-то штука с лошадью...

- Памятник?

- Точно, памятник! Только лошадь какая-то металлическая и холодная... и обниматься не хочет.

Ну просто рука-лицо.

Может проще реально вызвать санитаров и лечь спокойно спать?!

- Ладно, - решаю сменить тактику, пока желание скинуть трубку не успело пересилить мою долбанную доброту. - У тебя геолокация включена?

- Гео... чего?

- Геолокация.

- А... - тянет Егоров. - Не знаю... Ща, сек...

- Отлично! Теперь... - но не успеваю закончить фразу, как связь прерывается. - Кир...?

Звоню снова. Сбрасывает. Звоню еще раз. Занято.

- Твою ж... - ругаюсь вслух. - Да он издевается?!

Открываю телеграм, выношу его номер из чёрного списка и нажимаю на значок видеосвязи, бросая телефон на кровать и параллельно пытаясь натянуть джинсы.

- О, принцесса... - на экране появляется его лицо.

Заканчиваю с молнией, чтобы тут же схватить в руки телефон, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь за спиной Егорова. Однако из опознавательных знаков, дающих хотя бы приблизительное представление о том в каком районе может колабродить бухой Егоров, ожидаемо... нихрена.

- Ты где вообще?

- Потерялся... - и строит такую обиженную моську, как будто я, блин, сама должна догадаться где сейчас этот придурок.

Поворачивает камеру. Взгляд успевает зацепиться за руль его тачки - этот придурок до сих пор сидит в ней?! - потом в кадр попадает его рука с зажатой в ней бутылкой коньяка, а следом мелькает какая-то тень и камера резко дергается - экран темнеет и слышен лишь приглушенный мат и звук удара.

Однако не успевает моё сердце совершить очередной кульбит, как парень со смехом поднимает мобильник, который, очевидно, упал куда-то вниз - потому что на экране снова появляется его расплывающееся лицо.

- Прости, принцесс, - хохочет. - Чет я... это... засмотрелся на... - и дальше невнятное бормотание.

Но главное - жив. И, кажется, даже относительно здоров. Пока. Пока я его не придушила.

- Где ты? - в который раз повторяю вопрос, но голос всё еще дрожит от пережитого страха.

- Ну-у-у... - тянет, пытаясь, видимо, сориентироваться в пространстве. - Тут это... лошадь, скамейка, фонарь... звёзды. Романтично. Смари... - переводит камеру так, что я успеваю заметить неоновую вывеску той самой шаурмички, в которую когда-то я его лично и потащила.

Романтично, блин. В два часа ночи, возле круглосуточного ларька с шаурмой, где обычно тусуются такие же «романтики», как и он.

- Сиди там и не вздумай никуда уезжать, - буквально впрыгиваю в кроссовки, надевая первую попавшуюся куртку. - И выкинь эту бутылку!

М-да уж... «принцесса» спешит на помощь своему «рыцарю»... Правда кто из нас двоих больше нуждается в спасении - это еще очень большой вопрос.

Ожидание кажется вечностью. Пока стою около подъезда, неотрывно наблюдая за открытой картой в приложении Убера, прокручиваю в голове возможные сценарии развития событий.

Самый оптимистичный - я приезжаю, отбираю ключи, сажаю его в такси и везу отсыпаться. Самый пессимистичный - Егоров уже ввязался в какую-нибудь драку. А между этими двумя крайностями - бесконечное множество вариантов того, что может выкинуть этот идиот.

Всю дорогу до центра сижу, вцепившись в ручку двери - как на иголках, размером с заточенную арматуру - и мысленно проклинаю Егорова. Его безответственность и, главное, свою собственную дурость, которая не даёт мне просто взять и вычеркнуть его из своей жизни.

Из машины вылетаю чуть ли не на ходу - даже не дожидаясь полной остановки - потому что уже издалека вижу Егорова. Парень по-прежнему сидит на водительском сидении, дверь нараспашку, а из салона доносится ремиксованная версия трека NLO - бормочет что-то себе под нос, покачиваясь из стороны в сторону - бутылка, на моё удивление, валяется рядом.

- Воу! - восклицает, перекрикивая музыку, расплываясь в пьяной улыбке. - А я думал, ты обиделась и не приедешь...

- Я тоже так думала, - отвечаю, стараясь говорить как можно спокойнее. - Но, видимо, я мазохистка.

- Что?

- Неважно.

Наклоняюсь к открытой двери, замечая как Егоров на секунду подвисает - практически переваливаюсь через него, чтобы выхватить ключи из замка зажигания - двигатель тут же глохнет, и оглушительная тишина накрывает окрестности.

- Всё, приехали, - выдыхаю, возвращаясь обратно на тротуар, а Егоров - который не успел сориентироваться в пространстве и времени, и в очередной раз протянуть ко мне свои грабли - хмурится, словно ему сказали, что деда Мороза не существует.

- Эй! - возмущается, наконец осознав, что произошло. - Вообще-то это моя тачка и мои ключи.

- Твоя тачка, которая через пять минут могла оказаться в кювете, - парирую, скрещивая руки на груди. - И твои ключи, про которые тебе лучше забыть пока ты не протрезвеешь.

- И что ты предлагаешь? Пешком до дома топать?

- Я предлагаю вызвать такси. А ты - всю дорогу будешь молчать и осознавать всю глубину своего падения.

- Какое, блин, падение? - возмущается. - Просто адреналина захотелось.

- Адреналин тебе понадобится, когда ты окажешься в больнице с переломанными костями.

Клянусь, если он скажет еще хоть слово связанное с его машиной, то я устрою ему такой адреналин, что на всю жизнь хватит.

Егоров умолкает, надув губы, как обиженный ребенок, у которого отобрали любимую игрушку - хотя, зная, как трепетно некоторые парни относятся к своим железкам - ничего удивительного, однако на меня его моська не сработает.

- А как же романтика? Звёзды? Шаурма...? - кидает тоскливый взгляд на неоновую вывеску, а я в очередной раз подавляю желание развернуться и уйти.

- Романтика отменяется, звёзды подождут, а шаурму ты сможешь навернуть завтра, - цежу сквозь зубы. - Если, конечно, с утра вспомнишь вообще, где находишься.

Егоров делает попытку вылезти из машины, но заваливается набок, едва не приземляясь лицом прямо на асфальт.

Господи, если ты есть, дай мне сил...

- Аккуратнее, - ловлю его под руку, чувствуя, как сильно он шатается.

- Да я... нормально... - бормочет, пытаясь выпрямиться. - Просто... немного это... атмосфера давит.

- Атмосфера? Да на тебя уже гравитация не действует, Егоров.

- Неправда! - обижается он. - Я просто... вдохновлён! Звёздами! Твоей красотой...

И в такие сопли он собирался куда-то ехать?

- Ага, - насмешливо фыркаю, закатывая глаза. - Особенно если учесть, что ты меня видишь примерно так же чётко, как Альфа-центавру.

- Всё я вижу! Ты... красивая... очень...

- Ой, всё, не надо, а? - отмахиваюсь. - Сейчас расплачусь от умиления. Поехали, говорю. Я тут с тобой до утра торчать не собираюсь.

- А куда поедем? - интересуется так, словно забыл, что у него есть квартира.

- В твои звёздные апартаменты, гений. Где ты обычно просыпаешься с похмельем и обещаешь, что больше никогда в жизни не будешь пить.

Кирилл хмурится.

- А... да... точно...

- Так, пошли, - тяну его за руку. - И давай без этих «я просто посижу еще пять минуточек, посмотрю на звёзды». Звёзды тебя завтра утром в зеркале поприветствуют, вместе с твоим отражением.

Пока вызываю такси, уже мысленно готовлю пламенную тираду из возражений, но Кирилл послушно отходит от машины, спотыкаясь на каждом шагу и позволяет мне ее спокойно закрыть. Удивительное послушание.

- А ты... правда... хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? - вдруг спрашивает, а я зыстываю, как будто бы меня ударило током.

Перевожу взгляд на его лицо и в его пьяных глазах - что-то вроде искренней надежды.

Вот же... умеет он, когда захочет... Залезть ко мне под кожу, зацепить за самое больное, вытянуть из меня всю эту дурацкую, ненужную жалость.

И что ответить на этот вопрос? Правду? Правду, которую я так тщательно прячу даже от самой себя?

Отворачиваясь, делая вид, что крайне заинтересована приложеним такси, хотя на самом деле я просто пытаюсь спрятать лицо, с которого наверняка сейчас можно читать мои мысли, как открытую книгу.

Хочу ли я, чтобы он оставил меня в покое? - да, хочу.

Хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни - чтобы я больше не переживала за его дурацкие выходки - чтобы не тратила время на поиски его по всему городу. Чтобы не мучилась от этого болезненного чувства в груди, которое не приносит ничего, кроме разочарования и боли.

Но в то же время... Не хочу...

И вот как с этим жить, спрашивается?

Сжимаю кулаки, чувствуя, как во мне начинает закипать злость - на него, на себя - на весь этот грёбанный мир, который так несправедлив.

- Слушай, Егоров. Ты - ходячее недоразумение. Ты - безответственный, эгоистичный, самовлюблённый му... Куда ты рванул, блин?!

Не успеваю договорить, как хоккеист, который буквально пару минут назад едва мог самостоятельно стоять в вертикальном положении - с несвойственной ему резкостью - рванул через всю дорогу, прямо под колёса проезжающей машины.

- Стой, придурок! - однако моя рука успевает ухватить лишь воздух.

Так и стою, не в силах пошевелиться, чувствуя, как перехватывает дыхание и что-то болезненно сжимается в районе сердца, пока Егоров - не обращая внимания на то, что автомобиль тормозит буквально в жалких сантиметрах от его ноги, и из него тут же высовывается лицо какого-то мужика, разразившего такой трёхэтажной конструкцией, что некоторые слова я, кажется услышала впервые - нагибается над чём-то на обочине.

Твою ж мать... Да Кирилл просто долбанный магнит для неприятностей - притягивает их к себе с какой-то маниакальной точностью, что каждая его выходка - гвоздь в крышку гроба моего терпения... И почему-то вместо облегчения от осознания его неисправимости, во мне растет какое-то болезненное чувство, похожее на отчаяние.

Почему я вообще беспокоюсь?

Прекрасно знаю же, что Егоров - это катастрофа, завернутая в красивую обертку обаяния и непредсказуемости - он выматывает, опустошает, заставляет сомневаться в собственной адекватности. И все же...

Может быть, дело в том, что в этой катастрофе есть что-то настоящее?

Что-то, что пробивается сквозь слои его эгоизма и саморазрушения - пожалуй, эта хрупкая, едва уловимая искра - единственное, что удерживает меня рядом, заставляя раз за разом повторять этот бессмысленный цикл из эмоциональных качелей.

Но что это? Сострадание? Глупость? Или, может быть, хуже - наивная вера в то, что он способен измениться?

Смотрю, как Егоров, спотыкаясь, возвращается ко мне, держа в руках... котенка? Маленький, белоснежный - и как только он его заметил?! - дрожащий комочек шерсти, испуганно жмущийся к его руке, обхватывая пальцы крохотными лапками. Вижу, как котенок испуганно шипит, и судя по перекосившемуся лицу Кирилла, вонзает в того свои крохотные коготки.

Ну и прекрасно. Так ему и надо.

И в этот момент, видя, как хоккеист, несмотря ни на что, осторожно прижимает к себе это беззащитное существо, которое буквально теряется на фоне его ладони, во мне что-то ломается - кажется, я даже отчётливо слышу, как с оглушительными осколками рушится стена цинизма и разочарования, которую я так старательно вокруг себя возводила.

- Какого хрена, Кирилл?! - выпаливаю, стараясь придать голосу строгость, но он звучит скорее растерянно. Наверное, потому что я и сама в полном замешательстве и едва отошла от шока.

Вместо ответа парень подходит ближе, протягивая мне котенка. Егоров пьян, но в его глазах, которыми он смотрит на этот маленький комочек шерсти - удивительная, почти детская нежность.

Смотрю на этого котенка, на его огромные, испуганные темно-серые глаза - потом перевожу взгляд на Егорова, чтобы впервые за долгое время увидеть в его лице не пьяный угар и самодовольство, а что-то настоящее, искреннее.

- Кир... - начинаю, не зная, что сказать.

- Смотри, какой он маленький, - шепчет, словно боясь спугнуть что-то хрупкое.

Беру котенка на руки - маленькое тельце дрожит, вцепившись в мою куртку крошечными коготками - чувствую его тепло, его уязвимость, и словно по цепной реакции, что-то оттаивает и во мне самой.

Пускай, я и никогда не была настолько сентиментальной и явно не стала бы рисковать своим здоровьем, прыгая под тачки, но когда замечаю, что одно ушко надорвано - видимо, где-то подрался - чувствую, как что-то сжимается внутри, от осознания уровня несправедливости этого мира.

- Бедняжка, - шепчу, осторожно гладя его по головке, опасаясь, что и на меня начнет шипеть так же, как на Егорова, но котенок сам жмется к моей ладони, пытаясь хоть немного согреться.

Малыш ведь совсем, а на улице адский холод... Как он вообще оказался на дороге?

- Как ты вообще его увидел? Ты же...

- Пьяный придурок? - перебивает, усмехаясь.

Вот только в этой усмешке нет привычного цинизма - только какая-то грустная констатация факта. Егоров знает, кем он кажется - знает, что о я нём думаю - и это почему-то режет меня без ножа.

- Просто удивительно, что ты, в своем состоянии, вообще что-то заметил, - фыркаю, зарываясь пальцами в короткую шерсть.

Белоснежный комочек, размером с мою ладонь - дрожит, прижимается ко мне, словно ищет защиты. Не знаю как, но взгляд цепляется за его глаза - большие, тёмно-серые...

Перевожу взгляд на Егорова, а на задворках сознания мелькает мысль, что даже выражением глаз этот котенок сейчас до боли напоминает Егорова - такие же серые и... потерянные.

- Что ты на меня так смотришь?

- Ничего... - невесело хмыкаю, возвращая взгляд к дрожащими комочку на моей ладони. - Просто... он милый. Ну, или она.

И это правда.

Не только котенок, но и Егоров бывает милым.

Вот только признаться в этом даже самой себе - гораздо сложнее, чем прыгать под машины, чтобы спасти бездомное животное. Потому что чаще всего он ведет себя, как распоследний мудак.

- Ты тоже.

Ну твою ж... какого хера, Егоров? Какого хера ты бываешь таким до усрачки милым и при этом невозможно тупым?!

На улице ледяной ветер, я и сама выскочила из дома, накинув на себя лишь весенний бомбер, который нихрена не грел в такую погоду - это Егоров у нас любитель ходить нараспашку - самое интересное, что этот идиот даже ни разу не заболел - а я уже сейчас чувствовала, как нос начинает пощипывать. Так еще и молнию пришлось расстегнуть, чтобы котенку стало теплее.

- Холодно? - спрашивает, замечая, как я звучно шмыгаю, наверняка, красным носом и уже сама вот-вот начну дрожать не меньше найденого им животного.

- Да нет, что ты, по приколу прыгаю с ноги на ногу, любуясь пейзажем вечной мерзлоты, - язвительно отвечаю, прижимая котенка еще крепче. - А то, что я зуб на зуб не попадаю, так это от переизбытка восторга.

- А сразу сказать не судьба было?!

Даже не успеваю возразить и слова, как этот идиот вдруг сбрасывает свою куртку, оставшись в одной белой майке на голое тело - уже в следующую секунду эта куртка оказывается на моих плечах, а сам парень обхватывает меня руками со спины, так крепко, словно боится отпустить - чувствую, как его нос касается моих волос на макушке.

- Блядский ветер. Не заболей, ладно?

Аромат бергамота окутывает меня теплом, и я невольно втягиваю воздух глубже.

Куртка оказывается огромной на мне, почти до колен, и я утопаю в ней, словно в коконе. Котёнок, кажется, тоже оценил новый уровень комфорта, высовываясь из моего бомбера и зарываясь мордочкой в складки ткани.

А я, кажется, разучилась дышать. Егоров обнимает меня. Обнимает, прижимая к себе так, словно я - самое ценное, что у него есть - и от этого тепла, от его внезапной заботы, все внутри переворачивается.

- Что ты делаешь?

- Тихо, - шепчет в ответ, а его дыхание опаляет мою кожу на затылке. - Просто... дай мне побыть рядом.

Его слова звучат так искренне, что вся моя язвительность куда-то пропадает - больше не могу притворяться, что мне все равно и игнорировать то, что чувствую.

На несколько бесконечно долгих секунд замираю в его объятиях, позволяя ему согревать меня своим теплом - позволяя ему быть рядом - позволяя себе хоть на мгновение поверить в то, что между нами что-то может быть возможно и забывая про то, что этот идиот и сам может спокойно заболеть.

Котёнок мурлычет, уткнувшись в куртку Егорова - кажется, даже он понимает, что сейчас происходит что-то важное - что-то, что может изменить все.

Вся магия момента разбивается вдребезги, когда прямо перед нами с визгом тормозит жёлтый бок вызванного мною такси.

Отдергиваюсь от Егорова, словно прикосновение к нему меня обожгло.

Нужно просто проконтролировать, чтобы парень добрался до дома не совершая очередных пьяных подвигов, и я свободна - снова заблокирую его номер, сделаю вид, что его не существует и буду жить своей нормальной жизнью - по крайней мере, так должно быть.

Вот только от этой мысли хочется рассмеяться в голос. Как будто можно просто взять и вычеркнуть его из своей жизни- как будто можно просто заблокировать номер и сделать вид, что все эти месяцы наших подколок, его идиотских выходок и внезапной, такой ошеломляющей заботы ничего не значат.

Как будто сердце умеет слушать доводы здравого смысла.

- Садись, герой. До дома тебя довезу. А то еще в сугроб какой-нибудь свалишься, а мне потом отвечай.

Хоккеист смотрит на меня, словно пытается прочитать мои мысли, а в его глазах плещется какая-то надежда, которую я отчаянно пытаюсь игнорировать.

- Ты... переживаешь что-ли? - спрашивает, словно не веря своим ушам.

Нет, блин, Егоров, я просто так приперлась хрен пойми куда в третьем часу ночи. Он всегда так тупил или это только под большими дозами алкоголя проявляется...?!

- Можешь спать в сугробе, мне фиолетово, - пожимаю плечами, стараясь казаться равнодушной.

Кирилл ухмыляется, но послушно садится в такси, и я облегченно выдыхаю, присаживаясь следом и отворачиваюсь к окну, стараясь создать между нами как можно больше дистанции.

Пока автомобиль плавно трогается с места, в салоне стоит тишина - только из динамиков доносится приглушенная мелодия с какой-то случайной радиостанции, где Баста продолжает петь про закон Сансары, а я устремляю взгляд на мелькающие за окном огни ночного города, стараясь не думать ни о чем.

Но, конечно, это не получается. В голове крутится только один вопрос: какого хрена я вообще ввязалась во все это?

Как же хочется просто выбросить все из головы, стереть, как ненужную информацию. Но, к сожалению, так не работает.

- Тебе идет моя куртка, - вдруг нарушает тишину Егоров, и я вздрагиваю от неожиданности.

- Кир, не начинай, - закатываю глаза, стараясь скрыть непонятное смущение.

- Просто констатирую факт, - поднимает руки в примирительном жесте. - Тебе очень идет мой цвет.

Да, Егоров. А еще мне идет держаться от тебя подальше... Но тщетно.

В очередной раз закатываю глаза, понимая, что любой мой ответ только подстегнет его для генерации очередных неуместных тупорылых подкатов. И это тот самый Егоров, который сам же обещал от меня отвалить? По-моему, у него всё-таки биполярка.

- А знаешь, что тебе идет? - не могу удержаться, чтобы не поддеть его в ответ.

- Ну и что же?

- Тишина, - отрезаю. - И отсутствие рядом со мной в радиусе пяти метров.

Хоккеист мягко смеется, и этот звук почему-то приятно щекочет мои нервы. Откидывает голову на спинку сидения и прикрывает глаза.

- Ну, тишина сейчас обеспечена, - произносит, словно убаюкивая сам себя. - Пятиметровый радиус сложнее обеспечить, но я постараюсь.

И затихает. Действительно. Не знаю, чего я ожидала, но этой молчаливой капитуляции точно не ждала. Думала Кир сейчас, как обычно, начнет подкалывать, шутить, выводить меня из себя - а он просто взял и замолчал.

С каких пор мы снова вернулись к режиму «покладистый Егоров», который слушает и делает, что ему говорят?

Потому что теперь, когда он, наконец, замолчал, я чувствую... разочарование? Словно меня сейчас обманули - вырвали кусок из пазла, который, пусть и был кривой и корявый, но был родным и привычным.

Прекрасно, Крис. Садись в лужу и думай какого хрена ты сейчас ведешь себя ничем не лучше, чем этот придурок с его вечными перепадами настроения.

С другой стороны... а что я должна была сказать? «Ой, Кирюш, давай всё забудем, возьмемся за ручки и свалим в закат»?

Идиотизм.

Мы не в Диснеевском мультике, и я не принцесса, а Егоров нихрена не принц на белом коне, а скорее... конь, разве что. Ито с буйным нравом.

И вот сижу я, такая умная, рассуждаю о пазлах и режимах, а сама при этом понятия не имею чего хочу - чтобы он опять начал меня выводить? - чтобы мы опять ругались? Ведь на самом деле...

Что на самом деле? Я понятия не имею, что на самом деле.

В какой-то момент слишком глубоко ухожу в себя, продолжая бездумно поглаживать маленький комочек шерсти, прижавшийся к моей груди и чувствую что-то тяжелое на своем плече.

Осторожно поворачиваю голову и вижу, что Егоров мирно спит, уронив голову на меня - его короткие волосы щекочут мою щеку, а дыхание становится ровным и спокойным. В полумраке салона такси его черты казались более мягкими, без обычной резкости - ресницы, казалось, были длиннее, чем я помнила, и легкий румянец оттенял скулы - без этой вечной ухмылки, без саркастичных замечаний... его лицо кажется даже милым.

Внутри поднимается волна чего-то теплого, почти забытого - что странно, ведь еще пару часов назад я искренне желала, чтобы он провалился сквозь землю - Егоров в принципе существо, вызывающее во мне весь спектр эмоций, от ярости до чего-то, что я старательно пытаюсь забыть - и вот сейчас, когда он привалился ко мне, во мне просыпается это долбанное «что-то».

Но даже во сне он умудрялся выбивать меня из колеи.

Мы бывшие, да. Бывшие, которые застряли в каком-то странном лимбе между ненавистью и... бог знает чем. И я, как последняя идиотка, срываюсь посреди ночи и еду спасать этого придурка, пока он не умудрился наделать глупостей, о которых будет жалеть - а он, видите ли, рискуя своим здоровьем, спасает котенка.

Гринписовец недоделанный.

Теперь этот комочек мирно мурлыкал у меня на груди, а сам «герой» - мирно посапывал у меня на плече.

Прекрасно.

Аккуратно, стараясь не разбудить его, я попыталась немного отодвинуться. Тщетно. Егоров только крепче прижался, уткнувшись носом в мою шею и что-то невнятно пробормотал.

Сначала я замираю, не зная, что делать - хочется скинуть его голову, оттолкнуть - высадить его посреди дороги в конце концов! Но потом смотрю на его лицо, расслабленное и безмятежное, и во мне что-то ломается, раздражение отступает, уступая место чему-то похожему на... нежность?

Почему именно сейчас, когда мы едва переносим друг друга, во мне просыпается эта идиотская нежность? Почему не тогда, когда мы были вместе, когда у нас был шанс?

Я медленно вдохнула, стараясь успокоиться и сосредоточиться на чем-то другом - на мигающих огнях ночного города за окном, на едва слышной музыке из радио, на теплой шерстке котенка - что угодно, лишь бы не думать о том, что Егоров спит у меня на плече, и что его дыхание щекочет мою шею.

Машину вдруг ощутимо качнуло, и Егоров, не просыпаясь, повалился вперед, прямо ко мне на колени - его голова тяжело легла на мои бедра, и я невольно вздрогнула. Котёнок, встревоженный резким движением, заёрзал на груди и тихонько мяукнул.

- Эй, спящая красавица, подъем, - пытаюсь хоть как-то сдвинуть его, но хоккеист только что-то невнятно пробормотал и сильнее уткнулся затылком мне в живот.

Идеально. Просто идеально.

Теперь я не только держала на руках беспомощного кота, но и служила подушкой для его бесчувственного спасателя.

В зеркале заднего вида я заметила мимолетный ироничный взгляд водителя, но только пожала плечами, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица - наверняка думает, что мы парочка после бурной вечеринки - и, наверное, никогда не догадается, что между нами целая история, полная боли и надежд, которые так и не сбылись. Хочется фыркнуть.

В какой-то момент ловлю себя на том, что украдкой касаюсь пальцами его волос - мягкие, короткие, слегка колючие.

- Егоров, проснись! - шиплю, на что парень лишь слегка морщится, но не просыпается.

И тут я не выдерживаю, начиная тихонько смеяться - вся ситуация была настолько идиотской, что иначе и быть не могло. Мы - два идиота, посреди ночи, в такси, с котенком, и кучей неразрешенных вопросов между нами - и кажется, пока он не проснется, я обречена быть его живой подушкой.

Что ж, могло быть и хуже. Например, он мог начать храпеть.

Сколько еще километров нам предстоит проехать в этой тишине? И что будет, когда мы доберемся до его квартиры? Смогу ли я просто оставить его там и уйти, как будто ничего не было? Вопросы без ответов роятся в голове, а на коленях снова чувствуется тяжесть его головы.

И я понимаю, что эта ночь будет долгой. Очень долгой.

- Крис...?

Оу, кажется, кто-то решил подать признаки жизни.

- Что?

- Сделай так ещё раз, - тихо бормочет в мои ноги, и я чувствую вибрацию его голоса.

Что он имеет в виду? Погладить его по волосам?

На мгновение я замираю, не зная, что делать.

Может, он вообще не понимает, что говорит?

Чувствую, как внутри поднимается волна легкой паники, словно меня застали на месте преступления, смешанная с каким-то странным, почти детским, восторгом. Почему он должен был говорить это именно сейчас, когда я и так балансировала на грани нервного срыва?

- Что сделать? - спрашиваю, хотя прекрасно понимаю, о чем он говорит - мои пальцы все еще слегка запутаны в его волосах, и я чувствую, как щеки начинают гореть.

Однако Егоров молчит, но я чувствую, как его рука слегка сжимает мое бедро, словно прося повторить это прикосновение, и, поддавшись внезапному порыву, снова касаюсь его волос, на этот раз более уверенно, слегка массируя кожу головы, медленно перебирая пальцами от макушки к затылку, снова и снова.

Чувствую, как его тело расслабляется, и он глубже вздыхает, а в салоне воцаряется полная тишина, нарушаемая лишь тихим мурчанием котенка, очередной песней, на этот раз Алексеева, по радио и мерным дыханием Егорова.

- Крис...?

- Что?

Наступает долгая пауза, во время которой слышно только тихое мурлыканье котенка и шум ночного города за окном. Кажется, что время остановилось, и мы остались вдвоем в этом маленьком, движущемся мирке.

- Не уходи...

«Не уходи?» Ну и что это значит? Просто пьяный бред или искреннее желание?

- Куда ж я денусь? - пытаюсь отшутиться, но мой голос звучит неестественно глухо.

- Я те...

Кирилл не заканчивает, только сильнее сжимает мое бедро и глубже зарывается лицом в мои джинсы, а я в этот идиотский момент отчетливо понимаю, что все, в чем я поклялась самой себе, на восхитительной скорости летит к чертям.

Замечательно, Егоров.

Он теперь снова спит, а мне теперь ломай голову что он собирался сказать - потому что, когда дело касается Егорова - никогда не знаешь, чего ожидать.

Благополучно пропускаю момент, когда автомобиль тормозит около моего подъезда, с запоздалым пониманием осознавая, что по привычке поставила точку на свой адрес и теперь, переводя взгляд со спящего Егорова на серую шестнадцатиэтажку, мысленно ругаю себя за беспечность и понятия не имею, что делать дальше.

Вот оно. Тупик. Ситуация, когда нужно срочно принимать решение, а в голове лишь хаос.

- Сеструх, а ты теперь всем немощным помогаешь? - вываливается из подъезда Тим, в одних лишь кроксах, домашних шортах и майке, и тут же уворачивается от летящего подзатыльника - и за то, что не удосужился одеться и за его идиотский юмор.

Да, потому что я не придумала ничего лучше, чем набрать Тима, ибо понятия не имела, как транспортировать тело, лежащее у меня на коленях, хотя бы до нашей квартиры - потому как везти Егорова к нему домой не имеет смысла, ибо парень отказался просыпаться, даже после того как я прокричала ему на ухо, что он придурок.

Лицо таксиста лучше не вспоминать.

Тим, как всегда, вовремя и не в тему - пускай, его ироничное приветствие и последующий вопль от подзатыльника, кажется, немного разрядили обстановку, хотя стыд за происходящее все еще разъедал изнутри.

- Заткнись и помоги.

- Может это... - Тим неловко чешет затылок, рассматривая инсталляцию «алкогольный трип Егорова». - В ветеринарку его?

- Кого?

- Ну можешь своего «не-парня», хоть кастрируют, - фыркает, закатывая глаза.

Котенок на моих руках сначала жалобно мяукает, а потом поворачивает свою маленькую мордочку к Тиму, начиная едва слышно шипеть, заставляя отшатнуться.

- И блохастого тоже, - сухо заканчивает брат. - Ты это... смари, вдруг он бешенный. Видала, как смотрит - глаза убийцы.

Боже, еще одна королева драмы. Он серьезно испугался безобидного комочка шерсти?

- Ты можешь хоть раз просто заткнуться и не вести себя, как мудак?

Лицо Тима вытягивается от удивления, он смотрит на меня, на котенка, потом на Егорова и снова на меня.

- Ты что, серьезно? Ты их к нам потащишь? После всего, что было?

- Просто помоги, - отрезаю, не желая обсуждать эту тему. - Потом все объясню.

Тим, как ни странно, сразу становится серьезным и подходит к машине. Оценивающе смотрит на Егорова, прикидывая его вес и габариты.

- Слушай, а он хоть заплатит за это? У меня так-то спина не железная.

Господи, какое злое зло я совершила, что ты послал в мою жизнь этих идиотов?

- Потом получишь свою шоколадку!