The Last of Us: Предел

Дёрнуть к себе, поднять на руки и прижать к груди эту хрустальную тонкость.

Выносил её из штаба через безмолвный коридор из бойцов, которые стеклись на первый этаж.

— Всё хорошо, девочка моя... — шептал ей, касаясь губами её лба.

Она тихо всхлипнула, но я чувствовал, как постепенно её дыхание выравнивается, хоть плечи всё ещё вздрагивали. Бережно усадил её в машину, сел за руль и повернул ключ зажигания.

Фриз! Убью его! И всех, кто был приставлен к ней сегодня. Кровью харкать заставлю за каждую её слезинку.

— Джоэл...

Посмотрел на неё и застыл. Внутри всё корёжится, ржавыми крюками раздирает изнутри от вида, как Селена утирает остатки слёз рукавами куртки.

Сссуки! Закопаю!

Привлёк её, нежно прижал золотистую голову к своей груди. Костяшками пальцев смахнул прозрачную слезу с её щеки. Какая же гладкая кожа. Атласная.

— Что, малыш? Тшш... не плачь.

— Пообещай мне, что не накажешь никого, — судорожно всхлипнула. Глаза наполнены слезами и в них я вижу отражение своей злости. — Я охрану обманула. Они не виноваты. Только не наказывай их.

Я отпустил её лицо, сжал зубы и откинулся на сиденье. Вжал педаль и рванул с места. Одной рукой вцепился в руль, второй держал её маленькую ладошку.

Девочка моя напугалась... Не наказывать их, блять. Да я с них кожу живьем сдеру. Руки отрублю. Утоплю. Не досмотрели. Мрази! Расстреляю!

— Ты их не тронешь?

Сжала мою руку, и от неё импульс прострелил прямо в сердце и ещё куда-то глубже.

— Обещаешь?! — её голос дрожит.

— Да! — выдохнул я, разгоняя автомобиль до сумасшедшей скорости.

Переводил взгляд с дороги на неё, отмечая изменение эмоций на её лице, даже едва заметных. Она подрагивала и всхлипывала, одинокие слёзы всё еще катились по её щекам. Последствие шока. Скоро она отойдет.

— Мы почти дома, — я провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони, чувствуя её слабый, но всё ещё учащённый пульс.

Проехал по газону, затормозил прямо у крыльца. Селена дрожащими пальцами потянулась к застёжке ремня безопасности.

— Я сам, малыш.

Быстро отстегнул её, обошёл машину, взял на руки и занёс в дом. В свою спальню. Чёрт знает почему.

— Переоденься и ложись, — достал из шкафа свою футболку и кинул её на кровать.

Наливал виски в стакан у столика, слыша шуршание одежды. Селена раздевается.

Прямо сейчас. За моей спиной.

Бляяяяяядь... Я грёбанный мазохист.

— Переоделась? — хрипло спросил. Голос не мой.

— Да.

Когда повернулся, едва не выронил стакан из рук. Сердце защемило от её вида в моей постели. Она словно нарисована талантливым художником, влюблённым в своё творение. Лежит, откинувшись на высокие подушки. Золотой шёлк блестящих волос спадает на хрупкие плечи. Моя футболка слишком велика для неё, и это только подчёркивает, насколько она маленькая, хрупкая, до боли желанная.

В природе не бывает таких оттенков, из которых создана она. Селена в моей постели... И это не просто красиво. Это адски прекрасно. Возбуждающе до безумия. И выглядит так... правильно. Я мог бы любоваться этой картиной вечно.

Подошёл к кровати, склонился над ней. Заставил сделать несколько глотков виски, чтобы она успокоилась. Её дыхание стало ровнее, напряжение спало.

— Останься со мной, пожалуйста, — еле слышно, одними лишь губами прошептала она и, подавшись вперёд, неожиданно коснулась моей щеки прохладными пальцами.

Я дёрнулся, как от удара током. Прикосновение застало врасплох, воздух на мгновение застрял в лёгких.

— Мне страшно без тебя, — её глаза, чистые, прозрачные, с кристальными слезинками на кончиках ресниц, смотрели прямо в мои. — Не уходи...

Меня не нужно было об этом просить. Я бы остался сам, сторожить её сон как верный пёс.

Сел в кресло рядом, не сводя с неё глаз. Птенчик уткнулась носом в одеяло, закрыла глаза. По размеренному дыханию понял, что заснула.

Когда услышал крик в штабе, подумал — показалось. А потом, в секунду, будто обухом по голове: Селена. Здесь. Кричит. Пока бежал, беспокойство било сильнее по рёбрам. Ритмично. Глухо. Как пульс перед боем.

Ворвался в отделение — и во мне проснулся цербер.

Она была там.

Прижатая к прутьям желторотой мразью.

Этот жалкий слизняк дышал на неё, лапал её, держал, шептал ей что-то в лицо.

В висках пульсировала только одна мысль.

УБИТЬ.

Я схватил его и проломил ему череп. Его мозги разлетелись по стене. Но в тот момент не осознал, насколько это могло её шокировать. Она видела всё. Была на грани истерики. Из-за этой мрази и моих действий, совершённых на её глазах.

Я сразу осмотрел её, просканировал на повреждения. Цела. За исключением маленького ушиба на щеке. Покраснение ещё не спало. Я сжал кулаки и проклял себя за то, что не убил эту мразь раньше. Не хер было его оставлять для приманки в шахты.

Как же сильно она испугалась...

Я смотрел на неё, изучая каждую деталь. Любовался ею. За этой невинной ангельской внешностью скрываются огонь, кипящий сгусток энергии, непредсказуемость. В штаб пробралась. Это ж надо было умудриться!

Казалось, я хорошо её узнал. Мог читать её эмоции, мысли. Видна мне как на ладони. Но она открывалась с новых сторон, удивляла меня.

Прошлая ночь была особенной.

Я задавал ей вопросы и жадно слушал, хватая вниманием каждое слово, каждую букву, каждый звук, словно заплутавший в пустыне странник заглатывал воду от жажды.

И мне было мало. Мало! Я хочу знать её ЕЩЁ больше. Я хочу ОТ НЕЁ больше. Всегда желал встречи с ней, словно одержимый, словно помешанный наркоман ждёт очередной дозы. И она у него перед глазами, практически в руках... Но он не может эту дозу прогнать по венам. Наркоман может только смотреть, сходить с ума. И не трогать!

Сатанел, от понимания, что должен буду её отпустить. Скоро. Представлял, что может достаться другому... и именно так и должно быть.

Неееет.

Ни хрена подобного.

Пока она со мной, под моей опекой, я убью любого, кто к ней подкатит. И её... если на другого посмотрит.

Потому что я считал её своей. Только её хотел. Только Селену. И да, я крутил в голове её имя, пока меня не начинало ломать. Зависимость больная, которую так и не смог победить. Не смог из себя выдрать. Вырывал каждый день, выкорчёвывал её из себя, зубами мучительно выдирал, но эта сука-болезнь снова корни пускала. И я презирал себя за то, что не мог этому противостоять. За слабость свою. За болезнь, у которой было собственное имя.

Я терпеть не мог слабость в любом её проявлении. А то, что я испытывал рядом с ней — именно слабость. Внутри всё переворачивалось и становилось больно, от вида слёз в её глазах, испуганного лица.

Я всё ещё сидел у постели, когда первые солнечные лучи проникли в комнату, запутались в её светлых волосах, скользнули по нежному лицу.

Она мягко потянулась, ещё с закрытыми глазами, потом приподняла голову. Растрёпанные волосы, тёплая кожа, затуманенный взгляд... И когда её глаза нашли меня — они засияли.

— Ты всю ночь был со мной?

— Ты попросила — я остался.

Она устремила на меня восторженный взгляд. Влюблённый.

— У меня для тебя кое-что есть, — я встал с кресла. — Будь здесь.

Перед последним отъездом дал Кирку приказ:

— Книги достань. Классические. Новые и в красивом переплёте. Про любовь какие-нибудь.

Он застыл с сигаретой у рта. Если бы перед ним заражённые начали ламбаду отплясывать, он бы не так охренел.

— Ну так это...может, порнуху лучше?

— Да не для меня, блять, романы! Просто достань и всё. Без вопросов. Хоть землю носом ройте, но книги чтоб были!

Когда вернулся в комнату с кульком в руках, Селена уже встала с постели. Моя футболка на ней почти до колен. Открытые ноги. Босые ступни на деревянном полу.

— Что это? — её глаза широко распахнулись.

— Открой и посмотри, — протянул ей свёрток, чувствуя, как по моим губам растекается улыбка

Восторженный вздох сорвался с её губ, когда она лихорадочно, в нетерпении, разорвала бумагу и увидела свой подарок. Перевела взгляд на меня. Так смотрят дочери на отцов, когда те делают им подарки.

И у меня дыхание сдавило, когда на её лице начала расцветать улыбка.

Моя девочка впервые мне улыбнулась.

— Книги... — благоговейно прошептала. — Поющие в терновнике, — проводит пальчиком по обложке одной из книг. — Какое красивое название...

Прежде чем я успел осознать, что происходит, она бросилась ко мне, обняла, прижалась всем телом.

Не совладал с собой, прижал её к себе, сдавил дрожащими ладонями, впился в неё. Невольно приподнял, чтобы удержать в объятиях. Склонил голову, уткнулся в её шею. Она дрожит и меня всего трясёт. Тянет меня к себе, прижимается ближе.

Вдохнул запах волос, запах тела и закатил глаза от удовольствия, словно жалкий наркоман.

Слышу, как громко бьётся её сердце...или это моё собственное?

Чувствую, как её грудь с острыми сосками упирается мне в рубашку. Я загораюсь, кожа воспламеняется и наливается член. Опасно. Очень опасно.

Я на пределе. Это непреодолимо.

Ещё секунда и я её разложу. Опрокину на кровать, закину её ноги к себе на плечи и войду одним мощным толчком до упора. Громкими шлепками потных тел выбивать её стоны, наращивая темп. ХОЧУ ЕЁ СЕЙЧАС.

Предъявить права.

Отыметь.

Целовать.

Кусать.

Любить.

Украсть.

Раздавить.

Смять.

Вдыхать.

Всё ХОЧУ.

«Урод, похотливый кобель. Тебе мало шлюх, которые вьются вокруг тебя? Селена — нежная, чистая девочка, ДОЧЬ ТВОЕГО РОДНОГО БРАТА! НЕ ПАЧКАЙ ЕЁ СОБОЙ!»

Собрав последние силы, сбросил её руки, оторвал от себя.

— Отошла от меня! Быстро!

Она дёрнулась, сделала неловкий шаг назад, прижала дрожащие руки к груди.

Её лицо смертельно побледнело,губы дрожат, в устремлённых на меня глазах — обида. Даже боль. И я ещё больше возненавидел себя. Насколько это вообще возможно.

— Зачем ты так со мной? Я всего лишь поблагодарить хотела...

— Для этого достаточно сказать «спасибо». Вешаться будешь на папочку своего, а со мной сохраняй субординацию. Поняла?!

Она судорожно вдохнула и медленно выдохнула, взгляд подёрнулся дымкой слёз.

— И никогда не суй свой нос в штаб! Оставайся в детском неведении и не отвлекай меня от дел.

Вышел из комнаты, сцепив зубы. Моё грёбанное, персональное пекло!