Глава 4. Войти в систему
________________________________
Джису скользнула взглядом по столу, заваленному разной дребеденью вперемешку с макулатурой, и почувствовала себя перед затейливой головоломкой: узлы строк, перепутанные цифры, обломки мыслей, запертых в печатных знаках. Бумажная Энигма, в которой каждая страница — своеобразный кубик Рубика. Но ей даже нравится.
Пачки бумаг, стопки, липкие стикеры, скрепки, папки. Оранжевые — несогласованные договоры. Красные — запросы на пересмотр. Жёлтые — действующие полисы. Под столом — две коробки. Одна — "архив", вторая — "мусор".
Джису сидит на вращающемся стуле — очень низком, так что её локти едва можно положить на стол, ну да ладно — и разгребает весь этот ад на столе. Берёт лист. Заявление на страховую выплату. Кто-то сломал ключицу в автокатастрофе, просит компенсацию. Ок, в жёлтую папку.
Следующий — акт о страховом случае. Чья-то квартира выгорела дотла, причина — "замыкание проводки". В графе "перекрытие соседей" стоит жирный вопросительный знак. Нехорошо. В оранжевую папку.
Дальше — страховой полис по жизни. Кто-то заплатил за уверенность, что после его смерти его жена не останется без копейки. Всё правильно. Жёлтая папка.
Полисы страхования жизни — люди боятся умереть, поэтому подписывают бумагу, чтобы облегчить этот страх. Страх на бумаге. Упорядоченный, заламинированный страх.
Страховки на автомобили — если ты врежешься, если тебя врежут, если колёса сотрёт, если сгорит, если утонет. Джису разглядывает фотки разбитых капотов, мятого железа, сухую кровь на кожаных сиденьях. «Заднее крыло не подлежит восстановлению», страховой случай одобрен.
Компенсации по несчастным случаям — поломанные руки, ожоги, человек поскользнулся в супермаркете на пролитом молоке.
Следующий — отказ по страховке. «Дорогая мисс Чхве, ваш случай не является страховым, потому что крыша, которая упала вам на голову, не является природной катастрофой. Формально вам просто не повезло». Подписано, утверждено. В мусор.
Коробка под столом наполняется хламом. Неподписанные акты. Старые отчёты. Чеки за бизнес-ланчи, подложенные между бумагами, как будто кто-то хотел, чтобы их случайно компенсировали. Джису всё это сгребает, бросает в "мусор".
Стопка на столе уменьшается. Руки механически скрепляют документы, сшивают их степлером, подшивают в папки. Хорошие бумаги попадают в систему. Бесполезные бумаги уходят в коробку под стол.
47-летний Ким Юнчхоль получил 23 шва, но его заявление отклонено, потому что он не застраховал своё лицо.
Джису листает.
Заявления на возмещение ущерба по медицинской страховке. Химиотерапия. Операции. Лекарства, названия которых не выговоришь, суммы, от которых темнеет в глазах.
Где-то между перегородками столов раздался резкий крик, как выстрел в воздух:
— Гребаные машины! Не тот номерной знак!
Джису аж вздрогнула.
Стулья не скрипнули, головы не повернулись. Некоторые сотрудники просто что-то пробубнили себе под нос. Видимо, здесь такое в порядке вещей.
Джису вернулась к сортированию. Полис №45783, страховка на недвижимость. В стопку.
Заявление о выплате ущерба после аварии. Скрепить степлером.
Счёт 2019 года за ремонт крыши, который никто не собирается оплачивать. В мусор.
Кто-то тяжело выдохнул за соседней перегородкой.
Она продолжила работать.
В перерывах между суетой разбросанных бумаг и помятых отчетов, Джису нашла минутку, чтобы уткнуться в экран своего телефона.
Мамуль, меня приняли
в страховую компанию.
Просмотрено.
И тут же — вызов. Джи сбрасывает, даже не думая.
Ма, сейчас занята.
Как будет время —
наберу тебя.
Ответ приходит моментально, как всегда:
Хорошо, дорогая. Горжусь тобой!
Только не переутомляйся!
Джису задерживает взгляд на экране, что-то неуловимо теплое дрогнуло внутри, как короткий всплеск: такие маленькие моменты иногда все что нужно в тягостной рутине жизни.
Вдохнув глубоко, она снова принялась за своё дело, перебирая папки с записями, отчётами, чеками, которые по воле её рук приобретали свой строгий, системный порядок. Все это нужно будет как-то вбить в компьютер, иначе и не скажешь, что она действительно что-то делала. Даже в таких VIP-компаниях, эра диджитализации должна сначала пройти бумажную эпоху.
Теперь ей предстоит склеить :
— Поломанные файлы.
— Разорванные заявления, которыми кто-то явно бил по столу или по чей-то голове.
— Квитанции, чьи-то слёзы размыли текст.
Выбросить:
— Листовки с прошлогодними мотивационными заголовками («Пашу на новый Porsche», « Слезы работников — радость клиентов — миллионы на карте» и т.д.).
— Чужие счета за доставку еды.
— Ошибочные распечатки (на одной огромными буквами «ОТКАЗАНО»).
Под столом коробки, внутри документы, которые пылились здесь, наверное, со времён основания компании. Ещё немного и они — превратятся в ископаемые.
Девушка вздыхает, тянется за новой стопкой. Время — 12:30. Уже более двух часов здесь, и бумага всё ещё не закончилась.
Документы. Документы. Документы.
Джису порезалась о край листа, быстро цыкнула и, не отрываясь от работы, поднесла палец ко рту. Мелкая, но злая боль кольнула кожу, тонкая струйка крови показалась на подушечке пальца.
В этот момент мимо прошёл, как она уже знала, начальник, Чон Чонгук— уверенной походкой, почти механической — будто локомотив, не способный притормозить, с бумагами в одной руке, другая спрятана в карман брюк. Лицо у него было кислое, как у человека, которому утром не доложили масла в кашу. Лёгкая складка на лбу выдала напряжение, словно он шел и решал в голове какую-то проблему.
Он задержал на ней взгляд — ровно на две секунды, не больше. Но за это короткое мгновение Джи поймала в его глазах настороженность, будто именно она виновата в том, что масла в его каше не оказалось.
Джису замерла с пальцем у губ, но он уже пронесся дальше, нажал на кнопку лифта и исчез за закрывшимися дверями.
***
Её отвлек сначала бьющий нокаутом запах парфюма в нос, а потом — протянутая ладонь, зависшая над столом. Джису подняла глаза. На неё смотрело существо с глазами лемура — широко раскрытыми, блестящими, будто загипнотизированными собственным отражением в зеркале — и инфантильной улыбкой на губах.
— Привет, меня зовут Ким Арам, — прозвучал кокетливый голосок, — надеюсь, мы подружимся!
Джису приятно удивилась: надо же — первое приветливое лицо за сегодня.
Джи моргнула, отложила бумаги, встала чуть выше, чтобы дотянуться до протянутой руки. Лёгкое пожатие. Кивок головы.
— Я Ким Джису.
— Ты тут новенькая?
— Да, я административный помощник.
— Ясненько....
И всё. Они смотрят друг на друга, как два человека, которые уже понимают, что общего у них не будет, но вежливо оттягивают момент молчаливого согласия с этим фактом.
И тут — звук каблуков. Чёткий ритм, уверенный, размеренный. Но не тот, к которому Джису уже привыкла: госпожа Чан Моын ходит в ином ритме. Это кто-то другой.
Ещё одна сотрудница появляется из-за угла, прямиком из соседствующего отдела. Арам вскидывает голову и почти бежит ей навстречу.
Среди обычной офисной одежды появившаяся особь ярко выделялась визуально - завитая, лакированная кукла, вся в пестром, и липкой, как сироп, уверенности в собственной неотразимости. Волосы выпрямленные так, будто она родилась с кератином в крови. Джису готова была поспорить , что такая укладка держится даже в ливень. Даже в адскую жару. Даже после пробежки — если бы она вообще бегала. Лицо — фарфоровая маска с тщательно выверенными тенями и хайлайтером на скулах. Губы — пухлые, с глянцем, в едва заметной презирающей ухмылке.
Особь оглядела Джису так, как смотрят на новую сумочку на полке. Затем картинно наклонилась к Ким Арам, ткнула пальцем с идеально выведенным маникюром в сторону стойки и громким шёпотом спросила:
— А она что тут делает?
— Это новый административный помощник, — ответила Арам тем же громким шепотом, который слышен даже на другом конце офиса.
— Ааа...
Особь хитро улыбнулась, наклонила голову, как любопытная кошка перед мышью, и подошла ближе.
— Здравствуй, меня зовут Кан Мин-джи, — произнесла она по слогам, медленно и отчётливо, на случай, если Джису, например, страдает на умоотсталость.
Рука Минджи протянулась вперёд, но не для рукопожатия, а в ожидании что её ринуться облобызать, если ты знакомишься с королевой.
Джису поднялась, подала руку, сохраняя спокойный тон:
— Ким Джису.
— Надо же, не думала, что на самую низкую должность в компании кого-то наконец-то наймут, — протянула Минджи с притворным восторгом. — Вы просто спасли нас!
Джису замерла, не отводя взгляда.
Минджи медленно постучала коготками по глянцевой поверхности стойки. Развернулась на каблуках, но, отходя, всё ещё держала Джису взглядом, пристальным, цепким, гипнотизирующим. До последнего, пока не скрылась за углом, оставляя за собой аромат дорогого парфюма и липкое ощущение чужого превосходства.
Джису медленно выдохнула, вернулась к бумагам и подумала: оказывается, неадекваты водятся даже в VIP-компаниях.
***
Вечер. Здание "J&J" медленно выдыхает людей, словно дым через фильтр. Они стекают вниз, по лестницам, по лифтам, растворяются в улицах, оставляя за собой запах кофе, бумаги и утомлённых тел.
Чонгук возвращается в офис, плывя против потоков из человеческих тел. Двери лифта раздвигаются, проглатывают его, закрываются. Тишина. Лёгкий толчок. Плавный подъём. Внутри лифта пахнет механическим маслом и чем-то устаревшим. Может, осевшей пылью, может, этим вечным ощущением безвременья.
Он видит своё отражение в зеркальной стене: лицо без выражения, пустое, как гостиничный номер после выезда постояльцев.
Динг.
Двери снова расходятся. Он выходит.
Коридор освещён, но свет уже не бодрит, а убаюкивает. Несколько сотрудников ещё собирают вещи, другие пробираются к выходу, зевают в кулак, небрежно застёгивают плащи.
— Доброй ночи, господин Чон, — кивает один.
— Спокойного вечера, господин Чон, — говорит другой, шагая в сторону лифта.
— Спокойной ночи.
Чон Чонгук кивает в ответ отработанным движением, не меняя выражения, и не смотрит в лица. Только вперёд.
Проходя мимо, слышит, как лифт открывается, скользят подошвы, гудит автоматическая дверь на выходе. Мир офиса уходит домой, к своим родным, своим холодильникам, своим кроватям.
Он идёт дальше, а за его спиной офис гаснет. Как усталый город перед тем, как окончательно провалиться в темноту.
За стойкой в этом блеклом офисном свете — новая фигура. Новый работник. Как её там... Ким Джи...
Чонгук проходит мимо, взгляд скользит по её лицу буквально на две секунды.
Прямые черные волосы, сосредоточенный профиль, пальцы, ловко сортирующие документы. Последние листки в её руках наконец отправляются по назначению в папку, она устало перекидывает через плечо непропорционально большую коричневую сумку-портфель, выключает лампу на своем столе и двигается туда же, куда и все — к лифту.
Он её знает.
Точно знает. Где-то видел. Когда-то.
Она не успела поймать его взгляд.
Господин Чон уже отвернулся, сосредоточенно направляясь в свой кабинет, глаза впились в пустоту перед собой. Рука сжимает телефон.
Дверь кабинета закрывается за ним мягким щелчком.
Чон Чонгук думал, что офис наконец-то опустел, что он остался один на один с шелестом кондиционера и блеклым светом монитора. Но нет — дверь распахивается, и Юта Накамото влетает внутрь, как шторм.
— Слушай, новенькая вошла во вкус не по-детски! — заявляет Накамото, шагом врываясь внутрь, ставя локоть на стол, планшет перед собой. — Всё так чистенько разгребла... Разобрала бардак, который годами никто не трогал.
Юта ставит перед ним планшет, водит пальцем по экрану. У него азарт в голосе, он явно впечатлён. Пальцем листает вниз. На экране — цифры, диаграммы, финансовая сделка.
Чонгук молча смотрит в экран. Сначала просто, потом внимательнее. Лицо остаётся неподвижным, в глазах мерцают зеленые цифры настольных часов .
— Нет, — безэмоционально заключает он, откидываясь назад.
Секретарь фыркает, делает шаг назад, закладывает руки за голову.
— Чего «нет»? Это же выгодно!
— Нет, — повторяет Чонгук, на этот раз чётче, строже.
Юта закатывает глаза, машет рукой.
— Тебе лишь бы в позу встать. Аргументируй.
Чонгук медленно переводит взгляд с экрана на него.
— Слишком рискованно. Слишком быстро. Они хотят провернуть это до конца недели. Неоправданные вложения.
— Это называется амбициозная сделка, Чон.
— Это называется дыра в бюджете.
Юта цокает языком, наклоняется к столу.
— Иногда риск оправдан.
— Не в этот раз.
Повисает пауза. Чонгук смотрит в одну точку на столе, пальцы сцеплены в замок. Юта вздыхает, с нажимом закрывает планшет.
— Ну ладно. Поговорим об этом завтра. Ты идёшь?
Чонгук скользит пальцем по подлокотнику кресла.
— Да, скоро буду.
Накамото кивает, уходит, прикрыв за собой дверь.
Щелчок дверных петель.
Офис снова пуст. Хотя не совсем. С ним остались его мысли.
***
После работы Джису остановилась у своего дома — старого двухэтажного здания с облезшей краской на стенах. Вечер, желтые окна, запах готовящейся еды тянется с верхних этажей. Первым делом нужно заскочить к хорошему человеку.
О Синдзи. 32 года. Разведена. Работает в ателье, перешивает чьи-то счастливые платья, которые позже превратятся в несчастные воспоминания.
Деревянный пол на открытой выходящей на улицу террасе первого этажа скрипит. Джису стучит в дверь, и кусочки краски осыпаются с косяка, приземляясь ей на кроссовки. Она выдохнула - дом потихоньку разрушается.
Дверь распахнулась.
Синдзи стоит в растянутой футболке с игровым персонажем, шортах. Волосы в птичьем гнезде, под глазами тень усталости.
— Джису! Сто лет тебя не видела!
Она бросается на неё так, что Джису чуть не падает назад. Синдзи пахнет мылом, тканью, недосыпом и чем-то своим, домашним.
— Проходи, проходи, сейчас сделаю тебе самый ужасный чай в мире, только не жалуйся.
Через пару мгновений — они уже сидят на полу. Синдзи скрестив ноги, Джису, вытянув одну в сторону. Экран телевизора мерцает вечерними новостями: пробки в центре, обрушение цен на что-то важное, прогноз дождей.
В руках — пластиковые контейнеры с лапшой. Синдзи закидывает в рот целый комок, обжигается, шипит сквозь зубы, машет рукой у рта.
— Серьёзно, ты так и не научилась ждать, пока еда остынет?
— Это теряет смысл, если не сжечь себе небо.
Джису кивает, протыкает вилкой комок лапши, отправляет его в рот. Острота пробирает до слёз. Тепло, приятно.
За окном уличные фонари делают вечер чуть мягче. В комнате пахнет специями, тканями и давно немытым пледом на диване. Тихий, ленивый вечер после дня, полного цифр и чужих эмоций.
— Онни, — Джису осторожно обратилась к соседке.
— Ммм?
— Меня уволили. Я больше не работаю в кафе.
Синдзи замерла, лапша на вилке повисла в воздухе. Потом, не отводя взгляда, медленно потянулась к пульту и убавила звук на телевизоре.
В комнате повисла тишина. Только мерный гул за окном и запах приправленного бульона.
— Щибаль, Джису... — наконец выдохнула Синдзи, кладя вилку в контейнер, голос мягкий, сочувствующий.— Мне очень жаль.
Пауза. Ощутимо тянущаяся.
— Теперь я работаю в страховой компании!
На долю секунды Синдзи зависает, в глазах — будто зависшее загрузочное колесо. Потом осознание, потом...
— ЙА! — Она резко толкает Джису в плечо, та заваливается на бок, смеётся, отбивается ладонью.. — У меня аж сердце заныло, ты нормальная вообще?!
— Твоё лицо! — Джису едва дышит от смеха, слёзы в уголках глаз.
— Нет, серьёзно, давай-ка мне предупреждение в следующий раз, а то я так до тридцати трёх не доживу!
Экран телевизора отсвечивает новостями о предвыборных дебатах.
— Куда? — буркнула Синдзи, ещё не отошедшая от шутки Джису.
— Страховая компания «Better Ways». Слышала о такой?
— Видела рекламу на билбордах. Звучит пафосно. И тебя туда сразу же взяли?
— Мне самой ещё не верится. Я думала, просто собеседование, а тут сразу же дали кипу бумаг, мол, давай разбирайся.
— Ну, тогда это повод отметить, — Синдзи рывком поднялась на ноги. — Сбегаю за соджу.
— Возьми мои деньги, — крикнула ей в догонку Джису.
Синдзи, уже наполовину скрывшись за дверным косяком, резко выглянула из-за угла, прищурившись, как хищник перед броском.
— Молчи. Я и так на тебя зла за злоупотребление моими чувствами. Не буду ещё и деньги твои брать.
Шлёпки вьетнамок по полу, хлопок двери. Тишина.
Джису усмехнулась, уткнулась спиной в диван и уставилась в потолок.
Терраса скрипела под каждым их движением на пластиковых стульях. Ночь окутывала город мягко, как тёплое покрывало, а на небе зажигались первые звёзды. Тёплый воздух дрожал от звуков вечернего города — где-то хлопала дверь подъезда, на перекрёстке лениво спорили двое стариков, а по улице носились мальчишки, играя в догонялки. Голоса их звучали так, будто вечер никогда не кончится, а ночь впереди — всего лишь продолжение веселья.
Джису достала из кармана старые очки, тонкая золотистая оправа блеснула в свете фонаря.
— Думаю, поносить для ауры крутого административного клерка в страховой компании, — сказала она, надевая их и поправляя пальцем на переносице. — Я выгляжу достаточно умной?
Синдзи посмотрела на неё, покачала головой.
— Джису, у тебя высшее экономическое образование, и ты можешь посчитать соотношение длины маршрута до времени за считанные секунды. Ты и есть умная.
Джису довольно улыбнулась, как дитя, которому дали конфету.
— Спасибо, Онни.
— Это факт.
Джису сцепила пальцы в замок, чуть покачала ногой.
— На свою первую зарплату куплю тебе всё, что захочешь. Но в пределах пятнадцати тысяч вон. Например двойной эспрессо. И пончик.
Синдзи оборачивается, упирается локтем в колено, пристально смотрит на Джису.
— Эй. — Голос у неё настойчивый, почти строгий. — У тебя вон мамино лечение оплачивать надо, и небось счёт за коммуналку скоро прилетит. Кстати, как она там?
Джису опускает голову, пальцами покручивает стеклянную бутылку. Липкость этикетки, холод стекла.
— Плохо. — Голос глухой, усталый. — Я поэтому и нашла для неё специализированный пансионат. Я уже не справляюсь. Ей хуже, но она делает вид, что ничего не меняется. А я вижу. Вижу, как она дышит, как по ночам ворочается от боли в ногах.
Пальцы сжимают бутылку крепче.
— Мне нужны эти деньги. И если ради них придётся каждый день иметь дело с заносчивыми лицемерами в костюмах — я готова.
Синдзи молчит, оценивающе смотрит. Потом молча протягивает свою бутылку соджу.
— Вот это я понимаю, настрой. Покажи этим бюрократам, где их место.
Они чокаются стеклом о стекло. Джису делает глоток. Сейчас вкус у соджу никакой — просто что-то жидкое, чуть жгучее. Поднимает глаза вверх. Над городом звёзды, беззаботно мерцающие на чёрном полотне.
***
Поздний вечер. Опустевший офис, только где-то вдали скрипит кожаное кресло ночного охранника, смотрящего корейские дорамы. Лифт давно замер на первом этаже, свет в коридорах выключен, только синий отблеск монитора освещает угол его кабинета.
Чонгук сидел в полумраке, откинувшись в кресле, как мёртвый человек, которому просто забыли закрыть глаза, и смотрел в панорамные окна. За стеклом рассыпался город — витрины, фонари, бегущие огни реклам.
Вывески моргают, как приговор.
СТРАХОВАНИЕ ЖИЗНИ. ВЫГОДНЫЕ КРЕДИТЫ. ПРОДАЖА КОНДО.
Реклама стоматологии, где врач с дурацкой улыбкой тычет в тебя пальцем: «Твои зубы под угрозой!»
Всё это мелькало, вспыхивало, гасло, но он не замечал, не всматривался, не следил.
Он мог бы пойти домой, но не чувствовал в этом необходимости. Мог бы позвонить кому-то, но знал, что говорить будет не о чем.
В стекле отражалось его лицо — бледное, без выражения, с усталыми глазами. Он смотрел на него, но не узнавал.
В комнате было тихо, только слабый гул кондиционера напоминал, что время ещё движется. Он не шевелился, руки лежали на подлокотниках, веки опущены наполовину. Взгляд расфокусирован.
Где-то внизу, далеко под ним, двигались люди — в метро, в такси, спеша домой или в шумные бары. У них были планы, какие-то дела. Они ругались, мирились, смеялись. Он же просто сидел.
И где-то там, за окнами, в чужой жизни, в этом живом мире, ходит человек по имени Ким Джису.
Где он её видел?
Может, в каком-нибудь клубе? Может, сидела через три столика, в этом тусклом дымном зале, где все искажается?
Нет. Не там.
Может, в переулке? На улице? Под дождём? С этим её серьезным выражением.
Нет.
Он уходит в себя, но ощущение не пропадает. И что-то в этом его беспокоит. Даже бесит.
В какой-то момент его брови чуть дрогнули и он приподнялся на кресле. В голову бамкнула мысль.
Её уже наверняка добавили в базу данных. Её личная информация!
Он крутнулся на кресле и перед монитором, пальцы медленно барабанили по клавиатуре. Её данные уже должны были появиться в системе. База никогда не работала быстро в это время суток, но он ждал. Серверы гудели, прожёвывая её личную историю, разбирая её жизнь по полочкам.
Обновить.
Всё ещё пусто.
Обновить.
И вот — строка с её именем. Ким Джису.
Должность: административный помощник.
Он приблизился к монитору, прищурился. Открыл.
Возраст: 27 лет.
Резюме короткое, сухое, никакой лишней воды. Специализация — экономика и финансы.
Образование. Университет Ханьян. Факультет экономики. Красный диплом. Отличница.
Ещё один корпоративный солдат, живущий таблицами и формулами. Или нет? В голове всплыла короткая сцена, когда он на две секунды обратил на неё внимание, проходя мимо: она сидит за своей стойкой, вся в бумагах, с головой в этих чёртовых договорах. Скрепляет что-то степлером, щёлк-щёлк, как гильзы на полу.
Родители.
Отец — Ким Санчхоль. Бывший строитель, умер.
Мать — Ким Мёнхи. Бывая учительница начальных классов. Нетрудоспособная.
Место жительства. Сеул, район Хванджин. Съёмное жильё.
Он слышал про этот район. Старые дома с облупившейся краской, узкие улицы, пахнущие дождём и уличной едой, вечно шумные рынки. Там не бывает тишины, дети играют во дворах без оглядки, пока их родители пропадают на подработках, одежда носится до последнего.
Значит, она не из богатой семьи. В принципе, такие не устраиваются на должность административного помощника, читай «работника с макулатурой». Как же она закончила университет на отлично? Пробивалась? Боролась за своё место? Вероятно, с мозгами у неё проблем нету.
И тут он скролит ниже, страница прокручивается и глаза цепляются за строчку «Место рождения».
Место рождения: Посёлок Чхонджу, Северный Чхунчхон.
Он моргнул. Прочитал ещё раз.
Посёлок Чхонджу, Северный Чхунчхон.
Кровь остановилась по кровеносным сосудам, по спине пробежался холодок .
Глаза бегло возвращаются к строчке, будто могут изменить написанное.
Чхонджу.
Вот оно.
Пальцы медленно отрываются от клавиатуры и он откидывается в кресле. Его память подкинула что-то смутное, зыбкое, недостаточно ясное — момент из прошлого. Момент, который он все время пытался забыть. Он проводит ладонями по лицу, пытаясь стереть с него наваждение.
— Ким Джису. Как много ты знаешь того, чего не должна? — шепчет он в холодную темноту.
_________________________________
_______________________________
Dream, Ivory 🎶
[Здесь должна быть GIF-анимация или видео. Обновите приложение, чтобы увидеть их.]