Новая реальность
Спустя год.
Казалось, ничего не изменилось — и в то же время всё было другим:
Я проснулась от тишины.
Но не той уютной, домашней, когда за окном поют птицы, а внутри — дыхание любимого.
Нет. Это была тишина тревожная.
Как перед бурей.
Александр спал рядом, тяжёлое дыхание, рука перекинута на мою талию — как всегда, с этой непрошенной собственнической нежностью.
Я лежала, глядя в потолок, и пыталась понять: что изменилось?
И вдруг...
Поняла.
В теле — какое-то странное натяжение. Не боль, не дискомфорт — скорее ощущение, будто внутри распускается что-то новое.
Слабая тянущая тяжесть внизу живота.
Металлический привкус во рту, как от крови после тренировки.
И странный холодок, будто кто-то внутри держит ладошку ко мне изнутри.
Я медленно, почти боясь, провела пальцами по животу.
Он плоский, как всегда. Но внутри — что-то не так.
— Ммм... — Александр сонно шевельнулся, прижимаясь ближе.
Я затаила дыхание, чтобы не разбудить его. Его ладонь легла поверх моей, всё ещё лежащей на животе. Он даже не проснулся — просто чувствовал.
И мне вдруг стало страшно.
Потому что в голове уже звучала одна-единственная мысль:
«А если это...»
Я тихо освободилась из-под его руки и сползла с кровати.
Халат. Тапки. Лёгкие шаги — по мрамору, по ковру, в гардероб.
Я достала с самой дальней полки аптечку, потом — маленькую коробочку, купленную когда-то на всякий случай.
Руки дрожали, когда я вскрывала упаковку.
Маленькая белая полоска.
Минута.
Две.
Я не дышала. Просто сидела, уставившись в тест, как будто от этого зависела моя жизнь.
А потом появились две полоски.
Чёткие. Без сомнений. Без иллюзий.
Я даже не поняла, как именно села на пол.
Он был холодный, но мне — жарко.
Колени поджаты.
Тест в руках.
"Я беременна."
Эти слова ударили внутри так, будто кто-то резко дернул рубильник света.
И в темноте — вспыхнула новая жизнь.
Я положила тест в маленькую бархатную коробочку — туда, где раньше хранились серьги.
Теперь внутри была правда.
Хрупкая. Драгоценная. Моя.
Я не сказала Александру сразу.
Он спал, и его лицо было таким мирным, будто весь мир — не больше, чем комната, где мы были вдвоём.
Я смотрела на него, чувствуя, как внутри начинает просыпаться что-то древнее и бесконечное. Инстинкт. Любовь. Страх.
Он узнает. Но не так.
Я придумала план.
Детальный. Почти театральный:
— подождать три дня, до нашей годовщины,
— приготовить ужин,
— зажечь свечи,
— и в самый подходящий момент — дать ему коробочку.
Он откроет. Увидит.
Или поймёт.
Я прочитаю в его глазах всё: шок, радость, страх... всё, что я чувствую сама.
Так должно было быть.
Но реальность — не сцена.
А жизнь с Александром — это всегда пуля в воздухе.
Ты никогда не знаешь, кого она ранит.
*****
Он вернулся раньше, чем должен был.
Я стояла в холле и говорила с Иваном, старшим по охране, обсуждая смену кодов доступа на панели.
— Думаю, стоит сменить систему, она слишком... — начала я, и вдруг...
Я почувствовала.
Этот взгляд.
Не просто тяжёлый — опасный.
Я обернулась.
Александр стоял у входа, сняв перчатки.
Глаза — тёмные.
Плечи напряжены.
— Иван, вы свободны, — его голос прозвучал не как приказ. Как угроза.
Охранник понял моментально. Исчез за долю секунды.
Я сделала шаг к нему.
— Ты дома рано...
— Ты долго разговаривала с ним, — он приблизился. Его движения — спокойные, но под кожей будто клокочет ярость.
— Мы обсуждали безопасность.
— А ты... улыбалась.
— Это называется вежливость.
— Я — собственник. Мы это обсуждали.
—Ты — безумец.
—Ты — моя.
Он сжал моё запястье. Не больно. Но так, чтобы я поняла:
он видел. он знал. и ему не всё равно.
— Ты опять хочешь наказать меня, да? — прошептала я, чуть склонив голову.
— А ты хочешь, чтобы я не хотел? — его голос опустился до бархатного шепота. — Ты знаешь, что происходит, когда я ревную.
— Конечно, знаю. — Я подалась ближе. — Ты срываешь злость так, что я не могу ходить.
Он провёл пальцами по моей щеке.
— Потому что ты моя.
Я собралась ответить, но в этот момент...
— МААААМА! ПАААААААААААААП! — в дом влетел маленький ураган в лице Марка.
Мы оба вздрогнули. Я еле успела отстраниться от Александра, прежде чем в комнату вбежал наш сын — босиком, в футболке с драконами и с каким-то предметом в руках, торжествующе поднятым над головой.
— Смотрите, что я нашёл! Оно было спрятано под твоими коробками, мам! Это игра, да?! Там две полоски! Две! Значит, я выиграл?
Мир остановился.
Марк стоял посреди комнаты с тестом на беременность в руках. Тем самым, который я прятала в спешке, забыв, что дети — лучшие детективы на свете.
Александр застыл. Его рука, всё ещё лежавшая на моей талии, напряглась. Я чувствовала, как напряжение разливается по его телу волной. Он медленно перевёл взгляд с меня на Марка, затем на белый пластиковый предмет в его ладошке.
— Марк... — его голос стал глухим, почти осторожным. — Дай это мне.
— Но я же нашёл! И там прямо две линии, как на моём наборе по кодированию! Может, это секретная миссия?
Я молча подошла к сыну и опустилась на корточки. Взяла тест из его руки. Он был тёплым — от детских пальцев. Я посмотрела на него.
Две чёткие, безошибочные полоски.
Подтверждение. Не догадка. Не страх.
Факт.
— Мам... — Марк наклонился ко мне. — Ты чего? Это что, всё-таки не игра?
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, потом подняла взгляд на Александра. Он уже стоял ближе. Тени под глазами, уголки губ чуть дрожали. Он знал.
— Это правда? — тихо, почти шёпотом.
Я кивнула.
Он выдохнул, как будто до этого не дышал.
— Ты... носишь моего ребёнка?
Я не ответила. Просто положила ладонь ему на грудь. Под пальцами — стук сердца, частый и сильный.
Он смотрел на меня, будто впервые.
— Это плохо? — спросил Марк, нахмурившись, не понимая паузы.
Александр вдруг присел рядом со мной, и, прежде чем я успела что-то сказать, он наклонился и прижал лоб к моему животу. Осторожно, трепетно, будто боялся испугать то, что скрывалось внутри.
— Боже... — прошептал он. — Как давно ты знала?
— Несколько дней. Я хотела сказать тебе на годовщину. Ужин, свечи, торт... — я усмехнулась. — А теперь вся сцена разрушена тестом и ребёнком в драконьей футболке.
— Эй! — возмутился Марк. — Я вообще-то помог! Я герой! Я первый понял! А у меня будет брат или сестра?
Александр засмеялся — громко, искренне, как смеются только те, кому внезапно слишком хорошо.
Он притянул меня к себе, обнял. Я почувствовала, как дрожат его пальцы.
— Я люблю тебя, — сказал он в волосы. — И никогда не позволю, чтобы ты проходила через это одна.
Марк в это время прыгал по комнате.
— Я всё расскажу охране! И бабушке! И, и, и... Даже Ивану!
— Нет! — мы с Александром одновременно.
— Пожалуйста, можно не сегодня? — умоляюще добавила я.
— Почему? — он нахмурился. — Это же СУПЕРновость!
Александр вздохнул, поднялся, поднял Марка на руки.
— Потому что у нас сейчас... переговоры, — сказал он сдержанно. — Очень взрослые. Очень важные. В стиле "папа+мама+две полоски".
Марк задумался. Потом важно кивнул:
— Ладно. Я пойду к бабушке. Но потом я хочу всё знать. Всё! И когда родится! И как его звать! Или её! И можно, я научу её драться?
Александр рассмеялся, поцеловал его в макушку:
— Обязательно.
Когда мы остались одни, он снова подошёл ко мне. Молча. Его взгляд — будто дотронулся до каждой клеточки моего тела. Его руки — осторожные, будто я хрусталь. Он поднял меня на руки, и, не говоря ни слова, понёс в спальню.
— Ты с ума сошёл, — прошептала я, вжавшись в его шею.
— Я теряю контроль, когда понимаю, что ты моя. А теперь ты — навсегда моя. Даже больше, чем была вчера.
Он положил меня на постель. Я чувствовала — всё, что он делал, было пронизано нежностью. Не страстью. Не потребностью. А чем-то глубже.
— Ты не злишься? — спросила я.
— Я счастлив, — произнёс он, глядя мне в глаза. — Потому что ты — та женщина, которую я хочу видеть рядом всегда. А теперь — и мать моего второго ребёнка.
Он лёг рядом. Я прижалась к нему, закрыв глаза.
— Только не отпускай меня, — прошептала я.
— Никогда. Ни тебя. Ни... вас.
На следующее утро весь дом уже знал. Марк разбудил охрану фразой:
— Вы знали, что у меня будет брат? Или сестра? Ну, а может, два! — и подмигнул, как настоящий шпион.
Александр только усмехнулся и налил себе двойной кофе.
— Добро пожаловать в новую реальность, — пробормотал он.
Я, всё ещё в его рубашке, с кружкой какао, смотрела в окно и думала:
Да.
Теперь всё изменилось.
Но я — не боюсь.