Глава 7
Женя, едва двигая ногами, продолжала идти вперёд по вагонам, каждый из которых казался бесконечной вариацией отчаяния и заброшенности. Полуразрушенные сиденья, выбитые окна, висящие на стенах обрывки старых объявлений — всё это было пугающе знакомым, но в то же время угрожающе чуждым. Здесь уже давно не было жизни, а время застыло, как и сам поезд.
Она шла автоматически, слишком уставшая, чтобы думать. Каждое её движение сопровождалось слабым стоном от боли в теле, измотанном предыдущими испытаниями. Её шаги отдавались в пустоте громким эхом, усиливая гнетущую тишину.
В очередном вагоне что-то блеснуло в приглушённом свете. Женя замедлила шаг, вглядываясь в тусклый отблеск. На одной из поломанных лавок стоял чайный сервиз — потрёпанный, с царапинами, но удивительно целый. Женя подошла ближе. На одной из чашек виднелась едва читаемая надпись: «Общепит». Она нахмурилась, проводя пальцем по запылённому фарфору. Как такое могло сохраниться здесь, в этом месте, где всё стремилось к разрушению?
— Что за… — прошептала она, но слова оборвались, когда её взгляд заметил движение.
На следующем сиденье, полулёжа, находился человек.
Женя застыла, не веря своим глазам. Это был парень — самый обычный на вид, в грязной одежде, с всклокоченными волосами и уставшим, равнодушным взглядом. Но именно эта его обычность была пугающей. Он не выглядел частью кошмара, который окружал её. Его тело не было изуродовано, он не был прикован к вагону, как предыдущие жертвы этого места.
Парень медленно поднял голову, взглянул на неё и слегка усмехнулся.
— О, ещё одна, — устало сказал он, хрипловатым голосом. — Выглядишь хилой, а дошла довольно далеко.
Женя остолбенела, её мозг отказывался воспринимать происходящее.
— Кто ты? — наконец выдавила она, её голос прозвучал слабее, чем хотелось.
— Тот же, кто и ты. — Он потянулся к коробке с чайной заваркой, лежавшей рядом. — Просто один из пассажиров.
Женя невольно сделала шаг назад, её взгляд метался между ним и коробкой.
— Почему ты здесь? Почему не идёшь дальше? Сколько ты тут? — Её голос прозвучал чуть хрипло после долгих часов одиночества и страха.
Парень лишь усмехнулся, не отрываясь от процесса заваривания:
— Здесь нет времени, — он взглянул на неё, глаза, подёрнутые усталостью, выглядели почти равнодушными. — Ты можешь думать, что прошли дни, а это может быть всего час. Или наоборот.
Женя замолчала, осмысливая его слова. Эта мысль пугала её сильнее, чем сама идея о том, что она может быть мертва.
Парень задумчиво покачал кружку с чаем в руках, наблюдая, как жидкость колышется в ней.
— Там, впереди, меня точно ничего хорошего не ждёт.
— Но... — Женя запнулась, не понимая его равнодушия. — Ты не можешь знать этого наверняка. Может, там выход? Может, это твой шанс вернуться к жизни?
Он поднял на неё глаза и тихо рассмеялся. Смех звучал глухо, словно из глубины его груди.
— Возвращение к жизни? — переспросил он с насмешкой. — Ты вообще понимаешь, где мы?
— О чём ты? — Женя попыталась держаться уверенно, но голос всё равно дрожал.
Парень сделал глоток горячего чая, явно наслаждаясь его терпким вкусом. Потом откинулся на спинку лавки и заговорил, его голос был ровным, но слова отдавали болью:
— Знаешь, что я последнее помню, прежде чем попасть сюда? — он усмехнулся, но усмешка выглядела горькой. — Я ехал в электричке. Смотрел в окно, думал о всякой фигне. Потом... потом был адский скрежет. Удар.
Его рука непроизвольно дёрнулась, словно возвращаясь к моменту той боли. Женя замерла, напряжённо вслушиваясь в его рассказ.
— Помню, как меня прижало к сиденью. Как видел... свою собственную руку. Не здесь, — он хрипло рассмеялся, будто это была шутка, — а в метре от меня. Помню, что ног я уже не чувствовал. И что я тогда хотел только одного: чтобы всё это прекратилось.
Парень откинулся на спинку сиденья, его лицо стало серьёзным.
Женя почувствовала, как её колени подгибаются. Её руки судорожно ухватились за спинку ближайшего сиденья.
— Ты… ты хочешь сказать, что ты мёртв?
— Не только я, — тихо сказал он. — Мы все. Это место — лимбо. Пространство между жизнью и смертью. Ты здесь, потому что твоё тело уже не живо.
Женя почувствовала, как мир вокруг неё рушится.
— Нет... Это не может быть правдой. У меня... у меня не было аварии. Я просто уснула...
Парень пожал плечами.
— Попробуй объяснить всё это по-другому.
Женя не смогла больше слушать. Она опустилась на грязный пол, спрятав лицо в ладонях. Все её старания, боль, страхи — и всё напрасно?
— Нет… Это неправда, — пробормотала она, качая головой. — Я не умерла. Я не могла.
Но слова звучали пусто. Она вспомнила все испытания, которые прошла. Вспомнила трупы в глине, кривые существа в первых вагонах. Её тело сотряслось от рыданий.
Парень молчал. Он просто ждал, пока она справится с собой, и, когда её дыхание начало успокаиваться, протянул ей стакан с чаем.
— Выпей. Поможет.
Она подняла взгляд на него, всё ещё не уверенная, что хочет жить, что хочет продолжать этот путь. Но взяла чай. Сделала глоток. Тёплый терпкий напиток будто согрел её замёрзшее тело изнутри.
Прошло время — секунды, минуты или часы, она не знала. Женя сидела на грязном полу, чувствуя, как внутри неё всё опустошается.
Наконец, парень протянул ей кружку с горячим чаем.
— Пей, — спокойно сказал он.
Она подняла на него заплаканные глаза и осторожно взяла кружку. Чай был крепким, горьким, но тёплым.
— Как ты избегаешь того, чтобы этот поезд тебя поглотил? — спросила она после долгой паузы.
— Чай, — усмехнулся он, показывая на коробку. — Пуэр. Он бодрит, не даёт заснуть. А спать тут, как ты уже знаешь, смертельно опасно.
— Но чай когда-нибудь закончится, — сказала она, глядя на коробку, в которой осталось совсем немного заварки.
— Закончится, — спокойно согласился он. — Тогда я просто исчезну. И знаешь что? Я не боюсь. Поезд поглощает мягко, без боли.
Женю передёрнуло от того, насколько он обыденно говорил о том, как канет в небытие. Похоже, он действительно не боялся
***
Терпкий аромат чая, перемешанный с металлическим запахом поезда, вызывал странное чувство дежавю. Незнакомец выглядел расслабленным, почти спокойным, хотя его потрёпанная одежда и усталый взгляд говорили об обратном.
— Так ты говоришь, это была твоя работа? — Женя осторожно нарушила тишину, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Парень кивнул, откинувшись на спинку скамьи.
— Да. Я ходил по поезду с чайником и коробкой кофе. Заваривал напитки за пару рублей. Знаешь, это была моя подработка. Простая работа, которая не требовала особых усилий. Людям нравилось.
Женя нахмурилась. В его голосе звучала странная смесь ностальгии и безразличия, которая её тревожила.
— А теперь ты делаешь то же самое здесь?
Он усмехнулся, подняв кружку, как будто предлагая тост.
— Похоже на то. Когда я очнулся здесь, рядом со мной лежала та же коробка. С чайником, кипятильником и кучей заварки. Как будто кто-то специально перенёс всё сюда вместе со мной.
Её взгляд упал на этот самый чайник — обшарпанный, с пятнами от времени. Он выглядел как нечто привычное, осязаемое в этом кошмарном поезде, и это только усиливало её замешательство.
— Значит, твои вещи оказались здесь вместе с тобой? — спросила она, стараясь звучать спокойно.
— Ага. Но здесь всё сложнее, — он сделал глоток и поставил кружку на пол. — Этот поезд забирает не только багаж. Он вытаскивает из людей их страхи, сожаления, мечты. Всё, что было важным. Всё, что ты носишь в себе.
Слова обрушились на неё, как камни. Она вспомнила испытания, глину, запах смерти, а теперь этот вагон, такой обыденный и при этом такой жуткий. Незнакомец сидел напротив, развалившись на потрёпанной скамье, равнодушный к её внутренним мукам.
Она не знала, как поступить. Сердце, если оно ещё билось в её груди, словно колотилось в пустоту. Каждый вариант, каждый путь казался тупиком.
Стать частью поезда. Эта мысль сама по себе была ужасом. Погрузиться в забвение, раствориться в этих дряхлых стенах, в ржавчине и бесконечном скрежете. Она вспомнила лицо старика, вросшего в стену, и холодная дрожь пробежала по спине. Это не жизнь, это даже не смерть. Это что-то хуже.
Но идти дальше...
Перед глазами возникла картина когтей, рваной плоти, запаха гнили. Страх затапливал её, хватая за горло. Если дальше только тварь или новое испытание, то зачем всё это? Смысл мучиться, если её тело уже мертво?
Женя снова вернулась мыслями к тому моменту, как уснула в электричке. Всё было так обыденно. Грязное окно, мелькающий пейзаж за ним, привычный гул моторов. Она не выспалась и просто закрыла глаза. А потом… она очнулась здесь.
"Может, мое тело так и осталось под обломками? Смогли ли опознать его?"
Она представила пустую комнату, свои вещи, покрывающиеся пылью.
Прошло ли много времени? Или это место действительно поглощает само время, растягивая секунды в вечность?
Незнакомец, видя её смятение, не пытался что-то изменить. Они говорили. Иногда о мелочах, которые из-за своего обыденного характера казались почти священными.
— Скажи, как давно ты заваривал людям чай?
Он фыркнул.
— Времени здесь нет, я же говорил. Может, год, может, десять. Я даже не пытался считать.
— Но ты помнишь лица? Эти люди… они улыбались? — Женя не знала, зачем задаёт этот вопрос, но ей хотелось услышать хоть что-то человеческое.
Он задумался, слегка склонив голову.
— Знаешь, да. Некоторые даже благодарили. Это было… приятно. Простое занятие, но оно давало мне какое-то странное чувство.
Она кивнула, глядя в пустую кружку.
— А теперь? Ты заваривал чай для них здесь?
— Нет. Здесь не до чая. Я просто остался один.
Эта фраза повисла в воздухе, отозвавшись где-то глубоко внутри Жени. Один. Всегда один.
— Я могу остаться с тобой, — вдруг сказала она, сама удивляясь собственным словам.
Он взглянул на неё, его глаза были уставшими, но в них читалась какая-то мрачная ясность.
— Зачем? Чтобы в итоге тоже раствориться здесь? — Он улыбнулся, но улыбка вышла горькой. — Смысла нет.
Женя опустила голову. Смысл. Этого слова ей всегда не хватало в жизни, а теперь оно стало её кошмаром.
— Может, выпьем ещё чаю? — предложил он.
Она подняла взгляд. Тихо кивнула. Он налил ей ещё кружку, терпкий аромат снова ударил в нос, заставляя забыть о реальности, или том, что от неё осталось.
— А если выпить всё? — вдруг предложил он, как будто обсуждая что-то обыденное. — Выпьем, и просто заснём здесь. Вместе.
Её сердце пропустило удар. Она не знала, что ответить. Женя не могла сказать, сколько прошло — день, неделя или вечность. Они разговаривали о жизни. Иногда молчали, но тишина не была тягостной. Его голос, низкий и немного хриплый, разливался тёплой волной в этом холодном, пустом вагоне.
Он наливал воду из своего чайничка, кипяток в котором казалось никогда не заканчивался, и заваривал на двоих крепкий чай. Они сидели, глядя на колеблющийся в чашках тёмный напиток, будто в этом была хоть какая-то стабильность в их хаотичном существовании.
Женя замечала, как её мысли возвращаются к одному и тому же вопросу: идти дальше или остаться здесь. Казалось, каждый новый отрезок вечности отбирал у неё силы решать. Её душа застряла между страхом перед неизвестностью и тоской по прошлой жизни.
В какой-то момент, за очередной чашкой, он, взглянув на неё, заметил:
— Ты вроде помягчела. Уже не смотришь на меня, как на чудище.
Она слегка усмехнулась, опустив взгляд.
— Я просто привыкла. Мы ведь теперь как будто… соседи по комнате.
Он тихо рассмеялся, откинувшись на спинку скамьи.
— Забавно. Никогда бы не подумал, что окажусь в таком месте и буду пить чай с незнакомкой.
Она промолчала, но эти слова отозвались чем-то тёплым в её душе.
Проходили дни. Женя всё чаще ловила себя на том, что смотрит на него, изучает. Его внешность была далека от привычных стандартов, но, несмотря на это, в его чертах было что-то притягательное. В усталых глазах читалась какая-то сила, несмотря на измотанность. Даже его неряшливая одежда и запах со временем перестали казаться отталкивающими.
В одну из ночей, если это была ночь, Женя внезапно подумала: «Он ведь симпатичный. Даже с таким видом...» Эта мысль застала её врасплох. Она чуть не уронила кружку, когда осознала, что впервые в жизни так кого-то оценивает.
Она отвернулась, чтобы он не заметил румянец, если он вообще мог проявиться на её мертвенной коже. Где-то в глубине души поднялась горечь.
«У меня никогда не было парня… А теперь уже и не будет. Всё, что я делаю, — это умираю в этом поезде, растягивая агонию.»
Она вспомнила свои школьные годы, как мечтала о первом поцелуе, о вечерах в кафе или прогулках по городу. Как завидовала подругам, которые делились своими историями. Все её планы, желания — всё это теперь казалось чужой, далёкой жизнью.
— Ты чего такая мрачная? — раздался его голос, вырывая её из мыслей.
Она подняла глаза, встретившись с его взглядом. В этих глазах не было насмешки, только усталое, но тёплое понимание.
— Просто думаю… о прошлом, — ответила она тихо.
Он подлил ей ещё немного чая.
— Пей, пока есть.
***
Вагон застыл в тишине, стук колёс нарушал её . Незнакомец, сидя напротив Жени, в очередной раз потянулся за коробкой с заваркой, чтобы наполнить их кружки крепким, горьковатым чаем. Но его рука замерла.
Он поднял коробку, встряхнул её, заглянул внутрь. Пусто.
— Всё, — сказал он, негромко, почти шёпотом.
Женя подняла голову, отрываясь от своих размышлений. Её взгляд упал на опустевшую коробку, и внутри всё будто оборвалось.
— Закончился? — тихо спросила она, хотя знала ответ.
— Да, — подтвердил он с неожиданной лёгкостью, откинувшись на спинку сиденья. Его лицо было спокойным, будто он уже давно был готов к этому моменту.
Она ждала, что он предложит ей уйти, двигаться дальше, но этого не случилось. Вместо этого он лишь кивнул на соседнее место.
— Садись рядом, если хочешь.
Она опустилась на скамью рядом с ним, чувствуя странное смешение эмоций. Страх, грусть, странное умиротворение.
— Ты уверен? — спросила она после долгого молчания. — Ты ведь мог бы… попробовать выбраться.
Он усмехнулся, не глядя на неё.
— Я уже сделал свой выбор. Мне здесь легче. А ты... — Он взглянул ей прямо в глаза. — Ты должна решить сама.
Она не ответила. Слова застряли где-то в горле, и вместо этого она только кивнула.
Время словно застыло. Женя не знала, сколько прошло минут, часов, дней. Она оставалась рядом с ним, внимая его историям и рассказывая свои. Он казался удивительно спокойным, почти умиротворённым, как человек, который наконец-то обрёл свой покой.
Но её душу разрывали сомнения. Она боялась того, что ждёт впереди, и боялась остаться. Что, если это правда конец? Если её тело действительно мертво?
Спустя, казалось, вечность она почувствовала, как её веки начинают тяжёлеть. Она боролась, пыталась удержаться, но уставшее тело подводило её.
— Ты устала, — тихо заметил он.
— Да, — едва слышно прошептала она.
Её взгляд упал на его лицо, спокойное, с закрытыми глазами. Действительно милый.
С этими мыслями Женя позволила своим глазам закрыться. Тьма мягко укрыла её, будто обещая избавить от всего. Где-то на краю сознания всплывали образы её мамы.
«Будет ли она рада меня видеть? А если нет? Если я слишком рано пришла? Она ведь всегда говорила, что я сильная…»
Образы стали ярче. Женя вспомнила себя маленькой девочкой, крепко сжимающей мамину тёплую руку. Они возвращались с праздника Дня Победы. В воздухе пахло весной, смехом, ароматом шашлыков. В другой руке Женя держала большую, подтаявшую сладкую вату. Её лицо было в липких пятнах, но она улыбалась так широко, как только могла.
— Ты моя силачка, — говорила мама, подхватывая её на руки. — Я знаю, ты справишься со всем, что бы ни случилось. Никто тебя не сломает, моя девочка.
Мир тогда казался невероятно ярким и тёплым, словно солнце светило только для них двоих. Женя чувствовала себя неуязвимой под маминым взглядом.
Резкий холод ударил её в грудь. Она вздрогнула и широко распахнула глаза, сердце пропустило удар.
Мир вокруг внезапно изменился. Женя увидела, что парень, сидящий напротив неё, больше не был таким, каким она его запомнила. Его тело, казалось, начало сливаться с вагоном. Его ноги исчезли в полу, а плечи и грудь врастали в спинку сиденья, словно их впитала стена.
— Эй! — выкрикнула Женя, пытаясь сдержать панику. Она наклонилась к нему, тронула за плечо. — Ты меня слышишь? Очнись!
Но его лицо оставалось неподвижным. Его черты медленно стирались, словно кто-то вытирал их невидимой тряпкой.
— Нет, нет, нет! — Женя попыталась встряхнуть его, но её пальцы лишь встретили холодный металл стены. Она смотрела, как он исчезает, как его спокойное выражение лица растворяется в небытии.
Она почувствовала пустоту, разливающуюся внутри. Парень, с которым она провела столько времени, с кем делилась мыслями и страхами, канул в никуда. А она… Она помогла приблизить это, выпивая его чай.
Единственная слеза скатилась по её щеке. Женя всхлипнула и полезла в карман. Её пальцы наткнулись на старый, помятый чек.
— Прости… — прошептала она, аккуратно скручивая из бумаги маленький цветок.
Она положила его на сиденье, где ещё недавно сидел парень, теперь слившийся с поездом. Женя не знала, почему это казалось правильным. Она не оглядывалась.
Её ноги двигались сами по себе, уводя её прочь, всё дальше в бесконечный поезд.