Глава 43
— Она говорила, что если весь мир встанет против меня, она будет тихо стоять сзади и подавать мне патроны, а потом убежала, сверкая каблуками, оставив меня наедине с несбывшимися надеждами и толпой отморозков, — сказал Миша, охлебнув немного пива из кружки и бросив на меня беспричинно грустный взгляд. В баре было тихо, так, что мой смех эхом раскатился по помещению и немногие его посетители раздраженно обернулись.
— Это анекдот, я надеюсь? — спросил я. — И с чего ты снова начал тему о женщинах?
— Если бы, — покачал головой одногрупник. — Я не о женщинах, а о поступках. Вот, если бы я потом с ними всю ночь водку не пил, вообще бы ни о чем не жалел. А она сбежала, хвост поджала.
— И, что, ты винишь её за это? Что ей надо было сделать, встать грудью вперёд или под юбку тебя спрятать?
— Да, придумать что-нибудь, бабы они ж хитрые и умные иногда бывают.
— Нет, ты путаешь хитрость с глупостью. Никто просто так не влезет в толпу гопников, да и девушкам в мужских драках делать нечего, если только они не мастера спорта по джиу-джитсу.
— А знаешь, что. — Миша поднял кружку и ненадолго задумался. — Давай за то, чтобы нам найти таких девушек, которые не побоятся сделать ради нас то, что готовы мы сделать ради них.
Тост был корявым, но я решил не возражать и коротко кивнув, ответил на него.
Выпивший Мишка любил говорить о чем угодно и довольно часто эти разговоры переходили в дискуссию, а затем в перепалку. На сей раз я промолчал, хоть и не был согласен с другом, я просто задумался, кто ради меня двадцатипятилетнего работника цеха, живущего в однушке с другом, часто выпивающего в барах, худого и не умеющего держать в порядке густую чёрную шевелюру захочет вообще что-либо сделать, не говоря уже о каких-то жертвах. Ответ был очевиден — никто. Да, и зачем?
По мере взросления я начинал понимать, что дело было не во внешности или работе. Я коротко постригся, поправился и набрал мышечную массу, начал ловить на себе заинтересованные взгляды, но ничего не изменилось. Я стал больше зарабатывать, облагородил свои интересы, женился и даже пересмотрел свои взгляды на многие вещи, но как бы я себе ни воображал, что жизнь изменилась, все оставалось по-прежнему. Она приняла на себя роль хрупкой девушки и всегда была такой в моих глазах, а в те редкие моменты, когда я сам нуждался в помощи, одним только взглядом она давала мне понять, что мои проблемы — они только мои, а своей помощью она окажет мне медвежью услугу и сделает меня слабым. Я был настолько глуп, что чужое мнение принимал за своё собственное и не изменил его даже тогда, когда оно стоило мне жизни. Только Полина, похоже, думала иначе.
— Обернись, тварь!
Свет фонаря озарил комнату и грузное, рассыпающееся на части тело рухнуло на пол рядом со мной, окатив меня волной пыли и невыносимого смрада, отчего остатки еды решили покинуть мой сжавшийся в тугой ком желудок.
— Ты вовремя, — произнес я, задыхаясь и выплевывая остатки рвоты, — но лучше бы ты сидела тихо.
— Рано или поздно это бы случилось, — ответила Полина, чертыхаясь и отталкивая от меня тяжелую смердящую тушу в военной форме. Справившись, она присела рядом и положила руку мне на спину. — Артем, подними голову. Ты как? Сильно он тебя?
Я повиновался и, подняв голову, с удивлением отметил, как этот внимательный взгляд отличался от тех, что я привык видеть на протяжении многих лет.
"Зачем ты остался один, мы бы сделали это вместе. Просить необязательно, достаточно дать согласие"
Ответ потерялся где-то в мыслях, я просто приподнялся и крепко обнял девушку, стерпев боль, чтобы выразить благодарность единственным возможным способом и скрыть сожаление. Не в этот день, так в следующий я должен был оставить её, но я и не предполагал, как тяжело мне будет это сделать.
— Мерзость какая... пошли отсюда, — отпустив меня, пробормотала Полина. Я кивнул и попытался встать. Вышло гораздо лучше, чем я думал, боль была только на поверхности, позвоночник не пострадал, но идти пришлось осторожно, каждый шаг отдавал в спину и голову, я терпел и старался не думать о том, как буду дальше вести свою маленькую группу за собой. Сперва нужно было дойти до ванной комнаты, смыть с себя кровь и очистить рот от остатков рвоты, к счастью, с этим я справился, хоть и с помощью Полины.
— Всё? — спросила Лена, только мы вошли в комнату.
— Всё, — мрачно кивнула Полина.
— Ну наконец-то, здесь уже дышать нечем, — вздохнула женщина и немного расслабилась. Я тут же догадался, что она имела в виду не вонь от разлагающегося тела, а плотную темноту. Слишком равнодушная улыбка на её лице несколько удивила меня, но я быстро успокоился и забыл об этом, обратив внимание на Вадима. Мальчик был бледный как стена и молчал, не сводя с меня ошарашенного взгляда. Я подозревал с чем связан это взгляд, похоже мать позволила ему слышать, что говорил военный, а это кого угодно повергло бы в шок. Полина крепко держала меня за руку, я мягко попросил её отпустить меня и опустился рядом с мальчиком на твердую кровать, собираясь спросить у Лены про сына, но все же решил обратиться к нему напрямую.
— Вадь, с тобой все хорошо?
Лена сдвинула брови к переносице и бросила недоуменный взгляд сперва на меня, а затем на сына.
— Да, все хорошо с ним, ты на себя-то посмотри!
Похоже, она зря тратила силы на улыбку.
— Еле держишься, ещё умудряешься такие вопросы задавать.
— А что я по-твоему должен делать? — спокойно ответил я. — Все, что я могу, это думать о вас, мне уже предъявляли, что я ничего и никого вокруг себя не вижу. А теперь я хочу услышать ответ от Вадима, позволишь?
— Я больше не хочу тут оставаться, — признался мальчик, глядя мне в глаза. — Тот, кто приходил, Полинка убила его, да?
— Вадим!
— Ну мам, это же правда! Я же не виноват, что знаю это! На улице темно, но я лучше пойду туда, чем останусь здесь и буду ждать, когда ещё кто-то придёт.
Парень был прав, тьма вела себя непредсказуемо и находиться в квартире отныне стало опасно.
— Мы придумаем что-нибудь, только дядя Артем сперва немного отдохнет, — сказала Лена сыну и кивнула мне. Пришлось согласиться, после произошедшего моё самочувствие оставляло желать лучшего, только вместо того, чтобы жалеть себя, я тихо сказал Полине спасибо.
— Не стоит, — отмахнулась девушка. — Любая бы сделала тоже самое на моём месте.
— Нет, не сделала бы. И я бы понял это. Не в той мы ситуации, чтобы...
— Не важно в какой мы ситуации, - перебила меня Полина. — Если не будем помогать друг другу, от нас ничего не останется. Уже почти не осталось. Не знаю, откуда у тебя такие мысли и знать не хочу.
Я пожал плечами и отвернулся. Впервые за много лет я был уверен, что действительно кому-то нужен и не только потому что приносил пользу. Только на душе от этого было ничуть не легче. Я не знал, что делать дальше.