Глава двадцать вторая
Несмотря на её ожидания, Тео ничуть не смутился.
— «Кто убил убийцу» и «Всё ради тебя». А «Аве Мария» написал Биэн. В тот день он увязался за мной, а у меня не было времени, чтобы снова накачивать его таблетками. Он говорил что-то про то, что эта фраза покажет тебе, что он оберегает тебя вместе с духом Эйвери. Как по мне, так это полный бред...
Мелисса снова сорвалась со стула, замахнулась, но — вовремя остановила руку. Кулак скользнул по шершавой стене. Тео проводил его скучающим взглядом и хмуро поинтересовался:
— Ты закончила с расспросами? Нам ещё нужно успеть в одно место...
Какое ещё место?..
— Нет, подожди. Я... Я хочу ещё немного поразмышлять. Значит, ты убил девушек, чтобы изгнать нечестивого, Катарину — потому что она увидела убийство Кайла Кристиана, а Эми — из страха, что она может как-то тебя узнать и передать мне фотографию?..
Последние слова Мелисса произнесла с сомнением, но Тео, на удивление, перебивать её не стал: значит, это было правдой.
Или полуправдой, но это уже не имело никакого значения.
— Потом ты притащил тело Маркуса в мою квартиру, чтобы выманить меня оттуда и убить где-то в другом месте. Желательно там, где меня никто бы не нашёл, — утвердительно продолжила она. — Здесь мне более-менее всё понятно. И я подозреваю, что похищение Мартина Освальда ты организовал благодаря своим связям в полицейской системе, да? Ещё и сообщников нашёл. Кто они, твои верные слуги?
Она всё-таки не удержалась от издевательского тона, но Тео, к счастью, никак на него не отреагировал.
— Неважно. Главное, что всё получилось так, как я задумал.
— Нет. Самое главное — за что ты расправился с Освальдом и Кристианом? Почему с ними? Они ничем не выделялись из основной массы преступников...
Тео вздохнул.
— А ты сама не помнишь почему?
Мелисса рассвирепела.
— Я, возможно, тебя удивлю, но я вообще ни хера не помню! А что помню — то на девяносто пять процентов неправда! Так что хватит уже тянуть резину, рассказывай!
— Я покажу.
На этот раз Тео достал из сумки телефон. Мелисса нетерпеливо стучала пальцами по стулу, но тотчас же перестала, взглянув на появившееся на экране видео.
Это была запись с тюремной камеры видеонаблюдения. Серое и зернистое изображение не давало возможности разглядеть всё в деталях, но Мелисса и без того сразу же всё поняла.
Она уже видела подобное раньше. Три человека, один из них — девушка — в весьма незавидном, унизительном положении. Двое других — Кайл Кристиан и Мартин Освальд. Охраны, которая могла бы их остановить, поблизости не наблюдалось.
Мелисса оттолкнула руку Тео, сжимающую телефон, и непонимающе воскликнула:
— Ну и? Зачем ты мне это показываешь?
— Ну как же, Мел... Ты что... не узнаёшь себя?
Возникшая тишина, жалобно звякнув, разбилась вдребезги, когда Мелисса, хмыкнув, разразилась диким хохотом.
Она всё смеялась и смеялась, согнувшись пополам, пока из глаз не хлынули слёзы, а горло не стало саднить. Каждое чётко выговоренное «ха» вырывалось из груди, подобно нашпигованным острыми гвоздями шарам, и, когда обрывистый смех перерос в громкое икание, Мелисса резко замолчала и как ни в чём не бывало произнесла:
— Серьёзно? Это я?
— Мел, — сдержанно повторил Тео. — Я понимаю, что вспоминать такое — очень сложно и больно, но ты сама хотела узнать ответ. Это видео попало ко мне случайно, и, как ты понимаешь, планирование убийств заняло у меня несколько лет... По правде говоря, я верил, что ты и правда могла сама справиться со своей чёрной душой, поэтому и решил за тебя отомстить. Но, чем больше я наблюдал за тобой всё это время, тем больше понимал, что нечестивый всё ещё живёт внутри тебя. И он определённо стал сильнее...
— Да заткнись ты уже! Хватит. Не знаю, веришь ли ты в то, что говоришь, или просто пытаешься меня запутать, но могу сказать одно: у тебя не получится. И да...
Мелисса встала, с наслаждением потянулась и, смело посмотрев Тео прямо в глаза, отчеканила:
— На видео — не я. А девушка, на чьё место меня взяли после этого... происшествия, которое, как мне сказали медсёстры по секрету, каким-то чудесным образом удалось замять. — Её снова начал душить безудержный смех. — Ты серьёзно... не стал уточнять, кто это и когда это случилось... а сразу... решил убить этих двоих?! И устроил всё это просто из-за того, что ОБОЗНАЛСЯ?
Выплюнув последнее слово, как густую слюну, Мелисса почувствовала, что та самая пелена беспамятства снова приблизилась к ней вплотную. Что ещё немного, и она упадёт в черноту, в которой нет ничего, кроме пугающей пустоты.
Но... Может, там что-то всё же было?
Может, даже в такие моменты она была способна совершить нечто страшное?
«Какова вероятность, что во время одного из твоих провалов в памяти ты могла убить человека?» — послышался в голове обеспокоенный голос Штефена.
Словно подслушав её мысли, Тео хладнокровно произнёс:
— Хорошо, я ошибся. Но ведь и ты не без греха, правда? Кто там оказался на твоей совести? Дай-ка подумать... — Он сделал вид, что задумался, и вкрадчиво продолжил: — Ах да, один из приютских благодетелей, твоя тётка, Маркус и...
Мелисса не успела спросить, откуда Тео знает про тётю: он наклонился к ней и прошептал на ухо ещё одно имя. Оно словно бы обрело форму, став осязаемым: протяни руку — и дотронешься.
Имя это пронзило виски, как длинная тонкая игла, оставшись там, медленно разгораясь диким огнём, и Мелисса вдруг вспомнила, как легко в тот день крупная рукоятка наспех прихваченного кухонного ножа поместилась в её руке. Как тупое лезвие без проблем вошло в его бок, как он растерянно посмотрел на неё, и как на последние минуты его жизни его взгляд наконец-то просветлел.
— Бедняга Феликс только-только получил долгожданное помилование, — фальшиво вздохнул Тео. — А сестрица, которую он хотел порадовать, пырнула его ножом! Честно сказать, я пожалел, что не захватил с собой камеру! Наблюдать за этим было сплошным удовольствием!
— Я хотела... — прошептала Мелисса, зажав уши. — Я хотела больше не иметь ничего общего с ван дер Бергами. Я хотела... просто остаться одна... Да какая тебе вообще разница! — пронзительно взвизгнула она. — Ты и сюда влез, хотя это только моё дело!
— Зато у меня получилось оставить тебе записку о приюте. Правда, Биэн всё испортил. Я хотел устроить вашу последнюю встречу и убить обоих, но он испортил весь мой план... Ну да ладно. Вам всё равно уже ничего не поможет.
Мелисса не ответила. Она почти сделала шаг навстречу черной бездне, но хлёсткий удар по щеке заставил её вздрогнуть и открыть глаза.
— Перестань, — пробормотала она, прижав ладонь к моментально вспыхнувшей коже. — Мне и так... очень плохо...
Тео насмешливо прищурился.
— Не переживай. Скоро тебе станет всё равно. Пойдём!
Он дёрнул её за руку, и Мелисса безвольно сделала несколько шагов вперёд, на тёмную лестничную площадку.
Звук закрывающейся двери напомнил ей стук ударившего по шее топора.
***
— Меня бесят все эти придурки.
Пока Лео чертыхается, она жуёт заветренный шоколадный батончик.
В комнате жарко, шоколад тает и мажет пальцы. Она украдкой вытирает их о застиранные джинсы.
На подоконнике в агонии корчится муха. Тео сидит в углу и сосредоточенно перекладывает из стороны в сторону какие-то старые журналы.
— Они приходят сюда и делают вид, что им до нас есть дело, — гневно продолжает Лео. — А потом просто пропадают, когда понимают, что в нас приходится нехило так вкладываться. Все они такие добренькие, пока не доходит до расходов — как материальных, так и моральных. Только один нормальный был, да и того в подвале порезали...
Она вздрагивает. И молится, чтобы Лео не вспомнил о том, кто тогда нанёс смертельную рану доброму меценату.
Она даже не знает его имени. Их действительно слишком много.
Первый был высоким и подарил ей серебряный перстень. Второй часто улыбался, но глаза его оставались пустыми. Третий сказал, что ей стоило бы стать детективом. Четвёртый рассказывал истории об успехе и поддерживал каждого, кто в этом нуждался.
Она давно слепила из всех них одного человека, нарисовала его на старом куске обоев и назвала Лексом.
На очень долгое время он стал её лучшим другом, старшим братом, отцом. Спасителем.
Тем, кого ей не хватало всю жизнь.
Вчера она сожгла этот злосчастный кусок обоев на заднем дворе, в колючих зарослях засохшего кустарника. Но забыть Лекса так и не смогла.
***
Тео вёл машину быстро и нагло, обгоняя и подрезая других участников движения. В некоторые моменты он отпускал руль, в другие — наоборот, крепко его сжимал, периодически грубо матерясь.
Мелисса вцепилась в ремень, давящий на неё так сильно, что дышать практически не получалось. Пытаясь унять стремящееся выпрыгнуть из груди сердце, она тихо сказала:
— Знаешь, в вещах тёти я нашла фотографии Лекса. В одной из... тех самых масок. Ну, ты знаешь. И ещё информацию о всех нас. Написанную его почерком. Получается, он был одним из них?.. И, возможно, меня заставили убить его не потому, что он обо всём узнал и хотел обратиться в полицию, а потому, что он кому-то чем-то не угодил?..
На лицо Тео легла тень. Машина резко вильнула в сторону, и Мелисса поморщилась, когда ремень снова врезался в грудь.
— Тебя это, судя по всему, никак не трогает, — хрипло сказала она, крутанув перстень на пальце. — Тебе плевать, даже несмотря на то что он любил тебя больше всех...
Она не успела договорить. Машина затормозила на обочине, издав протяжный визг. Тео сохранял ледяное спокойствие, но по его щекам ходили желваки.
— Хорошо, — бросил он после пары минут томительного ожидания. — Кого ты сейчас имеешь в виду?
— Лекса, — повторила Мелисса. Имя, которое она долго не произносила вслух, было похоже на каплю горького лекарства. — Тот меценат, которого... в подвале...
Кривая усмешка, которую Тео бросил в ответ, ей не понравилась.
Помолчав, он сдул со лба светлую чёлку.
— Фотографии у тебя с собой? Посмотри на них внимательнее.
Мелисса затвердевшей рукой вытащила из рюкзака смятые фото и письма и глубоко вдохнула. Бумага тихо зашуршала под её пальцами.
Тео пристально наблюдал за каждым её движением и отвернулся, когда она растерянно уставилась на малознакомое лицо.
Мелисса ничего не понимала.
Это определённо были те самые фотографии, которые она нашла в доме тёти. Но на них был изображён не Лекс. Его облик стёрся, растворившись в упавшей с век пелене. Вместо него с карточки смотрел молодой человек, абсолютно на Лекса не похожий. Глаза его смеялись, словно он мог увидеть её замешательство.
А информация о воспитанниках приюта была не написана от руки, а напечатана на машинке затейливым курсивом, который и сбил её с толку тогда, в момент обнаружения чемодана.
Блядь, блядь, блядь... Я вообще ни хера не понимаю!
Со злостью разорвав бумаги, Мелисса швырнула клочки в лобовое стекло.
— Я тоже его помню, — неожиданно сказал Тео. — Ну, скорее всего, не того же человека, что и ты, но... Просто кого-то одного. Единый образ старшего друга, собранный из деталей внешности и характеров тех, кто хоть немного, но делился с нами теплом. Как думаешь, что это: Массовая галлюцинация или воображаемый друг? — Он хмыкнул. — Но суть даже не в этом. А в том, что никто из нас до сих пор не может отпустить его. Ты — особенно.
— Ты снова собираешься вывести меня из себя? Что ты хочешь внушить мне на этот раз? А это тогда от кого?
Она попыталась стянуть перстень, но — тот, не подчинившись, даже не сдвинулся с места.
— А, колечко. — Тео усмехнулся. — Биэн стянул его у одного из тех богатеньких. А потом отдал тебе.
Мелисса уже не чувствовала тупую боль от тугого ремня. Та, что была внутри, разгоралась с новой силой. Она не давала забыть о себе, время от времени взрываясь яркими вспышками, разлетаясь острыми лезвиями, расплёскиваясь горячим воском.
Терпеть это было невозможно. Прекратить самостоятельно — страшно.
Впервые за долгое время она позволила себе высвободить эту боль. Спустить с толстой ржавой цепи, которую она годами крепко держала в руках.
Сорвав с себя ремень, Мелисса согнулась, со всей силы ударила ладонями о приборную панель и завыла, заревела, как раненый зверь, попавший в капкан.
Даже если откусишь себе лапу — выхода не будет. Его попросту не существует.
Края чёрной дыры скользкие и покатые. Зацепиться не за что. Выбраться не получится.
Мелисса вцепилась ногтями в плотную ткань джинсов и снова издала полный отчаяния крик. Слёз не было: вместо них осталась только слепая ненависть к себе — и своему больному, искалеченному сознанию, которое настолько истощилось, что уже не могло вынести груз воспоминаний и теперь превращало их в грязный слипшийся ком.
— Ну как, отпустило? — жёстко поинтересовался Тео. — Ты мне ещё понадобишься. Надо закончить одно дельце...
Мелисса ничего не сказала. В носу словно лопнули крошечные шарики, и тёплая кровь покатилась по обкусанным губам, каплями рухнула на джинсы, ловко заскользила по пальцам.
Знакомая темнота промелькнула где-то поблизости, но так и не подобралась ближе. Мелисса снова сделала вдох и резко выдохнула. Заплакать по-прежнему не получалось, но уголки глаз были мокрыми.
— Ах да, кстати. — Тео не моргая уставился на петляющую впереди дорогу. — Я не хотел убивать Штефена. Просто не смог удержаться. Надеюсь, он выживет.
С трудом проглотив порцию проклятий, Мелисса вытерла кровь.
— Обязательно выживет. Хоть кто-то же должен.