Глава третья
— Ну, вот мы тебя и догнали.
Билли кровожадно улыбается: зубы у него жёлтые, кое-где виднеются чёрные пятна.
Она замечает у него в руках нож. Загадочно поблёскивающий в лучах вечернего солнца, он похож на серебряную реликвию.
Она делает несколько шагов назад и холодеет, когда спина натыкается на хлипкую перегородку.
— Ты от нас не убежишь! — насмешливо кричит кто-то из шайки Билли под ободряющее улюлюканье остальных.
Нарываться на Билли не стоило, но она не смогла удержаться.
Билли, как и вся его шайка, — не воспитанник приюта. Он учится в школе через пару кварталов отсюда, но это не мешает ему постоянно задирать Тео. А ей не помешало со всего размаху залепить ему пощёчину.
И теперь она должна за это поплатиться.
Если бы Лео был рядом, он бы тоже принял участие в потасовке. Когда дело касалось Билли, он не упускал возможности надрать ему зад.
Но сейчас Лео мучается в кресле дантиста. А ей приходится справляться самой.
Билли делает шаг к ней и снова расплывается в хищной ухмылке.
— Ладно, хватит болтать. Приступим к самому интересному.
Он харкает на землю и демонстративно вертит лезвием перед её лицом.
Если бы Лео был рядом, он бы сказал, что она полная дура, раз позволила им напасть на себя из-за Тео.
Если бы Лео был рядом и сказал такое, он бы тоже получил пощёчину. И вполне заслуженно.
Она оглядывается назад. За её спиной — склон и редкий лес. Терять ей нечего, и уже в следующую минуту она, как Бен Хэнском из прочитанного недавно «Оно», кубарем летит вниз, больно ударяясь о выступающие из земли корни.
Билли останавливает своих верных псов, которые готовы броситься за ней.
Она — его добыча.
— Ждите здесь, — приказывает он и спускается.
Она не прячется, потому что спрятаться там негде. Вокруг — только тонкие молодые деревья и влажная вязкая земля.
Билли угрожающе движется на неё, приближаясь с каждой секундой.
Она закрывает глаза и резко выбрасывает вперёд ладонь.
Кожа рвётся об остро заточенное лезвие, и Билли, явно не ожидавший сопротивления, отступает. Она яростно хватает его за предплечья и изо всех сил вонзает в них ногти.
Билли громко матерится, брызжет слюной и делает выпад в её сторону. В тот же момент она выворачивает его руку, перехватывает нож и вонзает его прямо в заплывший жиром подбородок.
Билли удивлённо смотрит на неё и за считанные мгновения захлёбывается собственной кровью.
Ей хочется плакать, но она продолжает молча стоять на месте, крепко сжимая в руке нож.
— Чёрт возьми, — говорит он, по своему обыкновению тихо появившись за её спиной. — Вот блядь.
Когда тёплые ладони касаются её плеч, она утыкается лицом в старый вязаный свитер и пытается заплакать, но слёзы так и не выходят.
— Отдай нож мне. Слышишь? Отдай.
Он осторожно забирает у неё окровавленный нож и гладит её по голове.
— Сейчас ты повернёшься к дереву и досчитаешь до ста. Как будто мы играем в прятки, понимаешь?
— Угу.
Она кивает и начинает отсчёт.
И вскоре слышит, как он тащит тяжёлый труп Билли по опавшей листве.
***
Она проговорила с Тео меньше получаса, но ей показалось, будто прошло как минимум полдня.
Он практически не отвечал на её вопросы и не задавал своих, однако рассказал, что, несмотря на молодой возраст, стал начальником подразделения расследований особо тяжких преступлений; и поэтому его заинтересовало недавнее убийство. Мелисса терпеливо повторила, что ничего об этом не знает, и поспешно перевела тему, спросив о Лео.
Тео усмехнулся.
— Возможно, ты удивишься, но мы поддерживаем связь. Он, как и прежде, много путешествует, но я всё же подумал, что мне удастся организовать нашу встречу, раз уж...
Он неожиданно запнулся, но Мелисса не обратила на это никакого внимания.
— И что? Что он сказал?
— Послал меня куда подальше.
Мелисса с трудом подавила нервный смех. Странно было надеяться, что что-то изменилось.
По крайней мере, Лео был жив и, судя по всему, абсолютно здоров. И этому можно было порадоваться.
— Тебе нужна помощь? — вдруг спросил Тео.
Мелисса вздрогнула. Он задал вопрос тем же тоном, которым она обычно обращалась к нему.
— Нет.
— Почему ты спрашиваешь?
— В подобных случаях люди обычно нуждаются в убежище.
— В каких случаях? — невинно спросила она.
Тео вздохнул.
— Мел, за тобой охотится убийца. Тот же убийца, который уже пытался добраться до тебя много лет назад. Я бы не беспокоился, если бы не тот факт, что он знает твой адрес. Думаешь, он тебя не тронет? Не попытается запугать?
На Мелиссу накатила обжигающая волна раздражения.
— Ты наверняка помнишь, как мы его звали. Тебе обязательно использовать слово «убийца»?
— Как ни крути, он убийца и есть. Что ты сказала полиции?
— То, что я могла сказать.
Мелисса стиснула зубы. Конечно, Тео уже успел догадаться, что она своими силами собирается выйти на след призрака, настигшего их из прошлого.
Он был слишком умён. И знал, что останавливать её не следует.
— Твоя новая фамилия — это имя Лео. Почему?
Мелисса вздрогнула.
— Мел, — позвал Тео.
— Да?
— Будь осторожна. Не делай ничего опрометчивого. Если есть возможность... Не выходи из дома. Моя группа скоро приедет, чтобы забрать дело у местной полиции, и я смогу тебе помочь.
— Хорошо, — просто ответила Мелисса.
И отключилась. Сказать ей больше было нечего.
«Всё-таки жизнь циклична», — подумала она. Хватило пары дней, чтобы всё вернулось на круги своя.
Недавно она смотрела на старую фотографию и видела перед собой пустые глаза Тео, а сегодня уже разговаривала с ним — живым, повзрослевшим, настоящим.
Она вздохнула, поняв, что для неё Тео, несмотря на прошедшие годы и его заслуги, остался тихим и забитым подростком, выглядевшим младше своего возраста и способным решать самые сложные задачи. Подростком, над которым издевались все, кому не лень.
Поднявшись с пола, Мелисса прошла в комнату. Хотя никакого страха перед возможной угрозой она не испытывала, некоторые меры безопасности явно были не лишними. Она плотно задёрнула шторы, вернулась к двери и проверила, не забыла ли она её запереть.
Всё было в порядке.
На секунду Мелисса поразилась собственному спокойствию. Другой человек на её месте моментально бы сменил место жительства, истратил все сбережения, чтобы уехать на другой конец света, где его никто никогда не найдёт. А ей действительно было всё равно.
Мелисса налила воды и выпила двойную дозу таблеток. Она совсем забыла о том, что ни полицейский, ни Тео так и не раскрыли ей детали дела. Ладно полицейский, он идиот, но Тео?..
Она призадумалась. Неужели он так заботится о ней, что решил ограничить в знаниях, чтобы не пугать почём зря?
Вряд ли. Это было бы по-идиотски и не в его правилах.
Оставался только один шанс узнать, что произошло. Мелисса метнулась к ноутбуку, открыла браузер и набрала в поиске ключевые слова, включив туда название города. СМИ наверняка уже были в курсе: подобные резонансные дела обычно быстро облетали все криминальные хроники.
Ей повезло: первая страница поиска буквально пестрила недавними сообщениями о жестоком убийстве. СМИ прознали про всё несколько часов назад, но уже владели множеством подробностей, в отличие от самой Мелиссы.
Она скользнула глазами по первой попавшейся статье и замерла. Ей потребовалась пара минут, чтобы зажечь сигарету трясущимися руками.
Дело было не в том, насколько жестоким оказалось убийство и на этот раз.
А в том, что Мелисса хорошо знала жертву.
***
Он очень высокий, почти под два метра ростом, но сутулится. Впрочем, отвратительная осанка его совершенно не портит, и дети смотрят на него, как заворожённые.
Даже Тео, отвлёкшись от книг, внимательно следит за каждым его движением.
Она замечает, что у них похожие глаза. Одинаково серые и бесстрастные, абсолютно ничего не выражающие.
Ей не очень интересно находиться здесь. Гораздо круче шататься по двору, качаться на качелях, пугать малышню историями о тёмном коридоре на третьем этаже и живущем там монстре.
А торчать здесь, слушая выпускника приюта, который чего-то там вроде бы добился в жизни, — полная скукота.
Им всё равно это не светит. Такие, как они, идут иными путями.
Она беспокойно хихикает. Если бы только этот выпускник знал, что с ними делают здесь, в этом чёртовом приюте...
— Вы все молодцы, — говорит выпускник, но глаза его по-прежнему пусты.
Он неожиданно смотрит прямо на неё, и она, смутившись, опускает взгляд на его худые ладони. На указательном пальце левой руки — серебряный перстень с овальным чёрным камнем.
«Наверное, это что-то значит», — снова задумывается она.
***
Мартину Освальду было двадцать пять лет, когда они встретились.
В то время она оправилась от пулевых ранений, окончила учёбу, благодаря стараниям полицейского Вернера, и начала работу в месте, которое отталкивало всех остальных её коллег — тюрьме для особо опасных преступников, расположенной на небольшом острове далеко за городом.
Она не знала, почему согласилась поехать туда, ведь тюрьма слыла чуть ли не одним из самых ужасных мест во всей стране. Возможно, исключительно ради того, чтобы доказать кому-то, что она что-то может.
Кому — неизвестно. Что может — непонятно.
Мартин Освальд был одним из тех, кого ей сразу подсунули для групповой терапии, хотя он никак не воспринимал людей, находящихся рядом с ним. Первые попытки вступить в контакт провалились: двое других парней пусть и нехотя, но всё же общались с ней, а Мартин молчал, уставившись в одну точку, и иногда тихо и утробно рычал себе под нос.
Ей потребовалось несколько недель, чтобы выпросить у главврача и начальника тюрьмы разрешение на индивидуальную терапию. Почему-то тогда ей казалось, что это поможет.
Ей не позволялось изучить личные дела пациентов целиком, но той информации, что она получила про Мартина, хватило с головой. Освальд отбывал срок за убийство членов своей семьи: он перерезал горло спящим родителям, а младшего брата сбросил в бассейн, привязав его к гладильной доске.
Затем Мартин вернулся к родителям и дотошно расчленил их, а потом попытался пришить конечности отца к телу матери, и наоборот. Окончательным штрихом стали выкрашенные кровью стены комнаты и подвешенные к потолку, словно люстры, отрезанные головы.
Откуда столько ненависти и жестокости в, казалось бы, совершенно обычном молодом человеке, которого всю жизнь любили и о котором заботились? Она постоянно думала об этом, но конкретного ответа дать не могла. Её задачей было «приручить» Мартина, нацепить на него маску нормального человека, несмотря на то что на его лице она никогда бы не прижилась.
В первый день индивидуальной терапии она попросила охранника, сопровождавшего Мартина, покинуть помещение. Тот не согласился. Слишком свежим было воспоминание о том, как Освальд, с которого по просьбе предыдущей сотрудницы сняли наручники, расцарапал ей лицо так, что женщине пришлось накладывать несколько швов.
Она догадывалась, что, несмотря на внешнюю суровость и строгие законы, дисциплина в тюрьме заметно хромала. Иначе почему ещё в тот раз охранник всё же согласился расстегнуть наручники? И почему Мартину Освальду не остригли ногти, позволив превратить их в своего рода оружие?
Узнать это не представлялось возможным. Равно как и отказаться от работы: разрывать контракт раньше срока у неё не было права.
Мартина сложно было назвать человеком. Не только из-за того, что он совершил, — ещё и его внешний вид оставлял желать лучшего. Черты лица практически невозможно было распознать из-за налившихся кровью гематом: охранники тюрьмы наверняка считали, что насилие можно остановить таким же насилием.
Тогда он так и не вступил с ней в вербальный контакт. Всё так же молчал, изредка вскидывая голову, и впивался в неё острым взглядом, будто это не она хотела вытащить из него хоть что-то, а наоборот.
Теперь же Мартин Освальд смотрел на неё с экрана ноутбука. Это был магшот, на котором он выглядел, как примерный ученик и послушный сын. Пышные золотые кудри, пухлые губы и щёки, округлый подбородок. Милый и безобидный юноша, которого легко можно пожалеть.
И ни слова о том, кто он и что совершил.
Чуть ниже — ещё одно фото, скрытое под блюром. И тем не менее Мелиссе удалось рассмотреть — придумать? — окровавленное месиво вместо лица, отделённые от туловища руки и ноги, тёмное пятно в области паха.
Почти всё то же самое, что он сделал с собственными родителями. Словно беспощадный ангел мщения пришёл за ним, наконец-то совершив правосудие.
Мелисса сделала несколько пометок в блокноте. Записала имя Мартина, место обнаружения тела — подлесок около городской свалки, — и снова нарисовала вопросительные знаки.
Как он вообще оказался там, если его приговорили к пожизненному сроку? Сбежал и... волею судьбы попался кому-то более кровожадному?
После Мелисса попыталась вспомнить всех, кто контактировал с ней и Мартином в тюрьме. Начальник, главврач, медбратья, библиотекарь, многочисленные охранники... Представить, что кто-то из них знал о её прошлом и решил отправлять ей записки, было невозможно. Слишком уж фантастически это выглядело.
Голова шла кругом. Мелиса запустила пальцы в растрёпанные рыжие локоны и попыталась сосредоточиться. Если раньше он убивал девушек, похожих на неё, то почему теперь выбор пал на её бывшего подопечного? Какой в этом смысл?
Или смысл заключается в том, что его и нет вовсе?..
Мелисса шумно вздохнула и застыла на месте, заслышав посторонние звуки в полной тишине квартиры.
Что-то явно было не так.
Осторожно отодвинув стул, она тихо прокралась в коридор, подтянулась к двери и посмотрела в глазок. Маячившая по ту сторону тень быстро отшатнулась, но Мелисса успела почувствовать на себе чужой тяжёлый взгляд.
От ощущения сильной паники её затошнило. Она согнулась пополам и сплюнула слюну прямо на придверный коврик.
Когда ей удалось более-менее прийти в себя, Мелисса снова прильнула к глазку. Лестничная площадка была пуста.
А дверь, которую она точно запирала, оказалась открытой.